дей, которых пускали вплавь... "
Олухи, переполнившие аудиторию, воображали, что я "подпускаю шпилеч-
ки".
На улице позади себя я слышал:
"Какая смелость! "
В следующий раз надо быть поосторожнее.
38
Колчак сказал:
"Порка - это полумера".
39
В Саратовской губернии крестьянские восстания. В двадцати двух волос-
тях введено осадное положение.
40
С начала зимы в республике заболело сыпным тифом полтора миллиона человек.
41
Я объезжаю на лесенке, подкованной колесиками, свои книжные шкафы.
Потрепанная армия! Поредевшие батальоны.
Ольга читает только что полученное письмо от Сергея.
Я восклицаю:
- Ольга, ради наших с вами прожорливейших в мире желудков я совершил
десятимесячный бесславный поход. Я усеял трупами, переплетенными в
сафьян и отмеченными экслибрисами, книжные лавчонки Никитской, Моховой,
Леонтьевского и Камергерского. Выразите же мне, Ольга, сочувствие.
Не отрываясь от письма, она промямливает:
- И не подумаю.
- Вы бессердечны!
Я подъезжаю к флангу, где выстроились остатки моей гвардии - свитки
XV века, клейменные лилиями, кувшинчиками, арфами, ключами с бородками
вверх, четвероконечными крестами; рукописи XVI века" просвечивающие
бычьими головами, бегущими единорогами, скачущими оленями; наконец, фо-
лианты XVII века с жирными свиньями. По заводскому клейму, выставленному
на бумаге, можно определить не только возраст сокровища, но и душу вре-
мени.
Ольга вскрикивает:
- Это замечательно!
У нее дрожат пальцы и блестят глаза - серая пыль стала серебряной.
- Что замечательно?
- Сергей расстрелял Гогу.
Я досадительно кряхчу: у "спасителя родины" были нежные губы обижен-
ной девочки и чудесные пальцы. А у Сергея руки мюнхенского булочника, с
такими руками не стоит жить на свете.
42
В Симбирской, Пензенской, Тамбовскойи Казанской губерниях крестьянские восстания. Волости, уезды, города на
военном положении.
43
Сегодня по купону N 21 продовольственной карточки выдают спички - по одной коробке на человека.
44
Лениным и Цюрупой отправлена на места телеграмма:
"...Москва, Петроград, рабочие центры задыхаются от голода".
45
По сообщению из Версаля, Верховный Совет Антанты держится того взгля-
да, что блокада Советской России должна продолжаться.
46
Туркестанский фронт:
"...после упорного боя нами оставлено Соленое Займище".
"...после упорного боя наши части в 55 верстах юго-западнее Уральска
отведены несколько севернее на новые позиции".
Восточный фронт:
"...на реке Вагай наши части отводятся к реке Ашлик ".
"...севернее Тобольска наши части под давлением противника несколько
отошли вверх по реке Иртышу".
47
Деникин взял Орел.
48
Юденич взял Гатчину.
49
Отдел изобразительных искусств Народного Комиссариата по просвещению
объявляет конкурс на составление проекта постоянного памятника в память
Парижской коммуны семьдесят первого года.
50
Река синяя и холодная. Ее тяжелое тело лежит в каменных берегах, точ-
но в гробу. У столпившихся и склоненных над ней домов трагический вид.
Неосвещенные окна похожи на глаза, потемневшие от горя.
Автомобили скользят по мосту, подобно конькобежцам. Их сегодня
больше, чем обычно. Кажется, что они описывают ненужные, бесцельные кру-
ги вдоль кремлевских зубцов с "гусенками", вдоль тяжелых перил, башен и
полубашен с шатрами и вышками из бутового камня и кирпича полевых сара-
ев, крепленного известью, крухой и мелью-схряцем. Сухаревка уже разнесла
по Москве слухи об убегающих в Сибирь комиссарах о ящиках с драгоценнос-
тями, с золотом, с посудой, с царским "бельишком и меблишкой" которые
они захватывают с собой в тайгу.
Мы идем по стене.
Ветер скрещивает голые прутья деревьев, словно рапиры, качает черные
стволы кленов.
Я вглядываюсь в лица встречные. Веселое занятие! Будто запускаешь ру-
ку в ведро с мелкой рыбешкой. Неуверенная радость, колеблющееся мужест-
во, жиреющее злорадство, ханжеское сочувствие, безглазое беспокойство,
трусливые надежды - моя жалкая добыча.
Я спрашиваю Ольгу:
- А где же любовь к республике?
- Под Тулой и на подступах к Петрограду.
Мы поднимаемся по улице которая когда-то была торговой. Мимо спущен-
ных ставен, заржавевших засовов, замков с потерянными ключами витрин,
вымазанных белилами точно рожи клоунов.
С тех пор как торговцы опять на бутырских нарах рядом с налетчиками и
насилователями малолетних и торговля считается не занятием, а позором и
преступлением - в Москве осталось не более четырех лавок, за прилавками
которых стоят поэты, имеющие все основания через сто лет стать мраморны-
ми, а за кассой - философы, посеребренные сединой и славой.
Мы проходим под веселыми - в пеструю клетку - куполами Василия Бла-
женного Я восторгаюсь выдумкой Бармы и Постника: не каждому взбредет на
ум поставить на голову среди Москвы итальянского арлекина.
Грузовой автомобиль застрял среди площади. Он вроде обезглавленного и
обезноженного верблюда. Горка старых винтовок поблескивает льдистой
сталью. В цейхгаузах республики много свободного места. Винтовкам от
"турецких кампаний" суждено завтра решить судьбу социализма на улицах
Петербурга.
Ольга говорит:
- Сделайте три шага к той стене и прочтите в "Правде", что сегодня
идет в театрах.
С тех пор как у нас стало "все даром", газеты приходится читать, стоя
у забора. Их клеят, как афиши.
- Куда вы хотите пойти?
- Выберите пьесу, которая бы соответствовала нашему героическому мо-
менту.
- Попробую.
Я надеваю пенсне и читаю:
- Большой театр - "Сказка о царе Салтане", Малый - "Венецианский ку-
пец", Художественный - "Царь Федор", Корш - "Джентльмен", Новый Театр -
"Виндзорские проказницы", Никитский - "Иветта", Незлобина - "Царь Иу-
дейский"... сочинения Константина Романова, Камерный - "Саломея"...
- Довольно.
Мы пересекаем площадь.
Может быть, наши шаги ступают как раз по тому месту, где лежал голый
труп Отрепьева.
Любовь к "изящным искусствам, скоморошеству" не довела его до добра.
Мне вспоминается запись очевидца: "Народ, приходя, не переставал ру-
гаться, единые положили ему на брюхо весьма страннообразную маску, най-
денную у Марины Мнишковой, другие, ругаяся его люблению музыки, в рот
ему всунули сопель, а под пазуху положили волынку".
В этой стране ничего не поймешь: Грозного прощает и растерзывает От-
репьева; семьсот лет ведет неудачные войны и покоряет народов больше,
чем Римская империя; не умеет сделать каких-то "фузей" и воздвигает на
болоте город, прекраснейший в мире.
Я говорю:
- Вы не находите, Ольга, что у нас благополучно добирается до цели
только тот, кто идет по канату через пропасть. Попробуй выбрать шоссей-
ную дорогу и непременно сломаешь себе шею. После падения Орла и Гатчины
я начинаю верить в крепость советского строя. Наконец, у меня даже
мелькает мысль, что с помощью вшей, голода и чумных крыс, появившихся в
Астрахани они, чего доброго, построят социализм.
Через час мы едем на вокзал встречать Сергея. Товарищ Мамашев уверяет
"на основании точных реввоенсоветских сведений", что контузия не очень
сильная:
- Года через три, аккурат, будет слышать на левое ухо, а голова пе-
рестанет трястись и того раньше.
1922
1
Осенью двадцать первого года у меня почему-то снова зачесались
пальцы. Клочки и обрывки бумажек появились на письменном - столе. У ка-
рандашей заострились черненькие носики. Каждое утро я собирался купить
тетрадь, каждый вечер собирался шевелить мозгами. Но потом одолевала
лень. А я не имею обыкновения и даже считаю за безобразие противиться
столь очаровательному существу.
Мягкие листочки с моими "выписками" попали на гвоздик "кабинета за-
думчивости", жесткие сохранились. Я очень благодарен Ольге за ее приве-
редливость.
Так как я всегда забываю проставлять дни и числа, приходится их пере-
писывать в хронологическом беспорядке.
2
Бездождье, засуха первой половины лета выжгли озимые, яровые, огороды
и покосы от Астрахани до Вятки.
3
Саранча, горячий ветер погубили позднее просо. Поздние бахчи запекло.
Арбузы заварились (Донской округ).
4
Просо, бахчи и картофель из-за жарких и мглистых ветров погибли (Ук-
раина).
5
На ХXсъезде партии установлены основные положения нэпа.
6
До июля небо стояло окутанное дымом горящих за Волгой лесов. Солнце выжигало поля. Земля трескалась и
превращалась в золу. Потом вдруг пошли беспрерывные дожди и холодные погоды. Яровые и овощи, начавшие было
выравниваться, стали блекнуть. В конце июля наступили теплые дни - овес выкинул метелку, мелькнула надежда на
семя. Тогда явился черно-бурый червь, и поля превратились в пустыню (Чувашская область).
7
В изменение декрета Совета Народных Комиссаров от 14 декабря 1917 года о запрещении сделок с недвижимостью
(собрание Узаконении 1917 г. "N10, ст. 154) и декрета ВЦИКа от 20 августа 1918 года об отмене прав частной
собственности на недвижимость в городах Совет Народных Комиссаров постановил: разрешить возмездное отчуждение
немуниципализированных строений собственникам их... понимая под владением дом и примыкающие, к нему жилые и
служебные дворовые постройки.
8
Неурожай распространился на все хлебные злаки.
9
Про сенокос не приходится говорить - щипнуть нечего.
10
Земля высохла и отвердела - напоминает паркет. Недосожженное пожирает
саранча.
11
Постановление: "Выселение владельцев из занимаемых ими помещений мо-
жет иметь место только по обстоятельствам военного времени".
12
Крестьяне стали есть сусликов.
13
Желуди уже считаются предметом роскоши. Из липовых листьев пекут пи-
роги. В Прикамье употребляют в лишу особый сорт глины. В Царицынской гу-
бернии питаются травой, которую раньше ели только верблюды.
14
В отмену прежних декретов: "Никакое имущество не может быть реквизи-
ровано или конфисковано". Иностранная валюта, золото, серебро, платина и
драгоценные камни сверх нормы подлежат возмездной сдаче по средним ры-
ночным ценам.
15
Разрешены к продаже виноградные, плодово-ягодные и изюмные вина с со-
держанием алкоголя не более четырнадцати градусов.
16
Выпал снег, покрывший последние источники питания голодных.
17
Объявление:
Где можно сытно и вкусно покушать
это только в ресторане
ЭЛЕГАНТ
Покровские ворота
Идеальная европейская и азиатская кухня под наблюдением опытного ку-
линара. Во время обедов и ужинов салонный оркестр. Уголки тропического
уюта, отд. кабинеты.
18
Ольга говорит на полном спокойствии:
- А руки я вам, Илья Петрович, не подам.
Докучаев потерянно смотрит на Ольгу, на меня, на голову Сергея, пры-
гающую в плечах, как сумасшедшая секундная стрелка.
- Я не 'шучу, Илья Петрович.
Волосатые растопыренные пальцы висят в воздухе.
- Где вы сейчас, Илья Петрович, были?.. - Докучаев хихикает. - Розы
бахчисарайские срывали, что ли?
- Шутить изволите, Ольга Константиновна.
- Нимало.
Он смущенно, будто первый раз в жизни, рассматривает свои круглые,
вроде суровых тарелок, ладони. Глаза у Докучаева - темные, мелкие и ост-
рые, обойные гвоздики.
- Запомните, пожалуйста, что после сортира руки полагается мыть. А не
лезть здороваться.
Горничная вносит белый кофейник и четыре чашечки формы бильярдного
шара, разрезанного пополам.
Ольга ее просит: - Проводите Илью Петровича в ванную. Докучаев пос-
лушно выходит из комнаты. Вдогонку ему Ольга кричит: - С мылом, смотри-
те!..
19
На Докучаеве мягкая соболья шапка. Она напоминает о старой Москве ку-
пецких покоев, питейных домов, торговых бань, харчевенных изб, рогаточ-
ных будок, кадей квасных и калашных амбаров. О Москве лавок, полулавок,
