Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Brutal combat in Swordsman VR!
Swords, Blood in VR: EPIC BATTLES in Swordsman!
Demon's Souls |#15| Dragon God
Demon's Souls |#14| Flamelurker

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
История - Генрих Манн Весь текст 2859.58 Kb

(Молодые, Зрелые) годы короля Генриха IV

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 66 67 68 69 70 71 72  73 74 75 76 77 78 79 ... 245
поклялся, что скорее умрет, чем переменит веру, а сделался католиком  на
семнадцать дней раньше, чем Генрих. - Мой государь, - заявил посланец, -
скорее готов отказаться от преследования и наказания виновников Варфоло-
меевской ночи, чем допустить раздел королевства. - Конде взревел  -  так
неожиданны были эти слова.
   Наверное, и в Ла-Рошели протестанты вскипят и обозлятся, и для Генри-
ха лучше быть от них подальше, хотя бы на расстоянии  одного  дня  пути.
Первый ответ на столь смелое заявление был, конечно, следующий:  "Забыв-
чивый"! "Неблагодарный"! Ради кого же они тогда пали, эти жертвы  Варфо-
ломеевской ночи? Вы, сир, отправились на свою свадьбу, а наших повели на
убой! И теперь наши убиенные останутся неотомщенными, чтобы вашему вели-
честву легче было торговаться из-за земель с убийцами?! Обратитесь к ис-
тинной вере, а то как бы и мы не позабыли, кем была ваша мать!  Вот  что
говорит голос храбрых и непреклонных протестантов -  говорит  достаточно
громко и доходит до Генриха с его наскоро сколоченным "двором без  рели-
гии". Он должен был сделаться вождем протестантов;  но  им  стал  теперь
вместо него другой, кузен Конде, который раньше оказался на месте. Конде
усерден и суетлив, он ничего не видит, кроме борьбы партий. И вы довери-
лись этому тупице, добрые люди, ревнители истинной веры! Ведь Конде  все
еще живет во времена господина
   адмирала. Не понимает, что разделить королевство изза религий  -  все
равно, что растерзать его ради собственной выгоды, как хотелось бы Пере-
вертышу. Кузен Конде и Двуносый сходны в одном: ничего у них не  выйдет,
и суются они не в свое дело. Лучше  бы  оставались  там,  где  были.  Но
больше всего спешит тот, кому ничего судьбой не предназначено.
   Так Генрих, наедине с собой, называл вещи своими именами, но при этом
неутомимо продолжал привлекать и собирать все новых  сторонников,  пугая
их численностью французский двор, до тех пор, пока  оттуда  не  начались
переговоры. И если с кузеном, с его прежним  другом,  столковаться  было
невозможно, то с крепостью Ла-Рошелью Генрих все же  поддерживал  связь.
Пусть там узнают, кто он: их друг, как и прежде, но, кроме  того,  принц
крови. Они настаивали на том, что он должен  ходить  слушать  проповеди,
иначе нечего и рассчитывать на ревнителей истинной веры. Конде и так по-
жаловался им на Генриха, назвав его заблудшей овцой. Выброшенный из про-
тестантской среды, Генрих уже не представлял бы для кузена никакой опас-
ности; а тот еще ехидствует, и все потому, что глуп.
   Но и с Парижем дело обстояло не лучше; французский двор  помирился  с
монсиньером, в результате чего монсиньера прямо раздуло от сыпавшихся на
него провинций, поборов, пенсий. Королю же Наваррскому ничего не пожало-
вали, его только назначили губернатором Гиенни, чтобы он  правил  ею  от
имени его величества, то есть лишь подтвердили его прежний титул.  Пусть
будет этим доволен, иначе бы совсем без ничего остался:  ни  партии,  ни
земли, а главное - ни гроша денег. Так он шел на раздел  королевства,  -
но только временно, - уверял себя Генрих. И все равно - без пользы, если
приходится улетать, словно корольку, на юг и  оставаться  в  стороне  от
важных государственных дел. Притом - невесть на сколько времени. Кому бы
сейчас пришло в голову, что на целых  десять  лет!  Для  юноши  двадцати
трех, это ведь целая вечность.
   "Итак, вооружимся терпением, ему мы успели научиться  в  замке  Лувр.
Отсрочки, уступки, отречение - все это во вне, а в  душе  живет  упорная
мысль: эту школу мы уже прошли, тут нас никто не может превзойти. Госпо-
да из Ла-Рошели, вашей партии непременно нужен вождь, и вы  утверждаете,
что он должен посещать проповеди? Иду, иду! Кто решился на раздел своего
королевства, сможет с таким же успехом и религии отделить одну  от  дру-
гой: я делаю все это только по необходимости, - под вашим упорным давле-
нием. Посмотрите на моих дворян-католиков, они гораздо умереннее.  Прав-
да, они уже не могут уехать отсюда, у них слишком испорчены отношения  с
французским двором. Их я оставлю у себя, даже если  перестану  ходить  к
обедне. Но слушать проповеди я пойду, чтобы завербовать вас, ибо вы  бо-
лее настойчивы. Впоследствии это вам  боком  выйдет,  твердолобых  я  не
терплю, хотя именно среди них и найдешь самых добродетельных, а кого  же
мне любить, как не их. Все же бывает и так, что иной с лица - сама  доб-
родетель, а на деле - просто зол и глуп, поэтому-то между  мною  и  моим
кузеном Конде теперь начнется великая вражда. Пусть расставляет на  шах-
матной доске свои фигуры, а я одним ходом сделаю ему мат, я иду  слушать
проповеди!
   Если б вы знали, добрые люди, - говорил себе  Генрих,  долго  и  тща-
тельно обдумывая свой возврат к протестантству, - что в сущности  вопрос
сводится к некоему обстоятельству, а потом к доброй воле и удаче!"
   Об этом обстоятельстве, - что он принц крови,  -  Генрих  никогда  не
упоминал, ибо даже гордость может прятаться за хитростью.
   Он вызвал в Ниор свою сестру Екатерину. Этот город стоит  на  границе
двух провинций - Пуату и Сентонжа - и уже совсем близко от святой  Мекки
гугенотов; но в нее он войдет лишь после того, как будет принят  обратно
в лоно протестантской церкви, чтобы не стыдиться своего возвращения.  13
июня в Ниоре Генрих торжественно отрекся от католичества. Как живое сви-
детельство его обращения, рядом с ним стояла принцесса Бурбон, его сест-
ра, верная протестантка, не изменившая своей вере в самые трудные време-
на. А 28 того же месяца он вступил в Ла-Рошель. Теперь ему уже  не  надо
было опускать голову, и колокола звонили, встречая его, как они  звонили
когда-то при въезде его дорогой матушки, королевы Жанны, чьей  твердыней
и прибежищем всегда была эта крепость. Он сам осаждал город с католичес-
ким войском, иные это еще помнили, но они молчали, и когда  он  проезжал
миме них, молча подталкивали друг друга, сжимая кулаки.
   Генрих все замечал. Но он приказал себе: терпение.
   И никто пока не думает о десяти годах. Ведь это целая вечность.
   В его свите были и дворяне-католики. Он нарочно показывал их  в  про-
тестантской крепости: у меня-де, в моей стране, есть не только  вы.  Эти
люди не привержены ни к какой религии. Они  преданы  лишь  мне  и  коро-
левству, что когда-нибудь будет одно.
   Он никому об этом не говорил, вернее, имел по данному  поводу  только
одну-единственную беседу с неким дворянином из Перигора, тем самым,  ко-
торый однажды сопровождал его на побережье океана и даже был  его  собу-
тыльником, когда они пили вино там, в разрушенном ядрами доме.  Так  как
господин Мишель де Монтень вошел с толпой других  придворных,  Генрих  в
присутствии посторонних сделал вид, что никакой  особой  близости  между
ними нет: не заговаривал с ним и, глядя  мимо,  лишь  улыбался  какой-то
странной улыбкой; но и господин Мишель улыбнулся многозначительно.  Ген-
рих как можно скорее отпустил всех; по его знаку задержался только один.
   Оставшись в прохладной зале вдвоем с. Монтенем,
   Генрих взял его за руку, подвел к столу и сам поставил на стол кувшин
и два стакана. Бедный дворянин храбро с ним чокнулся, хотя ничего  хоро-
шего от вина не ждал. За то время, что они не виделись, у него появились
камни в почках. Когда-то предчувствие старости удручало его, словно  она
уже наступила. Теперь он узнал, каково быть старым  в  действительности.
Он начал ездить на воды и будет ездить до самой  смерти.  Поэтому  самым
интересным предметом разговора для него были всевозможные  целебные  ис-
точники разных стран, а также способы лечения у разных  народов:  напри-
мер, итальянцы охотнее пьют целебную воду, а немцы окунаются в  нее.  Он
сделал два очень важных открытия, - в древности они были известны, потом
позабыты... Вопервых, что человек, который не купается, обрастает коркой
грязи, он живет с закупоренными порами. Вовторых, что определенная кате-
гория людей пользуется пренебрежением человека к своей природе ради соб-
ственной выгоды. Этот философ с камнями в почках мог бы  часами  рассуж-
дать о врачах, и не просто так, а со ссылками на императора Адриана, фи-
лософа Диогена и многих других. Но он отказался от такого  рода  беседы,
ему даже удалось в течение всего разговора  совсем  выкинуть  из  головы
свои самые неотложные заботы.
   Генрих осведомился, с какой целью Монтень прибыл  сюда,  и  дворянину
даже в голову не пришло заговорить о поездке на воды. Ему, сказал  он  в
ответ, хотелось поглядеть такую новинку, как "двор без религии".  Генрих
заметил, что скорее речь может идти о дворе с двумя  религиями,  на  что
господин Мишель де Монтень ему возразил со спокойной улыбкой:  а  это  -
одно и то же. Из двух религий истинной может быть только одна, и  только
ее мы должны исповедовать. Если рядом с ней допускают ложную, значит, он
не делает между ними различия и мог бы, собственно, обойтись без обеих.
   - Что я знаю? - вставил Генрих. Эти слова запомнились ему еще со вре-
мени их первого разговора и сейчас вновь показались уместными. Его собе-
седник не
   возражал; он покачал головой и лишь заметил, что  такие  слова  нужно
говорить перед богом. В знании господнем мы не участвуем. Но  тем  более
предназначены к тому, чтобы разбираться в знании земном, и мы  постигаем
его по большей части с помощью воздержания и сомнения. - Я люблю умерен-
ные, средние натуры. Отсутствие меры даже в добре было бы мне почти отв-
ратительно, язык оно мне, во всяком случае, сковывает, и у меня нет  для
него названия. - Он намеревался еще сослаться на Платона, но Генрих  го-
рячо заверил его, что и так с ним согласен. Он предложил  осушить  кубки
за их добрососедские отношения дома, на юге. И дворянин охотно выпил, не
думая о своих камнях. Благодаря вину он стал словоохотливее, разрумянил-
ся и предался самой непосредственной откровенности. Он назвал  сидевшему
против него Генриху все, что руководило  молодым  человеком,  перечислил
его врагов, неудачи, описал его отчаянную борьбу между двумя вероиспове-
даниями, страх ничего не свершить, остаться в одиночестве и  даже  отор-
ваться от своей родины. Лишь избраннику посылаются подобные испытания, и
только ради всего этого и приехал сюда, как выяснилось, Монтень. Ему хо-
телось посмотреть, окажется ли в силах ум, склонный к  сомнению,  проти-
востоять крайностям неразумия, которые ему угрожают отовсюду. Ведь чело-
веческая природа, как это подтверждают история и древние авторы, непрес-
танно растрачивает себя на  такие  крайности.  Люди  -  слепцы,  которые
только безумствуют и ничего не познают; таков,  как  правило,  весь  род
людской. Тот смертный, которому в виде исключения  господь  бог  даровал
душевное здоровье, вынужден хитростью скрывать его от этих буйных  поме-
шанных, иначе он далеко не уйдет.  Большая  часть  истории  человечества
представляет собой лишь ряд подобных вспышек душевных  заболеваний.  Так
будет и впредь. И это еще хорошо; душевные болезни, которые  по  крайней
мере изживаются во вне, наименее опасны: omnia vitia in  aperto  leviora
sunt [23].
   Тут Монтень провозгласил тост. Философ побывал в Париже и видел  зна-
менитую Лигу. За эту мощную вспышку тяжелой душевной болезни он и  пред-
ложил Генриху выпить кубок. Затем заговорил так сурово и  стойко,  точно
сам был одним из борцов против. Лиги и  врагом  испанского  золота,  сам
терпеливо вербовал сторонников, сам должен  был  наследовать  это  коро-
левство; он сказал:
   - Лигу еще ждет ее расцвет и упадок, только после этого наступит  ваш
час, сир. Не будем спрашивать, долго ли вы продержитесь и не начнется ли
после вас обычное безумие. Пусть это нас не заботит.  Я,  без  сомнения,
еще увижу моего государя венчанным на царство. - Но тут ему напомнили  о
себе привычные телесные недуги. Кроме того, он заметил по своему  слуша-
телю, что сказал достаточно, и встал.
   Однако Генрих был глубоко потрясен тем, какие отзвуки  родило  в  нем
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 66 67 68 69 70 71 72  73 74 75 76 77 78 79 ... 245
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (1)

Реклама