оно напоминало отливавшую синевой кожу высочайшего качества, сошедшую со
страниц престижного западного каталога для высшего света. На ее гладкой
поверхности кто-то иголкой проколол крохотные дырочки звезд. Сверху веяло
покоем и умиротворением.
Внизу, там, где я шел к намеченной цели, напротив, было довольно мрачно.
Небесный проказник не утихомирился после изнурительной работы портного и
опрокинул сюда банку черной туши. Темнота разлилась по округе, впитываясь в
дома, деревья, кусты. В который уже раз мои джинсы, перенимая повадки
хамелеона, изменили окраску. Теперь они смотрелись не хуже "Leviєs Double
Black", что не могло меня не порадовать. Однако грядущие солнечные лучи
несомненно прогонят ночной обман и оставят меня при своих. Впрочем, рассвет
еще не намечался и в самых далеких перспективах. Кругом царила ночь, а до
утра еще требовалось дожить. Вопрос стоял именно так.
Сейчас роль главного героя исполнял я. И все вокруг зависело только от
меня.
Нет, мне не предстояло обезвреживать нейтронные бомбы, вырываясь из рук
суперзлодеев. И мне не суждено, как Бэтмэну, стоять на страже родного
города, освещая небо прожектором со своей эмблемой. Смешно сказать, но мне
надо было добраться всего лишь до собственной квартиры.
Холодок начинал пробирать меня насквозь. Что ни говори, а Уральский
август - это вам не Рижское взморье в июле, и уж тем более не южный берег
Крыма в сентябре. Кроме того - ночь, со всеми вытекающими отсюда
последствиями. Я зябко поежился и, как капитан дальнего плавания, окинул
взглядом окрестности.
Горизонта мне, конечно же, увидеть не удалось. Зато мой пятиэтажный
восьмиподъездный дом из белого кирпича красовался, как на картинке.
Даже теперь, когда ночь полностью вступила в свои права, он продолжал
оставаться белым. Это выгодно отличало его от своего окружения, чьи серые
кирпичики не устояли перед соблазном окунуться во тьму. Мой дом горделиво
оглядывал осунувшихся соседей, словно приехавший из-за границы франт, чудом
очутившийся на колхозной дискотеке. Но синюю дверь третьего подъезда от меня
неумолимо отделяли метры, метры, метры.
За спиной остались железные конструкции школьного спортгородка и
кустарник, сгустившийся возле них. Теперь по сторонам в две шеренги, как
солдаты в строю, замерли пятиэтажки. В ночной тишине я то ли прогонялся
сквозь строй всеобщего презрения, то ли принимал парад, прохаживаясь в роли
всемогущего генерала. И спереди, и сзади деревья скрестили свои ветви в
молчаливом союзе и закрыли от меня небеса. Но над головой, сквозь разрывы
листвы, далекие звезды дарили мне капельки своего света.
Вскоре мне пришлось сойти с осевой линии симметрии местной архитектуры.
Вездесущая грязь, развезенная из ближайшей колдобины владельцами личного
автотранспорта заставила меня принять влево. Затем я свернул вправо и замер
невдалеке от угла последней пятиэтажки. Сам дом ничем не отличался от
соседнего, но его окрестности украшал десяток могучих деревьев, а не
стоптанная полянка. Укрывшись в черной тени, я мрачно размышлял. Возможно
мне уже нельзя было светиться, и глаза чужого мира напряженно ощупывали
окрестности, стремясь отыскать бросившего им вызов.
В моем доме странным образом не горело ни одно окно, словно не
существовали ни ночные сеансы, ни затянувшиеся гулянки, ни нервные люди,
боявшиеся темноты.
Все обитатели пятиэтажной громады будто схватили лопаты и бросились
ударно работать на садовые участки, а я оказался как раз тем единственным,
кто не имел стандартных шести соток. Взгляд остановился на темных окнах моей
квартиры. Сейчас там было пусто, но через полтора-два часа в ее стенах
заструятся искорки мертвенного света и из глубины мироздания вынырнет
непостижимый черный талисман. Несостоявшаяся черная дуга предназначалась для
перекачки энергии людей в субстанции черных призраков. Он же просто открывал
путь вниз. И кто мог сказать, что страшнее?
Помощи от Лауры я не ждал. Плен высосал из нее остатки энергии, и теперь
она легким, едва заметным облачком витала где-то в районе телевышки. Там же
обретался и Ыккщщер, прорвавшийся к нам сверхъестественным даже для призрака
образом. Но и его энергия почти полностью израсходовалась на переход. Из
всей нашей великолепной троицы только я оставался в работоспособном
состоянии. И только я мог пересечь двор и уничтожить черный талисман,
отрубив злобный мир раз и навсегда (или, скорее всего, до следующего
пришествия).
Дело было за малым - пересечь двор. Вот тут то и прятались не очень
приятные неожиданности. Остатки некогда грозной черной армии рассыпались по
округе и ждали моего появления, чтобы преградить дорогу. Я не сомневался в
силе и жестокости вражеских солдат. Они непреклонно продолжали следовать
когда-то отданному приказу "Сражаться", а сражались они неплохо. Я отлично
помнил картины их схватки с белым отрядом. Да, гибли они сотнями, но ведь и
противостояли им тогда бесстрашные герои, а не слабый, вечно сомневающийся в
себе человечек.
Тем не менее я должен был идти. И если не ради всего человечества, то
ради одной королевы, доверившей мне свою жизнь. Но я боялся, боялся,
боялся...
Все же мне удалось продвинуться на несколько метров. Правда получилось
скорее продвижение вправо, чем вперед. Сзади и с боков меня мягко укрывали
ветки высокого кустарника. Спереди врос в землю тополиный ствол, листва
которого мягко шелестела над головой. Странный коктейль из покоя и темноты
растекался вокруг, даря отдохновение перед грядущим приключением, перед
таинственной битвой с неведомым.
Раньше я считал свой двор заполненным зеленью и теперь с удивлением
взирал на полянки и пустыри. Не было ни одного безопасного маршрута, который
бы привел меня прямиком к подъезду щ3. А черные облака листвы висели на
довольно приличном расстоянии от земли. Предпринимать дальние пробежки между
деревьями или внаглую переться напролом значило обнаружить себя и
подвергнуться атаке.
Если бы я мог воспарить, то легко добрался бы до своего балкона, прячась
в океане листвы. Но действовать следовало лишь в черный час,
предшествовавший рождению талисмана. А в это время летать не смели даже сами
призраки, не говоря уже обо мне.
Может следовало начать свой путь от соседней пятиэтажки? Ее стены чуть
ближе стояли к заветному подъезду. Но от угла начинались низкие, одиночные
кусты с просвечивающей листвой. К тому же в одном из них что-то беззвучно
ворочалось, заставляя ветки подозрительно покачиваться. Я испуганно отвел
взгляд от странного куста и почувствовал себя совершенно не готовым к
предстоящим испытаниям. Чтобы немного успокоиться я стал вспоминать указания
Лауры.
"Тебе требуется всего лишь пересечь двор и ждать в квартире появления
талисмана, - звучал в голове магический голос королевы. - Опасайся воинов,
особенно тех, кто выше тебя. Их сила зависит от размера. Ни в коем случае не
останавливайся на открытых местах. Если призракам удастся замкнуть вокруг
тебя кольцо, ты обречен."
Надо было шагать, но как то не шагалось. Ноги прилипли к земле, а я,
чтобы унять неприятное возбуждение, отвернулся от собственного дома и
принялся пересчитывать окна первого этажа в блочной пятиэтажке. Большое, три
маленьких, большое, два маленьких, снова большое и дальше по кругу. Всего
двадцать шесть темных окон равнодушно смотрели на меня, пряча свои
внутренние тайны под покровом ночи. Надо, надо было идти. Я чувствовал, что
черный час уже наступил.
Стрелки на моей "Славе" перевалили за два. Даже в этом неприметном факте
можно было при желании разглядеть руку Москвы, где начали отсчитывать первые
минуты новых суток. Но граница тьмы пролегала не по нашему времени, а лишь
бросала на него зловещее отражение. Впрочем, внешне ничего не изменилось.
Все вокруг погрузилось в ночную тишину и замерло до утра, не собираясь
видоизменяться.
Даже подозрительный куст притих. А секунды неумолимо убегали в прошлое,
сокращая мои шансы на успех. До появления страшного талисмана оставался один
черный час или полтора-два часа земного времени.
Все, пора! Каким-то сверхъестественным усилием мне удалось оторвать ноги
и вскочить с места последней передышки на ссохшуюся землю тропинки,
обозначавшей дальние границы двора. Теперь медлить нельзя. Огромными
прыжками я несся к заветной цели, пересек асфальтовую дорожку, трезубцем
разорвавшую двор, споткнулся и утонул в колючем озерке трав.
Первые шаги пройдены. Сердце учащенно стучало. Но ничего страшного не
случилось. Никто не набросился на меня ни сверху, ни снизу, ни с какой бы то
ни было стороны света. Покров трав сомкнулся надо мной, словно хотел
защитить от невзгод и опасностей. Я встал на четвереньки, а затем
выпрямился. Травы здесь так высоко взметнулись над землей, что на
поверхности остались лишь плечи и голова. Наверное, ни разу за последние
восемь лет мне не приходило в голову свернуть с дороги, по которой я ходил
чуть ли не ежедневно, и нырнуть в эти травы. Никуда не девшись из реального
мира, я вдруг ощутил запахи неведомых просторов. Мое воображение пересилило
и страхи, и окружающую обстановку. И уже не ночь висела над головой, а
сине-голубая безоблачная гладь. Исчезли и дома, и деревья, и кусты. Только
высокие травы стелились вокруг до самого горизонта. Но я знал, что где-то
невдалеке тянется желтая полоска песчаного пляжа, потому что слышал
неугомонный гул моря. Я как будто, прорвав пространство и время, очутился в
одной из светлых детских книжек. И вот сейчас, через несколько шагов, я
достигну вершины холма, за которым откроется море и две фигурки, спешащие
мне навстречу.
Но сделав эти шаги, я вновь вернулся обратно. Все та же ночь, все те же
дома, а секунды черного часа откладывались и ускользали в прошлое. Мой мир
был здесь, и я не мог далее оставаться в бездействии. Высокие травы остались
за спиной, а я погрузился в небольшую чащу. Мне никогда не светило знание
знатока растительного мира. Дуб, тополь, клен и березу я, конечно, отличу
друг от друга, но слишком многого от меня тоже требовать не надо. Я опознал
разве что боярышник, да и то в темноте вполне мог обознаться. Путешествие
сквозь завесу листвы не затянулось, через минуту я уже стоял на краю рощи,
находясь почти в самой середине двора. Следующей остановкой должен был стать
островок из двух сросшихся кустов. Он ничем не напоминал ни один из
островков, про которые сложили столько песен, так как имел хоть и
внушительный, но весьма мрачный вид.
На этот раз у меня зародилось подозрение, что кто-то холодным взглядом
пытается отыскать в темноте мою персону. Поэтому, чтобы не провоцировать
врагов, я прополз несколько метров по-пластунски, принося в жертву
человечеству мои многострадальные джинсы. Затем в великолепном прыжке я
преодолел оставшееся расстояние, с ликованием вламываясь в скопище черных
влажно-холодных листьев.
И сразу же мне стало скучно. Откуда-то навалилась странная тоска,
заглушающая все остальные чувства. Захотелось вдруг, чтобы рядом оказалась
Лаура, чтобы дотронулась до моего лба прохладной рукой и пожалела.
Закружилась голова.
Хотелось лечь на остывшую землю и отдохнуть от забот земных и
потусторонних.
Возможно, я так бы и поступил, если бы не заметил черный силуэт с
неприятными оранжевыми искорками, перетекавшими с места на место. Сомнений
не оставалось - я угодил в расставленные сети.
Необъяснимая тоска по чему-то, утраченному навсегда, усиливалась. Лаура,
