повезло. Надо делать шаг, срочно делать. Куда? Вперед, к людям? Или назад, к
королеве? Да это просто невыносимо. Ведь убьют же сейчас. Вот-вот сойдется
мне ломиком по макушке, или метко запущенный кирпидон пробьет черепушку.
Ведь за зря же убьют, ни за что! И не будет для меня ни путешествий по
дальним пространствам, ни мира белых призраков, ни даже серой и скучной
жизни. Не после шестидесяти, не через пятилетку, не в конце года. Прямо
сейчас я перестану существовать, погибнув от руки ни в чем не повинных
людей. А не дано третьего! Или ты за людей, или за монстров. Выбирай сам, на
обстоятельства и тяжелую жизнь плакаться поздно. Не медли, выбирай, пока
есть возможность.
И что же? Размахивать руками и кричать: "Ребята! Мужики! Я к вам. Я наш.
Да я такой же, как вы. Я свой. Не бейте! Погодите! А?" И оставить Лауру
одну? Нет, это не дело. Я вдруг сумел представить себя в толпе, с
настороженным страхом глядящей на монстра, осмелившегося появиться в чужом
мире. Чудовище в рваном тряпье с ужасающей мордой, полускрытой гривастым
подобием волос, выискивает себе жертву взглядом злобных красных глазищ.
Кое-кто пятится назад, но смельчаки уже шарят под ногами: где тут подходящий
камень. И я понял, что не сделаю шаг к толпе. Лучше с пробитой черепушкой.
Лучше камни, лучше медленная смерть от ударов палок и железных прутьев, чем
наблюдать со стороны за гибелью той, кто приоткрыла мне свою душу. Ведь
никто не знал, просто не мог знать, кем является Она, Лаура, Королева! Даже
я мог так и не узнать, так и не увидеть той тихой, но донельзя прекрасной
улицы. Но узнал, а теперь наступила минута расплаты за знания.
Нет, я еще успевал перебежать на другую сторону. Еще имелась возможность
на ходу выстроить убедительную теорию о несовместимости существ из разных
миров, придумать тысячу причин, чтобы успокоить свою совесть, оправдываясь
текущими обстоятельствами или сложной международной ситуацией. И все же
лучше было расплатиться сейчас, пусть даже ценой собственной жизни, чем все
оставшееся время платить по процентам и проклинать никчемность
существования. Толпа молча рассматривала нас, а я вообразил, что маска
намертво приросла к лицу и ее уже не отодрать. Я выбрался чуть вперед,
заслоняя королеву от первых ударов.
"Вдвоем, взявшись за руки, они могли без страха глядеть в лицо смеющемуся
миру". Откуда вот только вспомнилась эта цитата?
- В милицию надо звонить, - донеслось из задних рядов, когда я отбросил
мрачные мысли и принялся вслушиваться в разговоры.
- В милицию хорошо бы, - мечтательно добавил кто-то из тех же мест.
Звонить, однако, никто не побежал.
- Родит же свет уродов, - посочувствовала нам старушка.
- Еще не то будет, - пообещал мощный мужчина в порванной майке. Затем,
раздвинув толпу своим телом, тянувшим чуть ли не на полтора центнера, он
принялся угрожающим шепотом что-то втолковывать сухонькому старичку в очках.
Я уловил только сочетания "Чернобыль", "радиация" и "проклятые американцы".
Старичок кивал. Поступило предложение сообщить в газету, но курьеров тоже
не обнаружилось. Несмотря на нашу неподвижность, люди постепенно
вооружались, кто обрезками труб, сваленных у подъезда, кто лопатой,
принесенной из дома, а кто и увесистым горшком с разросшимся алоэ.
- Черт с ними, - наконец определился здоровяк. - Стойте здесь хоть до
утра, а я спать пошел. Мне на работу рано.
С этими словами он отбросил целехонький белый кирпичище, спокойно
умещавшийся в его ладони, и удалился по направлению к восьмому подъезду.
Тревожное ожидание сломалось, и люди стали потихоньку разбредаться. Конечно,
интересно посмотреть на страшилищ из фильма ужасов, но от этого денег в
кармане ведь не прибавится. Только мы с Лаурой не смели пошевелиться. Так и
стояли, пока не хлопнула далекая дверь за последним из зрителей ночного
театра.
Час спустя Лаура уже спала, свернувшись калачиком на диване. Грудь ее
тихонько вздымалась и опадала от ровного дыхания. Я укрыл ее теплым одеялом
и забрался в мягкое кресло. Спать? Как же! Я не мог заснуть, не мог даже
закрыть глаза.
Ко мне возвращался ужас. Он тихонько просачивался в меня и завоевывал
крепость за крепостью, подбираясь к самым глубинам мозга.
Закончилось ли мое сражение? Исчез ли талисман тьмы навсегда или снова
затаился, выжидая подходящий момент, чтобы сокрушительно ударить. А ведь
ему, оказывается, не хватило совсем немногого, чтобы сломать меня
окончательно и бесповоротно. Просто ужас, пришедший с ним из чужого мира,
немножечко задержался по дороге, но все-таки добрался до места назначения.
Но даже если черный талисман действительно взорвался и безвозвратно покинул
пределы мира людей, то выводился ли отсюда однозначный счастливый конец?
Перед глазами появилось смутное видение маленького черного призрака, уютно
устроившегося на скамье выбивалки. Пока он еще не дорос, чтобы сражаться изо
всех сил, но каждая секунда приближает его к началу "славных битв". И потом,
я благополучно преодолел четыре засады, но погибли ли призраки, доблестно
напавшие на меня?
Впрочем, если и погибли, то оставались еще пять, десять, сорок, тысяча
засад, которые попросту остались за границами моего маршрута. Никто не
отдавал и уже не отдаст черным воинам приказа оставить рубежи. Так неужели
всю оставшуюся жизнь они будут следовать за мной по пятам? В книгах и
фильмах после собственного поражения вражеская рать из потусторонья погибала
или уходила навсегда. Но почему в реальной жизни все оказывается не так то
просто? Я, конечно, не имел ввиду фильмы ужасов, где даже самый
несообразительный режиссер непременно оставит зацепочку для продолжения
сюжета. И если картина принесет ощутимую прибыль, то новая серия покатится
по проторенной дорожке, закручивая следующий виток спирали. В моем случае не
получалось не только "хэппи-энда", но и самого обыкновенного "энда". Кто мог
гарантировать, что следующее наступление черного отряда не случится через
неделю или завтра, а может и в течении ближайших десяти минут. Четвертая
засада чуть не выбила меня из седла. Выдержу ли я пятую? Ведь каждая засада
становится все жестче.
Но тут искоркой мелькнула спасительная мысль. Королева вернется в свой
мир, но вернется не одна. Она же берет меня с собой! Я исчезну из своего
мира и оставлю черных призраков в дураках. Пусть поищут меня хорошенько,
ведь я уже буду там. В голове сразу потеплело, противная мелкая дрожь
утихомирилась на время. Мне тут же представилась торжественная картина:
величественный силуэт королевского дворца среди серой пустыни, а на
горизонте темнеют мрачные горы с затерянной в их скалах северной крепостью.
Затем я увидел высокий сверкающий престол в тронном зале. А где, интересно,
отведут местечко мне? Может для меня построят еще один трон? Конечно не
такой красивый, как у королевы, но все же.
Ведь я стану мужем повелительницы Тьмы. А кто такой "муж королевы"?
Король?
Неужели, король? Я осторожно примерил на себя это звание. Звучит
грандиозно.
Значит, для меня начнется настоящая королевская жизнь? Я только теперь
осознал, как круто изменилось мое существование. Не каждому доведется стать
королем, не так ли? Пусть королевство не велико, пусть я никогда не увижу ни
солнца, ни звезд, но... Но это будут МОИ владения! Вернее, наши с королевой.
А ведь и черные призраки посчитали меня за белого короля. Может я не так уж
плох, как кажусь себе самому. Белый король! Неплохо, очень неплохо (сам себя
не похвалишь, так никто не похвалит).
Королева продолжала спать, совсем как обычная девушка. Лицо ее приняло
человеческое обличье. Вероятно, в последний раз. Но я уже свыкся с ее
истинным видом, который меня теперь не пугал. В известном диснеевском
мультфильме красавица сумела полюбить чудовище, и оно превратилось для нее в
прекрасного принца. Я не мог похвастать собственной красотой, и королева
оставалась повелительницей тьмы, но оставалась со мной.
Внезапно я вспомнил откуда взялась строчка, беспокойно вертевшаяся у меня
в голове. Конечно же, "Тим Талер или проданный смех". Сцена из спектакля,
где принцесса не умела смеяться. "Не смейся, сестренка! - мысленно умолял ее
мальчик, потерявший свой смех. - Пусть они все смеются, все, кроме нас с
тобой." Да, в тот момент он увидел единственное в целом мире, родное ему
существо, поняв его на все сто процентов! Теперь такая возможность выпала
мне.
Ну не на сто, а на девяносто, на восемьдесят шесть, в конце концов. Но я
видел улицу души Лауры, почувствовал хрупкость и красоту ее внутреннего
мира, а это что-нибудь да значило. Теперь оставалось только ценить увиденное
и изо всех возможных и невозможных сил стараться сохранить как можно дольше.
Лаура спала, пользуясь последней возможностью отоспаться, отдохнуть, как
нормальный человек. Я мог беспрепятственно глазеть на нее и восторженно
ликовать. Даже если ничего не выйдет с переселением в мир белых призраков...
Как это не выйдет? А ведь я мысленно уже отрубил все связи со своим
миром, стал существовать как бы вне его, перенесясь мыслями в светлое
будущее. Для меня оно должно было наступить вот-вот. Оставалось потерпеть
всего несколько суток, чтобы королева успела набраться сил и вывести меня на
свою дорогу. А может я ворвусь туда уже следующим утром? А вдруг? Почему бы
и нет?
Лампу я зажигать не рискнул, опасаясь разбудить Лауру резким светом. Но
сидеть в темноте тоже не хотелось. Нервное напряжение вновь толкало и
толкало проснувшийся страх на поверхность. Оставалось тихонько включить
телевизор.
Королева спала. Где-то в потемках чуть слышно ворочался Ыккщщер. Я вжался
в мягкую спинку, искренне надеясь успокоиться. На экране то ли
задержавшегося ночного канала, то ли проснувшегося утреннего шла эстрадная
передача.
"Буа-Буа-тино, дэ моя Мальвина? Дэ моя Мальвина? Во-во-во," - пел на
экране маленький Ванечка, еще не научившийся говорить, но уже вытолкнутый на
сцену заботливыми родителями. Донельзя хотелось переключить, но по остальным
программам с противным шипением проносилась серая метелица пустого эфира. И
я смотрел, отсчитывая секунды до финала казавшейся бесконечной песни.
Глава N.
(которую, в принципе, читать не обязательно, поскольку в ней не
происходит ничего важного ни для кого, кроме нас с Лаурой)
- А во время звездопада Я видала как по небу
Две звезды летели рядом.
Ты мне веришь или нет?
- Я тебе конечно верю.
Разве могут быть сомненья?
Я и сам все это видел.
Это наш с тобой секрет.
(Старая, старая песня).
Путешествие наше началось от дверей промтоварного магазина, в котором
Лаура получила очередной подарок. Предыдущую половину дня я проездил по
комиссионками собрал свои капиталы, размещенные в кассетах. Собственно
говоря, от них следовало отделить прибыль, а на оставшееся приобрести новую
партию, но я мог и потратить всю сумму на Лауру. Да что мог, обязан был
потратить, потому что Лаура уже давно просила купить ей хотя бы блузку
белого цвета, так как вражеские тона ее угнетали. Денег хватило как раз на
великолепный отечественный экземпляр удивительно хорошего качества. Надев
обновку в примерочной, королева не пожелала с ней расставаться и сейчас
сияла от счастья. У меня тоже полегчало на душе: приятно подарить любимому
человеку исполнение хоть и маленькой, но мечты.
Пока душа расставалась с грузом забот, мы успели перейти дорогу и,
перешагнув через поваленный забор, вступили в зону питомника той самой
