гостным. Поэтому, когда он внезапно сбросил маску и принялся - намерен-
но, по-видимому, - восстанавливать против себя уже расположенных к нему
горожан, это раздосадовало ее чрезвычайно. Раздосадовало потому, что ка-
залось ей глупым, и потому, что резкое осуждение, которому он начал под-
вергаться, бросало тень и на нее.
И вот настал день, когда Ретт Батлер сжег за собой все мосты и окон-
чательный остракизм неизбежно должен был стать его уделом. Это произошло
в доме миссис Элсинг на благотворительном музыкальном вечере в пользу
выздоравливающих воинов. Дом был полон военных, приехавших на побывку,
служивых людей из милиции и войск внутреннего охранения, раненых из гос-
питалей, молоденьких девушек, вдов и матрон. В доме не осталось ни одно-
го свободного стула, и даже на лестнице и в холле толпились гости. Ог-
ромную чашу граненого хрусталя, которую дворецкий Элсингов держал в ру-
ках, стоя у входа, дважды освобождали от груза серебряных монет, что са-
мо по себе указывало на успех затеи, ибо в эти дни серебряный доллар был
уже равен шестидесяти долларам в кредитных билетах Конфедерации.
Каждая девушка, хоть в какой-то мере обладавшая музыкальными способ-
ностями, пела или играла на фортепьяно, а живые картины вызвали бурю ап-
лодисментов. Скарлетт была в превосходном настроении; она не только ис-
полнила вместе с Мелани трогательный дуэт "Когда на луг падет роса" и -
на бис - более игривую песенку "Ах, боже, боже, дамы, это был не Сте-
фан!", но на нее еще пал выбор воплотить Дух Конфедерации в последней
живой картине.
Она знала, что выглядит в высшей степени соблазнительно в строгом
греческом хитоне из белой кисеи, подпоясанном красно-синим кушаком, с
звездно-полосатым флагом в одной руке и саблей с золотым эфесом, ког-
да-то принадлежавшей Чарлзу, а еще ранее его отцу, - в другой, простер-
той к коленопреклоненной фигуре капитана Кэйри Эшберна из Алабамы.
Когда занавес опустился, она, не удержавшись, поискала глазами Ретта
Батлера - ей хотелось увидеть, какое она произвела на него впечатление в
этой очаровательной живой картине. К великому ее разочарованию, он был
погружен в жаркий спор и, по-видимому, даже не смотрел представления. По
лицам окружавших его мужчин она поняла, что все они взбешены тем, что он
им говорит.
Она направилась туда, где он стоял, и среди внезапно наступившей, как
это бывает иногда в многолюдных собраниях, тишины услышала вопрос, за-
данный напрямик Уилли Гиненом, офицером милиции:
- Следует ли так понимать вас, сэр, что Дело, за которое отдают жизнь
наши герои, не является для вас священным?
- Если вы завтра попадете под поезд, значит ли это, что железнодорож-
ная компания должна быть причислена к лику святых? - самым кротким тоном
спросил в свою очередь Ретт Батлер, словно и в самом деле желал получить
на это ответ.
- Сэр... - произнес Уилли, и голос его сорвался, - если бы мы не на-
ходились в этом доме...
- Я дрожу при одной мысли о том, что могло бы тогда воспоследовать, -
сказал Ретт Батлер. - Ведь ваша храбрость, думается мне, слишком широко
известна.
Уилли густо покраснел, и разговор оборвался. Все были смущены. Уилли,
крепкий, здоровый парень призывного возраста, находился тем не менее в
тылу. Правда, он был единственный сын в семье, и кому-то же надо было
служить в милиции и охранять порядок в штате. И все же, когда Ретт Бат-
лер произнес слово "храбрость", в группе уже отлежавших в госпитале офи-
церов раздались смешки.
"О господи! Не может он, что ли, держать язык на привязи! - с раздра-
жением подумала Скарлетт. - Портит всем вечер!"
Доктор Мид грозно нахмурил брови.
- Для вас, молодой человек, возможно, нет ничего священного, - сказал
он громовым голосом, каким всегда произносил свои речи. - Но для верных
патриотов и патриоток Юга есть вещи поистине священные. Это - стремление
уберечь наш край от узурпаторов, это - Права Южных штатов и это...
У Ретта Батлера был скучающий вид; он мягко, почти вкрадчиво прервал
доктора.
- Войны всегда священны для тех, кому приходится их вести, - сказал
он. - Если бы те, кто разжигает войны, не объявляли их священными, какой
дурак пошел бы воевать? Но какие бы лозунги ни выкрикивали ораторы, сго-
няя дураков на бойню, какие бы благородные ни ставили перед ними цели,
причина войн всегда одна. Деньги. Все войны, в сущности, - драка из-за
денег. Только мало кто это понимает. Все слишком оглушены фанфарами, ба-
рабанами и речами отсиживающихся в тылу трибунов. Иной раз их воинствен-
ный клич звучит так: "Спасем гроб нашего Христа от язычников!" Или так:
"Долой папистов!" А в другом случае иначе: "Свобода!" Или: "Хлопок, Ра-
бовладение и Права Юга!"
"Ну при чем тут римский папа? - подумала Скарлетт. - А тем более -
гроб Христов?"
Она торопливо приближалась к кучке разгоряченных спором людей, и в
эту минуту Ретт Батлер отвесил всем изящный поклон и направился к двери.
Она хотела было поспешить за ним, но миссис Элсинг ухватила ее за юбку.
- Пусть уходит, - громко сказала она, и голос ее отчетливо прозвучал
среди напряженной тишины зала. - Пусть уходит. Он изменник и спекулянт!
Змея, которую мы пригрели на груди!
Ретт Батлер, стоявший в холле со шляпой в руке, слышал эти слова,
открыто предназначавшиеся для его ушей. Он обернулся и обвел глазами
зал. Взгляд его беззастенчиво уперся в плоскую грудь миссис Элсинг. Нео-
жиданно он ухмыльнулся и, поклонившись, скрылся за дверью.
Миссис Мерриуэзер возвращалась домой в коляске тетушки Питти, и не
успели все четыре дамы занять свои места в экипаже, как ее негодование
вырвалось наружу:
- Ну что, Питтипэт Гамильтон, надеюсь, вы теперь удовлетворены?
- Что вы имеете в виду? - с беспокойством спросила тетушка Питти.
- Я имею в виду поведение этого подонка Батлера, которого вы у себя
привечали.
Обвинение это мгновенно привело тетушку Питти в великое волнение и
расстройство, и у нее как-то вылетело из головы, что миссис Мерриуэзер
сама не раз принимала у себя капитана Батлера. Мелани и Скарлетт, наобо-
рот, это обстоятельство тотчас же пришло на ум, но, воспитанные в почте-
нии к старшим, они воздержались от упоминания о нем и только как по ко-
манде опустили глаза на свои сложенные на коленях, затянутые в митенки
руки.
- Он оскорбил Конфедерацию и всех нас, - заявила миссис Мерриуэзер, и
ее величественный бюст в расшитом бисером корсаже бурно заколыхался. -
Он посмел сказать, что мы сражаемся ради денег! Что наши вожди нам лгут!
Его надо отправить в тюрьму! Да, в тюрьму. Я буду говорить об этом с
доктором Мидом. Будь мистер Мерриуэзер жив, он бы нашел на него управу!
И вот что я вам сказку, Питти Гамильтон: вы не должны больше пускать
этого негодяя к себе в дом!
- О господи! - беспомощно пробормотала тетушка Питти, всем своим ви-
дом показывая, что лучше бы ей умереть на месте. Она с мольбой поглядела
на Мелани и Скарлетт, но они сидели, опустив глаза долу. Тогда она с на-
деждой перевела взгляд на прямую, как доска, спину дядюшки Питера. Он,
конечно, не пропустил мимо ушей ни единого слова, и она ждала, что,
обернувшись к ним, он, как всегда, возьмет дело в свои руки и скажет:
"Ну, ну, мисс Долли, вы уж оставьте мисс Питти в покое". Но Питер даже
не шелохнулся. Он крепко недолюбливал капитана Батлера, и бедная тетушка
Питти это знала. Вздохнув, она пробормотала: - Что ж, если уж вы так
считаете, Долли...
- Да, я так считаю, - твердо произнесла миссис Мерриуэзер. - Я вообще
не понимаю, что это на вас нашло, как могли вы его принимать? А после
сегодняшнего вечера его ни в одном приличном доме не пустят на порог.
Вам придется собраться с духом и указать ему на дверь.
Она окинула пронзительным взглядом лица Мелани и Скарлетт.
- Я надеюсь, что мои слова дошли и до ваших ушей, - продолжала она. -
Ведь это отчасти и ваша вина - вы были слишком любезны с ним. Скажите
ему вежливо, но твердо, что после таких изменнических речей его при-
сутствие в вашем доме никому не доставит удовольствия.
Скарлетт уже вся дрожала, как норовистая лошадка, почуявшая, что чуж-
дая рука пытается взять ее под уздцы. Но перечить она не решалась, бо-
ясь, что миссис Мерриуэзер может снова написать про нее Эллин.
"Ах ты, старая карга! - думала она, заливаясь румянцем от бушевавшей
в ней злости. - Знала бы ты, что я думаю о тебе и о твоей манере всеми
командовать!"
- Вот уж не думала, что мне когда-нибудь доведется услышать такие ос-
корбительные слова о нашем священном Деле, - говорила миссис Мерриуэзер,
продолжая кипеть праведным гневом. - Всякого, кто не верит в Конфедера-
цию, не верит, что наше Дело - святое и правое, следует вздернуть на ви-
селице! И я надеюсь, мои дорогие, что вы больше ни словом не обмолвитесь
с этим человеком. Господи помилуй, что это с вами, Мелли?
Глаза Мелани казались огромными на побелевшем лице.
- Я не перестану разговаривать с ним, - негромко проговорила она. - Я
не буду его обижать. И не откажу ему от дома.
Миссис Мерриуэзер выпустила из легких воздух с таким звуком, словно
проткнула детский воздушный шарик. Тетушка Питти остолбенело разинула
свой пухлый ротик, а дядюшка Питер повернулся на козлах и уставился на
Мелани.
"Ну почему у меня не хватило духу сказать так? - с завистливым восхи-
щением подумала Скарлетт. - Как эта маленькая мышка осмелилась дать от-
пор миссис Мерриуэзер?"
У Мелани дрожали руки, но она торопливо продолжала говорить, словно
боясь, что мужество ее покинет:
- Я не могу обидеть его, потому что... Конечно, он не должен был го-
ворить этого вслух, он оскорбил людей, поступил крайне неосмотри-
тельно... но... Эшли разделяет его взгляды. И я не могу отказать от дома
человеку, который думает так же, как и мой муж. Это было бы несправедли-
во.
Миссис Мерриуэзер наконец обрела дар речи и выпалила:
- Мелли Гамильтон! Столь бессовестной лжи я еще не слыхала отродясь.
В семействе Уилксов не было трусов...
- А разве я сказала, что Эшли трус? - У Мелани засверкали глаза. - Я
сказала, что он думает так же, как и капитан Батлер, только выражает
свои взгляды по-другому. И разумеется, не говорит об этом всем и каждому
на музыкальных вечерах. Но он написал мне это в письме.
Скарлетт, испытывая легкий укол совести, старалась вспомнить, что же
было такого в письмах Эшли, что заставило Мелани сделать подобное заяв-
ление, но содержание писем почти мгновенно улетучивалось у нее из голо-
вы, как только она кончала читать. Она готова была подумать, что Мелани
просто рехнулась.
- Эшли писал мне, что нам не следовало ввязываться в войну с северя-
нами. Что нас вовлекли в нее политические болтуны - обманули высокопар-
ными словами и разожгли наши предрассудки, - торопливо продолжала Мела-
ни. - Нет ничего на свете, говорит он, за что стоило бы платить такой
ценой, какую мы заплатим за эту войну. Он говорит, что не видит в ней
доблести - только грязь и страдания.
"О! - подумала Скарлетт. - Это было в том письме! Разве он это хотел
сказать?"
- Я вам не верю, - решительно изрекла миссис Мерриуэзер. - Вы непра-
вильно истолковали его слова.
- Я никогда не ошибаюсь в отношении Эшли, - спокойно ответила Мелани,
хотя губы у нее дрожали. - Я всегда понимаю его с полуслова. Он думает
так же, как и капитан Батлер, только выражает это не в столь резкой фор-
ме.
- Постыдились бы сравнивать такого благородного человека, как Эшли, с
этим подонком, капитаном Батлером! Вы, верно, сами считаете, что Дело,
за которое мы боремся, не стоит ломаного гроша!
- Я... я сама еще не разобралась в своих чувствах, - неуверенно про-
бормотала Мелани. Ее жар остыл, и она уже испугалась своей вспышки. -
Я... я тоже готова отдать свою жизнь за наше Правое Дело, как готов от-
