память в своей душе – или погибнуть – было мне уже не по
силам. Я вновь и вновь повторял: раз свободы не было в
прошлом, не может быть и в будущем». (В такт себе кивает
головой, оторвав глаза от листка.) Раз свободы не было в
прошлом, не может быть и в будущем, не может быть и в будущем,
не может быть и в будущем… Барроу (перебивает его). И второй
туда же. Тоже свихнулся! Леонардо. Тщетны поиски путей к
справедливому обществу. Никогда не построить его на земле!
Славка. Так что же делать? Делать-то что, если тщетны!
Леонардо. Надменно сверкая, погаснуть! И в тварь превратиться,
любви себе казнь приготовя. Славка. Что значат твои слова,
отец? Леонардо. Источник зла – душа, а не тело, поскольку
свободная воля есть часть души нашей. Но не тела! Наша воля на
наше зло. Никто не заставлял. Славка. Не ясно, но ответ где-то
рядом! Да что же это такое? ( Обращается ко всем.) Другого
случая, чувствую, не будет! Леонардо. Значит, не суждено
нынче. Стучите же! Стучите, и отворят вам! (Поднимает голову и
указательный палец.)
Пауза.
Раб. Одежда моя износилась, и я спустился в долину. Вскоре я
попал в плен – вон к нему. (Указывает на Квитания.) Но я был
уже заражен этим чувством. Однажды вкусив близость к свободе,
жить по-другому уже не можешь. Мне стало ясно то, о чем
говорил отец. Я даже убегал от него (кивает в сторону
Квитания), но, не найдя ничего, возвращался. Тогда я понял,
где я найду ее – мою свободу. Сток. И где же? Квитаний. Он
прыгнул за борт галеры. Я не стал останавливать его. Артур.
Ну, по крайней мере одну свободу он получил, точнее, она была
у него. Свобода принятия решения. Квитаний. Нет. Свобода
распоряжаться своей жизнью. Но здесь одна проблема. По-моему,
именно эта свобода есть у каждого. Артур. Так в чем же
проблема? Квитаний (усмехнувшись). В том, что, если человек
убил себя против воли небес, тогда не на все в этом мире воля
богов. Если же по воле, в чем тогда грех? Ведь грех – это
когда против высшей воли, не так ли, старик? (Поворачивается к
Леонардо.) Зачем же его в ад? Объясни. Леонардо. По Его воле
человеку дан свободный выбор. И если выбрал ты путь запретный,
то и на то, стало быть, воля Божья. Счастья же и свободы не
может быть на этой земле. Иначе нет смысла в человеке. Только
один испытал это и не выдержал.
Голоса присутствующих: «Кто? Кем он был?»
Леонардо. Первым. Квитаний (вопросительно обводит взглядом
сцену и зал, подняв руку ладонью кверху). Кто-нибудь что-то
понял? Мотоциклист (обращается к Артуру). Слушай, пойдем
покурим? Артур. Можно. Мотоциклист (обращается в зал). Эй, там
боковая дверь открыта? (Артуру.) Выйдем через зал, а то
(указывает за кулисы) там уже скандал. Квитаний (Славке).
Тоже, наверное, из двадцать первого века? Вот наглючая
молодежь. (Поворачивается к Рабу.) А все-таки у меня вопрос:
нашел ли ты то, что искал? Раб. Нет. Я нашел ад. Я побывал
там. Барроу. Что значит «побывал»? Тебя что, отпустили? Раб.
Да. Барроу. Слушай, а почему ты по листку читаешь? Раб.
Слишком длинные монологи. Боюсь сбиться. Накажут. Барроу. Кто?
Раб. Как кто? Режиссер. Барроу. Во дает! Да ты спроси, может,
разрешит? Поди не тридцать седьмой, дальше Читы не вышлют.
Из-за кулис голос: можно! Раб прячет листок за пазуху.
Квитаний. Слушай, неужели прыжок был лучше той, прежней жизни?
Случись все сначала, ты бы сделал так же? Или же снова
пустился бы в поиски, но уже других путей? А? Раб. Я бы жил с
людьми, и все новые обязанности перед ними наполняли бы мне
душу радостью. (Чуть помедлив.) Именно в тот момент, когда я
понял это, меня и отпустили. Квитаний. Вот оно как! А
постоянная борьба с властью? Ты ведь тогда сбил меня с толку.
Я говорил тебе, чем это закончится. Нет, тебе следовало
отрубить голову. Барроу. Так в чем же дело? Топор есть, палач
тоже. Убийца. Я не палач. Я только изобрел самоличный
способ... Квитаний (Убийце с раздражением). Да погоди ты!
(Обращается к Рабу.) И все-таки еще один вопрос. А если бы ты
родился в свободной стране и стал императором, что искал бы ты
тогда? Страна-то свободная. Раб. Я бы получил награду за то,
что добился такого положения, но отдал бы ее бедным. И ничего
уже не искал бы, а продолжал бы дело тех, кто сделал ее такой.
Барроу. Ага! Значит, свобода в отдельно взятой стране?
Знакомо. Это по-нашему! Квитаний. Ах ты раб, твою мать! Как
заговорил. Нет, дорогой, если ты только втащил свои чемоданы
во дворец и достал платок, чтобы вытереть пот со лба, – это
еще не повод сделать тебя Нобелевским лауреатом! Леонардо
(громко, подняв правую руку вверх). Но налицо и повод
отказаться от премии, если ты свободный человек. Барроу.
Значит, проверка на вшивость? (Указывает на Раба рукой,
повернутой ладонью вверх, и почти кричит.) Так он и не мог ее
пройти! (Смотрит на часы, поворачивается в зал и возмущенно
восклицает.) Тридцать минут морочил голову зрителям! Славка
(обращается к Рабу). Ты, видать, самый невиновный среди нас.
Барроу (усмехаясь). Вы еще предложите ему шампанского.
Квитаний. Протестую! Мы не слушали еще леди. Бизнес-леди.
Сток. А кто она? Барроу (морщит лоб). А я думаю, что за
реклама про салоны бизнес-ледей! (Делает ударение на вторую
«е».) Премьер. Действительно, кто вы?
Все резко поворачиваются к нему и одновременно к Маргарет.
Маргарет (выпрямляясь, смотрит на Барроу и, смерив его
взглядом, спокойно и твердо обращается к Премьеру). Я такой же
премьер-министр, как и вы. Только в Лондоне очень сыро. Как и
вы, я принимала решения за миллионы людей. От меня, как и от
вас, зависели их судьбы. Но однажды я забыла слова одного
человека, который мог подарить нам мир. Премьер. Какие слова?
Маргарет. «Когда пыль веков опустится на города, о нас будут
вспоминать не за победы и поражения на поле битвы или в
политике, а за то, что2 мы сделали для духовного развития
человечества». (Пауза.) Каждого человека. Премьер. Чьи же это
слова? Маргарет. Вы что, не смотрели телепередачи «В объективе
Америка» Валентина Зорина? Я думала, это входит в ваши
профессиональные обязанности. Квитаний. Да, Кеннеди – это
Кеннеди. (Обращается к Премьеру.) Не переживайте. Это было
всего лишь минутное озарение. Он не следовал своим словам. Он
делал совершенно другое и был убит собственным народом.
