традиционная одежда, что и на кукле, которая качалась там еще
так недавно, и не надо было подходить ближе, чтобы понять, что
лицо вчерашней куклы было точной копией этого лица... Я
вернулся за угол, де Граф за мной.
- Почему вы ее не снимете?-Собственный голос слышался мне
как бы издалека, холодный, спокойный и совершенно бесцветный.
- Наш врач только что приехал. Он пошел наверх.
- Конечно, - кивнул я невпопад и добавил: - Она, пожалуй,
не может быть там давно. Жила еще неполный час тому назад.
Наверно, магазин был открыт задолго до...
- Сегодня суббота. По субботам он не работает.
- Конечно,-повторил я машинально. Другая мысль пришла мне
в голову, мысль, - пронзившая меня еще большим страхом и
холодом. Астрид, с пистолетом, приставленным к голове,
позвонила в отель "Тауринг". Но позвонила, чтобы передать мне
известие, которое не имело значения, не могло, не должно было
иметь значения - ведь я-то лежал на дне порта. Оно имело бы
смысл, если б мне его передали. То есть в том единственном
случае, если бы те, кто приставлял пистолет к голове Астрид,
знали, что я по-прежнему жив. А откуда они могли знать, что я
жив? Кто мог им это сообщить? Меня никто не видел, за
исключением трех матрон на острове Хейлер. А с чего бы они
стали заниматься чем-нибудь подобным?
Но было и еще кое-что. Почему Астрид приказали позвонить,
а потом подвергали риску самих себя и свои планы, убивая ее,
если совсем недавно так усиленно старались убедить меня, что
она жива, здорова и невредима? Внезапно мне явился точный
ответ. Они о чем-то забыли. Я - тоже. Они забыли о том, о чем
забыла Мэгги: что Астрид не знала номера телефона нового
отеля девушек. А я забыл, что ни Мэгги, ни Белинда никогда не
разговаривали с Астрид и не слышали ее голоса. Я вернулся в
переулок. Цепь и крюк под крышей магазина по-прежнему
раскачивались, но уже избавленные от груза.
- Позовите доктора, - попросил я де Графа. Тот явился
через несколько минут, молодой, наверно, только что получивший
диплом, и, полагаю, бледнее, чем обычно. Я резко спросил: - Она
мертва уже несколько часов, не правда ли?
Он кивнул:
- Четыре-пять часов, более точно я смогу сказать позже.
- Благодарю, - я отошел в обществе де Графа. На его лице
читалось множество вопросов, но у меня не было охоты на них
отвечать.
- Это я ее убил, - сказал я. - Думаю, что, возможно, убил
еще кое-кого.
- Не понимаю, - де Граф и впрямь выглядел растерянным.
- Видимо, я послал Мэгги на смерть
- Мэгги?
- Извините, я вам не говорил. У меня были с собой две
девушки, обе из Интерпола. Одна из них - Мэгги. Вторая сейчас в
отеле "Тауринг", - я дал ему фамилию и номер телефона Белинды.
- Свяжитесь с ней от моего имени, хорошо? Скажите ей, чтобы
заперлась в номере на ключ и никуда не выходила, пока я ей не
скажу, и чтобы не реагировала ни на какие звонки и письменные
вести, которые не будут содержать слова "Бирмингем". Сделаете
это лично?
- Разумеется.
Я кивнул на его машину:
- Вы можете связаться по радиотелефону с Хейлером? Он
покачал головой:
- Только с полицейским управлением. Пока де Граф давал
водителю указания, из-за угла показался мрачный ван Гельдер. В
руке была дамская сумочка.
- Это сумка Астрид Лимэй? -спросил я, он кивнул. - Дайте
ее мне.
- Не могу. В случае убийства...
- Отдайте ее майору, - распорядился де Граф.
- Спасибо, - поблагодарил я его и начал диктовать: - Рост
пять футов четыре дюйма, длинные черные волосы, голубые глаза,
очень красива, синий костюм, белая блузка и белая сумка. Должна
быть в окрестностях...
- Минуточку! - Де Граф наклонился к водителю и почти
сразу же выпрямился: - Связь с Хейлером мертва. Положительно,
смерть ходит за вами по пятам майор.
- Позвоню вам позже! - и я бросился к своей машине.
- Я поеду с вами, - быстро вставил ван Гельдер.
- У вас и тут полно работы. Там, куда я еду, не
понадобятся никакие полицейские. Ван Гельдер кивнул:
- Это означает, что вы выходите за рамки закона.
- Какие тут рамки! Астрид Лимэй мертва. Джимми Дуклос
мертв. Мэгги, возможно, тоже. Я хочу побеседовать с людьми,
которые отнимают жизнь у других.
- Думаю, вы должны отдать нам оружие, - спокойно сказал
ван Гельдер.
- А что, по-вашему, у меня должно быть в руке, когда я
буду с ними разговаривать? Библия? Чтобы помолиться за их души?
Можете забрать у меня оружие, но сперва вам придется меня
убить.
- У вас есть какая-то информация и вы скрываете ее от нас?
- спросил де Граф.
- Да.
- Это и невежливо, и неумно, и незаконно.
- Что до ума, то его вы оцените позже. А вежливость и
законность меня не касаются.
Я запустил мотор, и в этот момент ван Гельдер двинулся ко
мне, но послышался голос де Графа:
- Оставьте его, инспектор- Оставьте его...
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Надо сказать, что по пути в Хейлер друзей у меня не
прибавилось, а впрочем, я к этому и не стремился. В обычных
условиях такое безумное и совершенно безответственное вождение
вызвало бы, по меньшей мере, с полдюжины катастроф, причем
тяжелых, но полицейские мигалка и сирена обладали магической
силой расчищать дорогу. И встречные, и попутные машины
тормозили еще за полмили до моего приближения и прижимались к
обочинам. Правда, некоторое время за мной гналась какая-то
полицейская машина, у водителя которой было больше
осмотрительности, но значительно меньше причин для спешки, чем
у меня, так что, в конце концов, он рассудил, что нет никакого
смысла погибать, если в лучшем случае он может заработать на
этих гонках недельное жалование, - и отстал. Я не сомневался,
что он немедленно поднял тревогу по радио, но ни заграждения,
ни прочие подобные неприятности мне не грозили: едва в
комиссариате узнают номер машины, меня оставят в покое.
Конечно, я предпочел бы проделать этот путь на другой
машине или на автобусе. Желто-красному такси не хватало одного
качества, а именно - неприметности, но скорость теперь была
важнее, чем тайна. В виде компромисса я проехал последний
отрезок шоссе по дамбе с относительно умеренной скоростью,
потому что вид желто-красного такси, приближающегося к городку
со скоростью сто миль в час, дал бы повод к некоторым догадкам
даже отменно нелюбопытным голландцам.
Я запарковал машину на быстро заполняющейся стоянке, снял
пиджак, подмышечную кобуру и галстук, закатал рукава и вышел из
машины, неся пиджак небрежно переброшенным через левую руку и
держа под ним пистолет с навинченным глушителем.
Щедрая на капризы голландская погода заметно изменилась к
лучшему. Еще когда я выезжал из Амстердама, начало проясняться,
и сейчас редкие пухлые облака лениво проползали по безмятежному
небу, а в жарком солнце слегка дымились дома и прилегающие к
городку поля. Неторопливо, но и не слишком медленно я
направился, к зданию, наблюдение за которым поручил Мэгги.
Двери его были распахнуты, и можно было видеть движущихся,
внутри людей - одни женщины все в тех же традиционных костюмах.
Время от времени одна из них выходила и направлялась в город, а
изредка выныривал какой-нибудь мужчина с большой картонной
коробкой и, поставив ее на тележку, двигался в том же
направлении. Вероятно, тут располагался какой-то крестьянский
промысел, но извне трудно было определить-какой. Впрочем,
наверняка совершенно безобидный: проходящих мимо туристов
иногда с улыбкой приглашали внутрь - посмотреть. Кто входил,
неизменно выходил оттуда, так что зловещим это место не
назовешь. К северу от дома раскинулось широкое пространство
лугов, и в отдалении группка все так же одетых женщин ворошила
сено, чтобы высушить его под утренним солнцем. Мне
подумалось, что мужчины Хейлера сумели, видимо, недурно
устроиться: судя по всему, ни один из них вообще не работал.
Нигде не было ни следа Мэгги. Я отправился в сторону
порта и по дороге купил дымчатые очки, такие темные, что вместо
того, чтобы способствовать маскировке, они скорее обращали на
себя внимание, в чем, верно, и заключается секрет их
популярности, а также соломенную шляпу с обвислыми полями, в
которой даже будучи мертвым я не рискнул бы показаться нигде,
кроме Хейлера. Это нельзя было назвать совершенным
преображением, ничто, кроме грима, не могло скрыть белых
шрамов на моем лице, но все же некоторой анонимности я как
будто достиг и питал надежду, что не так уж сильно отличаюсь от
десятков других туристов, фланирующих по городку.
Хейлер- очень маленький город. Но когда ищешь взглядом
кого-нибудь, не имея понятия, где он находится, да еще когда
этот кто-нибудь прогуливается туда-сюда одновременно с тобой,
тогда даже самый маленький городок становится удивительно
пространным. Так быстро, как только мог, не рискуя привлечь к
себе внимания, я промерил шагами все улицы Хейлера и нигде не
нашел Мэгги. Было от чего прийти в отчаяние, тем более что
внутренний голос настойчиво и уверенно бубнил, что я явился
слишком поздно. К тому же поиски приходилось вести, ничем не
выдавая их поспешности. Я начал по очереди обходить все
магазины и кафе, хотя, если иметь в виду задание, которое я ей
дал, и если Мэгги еще была жива и невредима, этот обход едва ли
мог принести плоды. Но я боялся упустить хотя бы минимальную
возможность.
Как и следовало ожидать, магазины и кафе близ порта
ничего мне не дали. Тогда я стал очерчивать все более широкие
концентрические круги, если можно приложить такой
геометрический термин к хаотическому лабиринту улочек, каким
был Хейлер. И вот на последнем из этих виражей обнаружил
Мэгги-живую и здоровую.
Испытанное в тот миг облегчение можно сравнить разве что
с пришедшим чуть позже сознанием собственной глупости: я нашел
ее именно там, где должен был искать с самого начала, если бы
поработал головой так, как это сделала она. Ей было приказано
держать под наблюдением дом, но в то же время держаться других
людей, что она и делала. В большом и людном магазине сувениров
она стояла у прилавка, изредка брала в руки разные выставленные
на продажу безделушки, но почти не глядела на них, зато упорно
всматривалась в здание, расположенное ярдах в тридцати отсюда-
так упорно, что даже не заметила меня. Я шагнул внутрь, чтобы с
ней заговорить, но тут увидел нечто, заставившее меня
остановиться как вкопанного и заглядеться почти так же
неотрывно, как Мэгги, хотя и в другом направлении.
По улице приближались Труди и Герта. Труди в розовом
платьице без рукавов и длинных белых перчатках шла по-детски
вприпрыжку, с развевающимися светлыми волосами и безмятежной
улыбкой на лице. Герта в своем обычном причудливом одеянии
важно семенила рядом с большой кожаной сумкой в руках.
Все это я разглядел почти мгновенно, - затем быстро вошел
в магазин, однако направился не к Мэгги - что бы ни произошло,
я не хотел, чтобы те двое видели, что разговариваю с ней, - а
занял стратегически удобную позицию за высокой вертушкой с
открытками - в ожидании, пока они пройдут.
И не дождался. Парадные двери они миновали, но дальше не
двинулись, потому что Труди вдруг остановилась, глянула в
витрину, за которой стояла Мэгги, и схватила Герту за руку.
Потом она потащила явно упирающуюся Герту в магазин и,
оставив ее на месте, грозную, как вулкан накануне извержения,
подбежала к Мэггн и взяла ее под руку.
- Я тебя знаю! - сказала она радостно. - Знаю тебя! Мэгги
