Сигналом - и проиграл. Ноги шли, руки стреляли, и только глаза
были его.
Раньше он не смотрел, как выметают первую цепь. Отсюда не видно,
кто где. Просто серебряные искорки в черном дыму. И - все.
Погасли.
Он все равно смотрел. Ноги шли, руки стреляли, а он смотрел.
Оказывается, когда распыляют, не сразу исчезаешь.
Разбрызгиваешься в облачко, а уж потом...
Только его не распылили. Он прошел весь бой до конца, до
серебряной стены, и вывел с собой четверых.
И они сидели с Альдом вдвоем, потому что больше некуда было
идти.
- ...- говорил Альд. Он глядел, как шевелятся губы, но ничего не
понимал.
- !..- говорил Альд. Он хотел что-то понять, но не смог.
Ушел к себе, повалился, уставился в потолок. И его отключили.
- Алек! - говорил Альд.
Двадцатый бросок думал он, чего же они тянут, сволочи?
- Алек! Дубина ты штурмовая! Слышишь, что я говорю?
Он вяло покачал головой.
- Алек, слушай, тут что-то не так.
Все не так, подумал он.
- Когда распыляют... это не уничтожение, понимаешь? Какой-то
переход... пространственный?
Он остановился, глядя на Альда, и сразу Сигнал толкнул вперед.
- Может попробуем, а?
- Ты спятил,- сказал Алек. В первый раз он что-то сказал, и Альд
облегченно вздохнул.
- А что нам терять?
- Сигнал,- сказал Алек.- От него не уйти.
- А помнишь, как Инта? Выкатиться из цепи - и все.
- Алрх! - властно сказал Алек.- Примешь группу... если я...
того.
* * *
Черные вихри гуляли по черной земле, светлые тени текли,
пробиваясь сквозь мрак, и стены Казармы уже серебрились вдали.
Он шел вперед без мысли и без боли - просто шел. Он шел, и шаги
привели его в нору; он скинул форму, принял душ, лег - и его
отключили.
* * *
... Они шли по еще живой лазурной траве, и с белесого неба вроде
бы даже пригревало.
- Меня зовут Алек,- сказал он, и старший обернулся к нему. Такой
вот красавчик три на два, весь в шипах, наростах и вздыбленной
чешуе.
- Алоэн,- булькнул он и хвостом дернул по ногам. Слева шел
человек по имени Альд, справа двуногий и двурукий Алул. Хорошая
группа, подумал он, будет с кем говорить, если вернусь, и тут
шатнулась земля и все расплылось - это их накрыли полем, до поры
прикрыв от огня
* * *
2. НЕСТАНДАРТ
Темно-синее небо Латорна, думал он. Очень темное синее небо, и
плывут облака... Я лежу потому, что ранен, думал он. Я ранен, и
поэтому можно лежать и глядеть, как плывут облака.
Он открыл глаза и увидел мятущийся прах. Черные струи, кружась,
заметали его; это было невыносимо, и он встал. Он шел сквозь
мрак и сквозь боль и думал: почему я здесь? Как случилось, что я
здесь?
- Я умер,- сказал он себе.- Я умер, но тогда был Латорн, было
небо и были облака.
- Чепуха,- сказал он себе.- Если умер, нет уже ничего.
- Есть,- ответил кто-то другой.- Легион. Сборище мертвецов.
Он стоял, хотя его толкало вперед. Его толкало, а он стоял и
думал: это сказал Алек. Какой Алек? Не знаю никакого Алека! Нет,
знаю. Он был со мной в бою. Он ничего не говорил. Он сказал:
"Меня зовут Алек," - и больше ничего.
Было очень трудно стоять, и он пошел. Я ранен, подумал он. Я
ранен и сейчас упаду. Нет, я не упаду. Все раны заживают, пока
идешь. Откуда я это знаю? - подумал он. Тут что-то не так,
подумал он. Надо начать сначала, подумал он.
- Меня зовут Альд,- сказал он себе.
О Легионе говорил Алек. Он не мог мне об этом говорить, потому
что сегодня я видел его в первый раз. Я не мог его видеть
сегодня в первый раз, потому что я знаю, какой он в бою, как не
мог бы узнать за один раз.
Боль исчезла, и он заспешил, догоняя своих. Они шли вчетвером:
Старший, Алек, Алул и Альд, и пока не стоило говорить.
Мы - молодцы, подумал он, всего двоих в четвертой цепи. Сегодня
мы будем говорить, подумал он, сядем за столик в Просторе и
будем говорить.
* * *
И они сидели вдвоем, потому что Алул не стал говорить. Многим не
надо говорить, они в себе и для себя. Не все человечества
возникли из стадных существ, подумал он улыбнулся. Эта мысль
была его мыслью, из Латорна, а не из Легиона.
- Алек, спросил он,- ты помнишь меня?
Алек качнул головой. Верзила с железным лицом и челюстью на
двоих, знакомый, словно мы с ним не расставались всю жизнь.
- А я тебя помню. Будто ты был старший, а я шел в бою справа и
позади.
- Врешь,- ответил Алек.
* * *
Место, где спят, почему-то зовется норой. Как сюда влезет Алек,
если и мне тесно? Почему же я так за него уцепился?
Уменьшим селективность, подумал он, и это была хорошая мысль -
из Латорна. Память - это просто информация, записанная в мозгу.
Если она есть... Только не торопись, подумал он, пусть всплывет.
Белое небо и голубая трава. Серебро. Серебряные вспышки солдат.
Серебряные стены в тяжелом дыму. Дым. Огонь. Серебряная фигурка,
влетевшая в пламя. Малыш. Малышка...
Малышка, подумал он, шагая в своем ряду. Ушла неуклюжая радость,
когда все легко. Легко убивать, легко умирать, легко терять
своих. И только думать нельзя, потому что сплошная легкость в
мозгах.
Но мы уже вышли на рубеж, и надо о чем-то думать... Страшно,
подумал он. Я боюсь этого боя. Я каждого боя боюсь, но этого
особенно, потому что он уже начался. Малышка, подумал он.
Почему? Надо смотреть.
Он смотрел, как прошла мимо них четвертая цепь. Первые три ушли
давно, а четвертая обгоняла их только сейчас.
Капельки ртути, подумал он. Вот сейчас сольются...
Он привстал на цыпочки, вглядываясь в далекий фланг. Вон там,
последняя шестерка. Пять с половиной, подумал он, один человек -
и тот малютка.
И тут загорелся танк.
* * *
Пятая цепь - это подарок судьбы. Он вышел из боя без единой
починки и думать начал, когда еще не засверкали стены Казармы.
Значит, малыш все-таки есть, подумал он. Логика против памяти,
подумал он. Я знаю Алека, каждое его движение в бою. Я знаю
правила этой игры, как нельзя узнать за единственный раз. Я
думал о малыше раньше, чем увидел его. В Легионе не так уж много
людей. Маленьких тем более. Это больше, чем совпадение.
Какой-то цикл? подумал он. Проходишь круг и начинаешь сначала?
* * *
- Ну,- сказал Алек с усмешкой,- что ты еще вспомнил?
- Я видел малыша,- серьезно ответил Альд.- Маленького человека.
Он шел в четвертой цепи.
- Что-то с тобой не то,- сказал Алек с грубоватой заботой.-
Гляди, Альд!
- Давай его поищем!
- Чего это вдруг?
- Мне так нужно, понимаешь? Чтобы знать, я помню или это бред.
И Алек безропотно отправился с ним.
А в Просторе было полно. Они шли по мосткам над лежанками,
вешалками и столами, и от тресков и голосов рокотало в ушах.
Только в третьем секторе они нашли малыша. Он сидел за столом
один, и когда Альд увидел его лицо, он немедленно встал столбом
и Алек чуть не сшиб его с ног. Женщина, клянусь светилом
Латорна!
Они все-таки сдвинулись с места и направились к ней, а она
смотрела на них, нет, только на Алека. И это его она тихо
спросила:
- Ты с Земли?
- Инта! - заорал Альд.- Инта! - и как двинет Алека в бок: - Ты
что, Инту забыл, болван?
И тут железный вояка тихо взвыл и бессильно уселся на пол.
* * *
Ничего-то они не помнят, подумал Альд. Они просто поверили мне,
потому что я привел их друг к другу. Не понимаю, подумал он.
Начать вот так вот с пустого места, как будто бы и не рвалась
нить. А если это не в первый раз? Сколько раз они находили и
теряли друг друга и опять встречались - впервые?
- Инта,- сказал он с мольбой,- но хоть что-то ты помнишь?
Усмехнулась. Что-то жесткое всплыло в ее глазах, обозначилось в
складке губ.
- Дождь и домик в саду. Не изводи себя, Альд. Таким, как мы,
помять ни к чему.
- Я помню,- сказал ей Алек.- Я тебя потерял и больше не мог
жить.
- Куда же я делась?
- Тебя распылили,- сказал Альд.- Загнали в первую цепь. Мы пошли
за тобой.
Она засмеялась. Негромкий хрипловатый смех - как рыдание.
- Значит, если распылят..?
- Память стирается при переходе,- сказал Альд.- Я два дня
мучился, пока вспомнил.
- Сам?
- Нестандарт,- буркнул Алек, и они опустили глаза, будто это
словечко вдруг отрезало их от Альда.
- Тебе нельзя было сюда попадать,- очень грустно сказала она.-
Это какая-то ошибка, что ты сюда попал.
- А ты? Все-таки женщина...
- Я стала солдатом не потому, что попала в Легион, а попала в
Легион потому, что была солдатом.
- Не может этого быть,- сказал он с тоской.
- Не все ли равно? Мне подходит такая жизнь. Прошлого нет, а
настоящее - бой.
- А мне не подходит,- выдавил Алек и грохнул на стол пудовые
кулаки.- Игрушки, да? С одного конца доски на другой? И Сигнал в
спину?
- Черт тебя принес, Альд,- сказала Инта.- Если б не знать...
И опять глядят друг на друга, словно они тут вдвоем, словно
главное все решено и остались одни пустяки.
- Если опять перейдем, я тебя забуду.
- Да,- сказал Алек.- Это Альд тебя искал.
- Его уберут,- сказала Инта, и они опять опустили глаза.
- В могилу, что ли? - он заставил себя усмехнуться - зря
старался, все равно они только вдвоем.
- Значит, уходим, сказала Инта.
- Куда?
- Не знаю,- сказал Алек.
* * *
Третья цепь, наш сектор впереди.
Так приятно идти, а пятерка топает за спиной, я люблю их, думала
она, ничего, что с ними не поговоришь, а у черных даже нет имен,
все равно они мои, мое ушестеренное "я".
В четвертой цепи она увидела их, и помахала рукой. Пятая цепь,
теперь четвертая, значит, завтра они в шестой. Это хорошо. Если
я... Я знаю, что должна уцелеть, но это тягостно - думать, что
должна, и она замедлила шаг, чтобы Сигнал шибанул по мозгам.
Третий сектор, подумала она. После боя нас должны отвести. Мы -
плохие вояки, подумала она, в третьем секторе мало кто говорит,
а такие и в цепи поодиночке. Паршиво, подумала она, первые цепи
почти не ослабят удар, главное придется на нас.
Сигнал вывел их на рубеж, в самый центр, подумала она, опять я
на острие, подумала она, а я ведь должна уцелеть, но танк уже
зачадил, вот глупость, подумала она, какой дурацкий сигнал - два
танка, чтобы обозначить атаку...
И то, что она давила с утра, поднялось наверх, и тошно, хоть
плачь. Атака! подумала она, не бой, а обман, дурацкая игра,
будьте вы прокляты, подумала она, опять у меня бой...
А игра как пожар расползалась по степи, и первая цепь уже
догорала в ее огне, и Сигнал уже сдвинул навстречу огню вторую
цепь.
Пора! Сигнал подтолкнул вперед, и она напряглась, одолевая его.
До боли в стиснутых зубах, до капель на лбу. Тебя ломает, а ты
стоишь, и пятерка топает за спиной, но цепь все-таки изогнулась,
она удерживала центр, а фланги уходили вперед - пусть фланговый
огонь ослабит удар. Невод, подумала она, где-то там идет третья
цепь, и мы успеем ее искрошить.
И - ничего. Не приходила холодная радость боя, только стыд и
глухая тоска. Сколько тех, кого я сейчас распылю, шагало рядом
со мной? И сколько ожогов и ран я получила от прежних друзей?
- Надо кончать,- сказала она себе.- С этим все.
И тут начался бой.
* * *
И снова черные вихри гуляли по черной степи, и светлые тени
текли сквозь роящийся мрак, и снова мы поднимались из праха, и
поредевшие цепи шагали к Казарме.
Инта шагала одна. Может быть, кто-то еще догонит меня у стены...
- Я сделала все, что смогла,- сказала она себе.- Я берегла себя
не больше, чем их. Они уже на той стороне,- сказала она себе,- и
завтра мне в них стрелять.
Стыд и глухая тоска. Хорошо, что мне помогает боль. Мне больно,
больно, очень больно, твердила она себе и вслушивалась в боль, и
пряталась за ней, но боль ушла, стекла в горячий прах, и ничего
не спрячешь от себя.
Меня обворовали. Все было ничего, пока был бой. Нелепый бой,
бездарный бой - но бой.
Мне надо уходить, подумала она. Есть Алек - и я не хочу в него
