но... он смеялся над ней... он заботился только о своем "я".
Какой храбрец! Как смело смеется над ней и выставляет посмешищем сре-
ди людей! Как бросает ее по комнате, словно кусок мяса. "Чарльстонский
джентльмен" был таким же картонным, как и "леди". Двуличные, притворные,
с любовью на стороне...
Ретт продолжал ей что-то говорить, периодически встряхивая ее. Скар-
летт подняла руки, чтобы заправить назад волосы.
- Можешь перевести дух, Ретт Батлер. Мне не нужны твои советы и уро-
ки. Я не собираюсь им следовать. Я ненавижу твой вонючий Чарльстон. И
всех, кто в нем живет, особенно тебя. Я уезжаю завтра. Оставь меня одну.
Она гордо сидела на кровати, высоко подняв голову и решительно скрес-
тив руки на груди. Но тело дрожало под ночной рубашкой.
- Нет, Скарлетт. Ты не уедешь. Побег только подтвердит вину, и мне
придется убить Кортни. Ты упросила остаться меня на Сезон, потому что
очень хотела. Теперь следуй своим желаниям. И ты будешь делать то, что я
тебе скажу. Тебе придется с этим смириться. Или, Бог свидетель, я сделаю
из тебя мешок с костями.
Ретт направился к двери.
- И не старайся больше умничать, радость моя. Я буду наблюдать за
каждым твоим шагом.
- Я ненавижу тебя! - крикнула Скарлетт вслед закрывающейся двери.
Она услышала, как в двери щелкнул замок. В дверь полетел увесистый
будильник. Затем кочерга.
"Слишком поздно", - подумала Скарлетт, толкая двери других спален.
Все они были заперты снаружи. Она вернулась в свою комнату и упала на
кровать без сил.
- Я уеду, ничто не остановит меня.
Но закрытая дверь убеждала ее в обратном. Не было смысла сопротив-
ляться Ретту, нужно было бежать. Она найдет способ, как это сделать. Нет
смысла брать с собой вещи. Вот что она сделает. Она пойдет на вечеринку
и потихоньку исчезнет. Сразу в дилижанс. У нее хватит денег на билет.
Билет куда?
Всегда, когда у Скарлетт было нелегко на душе, она вспоминала Тару.
Там так тихо, мирно и спокойно... там Сьюлин. Если бы Тара была ее, вся
ее. Она вспомнила дни, когда она была у Джулии Эшли. Как Кэррин так мог-
ла с ней обойтись?!
Какая польза от наследства в Таре была для монастыря в Чарльстоне?
Они не могли продать его, даже если бы нашелся покупатель, потому что
Уилл на это никогда не согласится. Может быть, они получат часть от ка-
ких-нибудь доходов от хлопковых полей? Но это в лучшем случае трид-
цать-сорок долларов в год. Может быть, они рискнут продать.
"Ретт хотел, чтобы я осталась". Прекрасно! Если только он поможет ей
получить третью часть Тары. Тогда, имея две трети, она предложит выку-
пить у Уилла и Сьюлин. Если Уилл не захочет, она пошлет его к черту.
Какой-то стопор в сознании тормозил ее мысли, и она пыталась встрях-
нуться. Ну и что, что Уилл любит Тару. Она любит больше. И она ей нужна.
Это единственное место, которое ей небезразлично, единственное место,
где небезразличны к ней. Уилл бы понял. Тара ее единственная надежда.
Она позвонила. Панси подошла к двери и зашуршала в двери ключом.
- Скажи мистеру Батлеру, что я его хочу видеть здесь в моей комнате,
и принеси ужин, я хочу есть, в конце концов.
Она переоделась в сухую рубашку. Зачесала назад волосы. И долго смот-
рела сама себе в глаза в зеркальном отражении.
Все потеряно. Она не вернется к Ретту.
Слишком быстро весь мир перевернулся в ее глазах. За несколько часов.
Она еще не успела переварить то, что сказала ей Салли Брютон. Она не
могла остаться в Чарльстоне после того, что узнала. Это будет все равно,
что строить дом на песке.
Скарлетт схватила голову руками, как будто пытаясь удержать располза-
ющиеся, как тараканы, мысли. Она не могла одновременно думать обо всем
сразу. Нужно было сконцентрироваться на чем-то одном. Ей всегда везло в
жизни, когда она занималась чем-то одним.
Тара... Тара главнее. Когда с Тарой будет решено, тогда все ос-
тальное...
- Ваш ужин, мисс Скарлетт.
- Поставь поднос на стол и оставь меня одну. Я позвоню, когда закон-
чу.
- Да, мэм. Ретт сказал, что после еды будет свободен.
- Оставь меня одну.
Трудно было объяснить, что выражало лицо Ретта. Разве что любо-
пытство.
- Ты хотела меня видеть, Скарлетт?
- Да. Не беспокойся, не для поединков. Хочу предложить тебе дело.
Выражение его лица не изменилось. Он не сказал ни слова.
Скарлетт продолжала спокойно и по-деловому.
- Ты и я понимаем, что в твоих силах заставить меня остаться в
Чарльстоне и ходить на балы и приемы. И мы оба понимаем, что когда ты
оставишь меня одну, я смогу говорить и делать все, что захочу, и ты не
сможешь меня остановить. Я останусь и буду вести себя, как ты захочешь,
если ты мне кое в чем поможешь. Это не имеет никакого отношения к
Чарльстону.
Ретт присел и зажег лампу.
- Я тебя слушаю.
Она объяснила свой план, все больше и больше увлекаясь, и с нетерпе-
нием ждала, что скажет Ретт.
- Я восхищаюсь твоими нервами, Скарлетт. Я никогда не сомневался, что
ты одна можешь противостоять армии генерала Шермана, но перехитрить
римскую католическую церковь тебе не по зубам.
Он смеялся над ней. Но это был дружеский смех. Как в старые добрые
времена.
- Я не хочу хитрить, это честное дело.
Ретт удивился.
- Ты? Честное дело? Ты меня разочаровываешь. Ты так много теряешь
из-за этого. С тобой что-то случилось.
- Честно! Почему ты такой противный. Ты сам прекрасно знаешь, что я
не хочу вовсе хитрить с Церковью.
Наивные порывы Скарлетт еще больше веселили Ретта.
- Я никогда не знал ничего подобного. Тебе эти планы пришли в голову
по дороге на мессу по воскресеньям?
- Вовсе нет. Сама не знаю, почему я так долго думала над этим. Ну,
что, ты можешь мне помочь?
- Я бы и рад. Но не пойму, как. Если не получится, ты останешься до
конца Сезона?
- Я же сказала, что останусь, разве нет? Кроме того, не вижу причин
для неудач. Я могу предложить гораздо больше, чем Уилл. Я могу использо-
вать твое влияние. Ты знаешь каждого. У тебя всегда все выходит.
Ретт улыбнулся.
- Ты меня тронула, Скарлетт. Я знаю каждого никудышного политика за
тысячу миль и каждого захудалого бизнесмена. Но я не могу пользоваться
своим влиянием среди порядочных людей. Могу только дать совет. Не води
никого за нос. Расскажи все игуменье и соглашайся со всем, что она ска-
жет. Не торгуйся.
- Какой ты дурачок, Ретт! Никто, кроме дураков, не спрашивает цену,
если действительно хочет купить то, что ему очень нужно. Монастырю
действительно не нужны деньги. У них огромный дом, а в церкви золотые
подсвечники и огромный золотой крест над алтарем.
- Я говорю языком человека и ангела, - пробормотал Ретт.
- Что ты там лепечешь?
- Да так. Цитирую.
Он старался быть серьезным, но у него плохо получалось.
- Я желаю тебе удачи, Скарлетт. Считай это моим благословением.
Он спокойно вышел из комнаты, и только на лестнице послышался его
смех. Скарлетт сдержит свое обещание. С ее помощью он избежит скандала.
Через две недели Сезон закончится, и Скарлетт уедет. Уйдет напряжение и
усталость от жизни, которую себе здесь устроила она сама. И он спокойно
сможет возвратиться в Лэндинг. Ему так много предстоит сделать.
Как Ретт и предполагал, отношения Скарлетт с игуменьей совсем нельзя
было назвать простыми.
- Она не говорит ни да, ни нет. Она даже не хочет выслушать моих
объяснений. И понять выгоду от продажи, - объясняла Скарлетт после свое-
го первого визита к ней.
И после второго, третьего... Она была расстроена. Ретт благодушно вы-
слушивал, а в душе смеялся. Он понимал, что он единственный человек, с
кем она могла так поговорить. Более того, попытки Скарлетт доставляли
ему удовольствие, по мере того как она усиливала свои нападки на игу-
менью. Затем она стала навещать Кэррин так часто, что скоро узнала по
именам всех монахинь. После недели безрезультатных хлопот с игуменьей,
Скарлетт была готова на все. Она даже стала навещать вместе со своими
тетушками их подружек, пожилых людей, католичек.
- Я вываливаюсь из своей одежды, - нервно жаловалась она Ретту. - Как
эти старухи не могут понять, чего от них требуется?
- А может быть, они хотят спасти твою душу, - предположил Ретт.
- У меня с душой все в порядке, спасибо. Я начинаю уже задыхаться от
ладана. Я стала похожа на ведьму от недосыпа. Каждый вечер эти праздни-
ки.
- Ерунда. Круги под глазами делают тебя похожей на духа. Это должно
произвести впечатление на игуменью.
- Ретт, как тебе не стыдно?! Сейчас же пойду пудриться.
Действительно, бессонные ночи стали сказываться. Напряжение прорезало
маленькие вертикальные морщинки между бровей. Все в Чарльстоне только и
говорили, что она ударилась в религию. Скарлетт стала совсем другой. Она
вела себя очень пристойно, но была какой-то рассеянной. Не было уже той
красивой обольстительницы. Она больше не принимала приглашений поиграть
в вист. Она была озабочена лишь одним. Салли ей однажды сказала:
- Я очень чту Всевышнего. Но ты, по-моему, зашла очень далеко, Скар-
летт. Это уже экстравагантно.
Эмма Энсон не согласилась.
- Ты не права. Ее поведение только заставляет меня думать о ней го-
раздо лучше. Я думаю, что ты, Салли, помогла ей не лучшим способом. Сей-
час я взяла бы все свои слова обратно. Всегда есть что-то восхитительное
в тех, кто имеет в своих чувствах что-то религиозное.
Утро среды второй недели мытарств Скарлетт было дождливое и пасмур-
ное. "Я даже не могут идти в монастырь в такую погоду. У меня развалится
последняя пара обуви. Как было бы хорошо доехать туда в экипаже. Но ку-
чер Ретта куда-то исчез. И нужно идти. Ничего не поделаешь".
- Игуменья уехала утром в Джорджию в школу. Никто не знает, как долго
она там пробудет. День, два, а может, и неделю.
"У меня нет столько времени. Каждый день на счету".
Она вышла из дома в дождь и слякоть.
- Выкинь эти туфли и дай мне переодеться, - приказала она Панси.
Дождь прекратился только в полдень. Мисс Элеонора отправилась на
Кинг-стрит за покупками. Это было не для Скарлетт. Она уселась на краю
кровати и сидела, пока ноги не затекли, затем спустилась в библиотеку.
Может, там Рету. Она ни с кем не могла поговорить о своих делах.
- Как идет реформация католической церкви? - спросил он, поднимая
брови.
Скарлетт разразилась рассказами об игуменье. В то время как он молча
обрезал сигарету, прикурил и перебил ее.
- Погода наладилась, давай выйдем на воздух, на веранду, такой краси-
вый вид на море.
Лучи солнца пробивались сквозь дымовую завесу, Скарлетт вдохнула дым
сигары. На улице аромат сада смешался с соленым воздухом с залива. Она
так замечталась, что голос Ретта слышался где-то вдали.
- Мне кажется, что та школа в Джорджии находится в Саванне. Ты могла
бы поехать на день рождения к деду. Тетушки будут очень рады. Если там
действительно важное мероприятие, то там будет епископ. Ты можешь пого-
ворить с ним.
Скарлетт попыталась обдумать предложение Ретта. Лучше, конечно, это
сделать, когда его нет рядом. Странно было чувствовать себя неудобно в
его присутствии. Он наслаждался дымом сигары.
- Посмотрим, - сказала она и вдруг бросилась прочь, слезы брызнули из
глаз. - Что со мной? Я как девчонка. Ненавижу себя за это. Да мероприя-
тие затягивается. Я получу Тару... и Ретт тоже. Хоть на это потребуется
сто лет.
ГЛАВА 29
- Я никогда не была такой раздраженной, - сказала Элеонора Батлер.
Ее руки тряслись, когда она наливала чай. У ее ног валялся сильно из-
мятый листок бумаги. Телеграмма, которая пришла, когда они были в мага-
зине: кузины Таушенд Эллинтон приезжают из Филадельфии.
- Через два дня! Как будто они и ничего не слышали о войне.
- Они остановятся в гостинице, мама, - сказал Ретт. - И мы пригласим
