в своей жизни. Я везде постоянно ищу тебя, но ты нигде не появляешься.
Морланд светился от счастья и громко похрустывал суставами пальцев.
- Я был занят, самым великолепным образом занят, Скарлетт. Я отыскал
победителя, я теперь уже уверен в этом.
Он и до этого так говорил. Барт любил своих лошадей, и всегда был
уверен, что каждый жеребец станет следующим великим национальным чемпио-
ном. Скарлетт захотелось обнять его. Она любила бы Джона Морланда, даже
если бы у него не было связей с Реттом.
- ...Назвали ее Диана, плюс быстрые ноги и все в том же роде, ну ты
знаешь, и еще плюс Джон в мою честь. Соедини все это. Вышло Дижона, ког-
да я сложил вместе. Горчица по-французски, подумал я, совсем не пойдет.
Слишком французское имя для ирландской лошади. Но затем подумал еще раз.
Горячая и острая, как перец, глазе даже начинают слезиться. Неплохие
очертания. Вроде "убирайся с моего пути, я иду" и все в том же духе.
Итак, это Дижона. Она принесет мне удачу. Поставь на нее пятерку, Скар-
летт, она очень надежная.
- Я поставлю десять фунтов, Барт.
Скарлетт пыталась придумать способ упомянуть Ретта. То, что говорил
Джон Морланд, не отложилось у нее сперва.
- ...Утоплюсь, если я не прав. Мои арендаторы проводят забастовку с
рентой, о которой мечтала земельная лига. Оставляют меня без денег на
овес. Удивляюсь, как я мог так хорошо думать о Чарльзе Парнелле. Никогда
не поверил бы, что парень закончит у этих варварских фенианов.
Скарлетт была в ужасе. Она никогда не представляла, что лига будет
использована против кого-нибудь вроде Барта.
- Я не могу поверить в это. Барт. Что ты собираешься делать?
- Если она победит здесь, на ровном месте, тогда я полагаю, следующие
большие скачки в Голвее, а после этого - парк Феникс, но, может быть, я
сунусь на какие-нибудь скачки в мае-июне, чтобы она знала, чего от нее
ждут, так сказать.
- Нет, нет, Барт, я не о Дижоне. Что ты будешь делать с забастовкой
по поводу ренты?
Лицо Морланда омрачилось.
- Не знаю, - сказал он. - Рента - это все, что у меня есть. Я никогда
не выселял с моих земель, даже не думал об этом. Но сейчас, когда столк-
нулся, мне, может, придется это сделать. Будет очень стыдно.
Скарлетт думала о Баллихаре. По крайней мере, она была защищена от
любых неприятностей. Она простила все ренты, пока не собрали урожай.
- Я говорю, Скарлетт, забыл упомянуть об этом, что получил очень хо-
рошие новости от нашего американского друга Ретта Батлера.
У Скарлетт дрогнуло сердце.
- Он приезжает?
- Нет. Я ждал его. Знаешь, написал ему о Дижоне. Но он ответил, что
не может приехать. В июне он станет отцом. Они особенно переживали сей-
час, жена несколько месяцев пролежала в постели, пока не исчезла всякая
опасность того, что случилось в прошлый раз. Но сейчас все великолепно.
Она поднялась и счастлива, как жаворонок. Он, конечно, тоже. Никогда не
видел в своей жизни мужчину, столь гордого своим отцовством, как Ретт.
Скарлетт схватилась за стул, чтобы не упасть. Какие бы нереальные
мечты и тайные надежды она не питала, теперь с ними было покончено.
Графушка зарезервировал для своей компании целую, секцию трибун.
Скарлетт стояла вместе со всеми, рассматривая ипподром в перламутро-
вый оперный бинокль. Беговая дорожка была изумрудно-зеленой, внутреннее
поле длинного овала было сплошной массой движения и красок. Люди стояли
в повозках, на сиденьях и крышах экипажей, ходили вокруг по одному и
группами, толпились за внутренним ограждением. Пошел дождь, и Скарлетт
была благодарна за второй ярус трибун над головой. Он образовывал крышу
для привилегированных нанимателей мест внизу.
- Хорошее шоу, - ликовал Барт Морланд. - Дижона великая маленькая
грязнуля.
- Тебе кто-нибудь нравится, Скарлетт? - сказал ей на ухо ровный го-
лос. Это был Фэнтон.
- Я еще не определилась, Люк.
Когда участники заезда вышли на дорожку, Скарлетт приветствовала их и
аплодировала вместе со всеми. Она двадцать раз согласилась с Джоном Мор-
ландом, что даже невооруженный глаз отметит Дижону, самую красивую ло-
шадь. Все время, пока она говорила и улыбалась, ум методично разрабаты-
вал возможности, плюсы и минусы ее жизни. Будет в высшей степени бес-
честно выйти замуж за Люка. Он хочет ребенка, а она не может родить. Но
Кэт будет под присмотром и в безопасности. Никто не станет спрашивать ее
о настоящем отце. Не совсем так, конечно, будут интересоваться, но это
не имеет значения. Со временем она станет О'Хара из Баллихары и графиней
Фэнтон. Какую честь я должна оказать Люку? У него самого ее нет, почему
меня смущает именно это?
Дижона победила. Джон Морланд был в избытке чувств. Все столпились
вокруг него, крича и похлопывая его по спине. Под прикрытием этого шума
Скарлетт повернулась к Люку Фэнтону.
- Пусть твой адвокат встретится с моим насчет контрактов, - сказала
она. - Для свадьбы я выбираю конец сентября. После Праздника урожая.
- Колум, я выхожу замуж за графа Фэнтона, - сказала Скарлетт.
Он засмеялся.
- А я возьму в невесты Лили. Такая потеха будет, с сатанинскими леги-
онами в качестве гостей на свадебном празднике.
- Это не шутка, Колум.
Его смех прекратился, словно отсеченный лезвием ножа, и он поглядел
на бледное решительное лицо Скарлетт.
- Я не позволю этого, - закричал он. - Этот человек дьявол, и к тому
же англичанин.
Красные пятна покрыли щеки Скарлетт.
- Ты... не... позволишь? - медленно сказала она. Ты... не... позво-
лишь? Кем ты возомнил себя, Колум?
Она подошла вплотную к нему, ее глаза сверкали.
- Послушай меня, Колум О'Хара, и хорошо послушай. Ни ты и никто дру-
гой на свете не может так разговаривать со мной. Меня это не устраивает!
Его взгляд встретился с ее, его гнев с ее гневом, и они простояли в
каменной конфронтации бесконечное мгновение. Потом Колум наклонил вбок
голову и улыбнулся.
- Ах, дорогая Скарлетт, это темперамент О'Хара вкладывает нам в уста
слова, которые мы не думали произносить. Я молю прощения, давай погово-
рим.
Скарлетт отступила назад.
- Не обольщай меня, Колум, - грустно сказала она, - я не верю в это.
Я пришла поговорить с моим ближайшим другом, а его здесь нет. Может,
его никогда и не было.
- Неправда, дорогая Скарлетт, неправда! Она передернула плечами.
- Это не важно. Я уже решилась: выйду замуж за Фэнтона и перееду в
Лондон в сентябре.
- Ты позор для своих людей, Скарлетт О'Хара, - в голосе Колума звуча-
ла сталь.
- Это ложь, - измученно сказала Скарлетт. - Скажи это Дэниэлу, кото-
рый похоронен в земле О'Хара, потерянной для нас сотни лет, или своим
драгоценным фенианам. Ты использовал меня все это время, не волнуйся,
Колум, я не оставлю вас. Баллихара останется как есть, с харчевней для
беглецов и с барами, где вы сможете произносить свои речи против англи-
чан. Ты останешься моим поверенным, а миссис Фиц будет присматривать,
как и всегда, за Бит Хаусом. Вот что тебя волнует на самом деле, а не я.
- Нет! - Крик сорвался с губ Колума. - Ах, Скарлетт, ты страшно не
права. Ты моя гордость и радость, а Кэти Колум держит мое сердце в своих
крохотных ручках. Но Ирландия - моя душа, и она важнее всего для меня.
Он с мольбой протянул к ней руки:
- Скажи, что веришь мне, так как я говорю чистую правду.
Скарлетт постаралась улыбнуться.
- Я верю тебе. И ты должен верить мне. Мудрая женщина сказала: "Ты
сделаешь то, что тебе дано сделать". Вот это ты и делаешь со своей
жизнью, Колум, а я со своей.
Шаги Скарлетт замедлились, когда она приближалась к Биг Хаусу, будто
тяжесть из ее сердца перешла в ноги. Сцена с Колумом глубоко ранила ее.
Она пошла к нему прежде, чем к другим, ожидая понимания и сочувствия,
надеясь, против всякой надежды, что он может подсказать ей выход из уже
выбранного пути. Он обманул ее ожидания, и она почувствовала себя очень
одинокой. Она страшилась говорить Кэт, что собирается замуж, что им при-
дется уехать из лесов Баллихары, которые Кэт так любила, и оставить баш-
ню, которая была для нее особенным местом. Реакция Кэт успокоила ее
сердце.
- Я люблю города, - сказала Кэт. - Там есть зоопарки.
"Я правильно поступаю, - подумала Скарлетт. - Теперь я знаю это без
всякого сомнения". Она послала в Дублин за книжкой рисунков и видов Лон-
дона и написала миссис Симе, прося о встрече. Ей надо заказать свадебное
платье.
Несколькими днями позже пришел посланец от Фэнтона с письмом и посыл-
кой. В письме он говорил, что все время до свадьбы пробудет в Англии. О
помолвке объявят не раньше окончания лондонского сезона. А Скарлетт дол-
жна сшить себе платье, дополняющее драгоценности, присланные с тем же
посланцем, что и письмо. У нее есть три месяца! Никто не будет угнетать
ее вопросами или приглашениями, пока не распространили известие о по-
молвке.
В посылке она обнаружила квадратную плоскую коробочку из кожи цвета
бычьей крови, тонко отделанную золотом. Крышка открылась, и Скарлетт ах-
нула от изумления. Подбитая серым бархатом, коробочка была разделена на
деления для ожерелья, двух браслетов и пары сережек.
Набор был сделан из массивного старого золота с тусклой, почти брон-
зовой отделкой. Кровавые рубины, каждый размером с ноготь ее большого
пальца, хорошо гармонировали с сережками в виде рубиновых капелек с за-
мысловатым орнаментом. В каждом браслете было по двенадцать камней, а
ожерелье состояло из двух рядов камней, соединенных толстыми цепочками.
Впервые Скарлетт поняла разницу между ювелирными изделиями и драгоцен-
ностями. Никто не назовет эти рубины ювелирными изделиями. Они были
слишком необычными и ценными. Так, без всякого сомнения, выглядят насто-
ящие драгоценности. Ее пальцы дрожали, когда она застегивала браслеты у
себя на руках. Она не могла сама надеть ожерелье и ей пришлось позвонить
Пегги Куин. Когда она увидела себя в зеркале, у нее перехватило дыхание.
Ее кожа была как алебастр, и темные рубины на этом фоне смотрелись изу-
мительно. Волосы каким-то образом стали темными и глянцевыми. Скарлетт
попыталась вспомнить, как выглядела диадема, тоже отделанная рубинами.
Когда ее представят Ее Величеству, она будет выглядеть королевой. Ее зе-
леные глаза слегка сузились. Лондон станет более интересной игрой, неже-
ли Дублин. Она может даже научиться полюбить Лондон.
Пегги Куин не теряла времени даром и рассказала новость остальным
слугам и своей семье в Баллихаре. Великолепные украшения, отделанное
горностаем платье, недели утреннего кофе могли означать только одно: Оа-
Хара выходит замуж за изнуряющего всех своей рентой злодея, графа Фэнто-
на. А что станет с ними? Вопросы и опасения распространялись от очага к
очагу, как пожар в степи.
В апреле Скарлетт и Кэт поехали вместе по пшеничным полям. Девочка
сморщила носик от сильного запаха свежеразбросанного навоза. Конюшни и
коровники никогда так не воняли; их чистили ежедневно. Скарлетт посмея-
лась над ней.
- Никогда больше не корчи личико от унавоженной земли, Кэт О'Хара.
Это сладкий аромат для фермера, а у тебя в жилах течет кровь фермеров. Я
не хочу, чтобы ты об этом забыла.
Она с гордостью посмотрела на вспаханную, засеянную и удобренную зем-
лю. "Это моя земля. Я вернула ее к жизни". Она знала, что в Лондоне
больше всего будет скучать именно по этому отрезку своей жизни. Но у нее
навсегда останутся воспоминания и удовлетворение. В сердце своем она
всегда будет О'Хара. И когда вырастет, Кэт сможет вернуться сюда, защи-
щать себя. Тогда она заработает имя О'Хара для себя.
- Никогда-никогда не забывай, откуда ты вышла, - сказала Скарлетт
своему ребенку. - Гордись.
- Вам придется поклясться на Библии, что не скажете ни единой душе, -
