раться с мыслями. Нет, она не должна этого делать, не должна отдавать
ему себя, не должна сдаваться. Если она не устоит, он потеряет к ней ин-
терес, как только завоюет ее.
А ей не хотелось его терять. Ее тянуло к нему. Это был не мальчик,
заболевший любовью, как Чарльз Рэгленд, но мужчина. Такого человека она
смогла бы полюбить.
Скарлетт погладила Луну, успокаивая ее, и от всего сердца благодаря в
мыслях за то, что та не дала ей наделать глупостей. Когда она поверну-
лась к Фэнтону, ее распухшие губы застыли в натянутой улыбке.
- Почему бы вам не облачиться в звериные шкуры и не отволочь меня за
волосы к себе домой? - спросила она, искусно соединяя в своем голосе
шутливость и презрение. - Тогда, по крайней мере, вы не напугали бы ло-
шадей.
Скарлетт пустила Луну шагом, направляясь обратно по дороге, затем пе-
решла на рысь.
Она повернула голову и бросила ему через плечо:
- Я не приеду к ужину. Люк, но вы можете проводить меня до Баллихары
и остаться на чашечку кофе. Если же вам хочется чего-то большего, могу
предложить на выбор: ленч или второй завтрак.
Она заставила лошадь ускорить шаг, так как не вполне поняла, что оз-
начает сердитый взгляд Фэнтона, и испытывала что-то очень похожее на
страх.
Она уже спешилась, когда Люк въехал на конный двор. Он перекинул ногу
через седло и, соскользнув с лошади, бросил конюху поводья.
Скарлетт сделала вид, будто не замечает того, что Люк завладел внима-
нием единственного конюха во дворе. Она сама повела Луну в конюшни поис-
кать кого-нибудь еще.
Когда глаза ее привыкли к полутьме, она замерла на месте, боясь поше-
велиться. Прямо перед ней, на крупе Кометы, босая, раскинув свои крошеч-
ные ручонки в стороны для равновесия, стояла Кэт. На ней была толстая
фуфайка одного из конюших, присборившаяся над подобранными юбчонками.
Рукава были ей длинны и свисали до колен. Черные волосы, как всегда, вы-
бились из косичек. Она была похожа на уличного мальчишку или на цыганен-
ка.
- Что ты делаешь, Кэт? - тихо спросила Скарлетт.
Она слишком хорошо знала нрав большой кобылы. Громкий звук мог бы на-
пугать ее.
- Учусь на циркачку, - сказала Кэт. - Как та тетя на картине в моей
книжке, которая скачет верхом на лошади. Когда я буду выступать, мне ну-
жен будет зонтик, ладно?
Скарлетт старалась, чтобы ее голос звучал ровно. Это было даже страш-
нее, чем с Бонни. Комета могла стряхнуть Кэт и растоптать ее.
- Я думаю, тебе стоит подождать до следующего лета. У тебя, наверное,
и ножки замерзли.
- Ой, - Кэт тут же соскользнула на пол, прямо под окованные железом
копыта. - Я об этом не подумала.
Ее голос доносился откуда-то из глубины стойла. Скарлетт слышала, как
она дышит. Но вот Кэт перелезла обратно через воротца, держа в руках са-
пожки и шерстяные чулки.
- Я думала, в сапогах будет больно.
Страшным усилием Скарлетт не дала себе воли схватить ребенка и при-
жать. Кэт это не понравилось бы. Она посмотрела направо в поисках коню-
ха, чтобы передать ему Луну. Однако увидела Люка, молча стоящего, не
сводя глаз с Кэт.
- Моя дочь, Кэти Колум О'Хара, - сказала она.
"И думайте после этого, что хотите, Фэнтон", - подумала она.
Кэт, всецело поглощенная завязыванием шнурков на сапожках, подняла
глаза. Прежде чем заговорить, она некоторое время разглядывала его.
- Меня зовут Кэт, - сказала она наконец. - А тебя?
- Люк, - сказал граф Фэнтон.
- Доброе утро. Люк. Хочешь желток от моего яйца? Я сейчас буду завт-
ракать.
- С удовольствием, - сказал он.
Это была странная процессия. Впереди шествовала Кэт, рядом с ней шел
Фэнтон, приноравливаясь к ее маленьким шажкам.
- Я уже завтракала, - говорила ему Кэт, - но опять хочу есть, значит,
я позавтракаю еще раз.
- Это кажется мне чрезвычайно разутым, - сказал Фэнтон.
В его задумчивом голосе не было ни тени насмешки.
Скарлетт следовала за ними. Она никак не могла успокоиться после
только что пережитого страха за Кэт, к тому же она еще не вполне пришла
в себя от поцелуев Люка и состояния возбуждения, в которое они ее приве-
ли. Она чувствовала себя потрясенной и вконец запутавшейся. Меньше всего
на свете она ожидала, что Фэнтон способен любить детей, и тем не менее
он, казалось, был очарован ее дочерью. И вел себя с ней абсолютно верно,
не снисходя до нее, а воспринимая ее всерьез. Кэт терпеть не могла, ког-
да с ней обращались, как с ребенком. Похоже было, что Люк это понял и у
него это вызвало уважение.
Скарлетт почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. О да, она
могла бы полюбить этого человека. Каким замечательным отцом он стал бы
для ее любимой дочери. Она быстро смахнула слезы. Не время для сентимен-
тальности. Ради Кэт, ради себя самой она должна быть сильной и сохранять
ясность рассудка.
Она смотрела на Фэнтона, склонившегося над Кэт, на его блестящие чер-
ные волосы. Он казался очень большим и сильным. Непобедимым. Все в ней
содрогнулось, но она отбросила нерешительность.
Она победит. Она должна победить. Он нужен ей и Кэт.
После завтрака Кэт сказала "до свидания" и убежала гулять, но Фэнтон
остался.
- Еще кофе, - бросил он горничной, не глядя на нее. - Расскажите мне
о вашей дочери, - попросил он Скарлетт.
- Она любит только яичные белки, - сказала Скарлетт, улыбаясь, чтобы
скрыть свое беспокойство.
Что ему рассказать об отце Кэт? Вдруг Люк спросит, как его имя, каким
образом он погиб, чем он занимался.
Но Фэнтону была интересна лишь сама Кэт.
- Сколько лет этому замечательному созданию? - спросил он.
Он высказал удивление, когда узнал, что Кэт едва исполнилось четыре
года, спросил, всегда ли она так сдержанна, отметил, что девочка развита
не по годам, и поинтересовался, всегда ли так было, не была ли она нерв-
ной, чересчур возбудимой. Скарлетт, благодарная за его искренний инте-
рес, описывала ему достоинства Кэти О'Хара, пока не охрипла.
- Вы бы видели ее на пони. Люк, она ездит верхом лучше, чем я или да-
же вы... Она карабкается повсюду, как мартышка. Маляры не могли оттащить
ее от своих стремянок... Она знает лес как свои пять пальцев, иногда мне
кажется, что у нее внутри компас, она никогда не теряется... Нервная? Да
у нее вообще нет нервов. Она такая бесстрашная, что меня иногда пугает.
И она никогда не устраивает истерик, если набьет себе шишку или поставит
синяков. Даже когда была совсем маленькой, никогда не плакала, а когда
начала ходить, то, если падала, выглядела ужасно удивленной, а потом са-
ма вставала... Конечно, она очень здоровенькая! Вы видели, какая она
сильная, как прямо она держится? Она ест, как лошадь, и ей никогда не
бывает плохо. Вы не верите, сколько эклеров и пирожных со взбитыми слив-
ками она может съесть в один присест...
Когда Скарлетт почувствовала, что у нее сел голос, она взглянула на
часы и рассмеялась.
- Господи, я тут уже целую вечность расхваливаю своего ребенка. Это
все ваша вина. Люк, это вы меня заставили, вам давно уже нужно было меня
остановить.
- Вовсе нет, мне очень интересно.
- Смотрите, вы заставите меня ревновать. Похоже, что вы влюбились в
мою дочь.
Фэнтон поднял брови.
- Любовь хороша для лавочников и для дешевых романов. Меня она не ин-
тересует.
Он встал, поклонился, взял ее руку и небрежно поцеловал.
- Утром я уезжаю в Лондон, поэтому сейчас мне придется вас покинуть.
Скарлетт поднялась.
- Мне будет не хватать наших скачек, - сказала она искренне. - Вы
скоро вернетесь?
- Я нанесу вам визит, вам и Кэт, когда появлюсь.
"Ну что ж! - подумала Скарлетт после его ухода. - Он даже не попытал-
ся поцеловать меня на прощание". Она не знала, рассматривать ли это как
комплимент или как оскорбление. "Должно быть, он сожалеет о своем пове-
дении тогда, когда он поцеловал меня, - решила она. - Наверное, он поте-
рял контроль над собой. И похоже он боится слова "любовь".
Она пришла к выводу, что у Люка присутствуют все симптомы человека,
который влюблен против воли. Эта мысль ее очень обрадовала. Он будет для
Кэт замечательным отцом... Скарлетт осторожно дотронулась кончиками
пальцев до распухшей губы. Кроме того, он ее очень возбуждал.
ГЛАВА 86
В последующие недели Скарлетт постоянно думала о Люке. Она была неу-
гомонна и по утрам одиноко мчалась по дорогам, по которым они ходили
вместе. Наряжая вместе с Кэт елку, она вспоминала, с каким удовольствием
переодевалась к обеду в первый вечер его приезда в Баллихару, а когда
тянула с Кэт косточку желаний рождественского гуся, то загадала, чтобы
он побыстрее возвращался из Лондона.
Иногда она пыталась представить, что он обнимает ее, но всякий раз
злилась до слез, потому что тут же на память приходило лицо Ретта,
объятия Ретта и смех Ретта. Это потому, что она знает Люка недавно, го-
ворила она себе. Со временем его присутствие затмит воспоминания о Рет-
те, это вполне естественно.
В канун Нового года, громко барабаня, сопровождаемый двумя скрипачами
и Розалин Фицпатрик, играющей на кастаньетах, появился Колум.
- Колум, я потеряла всякую надежду, что ты когда-нибудь придешь до-
мой. С таким началом этот год просто обязан быть хорошим.
Она разбудила Кэт, и они встретили первые мгновения 1880 года с музы-
кой и любовью.
Первый день нового года начался со смеха, когда пирог вдребезги раз-
бился о стену, разбрызгивая крупицы теста и смородину над танцующей
Ретт, которая закинула голову и открыла рот. Но потом небо затянулось
тучами, и ледяной ветер безжалостно рвал шаль Скарлетт, когда она совер-
шала новогодние визиты. Колум пил в каждом доме спиртное, а не чай, и
разговаривал с мужчинами о политике, пока Скарлетт не вышла из себя.
- Не зайти ли нам в бар, дорогая Скарлетт, поднять бокал за Новый год
и новую надежду ирландцев? - спросил Колум, когда они побывали в послед-
нем домике.
Ноздри Скарлетт вздрогнули от запаха виски, исходящего от него.
- Нет. Я устала, замерзла и иду домой. Пойдем и тихо посидим у ками-
на.
- Тишина - это то, чего я больше всего страшусь, Скарлетт. Тишина
позволяет тьме закрадываться в душу человека.
Колум, пошатываясь, вошел в бар Кеннеди, а Скарлетт устало потащилась
в Бит Хаус, плотнее укутываясь в свою шаль. Ее красная юбка и голубые с
желтыми полосками чулки выглядели бесцветными в холодном сером свете.
Горячий кофе и горячая ванна - пообещала она себе, когда открывала
тяжелую парадную дверь. Она услышала подавленный смешок, входя в холл, и
у нее сжалось сердце. Кэт, наверное, играет в прятки. Скарлетт сделала
вид, что ничего не подозревает. Она закрыла за собой дверь, бросила на
стул свою шаль, затем огляделась.
- С Новым годом. О'Хара, - сказал граф Фэнтон. - Или это Мария
Антуанетта? Этот костюм крестьянки - единственное, что создали лучшие
портные Лондона для костюмированных балов в этом году?
Он стоял внизу у лестницы.
Скарлетт посмотрела на него. Он вернулся. Ах, зачем он застал ее в
таком виде. Это совсем не то, что она запланировала. Но это неважно. Люк
вернулся так скоро, и она больше не чувствовала себя усталой.
- Со счастливым Новым годом, - сказала она.
Фэнтон шагнул в сторону, и Скарлетт увидела Кэт на лестнице позади
него, которая обеими руками придерживала на взъерошенной голове сверкаю-
щую драгоценностями диадему. Она сошла по ступенькам к Скарлетт, зеленые
глаза ее смеялись, и она еле сдерживала улыбку. Сзади тянулось длинное
ярко-красное бархатное платье, окаймленное горностаем.
- Кэт надела твои регалии, графиня, - сказал Люк. - Я приехал устраи-
вать нашу свадьбу.
Скарлетт отказали ноги, и она села на мраморный пол, кружок красной,
зеленой и голубой нижних юбок выбился из-под нее. Короткая вспышка гнева
смешалась с шокирующим волнением победы. Это не может быть правдой -
