Чтобы не свалиться с этого громадного парня, маленькой Екатерине приш-
лось ухватиться за него. Когда она опять очутилась на полу, Генриха дав-
но уж и след простыл. Но она - она теперь знала правду; и от радости
громко рассмеялась. Телохранитель тоже смеялся.
ДУХ
Те, кто должны были ему помогать, до сих пор еще не знали друг друга.
Это были прежде всего господа де Сен-Мартен д'Англюр и д'Эспаленг, два
благовоспитанных дворянина, остроумцы и смельчаки, но, согласно требова-
ниям хорошего тона, всегда умевшие вовремя остановиться. Общение с ними
было весьма приятно, и так как Генрих не сомневался в их преданности,
оно тем более привлекало его. Доверенным лицом Генриха был некий госпо-
дин де Фервак, настоящий солдат, уже не юноша, прямодушный и скромный.
Этот был не охотник до зубоскальства и словесной игры: иной раз краткое
донесение, которое обнаружит д'Арманьяк в платье своего государя, неве-
домо как туда попавшее; время от времени беглая встреча и несколько
имен: Грамон, Комон, д'Эспин, Фронтенак. Наконец здесь, в самом замке, в
заговор оказались вовлеченными семеро дворян, причем каждый из них при-
соединился по собственному почину; они были уже проверены, ибо Фервак
как-то пустил ложный слух, будто все открылось и им нужно бежать. Но они
не сделали этого, ставя выше собственной безопасности честь выступить с
королем Наваррским и дать стране мир и свободу. И Генрих узнавал достой-
нейших по тому, что они даже не задумывались, ради чего примыкают к это-
му заговору - ради собственной выгоды или просто в поисках волнующих
приключений.
Для тайных встреч заговорщики пользовались новой террасой над рекой.
Ныне здравствующий король расширил дворцовые сады, так как ему уже надо-
ело, что его добрый народ лезет вверх по крутому берегу и, повиснув на
ограде, громогласно восхищается блестящим придворным обществом. Высоко
над рекой, недоступная с берега, тянулась длинная терраса, но никто не
знал, что с нее все-таки можно спуститься. На дальнем конце террасы в
полу была откидная каменная плита, скрытая за колоннами; тот, кто знал
ее секрет, попадал через проход в каменной кладке к самой воде. Здесь
всегда стояла наготове лодка, чтобы увезти Валуа, если бы Лига решила
захватить короля с помощью своих приверженцев, которых было немало во
дворце Лувр. Здесь-то и стал являться дух адмирала Колиньи.
Первым, увидевшим адмирала в одну январскую ночь и признавшим его,
был некий дворянин-католик. И хотя он, из соображений практического ха-
рактера, был глубоко предан делу короля Наваррского, все же, разумеется,
едва ли желал встретиться с духом убитого протестанта. Господину Ферваку
он высказал свое недовольство, ибо покойник вмешивается в дела, происхо-
дящие после его смерти: они вряд ли могут быть ему до конца понятны.
Впрочем, дух вел безответственные речи, и дворянин даже не хотел их пов-
торять. От такого свидетельства нельзя было просто отмахнуться. Оно ка-
залось гораздо убедительнее, чем рассказы гугенотов - фантазера д'Обинье
и меланхолика дю Барта. Генрих, как и прежде, держал своих старейших
друзей на некотором расстоянии. И все-таки между ними царило безмолвное
понимание, для которого не требовалось особого сговора, и они были непо-
колебимо преданны. Пусть их государь к ним несправедлив - они не ждали
От него милостей, они владели лучшим, большим. И они понимали, что госу-
дарю необходимо привлекать на свою сторону врагов, подкупать их, очаро-
вывать и даже убеждать! Носиться с такими друзьями, как мы, значило бы
только расточать свои силы: мы ведь знаем друг друга; незачем баловать
нас, государь должен уметь быть неблагодарным.
Когда в один ранний зимний вечер оказалось, что они оба спрятались в
его неосвещенной комнате, Генрих сурово стал их корить. В свое оправда-
ние они заявили, что господин адмирал дал им поручение: он-де вернулся.
Затем подробно описали, где и как он предстал им, и Генрих не мог не
выслушать их рассказ. Хотя он уже знал о явлении адмирала от католика,
он начал уверять, что они первые вестники этого события и сильно ошиба-
ются, надеясь его обмануть. Но они сказали: - Сир! Дорогой наш повели-
тель! Бессмертные души усопших соприсутствуют здесь, они среди нас, жи-
вых, и нет ничего удивительного, если они иногда являются нам.
- Не это вызывает во мне сомнение, - возразил Генрих. - Так как духам
известно, что их вид страшит живых, то обычно они являются нам не с доб-
рыми намерениями. Чем я провинился перед господином адмиралом, что он
посетил меня?
Друзья безмолвствовали. Или они не знали, что ответить, или своим
молчанием предоставляли ему самому найти ответ на этот вопрос. - Слишком
много чести для меня, если обо мне говорят на том свете, - добавил Ген-
рих.
- Не больше, чем на этом, - ответили они. - Всем королевствам Запада
известно, что есть государь, который вот уже несколько лет ведет жизнь
пленника при дворе своих врагов. Его мать извели, его полководец и друг,
заменявший ему отца, убит, почти все друзья насильно отняты у него. Он
же и виду не подает, как ему трудно переносить все это, забавляется пус-
тяками и так медлит, будто совсем позабыл о тех действиях, которых все
от него ждут.
- Кто ждет? Чего ждут?
Они ответили, кто. - Назовем хотя бы одно лицо: королева английская
находит вашу историю захватывающей, сир. Нам это сообщил Морней, который
долго там прожил и до сих пор тесно связан с британским островом. Коро-
лева расспрашивает нашего Морнея о вас, как о самой романтической фигуре
наших дней. Решитесь ли вы, наконец, прикончить мадам Екатерину, До того
как она вас отправит на тот свет? В стране все разрастается движение,
быть вождем которого самою судьбой предназначено вам; вы же все мечтае-
те. Разве это может не тронуть девственное сердце сорокалетней Елизаве-
ты? Загадочный, непроницаемый принц! Совсем не то что ветреный д'Алан-
сон, который все еще питает какие-то надежды касательно ее руки. Впро-
чем, ей теперь известно, что у него два носа.
Генрих опустил голову; он понял, на что они намекают, рассказывая все
эти истории. - И что же, он хочет, чтобы я явился к нему на свидание?
Они сразу догадались, кого он имеет в виду. - Сегодня в одиннадцать,
- прошептали они и постарались незаметно исчезнуть.
Генрих с неохотой остался один: ему стало страшно. Увидишь духа, и то
почувствуешь грозную жуть. А идти на свидание с ним? Это уж самонадеян-
ность и дерзость. Священнослужители обеих религий пригрозили бы за это
тяжкою карой. Нет, у него не хватает хладнокровия, чтобы подойти к этому
вопросу непредвзято и помирскому. А вот д'Эльбеф смог бы! Почему-то Ген-
риху пришел на память именно д'Эльбеф, хотя он из другого лагеря, из до-
ма Гизов. Генрих не посвящал его в свои планы побега, однако д'Эльбеф
уже предостерег его против новых шпионов, которые могли обмануть Генриха
своей светской учтивостью. Д'Эльбеф умел хранить тайну и мог дать хоро-
ший совет. Лежа на кровати, Генрих сказал своему первому камердинеру: -
Д'Арманьяк, я хочу повидать господина д'Эльбефа. - Слуга-дворянин отпра-
вил с этим рискованным поручением одну из камеристок королевы На-
варрской, самую скромную и незаметную, чтобы нельзя было догадаться,
по-чьему делу она идет. Когда друг наконец явился и, стоя возле кровати
Генриха, выслушал всю эту щекотливую историю, он заявил:
- Появление адмирала естественно, особенно если взять в рассуждение
те обстоятельства, при которых он погиб. Скорее удивительно, что он так
долго медлил. По моему скромному разумению, сир, вам нечего опасаться.
Напротив, может быть, он хочет предостеречь вас.
- Мой добрый дух, который всегда меня предостерегает, - это вы сами,
д'Эльбеф,
- Я принадлежу к числу живых, и мне известно далеко не все. - В гоне
д'Эльбефа прозвучал кроткий упрек: мной, дескать, пользуются, но в тайны
не посвящают. Для столь наблюдательного человека это, впрочем, не сос-
тавляло особой разницы: д'Эльбеф, знал о перевороте, который совершился
в душе Генриха Наваррского, и догадывался о его намерениях. Но так как
он принадлежат к стану врагов, то ему были виднее и опасности, ус-
кользавшие от самого Генриха.
- Одно для меня несомненно, сир: нельзя допускать, чтобы дух ждал вас
понапрасну. Но с ним, вероятно, надо держаться, как и с прочими духами,
а именно: ни при каких условиях не подходить слишком близко, ибо самые
благожелательные духи могут все же впасть в искушение. - В какое, он
умолчал. - Спокойно идите туда), сир. По обычаю духов - насколько мы их
знаем - будет держаться в отдалении и это, для того чтобы не поддаться
искушению. Сам я буду неподалеку, хотя ни вы, ни дух не заметите меня, -
разве только появится необходимость вмешаться живому человеку. -
Д'Эльбеф сказал эти слова, как будто ни к кому не обращаясь, и при том
улыбнулся, словно они вырвались у него случайно.
Генрих все еще лежал в нерешительности; наконец он вздохнул: - Должно
быть, я трус! На поле боя я этого не замечал, разве что в начале сраже-
ния, тогда мне обычно живот схватывает; но что такое десять тысяч врагов
в сравнении с одним духом!
За обедом в этот день все были как-то особенно молчаливы. Царила та-
кая тишина, что король приказал вызвать музыкантов. Король, по своему
обыкновению, был угрюм, а Генрих смотрел в тарелку, на которой кушанья
оставались нетронутыми. Только мадам Екатерина что-то говорила своим тя-
гучим тусклым голосом, и если кто по рассеянности не отвечал ей, она
окидывала его испытующим взглядом, продолжая спокойно жевать. Своему ко-
рольку она сказала: - Что это вы ничего не едите, зятек? А вам следовало
бы покушать, покуда еще есть возможность, - и дичи, и рыбки, и пирогов.
Ведь это найдешь не всегда и не везде. - Он сделал вид, будто не слышит
из-за музыки; все же она дала ему понять, что ей известно его намерение
опять сделать попытку к побегу. Правда, Екатерина сейчас же покачала го-
ловой: уж сколько раз пытался ее королек вспорхнуть и улететь, пусть
попробует еще раз!.. И на своего сына-короля она посмотрела неодобри-
тельно. - Ты затеял глупость, - сказала она ему, перегнувшись через
стол. И, помолчав, добавила: - Вашу мать, сир, вы больше не удостаиваете
своим доверием. - Генриху казалось, что этот вечер никогда не кончится.
Ведь невозможно ухаживать за женщинами или острить с мужчинами, если у
тебя назначено свидание с духом.
Около одиннадцати стража", как обычно, прокричала в залах и переходах
о том, что ворота запираются, и придворные, жившие вне замка, поспешно
удалились. Генрих хотел незаметно смешаться с их толпой, но его позвал
сам король. Его величество являло собой печальное зрелище. Не будь Ген-
рих так взволнован, он заметил бы, что у его величества совесть нечиста
- Милый кузен, - сказал Карл, - сегодня холодная бурная ночь. По та-
кой темноте мало ли что может случиться в пути. Сиди-ка лучше у огня!
- Меня ждут, - отозвался Генрих и, точно имел в виду даму, рассмеял-
ся. Но ему стало не по себе.
Как только он вышел из-под защиты замковых стен, бурный ветер отшвыр-
нул его обратно. С большим трудом достиг он террасы, где царил полнейший
мрак. Генрих стал ждать, но время шло, а дух, все еще ничем не давал
знать о своем присутствии. Только когда ветер на миг разорвал облака,
блеснул лунный луч и тотчас погас, но в его беглом свете Генрих узнал
адмираиа. Черные латы, седая борода и особый наклон головы - бесспорный
признак не только благородства среди людей, но и знакомства с волей
божьей. Да, это действительно он, сказал себе Генрих и преклонил колено.
Он находился на одном конце террасы, дух на другом, где стояли колонны;
летом их обвивал виноград, образуя беседку. Молодой человек начал читать
молитву.
Но вот снова прорвался лунный луч, теперь его свет покоится на потус-
