так ли это? Вот вопрос, на который нужен ответ! Я и бьюсь над
ним двадцать столетий. Мне ведь тоже страшно, – голос его
задрожал, – потому что знаю – впереди только один шанс, и он
близок. И если мы сможем быть вместе с тобой… то есть, я хотел
сказать, вместе с этим ангелом, если он станет на мою сторону…
мы решим все! Теперь понимаешь, почему почему мне так нужна
твоя помощь? Она, словно онемев, смотрела на него. Воцарилась
тишина. Через несколько секунд он еле слышно заговорил снова:
– Никто никогда не видел этого. Даже лучшие из моих
избранников! Они лишь знали, что пантеон существует. На-
звание же знал только я. До сегодняшнего дня. Стоило мне
только повторить его, я потерял бы всех! А кто пополнял бы
тогда ушедших? – Голос его снова стал угрожающим. Он поднял
голову вверх и, будто обращаясь к кому-то неведомому, громко
повторил: – Кто!? Но тебе за то, что ты приблизила меня к
разгадке, я покажу его. Покажу, – твердо повторил он. – Смотри
же! Неожиданно стемнело, и, теряя равновесие, Лера поняла, что
твердь уходит из-под ее ног, – но ведь там, внизу, ничего
нет, мелькнуло в голове. Вдруг вспышка фиолетового света
озарила пространство под ней. Гигантский каньон с почти
вертикальными кручами скал из горного хрусталя был слабо
освещен лучами нежно-голубого света. Свет пробивался откуда-то
из глубины, так же освещая сполохами редкие вкрапления серых
уступов. Она пригляделась и увидела, что исходил он из-под
бирюзовой реки, которая извивалась у подножия скал. Он
вырывался из-под воды, но дна видно не было. Сполохи
пробивались из бурлящего потока и плясали на утесах в тех
местах, где мощная стремнина была перегорожена завалами
обрушившихся камней, похожих на глыбы серого гранита. Вода,
казалось, изо всех сил с ревом и стоном старалась преодолеть
эти преграды. Огромные водовороты, порожденные ударами
накатывающих друг на друга волн, превращали сполохи в блики,
выхватывающие тут и там каменных истуканов на вершинах скал.
Сверкающий хрусталь, истуканы и чудовищная пляска бликов
превращали всю картину в зловещую феерию. Он указал рукой
вдаль: – Они называют ее рекой жизни. А я – рекой надежд. Их у
меня много. Когда-нибудь нам удастся обуздать этот поток. А
теперь смотри! – воскликнул он и выкинул вперед руку. Лера
увидела блеснувший кристалл перстня на его указательном
пальце, но тут же перевела взгляд на завораживающее зрелище
вокруг. Страшная мысль, что в этот самый момент он, она и этот
зловещий перстень становились единым целым, поразила ее. И
хотя эта мысль только усилила пугающее чувство собственной
беспомощности, она вдруг захотела досмотреть действо до конца!
Перстень вновь вспыхнул, и в то же мгновение его кисть, став
лилово-прозрачной, вздрогнула. Ослепительная молния вырвалась
из кристалла и с оглушительным грохотом ударила в основание
ближнего к ним утеса. Изваяние, стоящее на нем, дрогнуло,
зашаталось и с отвратительным, режущим слух треском,
расколовшись на несколько кусков, рухнуло в бездну. – Видишь,
все-таки они падают! – прокричал он. «Падают… падают»…
Раскатистое эхо потонуло в отчаянном реве воды, которая,
силясь не то отбросить черные обломки статуи к основанию скал,
не то поглотить их, закружилась в чудовищном водовороте. Он
вновь простер вперед руку. Все повторилось, и новое изваяние,
только поменьше, обрушилось в реку. – Там, за горизонтом, она
впадает в Долину Власти, смывая и унося обломки былого
величия. Лера невольно закрыла глаза и неожиданно ощутила, что
шум начал стихать. Приятное чувство, напоминающее пробуждение,
медленно разлилось по телу. – Ну что? – Спокойный голос
заставил ее открыть глаза. Все было как прежде. Он устало
посмотрел на нее и, поймав удивленный взгляд, с сожалением
поморщился: – Что ты хочешь, даже мне это дается не просто
так! Тысячи лет я низвергаю их. Но проку мало – сейчас я знаю,
что нужен не просто герой, а самый достойный, самый великий
герой всех времен, который вместил бы в себя все презрение
мира, его надменность, зависть и ненависть. Да, да, не
удивляйся, я всегда говорил им, что «они этого достойны!» Мои
слова – самая сладкая пилюля для совести. Да и ты не раз
слышала такое с экранов. Сначала, достойны того, что им
обещают люди. И когда это маленькое чувство вырастает в
гордость за себя, они достойны уже моего внимания. Углубить и
расширить самооценку не составляет труда. Гримаса вновь
исказила его лицо. – Внимание же свое я маскировал под их
собственные желания. Но одних моих усилий всегда оказывалось
недостаточно. И человек сам пришел мне на помощь. Сам! Только
им достигнутые успехи, и только сейчас, дали мне в руки
современные технологии, невиданные доселе ресурсы! Только
представь, сколько толковых людей я упускал всего сотню лет
назад – только из-за того, что они не знали об успехах других
где-нибудь за тысячу километров от них. Да что там, живя
рядом! Такое положение не пробуждало в них ничего приличного.
Люди не знали, что можно жить лучше. Не знали, что можно
получать еще больше восхищения! Правда, при этом потерять саму
жизнь. Но второе я скрыл от них. Ай-яй-яй, сколько времени
упущено, – он неприятно зацокал языком. – А теперь одна только
весть о новой шикарной яхте в единое мгновение доступна
миллионам! Некогда запретные к просмотру темы – вот они,
пожалуйста! А бесчисленная армия блоггеров! Что делают, что
делают! Нельзя было и мечтать о такой удаче, – он с
воодушевлением потер ладони. – И, наконец, я нашел его! Леру
вдруг осенило: – Так что же, вы хотите сказать, что я и есть
тот самый… – Да, что ты, что ты, – перебил ее он. – Как ты
могла подумать! Ты другая, ты выше, гораздо выше! И роль твоя
несравнима с его ролью. Ты – моя правая рука, моя надежда!
Тебе предстоит спасти мир, а ему – разрушить. Но это еще
впереди, не забивай себе голову сейчас, – будто пожалев о
сказанном и наклоняясь к ней, быстро прошептал он. – Сейчас ты
просто должна понять, для чего это нужно, почему необходимо
миру, людям. Он распрямился. – Так решай! – Голос его стал
твердым. – Что решать? – Присоединяйся и помоги нам. В твоем
поступке не будет ничего неверного. У тебя ведь нет никаких
