Самолет тем временем уже развернулся в ту сторону, откуда
прилетел. Пилот, не отпуская тормозов, запустил двигатели на
полную мощность, и через двадцать секунд машина уже опять
бежала по взлетной полосе. Пилот не допускал случайностей. Он
дотянул "Веллингтон" до самого конца полосы, и только после
этого самолет взмыл в ночное небо.
-- Взлет завершен, герр генерал,-- доложил Нойфельд.-- Все
точно по плану.-- Он прикрыл микрофон рукой, посмотрел вслед
удаляющемуся бомбардировщику и улыбнулся Дрошному.-- Я думаю,
мы могли бы пожелать им "счастливого пути".
Меллори в числе сотен людей, окружавших взлетную площадку,
опустил бинокль:
-- Счастливого пути.
Полковник Вис печально покачал головой:
-- И все эти усилия только для того, чтобы отправить
пятерых моих людей на каникулы в Италию.
-- Видит Бог, они заслужили отдых,-- возразил Меллори.
-- Бог с ними. Лучше подумаем о себе,-- произнес Рейнольдс
требовательно. Несмотря на тон, лицо его не выражало злобы. Он
был всего лишь расстроен и слегка удивлен: -- В этом чертовом
самолете должны были сидеть мы!
-- Будет вам. Я просто передумал.
-- Черт бы вас побрал с вашими вечными фокусами,-- в
сердцах выпалил Рейнольдс.
На борту "Веллингтона" усатый майор оглядел трех своих
товарищей и пятерых партизан, покачал головой и повернулся к
сидящему рядом капитану:
-- Просто удивительно!
-- Очень странно, сэр, -- сказал капитан. Он бросил взгляд
на бумаги в руке майора,-- Что у вас там?
-- Карты и документы, которые я должен отдать какому-то
бородатому моряку, когда мы приземлимся в Италии. Странный
малый этот Меллори.
-- Так точно, сэр, очень странный,-- согласился капитан.
Вис, Вланович и Меллори со своей группой отделились от
толпы и стояли у входа в палатку Виса.
Меллори обратился к Вису:
-- Вы приготовили веревки? Мы должны немедленно
отправляться.
-- К чему вся эта спешка, сэр? -- поинтересовался Гроувс.
Так же, как у Рейнольдса, его обида сменилась
замешательством.-- Все как-то неожиданно.
-- Петар и Мария,-- угрюмо произнес Меллори.-- Это из-за
них надо спешить.
-- А что с Петаром и Марией? -- подозрительно осведомился
Рейнольдс.
-- Их держат взаперти в блокгаузе. А когда Нойфельд и
Дрошный вернутся туда...
-- Вернутся? -- изумился Гроувс.-- Что вы имеете в виду?
Мы же их заперли. И каким образом, господи помилуй, вам стало
известно, что Петара и Марию держат в блокгаузе? Как это может
быть? Ведь их же не было там, когда мы уходили... а это было
совсем недавно.
-- Когда Андреа сказал, что его лошадь поранила копыто о
камень по пути сюда из блокгауза, дело было совсем не в этом.
Андреа установил наблюдение.
-- Видите ли,-- объяснил Миллер,-- Андреа никому не
доверяет.
-- Он видел, как сержант Баер вел туда Петара и Марию,--
продолжал Меллори.-- Они были связаны. Баер освободил Нойфельда
и Дрошного, и, бьюсь об заклад, наша драгоценная парочка
следила, действительно ли мы улетели.
-- Вы не все нам рассказываете, правда, сэр? -- с горечью
отметил Рейнольдс.
-- Вот что я вам скажу,-- уверенно отчеканил Меллори.--
Если мы не попадем туда как можно скорее, Марии и Петару
придется туго. Нойфельд и Дрошный еще не знают, но уже, должно
быть, предполагают, что именно Мария сообщила мне, где скрывают
этих четырех связных. Они всегда знали, кто мы,-- Мария сказала
им. Теперь они знают, кто такая Мария. Как раз перед тем, как
Дрошный убил Саундерса...
-- Дрошный? -- лицо Рейнольдса выражало полную
растерянность.-- Мария?
-- Я ошибся,-- в голосе Меллори слышалась усталость.-- Мы
все понаделали ошибок, но эта была самая серьезная.-- Он
улыбнулся, но глаза оставались серьезными.-- Вспомните те
резкие слова, которые вы бросили в адрес Андреа, когда он
затеял драку с Дрошным у столовой в лагере Нойфельда.
-- Конечно, я помню. Это была глупейшая история...
-- Вы сможете извиниться перед Андреа, когда представится
возможность,-- перебил Меллори.-- Андреа провоцировал Дрошного,
потому что я его об этом просил. Я знал, что Нойфельд и Дрошный
о чемто договаривались в столовой, когда мы вышли, и искал
момент, чтобы спросить Марию, что именно они обсуждали. Она
сказала, что они намеревались послать пару четников за нами в
лагерь Брозника, тайно, конечно, чтобы сообщить о нас. Это были
те двое наших "проводников" в грузовике. Андреа и Миллер убили
их.
-- Теперь понятно,-- протянул Гроувс.-- Андреа и Миллер
убили их.
-- Чего я не знал, так это того, что Дрошный тоже шел за
нами по пятам. Он видел нас с Марией вместе,-- Меллори
посмотрел на Рейнольдса.-- Так же, как и вы. Я не знал в то
время, что он нас видел, но теперь мне это известно. С самого
утра Мария все время находится под угрозой смерти. Но я ничего
не мог сделать. Вплоть до последнего момента. Если бы я только
высунулся, с нами было бы все кончено.
Рейнольдс покачал головой.
-- Но вы сами только что сказали, что Мария предала нас...
-- Мария,-- сказал Меллори,-- высококвалифицированный
агент английской разведки. Отец -- англичанин, мать --
югославка. Она жила в этой стране еще до прихода немцев. Была
студенткой в Белграде. Примкнула к партизанам, которые обучили
ее как радистку, а затем организовали для нее побег к четникам.
У четников в это время находилась в плену радистка одной из
британских миссий. Немцы главным образом обучили Марию
абсолютно достоверно копировать почерк этой радистки: ведь
каждый радист имеет свой собственный почерк. И, конечно, тут
сыграл роль ее безупречный английский. Таким образом, она
оказалась в непосредственном контакте с нашими разведцентрами
как в Северной Африке, так и в Италии. Немцы считали, что
полностью околпачили нас. На самом деле все было наоборот.
Миллер сказал с упреком:
-- Ты мне тоже всего этого не говорил.
-- Мне надо было все обдумать. Ее ведь все-таки уличили в
том, что она принимала участие в заброске последних четырех
связных. Она, конечно, сообщила об этом немцам. А эти связные
приносили информацию, укрепляющую веру немцев в то, что второй
фронт, -- а на самом деле настоящее вторжение в Югославию --
дело первостепенной важности.
Рейнольдс произнес медленно, почти по слогам:
-- О нашем прибытии они тоже знали?
-- Безусловно. Они знали о нас все, кроме одного:
они не знали, что мы знали о том, что они знали. Поэтому
то, что они знали, было только наполовину достоверно.
Рейнольдс с явным трудом усвоил услышанное и тихо
произнес: -- Сэр!
-- Да?
-- Я был неправ, сэр.
-- Это случается,-- успокоил его Меллори.-- Иногда это
случается. Вы были неправы, сержант, но вы ошибались из лучших
побуждений. Это моя вина. Только моя. Но у меня были связаны
руки.-- Меллори похлопал его по плечу.-- Я думаю, теперь вы
найдете в себе силы простить меня.
-- А Петар? -- спросил Гроувс.-- Он не ее брат?
-- Петар -- это Петар. И ничего больше. Чист, как стекло.
-- И все-таки еще много неясного...-- начал Рейнольдс, но
Меллори перебил его.
-- Отложим разговоры. Полковник Вис, прошу вас, карту.--
Капитан Вланович вынес карту из палатки, и Меллори указал на
флажок: -- Взгляните сюда. Плотина на Неретве и Клеть Зеницы. Я
сообщил Нойфельду то, что сказал мне Брозник,-- партизаны
уверены, что наступление начнется с юга через Неретвинский
мост. Но, как я уже говорил, Нойфельд знал -- и еще до нашего
прибытия,-- кто мы такие на самом деле. Поэтому он был убежден,
что я лгу. Он был также убежден в моей осведомленности в том,
что наступление готовится через ущелье Зеницы на севере. Уверяю
вас, что были весьма веские причины так думать: там
сосредоточены двести немецких танков. Вис был потрясен:
-- Двести!
-- Сто девяносто из них сделаны из фанеры, хотя Нойфельд и
Дрошный предполагают, что это нам неизвестно. Германское
командование заинтересовано в том, чтобы информация о якобы
готовящемся наступлении с севера попала в Италию, и
единственный способ в этом убедиться -- дать нам улететь
отсюда. Что они с удовольствием и сделали, поочередно устраняя
с нашего пути все возможные препятствия. Они, несомненно,
понимали, что нам прежде всего необходимо любым способом
попасть в блокгауз. Дали нам возможность освободить английских
связных, но при этом задержали единственного человека, который
мог помочь нам,-- Марию. И, естественно, предупредили сержанта
Баера, который потом их и освободил.
-- Понятно.-- Для всех было очевидно, что полковнику Вису
ничего не понятно.-- Вы упоминали массированную воздушную атаку
на северное ущелье Зеницы. Теперь, конечно, целью станет мост
через Неретву?
-- Никоим образом. Вы же не захотите, чтобы мы нарушили
слово, данное вермахту. Как и обещано, воздушная атака будет
произведена на ущелье Зеницы. Чтобы убедить немцев на случай,
если у них остались последние сомнения на наш счет. Кроме того,
вы знаете так же хорошо, как и я, что к этому мосту невозможно
подступиться с воздуха. Он должен быть ликвидирован другим
способом.
-- Каким именно?
-- Что-нибудь придумаем. Утро вечера мудренее. И
последнее, полковник Вис. В полночь прибудет еще один
"Веллингтон", затем еще один в три часа утра. Отпустите обоих.
Следующий прибудет в шесть часов утра -- вот его задержите до
нашего возвращения. Лучше сказать, до нашего предполагаемого
возвращения. Если повезет, мы улетим до рассвета.
-- Если повезет,-- мрачно повторил Вис.
-- И радируйте генералу Вукаловичу. Сообщите ему все, что
услышали от меня. Обрисуйте обстановку и скажите, чтобы в час
ночи открыл массированный огонь из стрелкового оружия на
северном перевале.
-- А по какой цели?
-- Хоть по луне.-- Меллори вскочил на лошадь.-- По коням и
в путь.
-- Луна, конечно, незавидная мишень,-- согласился генерал
Вукалович,-- и притом очень далекая. Но если это нужно нашим
друзьям, мы готовы.-- Вукалович помолчал и посмотрел на
полковника Янцы, сидевшего рядом на упавшем дереве. Они
находились в лесу, к югу от ущелья Зеницы. Затем он опять
проговорил в микрофон: -- И все-таки танков много, полковник
Вис. Вы не хотите, чтобы мы находились в непосредственной
близости к этому месту после часа ночи? Не беспокойтесь, нас
там не будет.-- Вукалович снял наушники и повернулся к Янци.--
Снимаемся в полночь. Тихо и осторожно. Оставим несколько
человек, пусть устроят побольше шума.
-- Это те, которые будут палить в луну?
-- Именно. Свяжитесь с полковником Ласло на Неретве.
Сообщите ему, что мы присоединимся к нему до начала
наступления. Затем соединитесь с майором Стефаном. Скажите,
чтобы оставил позицию и пробирался в штаб полковника Ласло.--
Вукалович задумался.-- Немного развлечемся, верно?
-- Есть ли какой-нибудь шанс у этого Меллори? -- в самом
вопросе Янци слышался ответ.
-- Давайте рассуждать,-- начал Вукалович.-- Конечно, шанс
есть. Должен быть. В конце концов это ведь дело случая. А
выбора нет у нас.
Янцы не ответил, но несколько раз кивнул, как будто
Вукалович провозгласил некую мудрую истину.
ГЛАВА 9. ПЯТНИЦА 21.15 -- СУББОТА 00.40
Меллори и его люди спустились на лошадях по поросшему
густым лесом холму от плато Ивеничи до блокгауза в четыре раза
быстрее, чем поднялись, скользя по обледенелой поверхности
склона, покрытой глубоким снегом, они всякий раз рисковали
