Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Мелихов Ал. Весь текст 537.22 Kb

Во имя четыреста первого, или исповедь еврея

Следующая страница
 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 46
   Александр Мелихов
   Во имя четыреста первого, или Исповедь еврея

   Роман

   Скажите, можно ли жить с фамилией "Каценеленбоген"? Не  в  тысячу  ли
раз сладостнее фамилия "Фердыщенко"? Добавьте к тому, что всякого Ферды-
щенку понимают с полуслова, не заставляют на потеху  окружающей  публике
скандировать "Ка-це-не...", дрессированным удавом изогнувшись  к  канце-
лярскому окошечку. Скандировать свой позор, свое клеймо (хотели бы вы во
всеуслышание возглашать о себе: "Ро-го-но-сец, ро-го-но..."?),  слог  за
слогом выдавливать из себя признание: я еврей, я... -  нет,  даже  рука,
этот вульгарный механический отросток, лишь на два  шага  отодвинувшийся
от протеза, отказывается мне повиноваться, а прочесть это проклятое сло-
во я просто-таки НЕ МОГУ - глаза перебегают на соседние, все-таки  более
приемлемые строки: плюнуть самому себе в лицо мне даже физически было бы
проще.
   В некотором блаженном младенчестве я считал, что еврей - просто  неп-
риличное слово, не имеющее, как все такие слова, никакого  определенного
смысла, а придуманное только для того, чтобы при его помощи  невоспитан-
ные люди могли обнаруживать свою невоспитанность. А потом явился ангел с
огненным мечом и сообщил, что слово это имеет вполне определенный смысл,
а в довершение всего я сам оказался... нет, не могу повторить это  срам-
ное слово всуе, как правоверный иудей (этот эвфемизм у меня  получается)
не может произнести имя Бога - он говорит только: Тот, Который...  Кото-
рый что?
   Сначала я цеплялся за такую соломинку, как половина русской  крови  в
моих еврейских жилах, но теперь-то я понимаю, что еврей  (ага,  расписа-
лась рука, легко проскочило: первую песенку зардевшись спеть -  я  злоу-
потребляю русскими пословицами, как японский шпион штабс-капитан  Рыбни-
ков), так вот, еврей - это не национальность, а  социальная  роль.  Роль
Чужака. Не такого,  как  все.  Для  наивного  взгляда  разные  еврейские
свойства вообще исключают друг друга - я и сам в дальнейшем  намереваюсь
сыпать такими, казалось бы, противоположными этикетками, как  "еврейская
забитость" и "еврейская наглость", "еврейская восторженность" и "еврейс-
кий скепсис", "еврейская законопослушность" и  "еврейское  смутьянство":
имеется в виду забитость чужака и наглость чужака, восторженность чужака
и скепсис чужака, и пусть вас не смущает, что все его свойства имеются и
у добрых христиан - чужака отличает единственный уникальный признак: его
не признают своим. Поэтому и храбрость, и трусость, и щедрость,  и  ска-
редность у него не простые, а еврейские.
   В юности я извернулся было с широковещательной еврейской  декларацией
"национальность - это культура" (евреи стремятся определить национальное
такими атрибутами, которыми способен овладеть  каждый:  они  проповедуют
общечеловеческие ценности, чтобы их ядовитым  сиропом  растворить  стены
своего гетто), и много лет с таким пылом отдавался  русской  литературе,
русской музыке, доводя свой чистосердечный восторг до болезненных парок-
сизмов, пока вдруг... а ведь я не только очень хорошо знал, что положено
рыдать при слове... ну, скажем "Шаляпин", но и рыдал (да искренне,  иск-
ренне же!) громче всех, пока однажды во время коллективного рыдания меня
не спросили с дружелюбным недоумением: "А ты-то чего рыдаешь?" - но пос-
ле этого я умерил лишь внешние проявления, а внутренне я стал рыдать еще
громче. И все же со временем я обнаружил, что путь  русской  культуры  и
был путем самого оголтелого еврейства (впрочем, любой другой путь, кото-
рый избирает для себя еврей, немедленно становится еврейским путем:  об-
думанно и мучительно выбирая то, что должно делаться бессознательно,  ты
уже одним этим навеки исторгаешь себя из рядов нормальных, то есть русс-
ких людей (кроме евреев у нас все русские). Да, да,  путь  вдохновенного
овладения (а кто же станет вдохновенно  овладевать  собственной  женой?)
русской культурой оказался путем  особо  непоправимого  еврейства:  нор-
мальному человеку незачем исследовать закоулки наследственных владений -
на то есть евреи-управляющие, нормальному человеку ни в чем не требуется
переходить через край, а уж если ты сделался каким-то особенным знатоком
Толстого или Пушкина - значит ты Эйхенбаум, Лотман или, в лучшем случае,
- полуэтотсамый Тынянов.
   Теперь я понимаю: все незаурядное в своей жизни я совершил  в  погоне
за заурядностью, я стремился выделиться лишь для того, чтобы  стать  та-
ким, как все. А это особенно невозможно там, где заурядность возведена в
высшее достоинство: "простой советский человек" - нет  титула  возвышен-
ней. Самые непреклонные демократы и самые елейные монархисты лебезят пе-
ред этой глыбой: "простые люди думают так-то и так-то", -  самый  гибкий
еврейский язык под этой чугунной стопой начинает  виться  и  биться  без
слов, как змея, которой наступили на ее бойкую костяную головку.
   Кстати, то, что вовсе не "кровь" создает  еврея,  я  вижу  по  своему
проклятому Богом роду, в котором с иссяканием еврейской крови  еврейская
непримиримость только нарастает.
   Мой дед, библейский серебряный старец в ватнике и тряпочной ушанке со
свесившимся ухом примиренно (безнадежно?) выговаривал  упавшим  (никогда
не поднимавшимся?) голосом, из которого он даже не давал себе труда изг-
нать пристанывающие (кряхтящие?) обертоны тысячелетней  еврейской  уста-
лости, заменить их бряцаньем гордого терпенья  (гордое  терпенье,  сухая
вода, круглый треугольник): "Мы маленький народ, мы должны терпеть.  Что
бы ни случилось, начнут с нас."
   У моего отца Яков Абрамовича, когда речь  заходила  об  антисемитизме
(от чудовищных зверств до канцелярских либо коммунальных пакостей),  де-
лалось еще более горькое (еврейское) выражение лица,  но  заставить  его
хоть как-нибудь высказаться на этот счет было невозможно  -  только  при
помощи раскаленных клещей и испанского сапога удавалось вырвать из  него
что-нибудь вроде: "Ну, негодяи, ну, что... Зачем о  них  говорить?.."  -
лишь бы все свести к отдельным (нетипичным) негодяям, лишь бы  не  поку-
ситься на что-то действительно серьезное!
   Именно воспоминаниям об этой еврейской забитости я  и  обязан  самыми
нелепыми своими выходками. Я собираюсь еще долго  разглагольствовать  на
эту тему: ведь евреи всегда уверены, что всем  очень  интересно  слушать
про их драгоценную персону (ух, как мне было ненавистно в отце  его  ев-
рейское самоуничижение, из-за которого он был готов часами  слушать  чью
угодно похвальбу, не решаясь вставить хоть словечко о себе: кому это мо-
жет быть интересно!). Но все же, с еврейским неумением  вовремя  придер-
жать язык, заранее открою, что я на целые годы,  десятилетия,  впадал  в
ханжество: я старался полюбить тех, кто меня ненавидел (чтобы избавиться
от мук бессильной ответной ненависти), я старался  сострадать  тем,  кто
лишил меня воздуха, кто отравил мое питье, кто напитал мою душу желчью и
мнительностью, кто подглядывал в мою спальню, в мою ванную и в мою убор-
ную неприязненным, неотступным, проницающим оком, под рентгеновским  лу-
чом которого я никогда не оставался один (а ведь только наедине  человек
ни перед кем не должен оправдываться). Чтобы избежать унижений,  я  ста-
рался объявить их несуществующими, оправдать их  недоразумением,  недос-
татком образования (как будто меня самого аристократический папа с  мла-
денчества определил в Сорбонну!), результатом каких-то бед и  обид  (как
будто они дают право на подлость!), ложно направленным чувством справед-
ливости - и т.д., и т.п.
   Уяснили теперь происхождение еврейского христианства? Ляг, прежде чем
повалят, смирись, прежде чем смирят, прости, прежде  чем  дадут  понять,
что в твоем прощении не нуждаются, и, наконец, -  как  вершина,  апогей,
акме (не знаете случайно, как по-еврейски "акме"?) - полюби, прежде  чем
изнасилуют, - и будешь отдаваться только по любви. Все, в чем тебе отка-
зано, объяви никчемным: что высоко перед людьми, то мерзость  перед  Бо-
гом.
   Наделенный этой мерзостью - силой,  умом,  красотой  -  с  чрезмерным
(русским) размахом (по иронии судьбы - в стиле "рюсс"),  вылитая  модель
Глазунова, я не поднялся до таких высот. Поскольку  для  меня  оказалось
недоступным лишь то, что передается по наследству всем  без  разбора,  -
этническая принадлежность, - только ее я и стремился уничтожить, возгла-
шая на каждом шагу, что имеют значение исключительно личные доблести,  а
национальностью не следует даже интересоваться (любой  интерес  к  этому
вопросу ничего хорошего мне не сулил).
   Словом, по сравнению с чистокровными еврейскими предками, все у меня,
мулата, было (да и есть, есть!) очень сложно и надрывно. У детей же  мо-
их, квартеронов, все проще некуда. У дочки с  руссейшим  именем  Катя  -
простое еврейское высокомерие, безразличие к постороннему мнению. У сына
- простая  еврейская  униженность,  искание  расположенности  у  первого
встречного кретина. И неизвестно еще, что хуже (для русских, разумеется,
хотя им и то, и другое безразлично). У нее все дружки и подружки  сплош-
ные Сони, Яши, Додики, Гринбаумы, Абрамовичи, но зато ее ничто в окружа-
ющей среде не оскорбляет, а значит, и не сердит - она замечает одних ев-
реев, как мы где-нибудь на птичьем дворе заметили  бы  только  птичницу,
если бы прилаживались отлить в уголке. У сына же неисповедимой волею не-
бес все друзья - русские, правда, какие-то порченые (стандартная  карти-
на: порча, распространяющаяся вокруг еврея), - но зато малейшее  дунове-
ние антиеврейского духа, даже самое подозрение о его присутствии где-ни-
будь на Новой Гвинее приводит его в невыразимое бешенство (затравленное,
затравленное, не беспокойтесь, сударыня).
   Как видите, евреев следует держать в страхе Божием, иначе они на  го-
лову вам сядут: чем меньше их бьют, тем сильней они оскорбляются.  Полю-
буйтесь: мой дед не имел права свободно передвигаться по просторам  дер-
жавы Российской, у него сожгли дом, пустили по миру,  перебили  половину
родни, он тысячу раз трясся от страха в каких-то крысиных  норах,  -  но
сердиться, беситься, рыдать, сжимать кулаки - таки он  еще  не  сошел  с
ума! Сынок же мой, который материально не претерпел ну ровно ничего  (не
считая самых невинных - не направленных на конкретную личность -  канце-
лярских беспокойств), бледнеет и заикается от единого лишь помысла,  что
где-то на Новой Гвинее... а не в том ли разгадка, что прадеда гнали  чу-
жие, а правнука - свои?
   Да нет, какие там гоненья - ему всего лишь время от времени напомина-
ют, что он не такой, как все, но бешенство и отчаяние его не опасны: не-
нависть отвергнутой любви обращается обратно в любовь при первом же лас-
ковом жесте. Нет более бешеных антиантисемиток, чем русские жены  евреев
- от своих они не желают выносить тысячной  доли  того,  что  безропотно
снесли бы от чужаков. Но они же, чувствуя что антиантисемитизм непатрио-
тичен, стараются возместить его тройным патриотическим пылом за предела-
ми своей конфузной русофобской (антиантисемитской) позиции.
   Когда беспокойства вступительных экзаменов  давным-давно  миновали  и
даже жена понемногу перестала доказывать знакомым,  что  ее  сыночек  ну
совсем-совсем-совсем русский (на 75%) - только что не пьет и не материт-
ся (надеюсь, она ошибается), - Костя (ну разве не русское имя?), внезап-
но побледнев так, что у меня екнуло сердце, ни с того ни с  сего  сделал
страшное признание: "А знаешь, тн-тн-тн, - это у него такое особое  заи-
кание специально для еврейских переживаний, - знаешь, что мне было  все-
го, тн-тн-тн, невыносимей? Что если бы меня зарезали, то сделали бы это,
тн-тн-тн, ради четыреста первого", - я намеренно не исправляю на  "четы-
рехсот первого", чтобы показать, что мы с сыном  истинно  русские  люди,
относящиеся к своему языку по-хозяйски, не нуждаясь в грамматике,  кото-
рая пишется для каких-нибудь евреев (евреями же).
   - Смотри, тн-тн-тн. Приняли, тн-тн-тн, четыреста  человек.  Пятьдесят
отличников, сто пятьдесят, тн-тн-тн, хорошистов и двести, тн-тн-тн, тро-
Следующая страница
 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 46
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (3)

Реклама