-- Вот именно. Британские ВВС оттянули с итальянского
фронта шесть эскадрилий своих лучших тяжелых бомбардировщиков
-- "ланкастеров" только для того, чтобы уважить наших друзей в
НовоДервенте.-- Он тоже сдвинул фуражку набок, чтобы лучше
слышать.-- Прилежно работают, верно? После того, как закончат,
ни один "мессер" не сможет взлететь оттуда как минимум неделю.
Если, конечно, останется кому взлетать.
-- Разрешите сказать, полковник?
-- Разумеется, капитан.
-- Есть и другие базы истребителей.
-- Верно.-- Вис запрокинул голову.-- Видите что-нибудь?
Вланович посмотрел вверх, прикрывая ладонью глаза от
яркого солнца, и покачал головой.
-- Я тоже не вижу,-- согласился Вис.-- Но на высоте семь
тысяч метров до наступления темноты будут дежурить
истребители-перехватчики.
-- Кто же он такой, полковник? Кто этот человек, ради
которого работают наши солдаты, взлетают эскадрильи
бомбардировщиков и истребителей?
-- Некий капитан Меллори, насколько мне известно.
-- Капитан? Как и я?
-- Капитан. Но думаю, не совсем, как вы, Борис,-- мягко
заметил Вис.-- Дело не в звании, а в имени. Это Меллори.
-- Никогда о нем не слышал.
-- Все впереди, мой мальчик.
-- Но зачем все это нужно этому самому Меллори?
-- Спросишь у него сам сегодня вечером.
-- Он будет вечером здесь?
-- Будет. Если,-- добавил он мрачно,-- доживет.
Нойфельд решительной походкой вошел в радиорубку,
помещавшуюся в ветхом бараке. Дрошный следовал за ним. В
комнате не было ничего, кроме стола, двух стульев и
портативного передатчика. Сидящий за ним капрал вопросительно
обернулся на вошедших.
-- Соедините меня со штабом седьмого корпуса у
Неретвинского моста,-- распорядился Нойфельд. Он был в
прекрасном расположении духа.-- Я хочу говорить лично с
генералом Циммерманом.
Капрал кивнул и отстучал позывные. Ответ не заставил себя
долго ждать. Капрал взглянул на Нойфельда.-- Генерал сейчас
подойдет, герр гауптман.
Нойфельд взял наушники и указал капралу на дверь. Тот
поднялся и вышел из комнаты. Нойфельд занял его место и надел
наушники. Через несколько секунд, услышав хриплый голос
генерала, он машинально выпрямился.
-- Говорит гауптман Нойфельд, герр генерал. Англичане
вернулись. Согласно их информации, партизанская дивизия в Клети
Зеницы ожидает наступления со стороны моста через Неретву, с
юга.
-- Вот как? -- генерал Циммерман, удобно устроившись в
кресле передвижной радиостанции, дислоцированной на опушке леса
к югу от моста через Неретву, не скрывал удовлетворения.
Брезентовый полог кузова был поднят, и генерал снял фуражку,
наслаждаясь лучами нежного весеннего солнца.-- Интересно, очень
интересно. Что еще?
Голос Нойфельда, искаженный помехами, приобрел
металлический оттенок:
-- Они попросили переправить их в надежное место. Подальше
за линию фронта, даже в Германию. Им здесь несколько не по
себе.
-- Ну-ну. Чувствуют себя не в своей тарелке? -- Циммерман
помолчал, задумался, потом продолжил:-- Вы полностью
информированы о сложившейся ситуации, гауптман Нойфельд? Вы
понимаете, насколько важны все мельчайшие детали в этой игре?
-- Да, герр генерал.
-- В таком случае мне надо немного подумать. Ждите.
Циммерман обдумывал решение, поворачиваясь из стороны в
сторону в своем кресле. Он задумчиво посмотрел на север и в
который раз увидел луга, подходящие к южному берегу Неретвы,
стальной мост, перекинутый через реку, северный берег,
взбегающий к каменистой гряде -- линии обороны партизан под
командованием полковника Ласло. На восток, к ущелью, уходила
бело-зеленая лента реки. Он повернулся направо. К югу
простирался глухой сосновый бор, который на первый взгляд
казался безобидно пустынным, пока привыкшие к темноте глаза не
различили угловатые силуэты, тщательно замаскированные от
любопытных глаз брезентом и сосновыми ветками. Вид этих скрытых
в лесу танков, авангарда двух бронетанковых дивизий помог
Циммерману принять окончательное решение. Он взял в руки
микрофон.
-- Гауптман Нойфельд? Я разработал план действий. Прошу
вас беспрекословно выполнять следующие инструкции...
Дрошный снял с головы параллельно включенные наушники и
неуверенно спросил у Нойфельда:
-- По-моему, генерал слишком многого от нас хочет. Вам не
кажется?
Нойфельд отрицательно покачал головой.
-- Генерал Циммерман всегда знает, что делает. Таких
людей, как Меллори, ему ничего не стоит раскусить.
-- Хотелось бы верить,-- неуверенно произнес Дрошный.
Они вышли на улицу. Нойфельд сказал, обращаясь к радисту:
-- Капитана Меллори ко мне. И сержанта Баера тоже.
Когда Меллори вошел к Нойфельду, Дрошный и Баер уже были
там. Нойфельд был деловит и краток.
-- Вас заберет самолет на лыжах. Только такой самолет
способен приземлиться в этих чертовых горах. У вас есть
несколько часов для сна. Мы отправимся не раньше четырех.
Вопросы есть?
-- Где находится аэродром?
-- На поляне, в километре отсюда. Что еще?
-- Вопросов больше нет. Только если можно, поскорее. Вот и
все.
-- Вам не надо беспокоиться, Меллори,-- прочувственно
произнес Нойфельд.-- Я сам мечтаю поскорее вас отправить. Вы
для меня, честно говоря, как бельмо на глазу. И чем скорее вас
здесь не будет, тем лучше.
Меллори понимающе кивнул и вышел. Нойфельд повернулся к
Баеру:
-- У меня к вам небольшое поручение, сержант. Небольшое,
но очень ответственное...
Меллори медленно шел по территории лагеря, погрузившись в
свои мысли. Когда он подходил к своему временному пристанищу,
дверь барака открылась и оттуда появился Андреа, окутанный
сигарным дымом. Не произнеся .ни слова и сердито нахмурившись,
он прошел мимо Меллори. Из комнаты слышались звуки гитары.
Петар, как обычно, наигрывал югославскую версию "Покинутой
любви". Видимо, это была его любимая песня. Когда Меллори
вошел, Мария, Рейнольдс и Гроувс тихо сидели рядом, Миллер
лежал в спальном мешке с неизменным томиком стихов в руках.
Меллори кивнул головой в сторону двери.
-- Что-то расстроило нашего друга. Миллер усмехнулся и, в
свою очередь, кивнул на Петара.
-- Он опять играет любимую мелодию Андреа. Меллори
усмехнулся и повернулся к Марии.
-- Попросите его прекратить пение. Сегодня днем мы
улетаем, и нам необходимо выспаться.
-- Можем поспать в самолете,-- хмуро сказал Рейнольдс.--
Или когда прибудем в конечный пункт своего назначения, где бы
он ни был.
-- Нет, спите сейчас.
-- Почему именно сейчас?
-- Почему сейчас? -- Меллори рассеянно посмотрел куда-то
вдаль и тихо произнес: -- Потому, что другого случая может и не
быть.
Рейнольдс удивленно взглянул на него. Впервые в его
взгляде не было враждебности и недоверия. Только любопытство и
что-то похожее на понимание.
На плато Ивеничи колонна продолжала неумолимо двигаться
вперед, но назвать ее колонной солдат язык не поворачивался.
Они вообще не походили на человеческие существа. Доведенные до
крайнего истощения, с перекошенными от напряжения лицами, они
медленно продвигались, автоматически переставляя затекшие
непослушные ноги, словно зомби -- вставшие из могил мертвецы.
То тут, то там кто-нибудь спотыкался и падал, чтобы уже не
подняться больше. Его оттаскивали в сторону, к остальным
бедолагам, которых заботливые партизанки пытались привести в
чувство. Они растирали отмороженные конечности и вливали в
горло ослабших товарищей щедрые порции горячего супа и крепкой
ракии.
Капитан Вланович повернулся к полковнику Вису. Лицо его
исказило страдание, голос был хриплый и глухой.
-- Это безумие, полковник, безумие! Вы сами видите, что
это невозможно. Нам никогда не успеть. Взгляните -- за первые
два часа выбыли из строя двести пятьдесят человек. Кислородное
голодание, холод, колоссальные физические нагрузки... Это
безумие.
-- Сама война -- безумие,-- спокойно заметил Вис.-- Дайте
радиограмму. Нам потребуется еще пятьсот человек.
ГЛАВА 8. ПЯТНИЦА. 15.00--21.15
Решающий момент наступил, Меллори знал это. Он взглянул на
Андреа, Миллера, Рейнольдса и Гроувса и понял, что им это тоже
ясно. На их лицах, как в зеркале, отражались его собственные
ощущения:
крайняя степень напряжения, готовность в любую секунду
взорваться и перейти к решительным действиям.
Подобный момент истины наступал всегда, срывая с людей все
наносное. Тогда становилось ясно, кто чего стоит. Он надеялся,
что Рейнольдс и Гроувс проявят себя с лучшей стороны. О Миллере
и Андреа беспокоиться не приходилось -- слишком хорошо они
знали друг друга. Миллер, когда, казалось, все потеряно, был
способен на невозможное. А обычно благодушно настроенный Андреа
превращался в совершенно другого человека -- невероятную
комбинацию холодного рассудка и беспощадной стремительной силы.
Меллори никогда прежде не доводилось встречаться с подобным
феноменом. Когда Меллори заговорил, голос его звучал, как
всегда, спокойно и бесстрастно.
-- Мы отправляемся в четыре часа. Сейчас три. Если
повезет, захватим их врасплох. Все ясно? Рейнольдс спросил
неуверенно:
-- Вы хотите сказать, что если что-нибудь сорвется, нам
придется применить оружие?
-- Вам придется стрелять. И стрелять наверняка. Вы должны
убивать. Это приказ, сержант.
-- Бог свидетель,-- сказал Рейнольдс,-- я не могу понять,
что происходит.-- По выражению его лица было понятно, что он
уже отчаялся разобраться в ситуации.
Меллори и Андреа вышли из барака и небрежной походкой
направились к резиденции Нойфельда. Меллори сказал:
-- Если не мы их, то они нас, понимаешь?
-- Понимаю. А где Петар и Мария?
-- Может быть, спят? Они вышли из барака пару часов назад.
Мы заберем их позже.
-- Как бы поздно не было... Они очень рискуют, старина
Кейт.
-- Что можно поделать, Андреа? Последние десять часов я
только об этом и думаю. Это непомерный риск, но я вынужден
пойти на это. В случае необходимости ими придется пожертвовать,
Андреа. Ты же понимаешь, что для меня значило бы открыть сейчас
карты.
-- Еще бы,-- тяжело произнес Андреа.-- Это был бы конец
всему.
Они вошли к Нойфельду, не постучавшись. Он сидел за столом
рядом с Дрошным и, увидев их, раздраженно взглянул на часы.
-- Я же говорил в четыре, а сейчас только три.
-- Перепутали,-- извинился Меллори, закрывая дверь.--
Прошу без глупостей.
Нойфельд и Дрошный глупить не собирались. Вряд ли можно
решиться на необдуманный поступок под дулами двух
"парабеллумов", с заботливо прикрученными глушителями. Они так
и продолжали сидеть, не двигаясь с места, только лица их
побелели. Нойфельд первым нарушил молчание:
-- Я виноват, что недооценил вас...
-- Спокойно. Людям Брозника удалось обнаружить, где вы
содержите четверых английских связных. Нам приблизительно
известно, где они находятся. Вы знаете это точно. Сейчас вы нас
туда отведете. Немедленно.
-- Сумасшедшие,-- уверенно заключил Нойфельд.
-- Нам это и без вас известно.-- Андреа зашел за спину
Нойфельду и Дрошному, вынул у них пистолеты из кобуры,
опорожнил магазины и положил их на прежнее место. Потом
проделал ту же операцию с двумя стоящими в углу "шмайссерами" и
положил их на стол перед Нойфельдом и Дрошным.
-- Прошу вас, джентльмены,-- любезно сказал Андреа.--
