Но тайна испарилась, оставив меня в повседневной реальности. Вся моя
сущность взбунтовалась против творящейся на глазах вопиющей
несправедливости. Где? Где обещанные десять стаканов сока? Я сделал
непонимающее лицо. Предчувствуя нехорошее, сущность скинула цену до
двух-трех. "Какой такой сок? Зачем? И нужен ли он нам?" - грозно спросил я.
"Пить! - обнадеживающе выдала сущность.
- иначе не смогу и шага сделать." Ну это уж чересчур. "А так ли мы уж
хотим пить?" - философски изрек я. "А разве нет?" - удивилась сущность. Я
сделал паузу, всем видом показывая, что на глупые вопросы отвечать не
намерен.
"Пить!" - не сдавалась сущность. Как истинный президент, я пояснил, что
жажда не такая уж непереносимая, что потерпеть можно и нужно, а
освободившиеся вследствие недопущения неразумных трат средства следует
направить на более важные цели в условия нестабильной экономики и постоянной
нехватки финансов.
Затем я успешно развил тему и заметил, что дом не намного дальше
вожделенного магазина. И отключив в сознании рекламные картинки здоровых и
витаминизированных соков, я представил вкусную прозрачную воду, текущую из
крана. Очень полезную в финансовом отношении. И оставив нетронутым
содержимое кошелька, я поспешил домой, ловко заменив заслуженную награду на
послеобеденный отдых.
Как и следовало ожидать, я не ошибся в выборе. Листая в уютном кресле
книгу о народном творчестве южноамериканских индейцев, полученную месяц
назад в посылке из Бразилии, я восторженно замер. Рука дрогнула и чуть не
вырвала глянцевую страницу. Там, на черно-белой фотографии, покоилось
изображение маски, удивительно напоминающей черты королевы Лауры в ее
истинном облике. Да, отличия имелись, лицо было грубее, шире и старше.
Морщины и бородавки сплетались в жуткие узоры, а черные глазницы вмещали в
себя две мрачные вселенные. Возможно, неизвестный мастер запечатлел облик
одной из предыдущих королев, передавшийся из поколения в поколение, а может
и призрачного короля, если такой существовал.
Еще не соображая умом, но чувствуя сердцем куски нового плана, я вытащил
из шкафа рулон кальки. На полупрозрачную бумагу старательно перенеслись
контуры злого бога, устрашавшего древних индейцев, но такого знакомого мне.
Из тайничка появился мой неприкосновенный валютный запас, откладываемый
на высококачественный видеомагнитофон. Затем последовал звонок Борьке. Он то
знал, где и как можно воспользоваться телефаксом, чтобы за наличные баксы
осуществить сверхдорогой звонок в Бразилию и отправить получившийся портрет
моим родителям вместе со срочным сообщением.
Часть третья.
"With Every Beat of My Heart" (и этим все сказано).
* * *
Все вокруг окрасилось в тысячи, в миллионы сиреневых оттенков. Сиреневые
листья чуточку колыхались в прозрачно-сиреневых волнах ветра.
Нежно-сиреневая трава убегала в сиренево-фиолетовые тени. Серые кирпичи
утратили обыденный облик в лучах магического прохладно-матового света,
нахлынувшего с небес.
Квадраты окон отливали темно-фиолетовым блеском. Голубые днем доски
изгороди приобрели цвет распустившейся черемухи в сумерках. И даже черная
земля казалась теперь беспросветно-лиловой. Все краски мира растворились
теперь в сиреневых тонах. Все существующие предметы отражали теперь лишь
сине-фиолетовую часть спектра. А над всем этим нависал огромный сиреневый
купол неба.
Сиреневыми были и мои джинсы, утратившие фирменный цвет индиго, и моя
бежевая куртка и даже мое лицо. Сиреневый вечер превратил его в физиономию
вампира, просидевшего пару часов в морозилке. Рядом со мной, возле бледных
стен детского сада номер двести двадцать два, стояла сиреневая ведьма. С
первого взгляда на нее мои представления о сексапильных, несказанно
прекрасных ведьмочках разлетелись на мельчайшие кусочки. Полная фигура,
маленький рост, коротко-стриженные волосы, круглое лицо и темный комбинезон
механика делали ее похожей на сильно постаревшего Карлсона, утерявшего свой
мотор в давних приключениях. Она возникла из ничего, когда я ни на что не
надеясь, делал второй оборот вокруг двухэтажного здания. Ведьма просто
появилась, словно всегда здесь была и, не обращая на меня внимания, стала
копаться в земле вблизи кустарника. Я только открыл рот, но она жестом
прервала не успевшие вылететь слова и показала вглубь кустов. Там, в
таинственном сиреневом полумраке, к нашей компании добавилась ее подружка,
напоминавшая пионера-умника в круглых очках, так и не сумевшего вырасти.
Волшебные сумерки сгустившихся теней закутали нас в плотный кокон тишины.
Откуда-то сверху к нам стремились добраться лучи сиреневого цвета, но им
преграждали дорогу тысячи и миллионы листьев, стремившихся сохранить тайну
прибытия трех существ не от мира сего. Да, совершенно верно, в этих
однотипных красках даже я потерял связь с реальностью. Мне казалось, что я
снова угодил в потусторонний мир, но не черных и не белых, а
лилово-фиолетовых призраков. Я вошел в таинственные пределы сказки и теперь
ожидал с нервной дрожью дальнейшего развития событий.
Ведьма взглянула на меня своими умными глазами, словно читая страницы
моего мозга. Затем она вытащила вполне обычный блокнот. Обложку его украшали
красно-синие узоры, в сплетении которых угадывалась надпись "Для записей".
Ведьма пролистнула три страницы и замерла, превратившись в неподвижный
монумент без видимых признаков жизни. Ее подружка придвинулась поближе,
оттеснив меня вправо. Я чувствовал, что не стоит задавать вопросов, так как
и без слов все катилось своим чередом. Во мне разрастался трепет перед
существом, шагнувшим вниз. Подобные чувства наверняка испытывали древние
греки или римляне, склонившись в полутемном храме к подножию пьедестала
огромных фигур могущественных богов. Здесь же роль потолка выполняло само
небо, а силуэт ведьмы хоть и не отличался совершенством, зато весь ее облик
пронизывал мерцающий неземной свет. Королева Лаура была для меня
неисчерпаемым колодцем тайн, но сейчас я глядел в бездонную пропасть
Марианской впадины.
На бледно-сиреневом листе появились черные закорючки, которые, дрожа,
складывались в буквы. Одно за другим возникали все новые и новые слова и
предложения, постепенно заполнявшие страницу.
"Мой дорогой! Если бы только знал, как сильно я тебя люблю. Ты даже
представить себе не можешь. Я не могу прожить без тебя, без мыслей о тебе ни
одного дня, ни одного часа, ни одной минуты. Мне необходимо постоянно видеть
тебя. От этого я уже избавиться не могу, да и не хочу. Теперь у меня есть
ты, и я очень счастлива, потому что могу любить. Ты - все для меня. Тебя не
может заменить никто и ничто. Знай это и верь мне! Каким бы ты себя не
считал, чтобы ни говорил о себе, все равно я люблю тебя со всеми твоими
проблемами и мечтами, люблю таким, какой ты есть..."
Невидимая ручка со смаком поставила три жирных точки и на этом закончила
свою работу. Я же находился в глубоком ауте. Тысячи людей дарили подобные
слова друг другу до сего дня и тысячи людей еще скажут их. Но для моего
сознания сейчас не существовало ни двух ведьм, ни Борьки, ни института со
всеми вместе взятыми студентами, ни пятимиллиардного населения планеты.
Никто никогда не говорил такого лично мне. И, честно говоря, я уже начал
терять надежду. Но вот они прозвучали. Пораженный их простотой и величием,
понятностью и глубоким смыслом, я раз за разом перечитывал черные буквы. Еще
один человек на земле открыл для себя неприметную дверцу и обнаружил за ней
бушующий и прекрасный мир. И это оказался не Ретт Батлер, не Луис Альберто
Сальватьеро, не главный герой одного из рассказов, романов, кинофильмов и
бесконечных телесериалов, а я сам, своей собственной персоной. Пережив
подобный взлет, я мог умереть с чистой совестью, потому что уже не нуждался
ни в Париже, ни в Америке, ни в шикарном автомобиле, ни в миллионе долларов.
Стоп! Куда это ты загнул? Собрался умирать, когда кто-то ждет от тебя
помощи?
Да не кто-то, а Лаура! Не умирать надо, а жить. Я осознал, что мне можно
не быть героем, не написать великого романа, не стать самым богатым и
знаменитым.
Все это казалось сущими пустяками по сравнению с возможностью спасти
королеву.
Да жить стоило только ради того, чтобы сделать счастливым хотя бы
одного-единственного человека. Не знаю, кто он для Вас, но для меня им
единственно и исключительно стала Лаура - королева белых призраков и просто
девушка, обратившая внимание на мою бессмысленную до этого судьбу.
С легким шелестом ведьма вырвала листок и сунула мне его в руку.
- Где? - тихим шепотом спросил я, подразумевая местонахождение королевы.
Ведьма молчала.
- Дай то, что имеешь, - прошептала круглоглазая.
А что именно? Может деньги? Но зачем им деньги? Тем более, что у меня в
кошельке лежали не золотые дублоны и даже не американские доллары, а
худеющие с каждым днем рубли и копейки.
Тогда я протянул ведьме осколок талисмана. Она покачала головой. Не то!
- Знак! - Громким шепотом подсказала мне ее подруга.
Какой еще знак? Покопавшись в карманах, я не нашел ничего подходящего.
Наверное, ей требовались магические предметы. А вдруг Лаура зарядила
энергией тот самый план, который нарисовала перед нашей первой прогулкой. Я
выдернул его из записной книжки и показал ведьме.
Та радостно кивнула и странно улыбнулась. Затем в ее руках объявилась
карта города, лежавшая раньше в любом киоске "Союзпечати". Лиловая обложка
удивительно гармонировала с окружающей обстановкой. Но ведьма уже раскрыла
ее и начала водить моей бумажкой по карте. Наконец, короткие толстые пальцы
остановились в самом центре. Листок с планом неожиданно стал прозрачным, а
черные линии на нем совпали с контурами улиц Луначарского и Большевистской.
Ломаная линия повторяла очертания Октябрьской площади, а извилистая
закорючка превратилась в очертания корпусов того самого института, который
пять минут назад совершенно выпал из моей головы.
- Здесь, - каркающий голос ведьмы заставил вздрогнуть уснувшую тишину. А
острый коготь ткнул в только что получившийся силуэт главного корпуса.
В тот же момент ведьма приобрела удивительное сходство с Карлсоном,
взвившись в воздух. Вот она пронзила густой клубок темной листвы. Вот
мелькнула на фоне неба в сиреневом окошке. Вот исчезла совсем. А подружка ее
словно провалилась сквозь землю, захватив с собой волшебные мягкие краски.
Серые облака простирались надо мной, постепенно темнея под напором
наступающей ночи. На юге они обрывались лохмотьями, и на чернеющем небе
проступали светлячки звезд, расползшиеся по небесному одеялу. Сказка
закончилась.
Сиреневый вечер ушел, но я теперь знал, куда идти, чтобы подарить
королеве Лауре свободу, чтобы постараться ответить на мощное торнадо ее
чувств своей любовью, которая тихо тлела во мне до этого вечера и ждала
кого-то иного, а сейчас разгорелась, подобно неуправляемому всепожирающему
лесному пожару.
Глава двадцать седьмая.
Take Me (1).
I fancied you for a very long time You finally got around to makinє your
move But then you picked me up, you looked so fairy
Для достижения успеха мне требовалась еще одна мелочь, поэтому мой путь
лежал не в институт, все равно закрытый в такое позднее время. Едва
удавалось сдерживать себя, чтобы не бросится прямо сейчас к королеве и
встать против сил, пленивших ее.
