хой. Просто ленивый.
Из комнаты доносился голос Римо:
- Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать...
- Нынче вся молодежь такая,- заметила миссис Хиршберг, успокаивая ста-
рика.- Кстати, не догадалась спросить. А он умеет считать до ста?
- Что касается этой пачки, достаточно девяноста девяти.
- Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь...
Вошла Дороти Уокер, словно принеся с собой прохладное дуновение ветер-
ка, свежая и подтянутая в своем белоснежном костюме. Остановившись возле
стола миссис Хиршберг, она спросила:
- Римо здесь?
- Тес...- Миссис Хиршман поднесла палец к губам.- Он сейчас занят.
- Сорок семь, сорок восемь, сорок девять...
- А он скоро освободится?- поинтересовалась Дороти, увидев, как Римо,
сосредоточившись, склонился лад столом.
- Ему осталось сосчитать всего пятьдесят штук. Управится за пятнадцать
минут.
- Я подожду.
- Пожалуйста.
- Шестьдесят четыре, шестьдесят пять, шестьдесят шесть...
Дороти Уокер тем временем оглядывала помещение штаба, восхищаясь сла-
женностью и организованностью, с которой две дюжины добровольцев выпол-
няли работу по тыловому обеспечению кампании.
- Девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять. ДЕВЯНОСТО ДЕ-
ВЯТЬ?!- Римо поднял глаза и увидел Дороти. Улыбнувшись, он направился к
ней.
- Ну?- спросил Чиун.
- Что ну?
- Тебе нечего мне сказать?
- А что я должен сказать?
- Так сколько штук было в пачке?- уточнил Чиун.
- Не знаю,- сказал Римо.
- Не знаешь?
- Нет. Я устал и остановился на девяноста девяти,- Римо мало что понял
из последовавшего потока слов. Он не станет обращать на Чиуна внимания.
Ни за что не опустится до мелких пререканий.
Дороти Уокер улыбнулась ему.
- Вот, хотела посмотреть, как живет победитель.
- Вы так полагаете?
- Вы просто не можете проиграть.
- Конечно, если только не доверим подсчет голосов этому вот Альберту
Энштейну,- вмешалась миссис Хиршберг.
- Идемте отсюда,- предложил Римо.- Технические сотрудники никогда не
поймут нас, творческих людей.
- А Тери здесь?
- Она сказала, что на завтра вся реклама готова, и уехала к подруге
погостить. Обещала, что мы встретимся завтра на телевидении,- объяснил
Римо.
Дороти кивнула.
- Я поговорю с ней завтра.
Римо повел ее прочь из штаба. Ему это доставляло удовольствие - нахо-
диться рядом с ней. Она так прекрасно выглядела, а пахла и того лучше -
крепкими цветочными духами.
Этот запах наполнил все его существо, когда позже Дороти взяла у него
из рук стакан, который сама же только что дала, прильнула к нему всем
телом и прижалась губами к его губам.
Она долго не отрывала губ, наполняя его ноздри ароматом духов. Он смо-
трел, как жилка у нее на виске начинает пульсировать все быстрей и быс-
трей.
Потом она взяла его за руку и вывела на балкон. Здесь, на высоте пен-
тхауса, куда не долетал свет уличных фонарей, царила темная ночь. Одной
рукой она продолжала сжимать руку Римо, другой обвела простиравшийся пе-
ред ними океан, а затем положила ее Римо на плечо. Голова ее склонилась
ему на грудь.
- Римо, все это могло бы принадлежать нам,- сказала она.
- Нам?
- Я решила открыть отдел по рекламе политических кампаний и хочу, что-
бы ты возглавил его.
Римо, успевшему убедиться в своих очевидных талантах в области полити-
ческой борьбы, было приятно, что его достоинства оценили. Но, мгновение
подумав, он произнес:
- Извини. Это не по моей части.
- А что по твоей?
- Я люблю путешествовать с места на место и повсюду сеять добро,- от-
ветил он. На как-то-то долю секунды ему показалось, что так оно и есть;
он испытал то же удовлетворение, какое подобная ложь всегда приносила
Чиуну.
- Римо, давай не будем обманывать друг друга,- сказала она.- Я знаю,
ты испытываешь ко мне то же влечение, что и я к тебе. Как же мы сможем
быть вместе, чтобы дать выход нашим чувствам? Как, где и когда?
- А что, если здесь и сейчас? Вот так.
И он овладел ею на гладкой плитке балкона. Запах их тел смешивался,
усиливая цветочный аромат ее духов. Это был настоящий подарок для Римо -
прощальный подарок. Она откроет отдел политических кампаний и сама воз-
главит его, а Римо - он это твердо знал - вернется к работе, к которой
привык: по-прежнему будет наемным убийцей номер два. Было бы просто бес-
человечно с его стороны не оставить ей о себе память на те долгие и бес-
смысленные годы, которые ждут ее впереди.
Поэтому он отдавал ей всего себя, пока она наконец не задрожала, успо-
коившись, и тихо не улыбнулась ему. Помолчав, она произнесла:
- Грязное это дело - политика. Давай забудем Полани. Давай уедем. Пря-
мо сейчас!
Римо посмелел на звезды в черном небе над головой и сказал:
- Слишком поздно. Пути назад пет.
- Ты говоришь о выборах?- спросила она.
Он покачал головой.
- Не только. Сначала я добьюсь избрания Полани. А потом сделаю то, за-
чем собственно явился сюда.
- Это так важно? Я имею в виду то, что ты должен сделать.
- Не знаю, важно это или нет. Просто это моя работа, и я выполняю ее.
Думаю, она достаточно важна.
И они снова занялись любовью.
Когда входная дверь закрылась за ним, Дороти Уокер быстро подошла к
телефону. На другом конце провода тут же подняли трубку.
- Папа,- сказала она,- Римо действительно тот человек, кого ты ждешь,
и боюсь, уже нет способа его остановить. Он верит в свое дело.- А потом
добавила: -Да, папа, мне немного неловко тебе это говорить, но он похож
на тебя.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
- Для начала я хотел бы сыграть "Нолу". А потом "Полет шмеля". Но пос-
кольку ни то, ни другое у меня не получается, я попытаюсь изобразить
"Мой старый домик в Кентукки".
Мак Полани был одет в протертые на заду шорты, кроссовки на босу ногу,
красную майку и бейсболку со стилизованной буквой "Б" на околыше - оче-
видно, в память о какой-то бруклинской бейсбольной команде.
Он сел на деревянную табуретку, обвил ногой принесенную с собой пилу и
принялся водить по ней настоящим смычком. Получившийся воюще-скрежещущий
звук отдаленно напоминал популярную мелодию.
Римо, наблюдавший за всем из-за кулис, поморщился.
- Это ужасно,- прошептал он на ухо Чиуну.- Где Тери?
- В мои обязанности не входит это знать,- сообщил тот.- И на мой
взгляд он прекрасно владеет своим необычным инструментом. Такой вид ис-
кусства неизвестен в моей стране.
- В моей тоже,- сказал Римо.- Думаю, на этом мы теряем несколько голо-
сов в минуту.
- Кто знает,- отозвался Чиун.- Может, Майами-Бич как раз созрел для
того, чтобы в ратуше заседал виртуоз игры на пиле. Может, сейчас это лу-
чший вариант.
- Спасибо, Чиун, за слова утешения.
Они замолчали и принялись наблюдать, как Мак Полани выпендривается пе-
ред камерой. Но где же Терн Уокер ? Она давно должна была быть здесь.
Может, ей удалось бы разговорить Мака, он бы сказал пару слов о ходе ка-
мпании. Могла бы постараться за те деньги, которые Римо выложил за это
трехчасовое безобразие. Она бы могла разобраться с этой выездной телеви-
зионной бригадой. Они заявили в студии, что представляют нью-йоркскую
телекомпанию, снимающую специальную передачу о способах ведения предвы-
борной борьбы. После недолгих пререканий им разрешили установить аппара-
туру в дальнем конце студии, и теперь два оператора отсняли уже, должно
быть, несколько километров пленки. Они сильно раздражали Римо, но он
приписывал нервозность своему твердому убеждению, что неудачи должны ос-
таваться в семье, а не становиться достоянием последующих поколений.
Чиун что-то сказал.
- Тсс,- остановил его Римо.- Мне интересно, удастся ли ему взять высо-
кую ноту.
Полани это уже почти удалось, по тут снова раздался голос Чиуна:
- Здесь есть посторонние, на которых обратить внимание тоже интересно.
- Какие, например?
- Эти двое телевизионных господ. Они не те, за кого себя выдают.
- Почему?
- Потому что в течение последних пяти минут их киноаппарат снимает пя-
тно на потолке.
Римо посмотрел, куда указывал Чиун. Полани явно не попадал в объектив,
пленка с колоссальной скоростью тратилась ни на что. Тем временем опера-
торы склонились над ящиком с оборудованием, а когда поднялись, Римо с
Чиун увидели у них в руках автоматы. Они целились в Полани.
Зрители, которых Мак Полани называл "жителями телевизионной страны",
пропустили самую интересную часть посвященной ему передачи. Римо бросил-
ся было к автоматчикам, но Чиун его опередил. Зрители видели только, как
мелькнуло зеленое кимоно - Чиун перекатился через сцену, мимо Полани, а
затем, когда кандидат на последней умирающей ноте закончил игру, они ус-
лышали выстрелы, потом резкие удары и вскрик.
Повинуясь профессиональному инстинкту, оператор моментально перевел
камеру туда, где происходила борьба, но Чиун проворно прыгнул за кулисы,
и в объектив попали лишь тела фальшивых телевизионщиков, лежавшие на го-
лом деревянном полу,- неподвижные, мертвые тела.
Камера задержалась на них на мгновение, а потом двинулась назад, к По-
лани. И тут Римо с ужасом осознал, что он стоит как раз между кандидатом
на пост мэра и телеобъективом и его лицо вот-вот станет достоянием широ-
кой общественности. Что скажет на это доктор Смит?- пронеслось у него в
голове. Тогда он повернулся к камере спиной и произнес в свисавший свер-
ху микрофон:
- Леди и джентльмены, прошу сохранять спокойствие. Только что произош-
ло покушение на мистера Полани, но охрана держит ситуацию под контро-
лем.- Затем, не оборачиваясь, он ушел из поля зрения объектива, оставив
в кадре лишь Мака Полани, продолжающего сжимать в руках свою пилу и об-
ратившего взор в ту сторону сцены, где распластались два тела.
Наконец Полани опять посмотрел в объектив и медленно произнес:
- Они попытались остановить меня. Многие пробовали сделать подобное и
прежде, но пока этого никому не удавалось. Только смерть может меня ос-
тановить.
Он умолк. Оператор выражал бурный восторг. В будке аплодировал зву-
коинженер.
Полани секунду помолчал н снова заговорил:
- Надеюсь, вы все завтра проголосуете за меня. А теперь спокойной но-
чи.- С этими словами, зажав под мышкой пилу, он ушел, присоединившись за
кулисами к Римо. Вскоре там оказался и Чиун. Прозвучала умолкла мелодия
"Свет солнца приятней".
- Быстро соориентировались,- похвалил Римо.
- Что вы имеете в виду?- спросил Полани.
- Насчет того, что многие хотели вас остановить. Вот слова настоящего
политического деятеля.
- Но это чистая правда,- обиделся Полани.- Каждый раз, стоит мне на-
чать играть на пиле, как кто-то обязательно пытается меня остановить.
- Так вы говорили о пиле?
- Ну конечно! О чем же еще?
- Где же Тери?- прорычал Римо.
В небольшом номере, который Тери снимала в гостинице, где располагался
штаб Полани, ее не было, но на столе Римо обнаружил записку: "Тери, ни в
коем случае не появляйся сегодня на телевидении. Это очень серьезно. Ма-
ма". Записка была написана недавно и источала нежный аромат. Римо поднес
ее к лицу - от нее исходил запах Дороти Уокер. Такой чистый... и тут Ри-
мо узнал его: это был запах сирени. Тот же, что исходил от орудий
убийства Уилларда Фарджера и Клайда Московитца.
Дороти Уокер... Так вот через кого шла утечка информации из штаба По-
лани, вот кто получал денежки Римо и вел двойную игру! А накануне вече-
ром она пыталась использовать его.
Римо взломал дверь ее пентхауса, удобно расположился в кресле и приня-
лся ждать. Он ждал всю ночь и еще полдня, по она так и не появилась. На-
конец зазвонил телефон. Римо снял трубку.
- Алло!
- Алло! Кто это? Римо?- раздался голос Тери.
- Он самый.
- Значит, маме все-таки удалось вас к себе заманить,- хихикнула она.-
Я так и знала.
- Боюсь, Тери, вы ошибаетесь. Вашей матушки здесь нет. И не было всю
ночь.
- А, значит, она у дедушки на яхте. Наверно, обсуждают ход кампании.
