- Ну и?..
- Настолько впечатляет, что глава избирателей одного из районов, под-
держивающих Картрайта, так и подпрыгнул на месте. Никогда не видел, что-
бы реклама обладала такой силой воздействия.
- Вы просто читаете мои мысли,- сказала Тери.- В следующие два дня
весь город узнает Мака Полани.
- А что думает по этому поводу ваша матушка?-поинтересовался Римо.
- Я бы с удовольствием приписала все заслуги себе, но, честно говоря,
это она подала мне идею. Насчет подсолнуха.
- А песенка?
- Это наш кандидат. Он сам ее сочинил. Такой милый, он действительно
верит в то, о чем поет.
- Я тоже,- согласился Римо.- Свет солнца приятней. Кстати, мы тут об-
суждали проблемы рабочей силы. Думаем нанять персонал для ведения пред-
выборной агитации.
- Похоже, неплохая идея,- заметила Тери.
А Фарджер произнес:
- Самой большой проблемой для нас будет дежурство на избирательных
участках в день выборов. Если мы не поставим наших людей на всех избира-
тельных участках, Картрайт нас побьет. Он просто подтасует результаты.
Римо глубокомысленно кивнул, хотя и не понимал, как можно подтасовать
результаты в век машин для подсчета голосов.
- А сколько народу вам потребуется?- спросил он.
- Не меньше двухсот человек.
- Двести человек по три сотни в неделю - шестьдесят тысяч,- подсчитал
Римо.
- Да, понадобится много капусты.
- Деньги есть, на этот счет можете не беспокоиться. Единственная труд-
ность - найти столько людей в такие сжатые сроки.
Оставив Фарджера решать эту проблему, Римо уединился с Тери в ее каби-
нете, где она показала ему наброски газетной рекламы, которая должна бы-
ла пойти со следующего дня. Она изображала голову Мака Полани в центре
подсолнуха и короткую подпись:
"Свет солнца приятней.
Голосуйте за Полани".
- А как насчет предвыборных обещаний? Налоги, преступность, загрязне-
ние окружающей среды?
Она покачала головой, встряхнув длинными белокурыми волосами.
- Это не годится.
- Почему?
- А вы знаете, за что он выступает? Взять хотя бы парковку. Я спе-
циально спрашивала его на этот счет. Он сказал, что все очень просто.
Надо ликвидировать все счетчики оплачиваемого времени и установить вмес-
то них пункты проката роликовых коньков. Это, видите ли, прекратит кражу
денег из счетчиков, акты вандализма по отношению к ним, а также решит
транспортную проблему, потому что, вылезая из машины, люди смогут сразу
вставать на роликовые коньки. А насчет загрязнения атмосферы знаете что
он сказал?
- Что?- без особого интереса спросил Римо.
- Надо дышать по системе дзэн. Загрязнение атмосферы, заявил он,- это
всего лишь проблема дыхания. А если дышать по системе дзэн, то можно
значительно сократить количество вдохов в минуту, вполовину, например.
Таким образом проблема загрязнения атмосферы будет наполовину решена без
каких-либо затрат со стороны налогоплательщиков. И еще он высказался по
поводу преступности. Хотите узнать его взгляды на законность и порядок?
- Честно говоря, нет. Оставьте "Свет солнца приятней".
- Мне это посоветовала мама. И дедушка тоже. Уж они-то знают, что де-
лают.
Сделав вид, что не заметил оскорбления, Римо с приятной улыбкой кивнул
и вышел, но в лифте к нему верну-лось плохое настроение. Впрочем, оно
быстро улетучилось, когда он услышал, как лифтер мурлычет себе под нос
мотив песенки "Свет солнца приятней".
Чиун сразу почувствовал, что Римо обеспокоен.
- Что тебя тревожит?- спросил он.
- Для проведения избирательной кампании мне нужно двести человек.
- И у тебя нет столько знакомых?
- Нет.
- И ты не знаешь, где найти такое количество незнакомых людей?
- Да.
- А нельзя ли дать маленькое объявление в этих ваших газетах?
- Фарджер говорит, что нельзя, иначе всем станет ясно, что у нас нет
активистов для ведения кампании.
- Это действительно проблема.
- Да,- согласился Римо.
- Но ты все равно не станешь звонить доктору Смиту?
- Нет. Я все сделаю сам. Этой победой он будет полностью обязан мне.
Чиун отвернулся, качая головой.
На следующий день проблема приобрела новый аспект.
На первой полосе "Майами-Бич диспэтч" мэр Картрайт обрушивался на
таинственные силы, стоящие за спиной оппозиции, с обвинениями в том, что
его политические противники собираются прибегнуть к помощи "наемных
убийц, чтобы дестабилизировать жизнь в городе".
Римо скомкал газету и в гневе отбросил ее. Вот еще одно доказательство
утечки информации из лагеря Полани в лагерь Картрайта. Но на этот раз
Римо знал, откуда она идет.
Фарджер так и не смог вести честную игру, у него не хватило мужества
навсегда порвать со своими прежними покровителями, и он стал двойным
агентом, получая деньги от Римо и информируя Картрайта о всех действиях
Полани.
Довольно, подумал Римо. Фарджер заплатит за все.
Но волею судеб Фарджеру удалось избежать мести Римо.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Доктор Харолд В. Смит в сотый раз за это утро посмотрел на телефон,
затем встал и вышел из кабинета.
Не обращая внимания на личного секретаря, на помощника по администра-
тивным вопросам и целую кучу всяческих референтов, он миновал их кабине-
ты, затем прошел через большой зал со столами, разделенными перегородка-
ми, и через боковую дверь вышел из главного здания. Многие сотрудники
провожали его фигуру удивленными взглядами. Они никогда не видели дирек-
тора вне стен кабинета, разве что за обедом. Когда они утром приходили
на работу, он уже сидел за своим столом; там он чаще всего и обедал, а
потом засиживался на работе заполночь. К этому времени все сотрудники
Гражданской службы, которые проводили исследования в области медицины и
образования, служившие крышей для Фолкрофта, расходились по домам. Неко-
торые даже считали, что доктор Смит проводит на работе круглые сутки.
Поэтому его уход произвел ошеломляющее впечатление на многих.
Смит действительно редко покидал кабинет, и на то были две веские при-
чины. Во-первых, он был старательный работник. Работа была для него всем
- женой, любовницей, увлечением. Работа была для него жизнью. Во-вторых,
он не любил находиться вдали от телефона, потому что по телефону узна-
вал, какие проблемы возникают перед КЮРЕ, н по тому же самому телефону
мог привести в движение весь огромный аппарат, который организация соз-
дала за десять лет существования.
Но теперь он не ждал, что телефон позвонит. Президент находился в Вене
на встрече в верхах и не вернется в течение нескольких дней. Это давало
Смиту отсрочку исполнения приказа о роспуске КЮРЕ. Впрочем, ему не нужен
был четкий приказ. Как только он почувствовал бы, что КЮРЕ невозможно
спасти, что завеса секретности, окружающая организацию, стала спадать,
что само существование организации вредит стране, он непременно начал бы
действовать. Отличительной чертой его характера являлось то, что он не
воспринимал свою готовность сделать это как черту характера. Это был
правильный образ действий. Следовательно, только так, в его представле-
нии, мог поступить человек.
Но теперь, когда роковой день неумолимо приближался, он задавал себе
вопрос: неужели он действительно распустит КЮРЕ и сам согласится бессла-
вно уйти? Раньше, когда это было лишь теоретической возможностью, ответ
был ему абсолютно ясен. Но теперь, когда все превратилось в суровую
реальность, он сомневался, хватит ли у него сил.
Может, этого все же удастся избежать? Ведь еще оставался Римо.
Смит знал, что Римо не позвонит. Он не любил звонить даже при простых
заданиях, а сейчас, когда Смит сам разрешил ему не отчитываться по пус-
тякам, Римо ни за что не станет напоминать о себе.
Он не очень-то рассчитывал на то, что Римо удастся подавить скандал с
Лигой в зародыше. В подобных делах Римо был как ребенок. Сейчас он сту-
пил на самую зыбкую почву - почву политической жизни небольшого городка.
Маска секретности оказалась сорвана с КЮРЕ из-за политики - потому что
мэру Картрайту понадобилось приостановить расследование и последующее
обвинение его администрации в злоупотреблениях. Тут требовалось полити-
ческое решение, и из местных газет Смит знал, что Римо вступил в полити-
ческую борьбу под прикрытием человека по имени Полани.
Стратегия была выбрана верно, но Римо был плохим тактиком. Политика -
слишком хитрая штука для человека, когда-то служившего простым полицей-
ским.
Но что оставалось Смиту? Только ждать. Когда было сказано и сделано
все возможное, сосчитаны и пересчитаны миллионы долларов и тысячи тайных
агентов, в КЮРЕ осталось лишь два сотрудника: Смит, мозговой центр, и
Римо, его правая рука. Больше ничего. И никого.
Смит вышел на пустынный пляж - море отступило, обнажив песок и отполи-
рованные водой камешки, перешивавшиеся золотом и серебром в лучах учен-
ного солнца.
Волны ласково плескались о берег, и Смит наблюдал, как они, одна за
другой, зарождаются в море. И вот он уже охватывал взглядом весь Лонг-А-
йлендский пролив. Долгие годы он смотрел на него - и когда идея создания
КЮРЕ только родилась, и когда воплотилась в жизнь; когда организация вы-
полняла простые задания, и когда задания стали сложными. Воды океана да-
вали ему ощущение постоянства на этой бренной земле, но теперь он пони-
мал, что постоянство океана не распространяется на остальную жизнь. КЮРЕ
возникла - и исчезнет. Жил некий доктор Харолд Смит - и умрет. А волны
так и будут накатывать на берег, шлифуя гальку, которая будет по-прежне-
му отливать золотом и серебром.
Если море остается неизменным, стоило ли вообще создавать КЮРЕ? Стоило
ли доктору Харолду В. Смиту оставлять солидный государственный пост,
чтобы возглавить подобную службу только потому, что ныне покойный прези-
дент считал его единственным человеком, подходящим для этой работы?
Глядя на морскую гладь, Смит вновь и вновь задавал себе этот вопрос.
Он прекрасно знал ответ на него. Этот ответ поддерживал его все эти го-
ды, когда ему приходилось принимать решения, порой уносившие чью-то
жизнь. Каждый делает то, что может, и усилия каждого человека играют оп-
ределенную роль. И если человек в это не верит, просто нет смысла жить.
Возможно, Римо тоже это понимал. Должно быть, именно поэтому он все-
таки отправился в Майами-Бич, а не сбежал, как ожидал Смит. Но если он
все-таки взялся за дело... что ж, значит, он может позвонить.
Смит бросил в воду камень, повернулся и побрел к себе, дежурить у те-
лефона.
Но у Римо было достаточно забот и помимо доктора Харолда В. Смита. На-
пример, следовало разобраться с Уиллардом Фарджером.
В штабе его не оказалось. Достаточно давно очухавшаяся от сна и потому
способная связно изъясняться, одна из цыпочек-секретарш сообщила Римо,
что Фарджер пришел на удивление рано, позвонил куда-то и снова ушел.
- Надеюсь, он не поздно вернется,- добавила она, не переставая жевать
жвачку.- На сегодняшний чек я собиралась сделать кое-какие покупки в
обеденный перерыв.
- Сегодняшний чек?
- Он платит нам ежедневно,- кивнула она.- Считает, это единственный
способ заставить появляться здесь каждый день. Но я бы все равно прихо-
дила, чтобы увидеть вас. Вы такой симпатичный.
- Вы тоже,- сказал Римо.- Не знаете, с кем он говорил?
Девушка посмотрела в свой блокнот.
- Вот. Ему кто-то позвонил очень рано и оставил номер. Когда Фарджер
появился, то сразу позвонил по нему и ушел.- Она протянула Римо номер и
отвернулась, напевая "Свет солнца приятней".
Римо подошел к столу Фарджера и набрал номер.
- Штаб по выборам мэра Картрайта,- ответил женский голос.
Хотя рабочий день только начался, в трубке слышались оживленные голоса
и треск пишущих машинок, непрестанно звонили телефоны. Какое-то время
Римо подержал трубку у уха, прислушиваясь к шумам и горько размышляя о
трех цыпочках у Мака Полани в курятнике, а потом резко бросил ее на ап-
