запирался, и переоделся в сухое. Это не преобразило меня, да и
озноб никак не проходил, но все же без сковывающей движения
ледяной оболочки сразу стало легче. Еще через полмили я
наткнулся на придорожное строение, вроде маленького бунгало,
вывеска которого зазывающе гласила, что это- мотель. Мотель или
не мотель, он был по крайней мере открыт, а ничего другого мне
и не требовалось. Пухлая хозяйка предложила позавтракать, но я
дал ей понять, что нуждаюсь совсем в другом. В Голландии есть
прелестный обычай-наполнять стаканчик виски по самые края.
Правда, хозяйка с удивлением и явной тревогой наблюдала, как
мои дрожащие пальцы пытались поднести напиток к губам. На
стойку пролилось не больше половины, сущий пустяк, тем не менее
женщина, судя по выражению лица, раздумывала, не вызвать ли
полицию или скорую помощь, чтобы кто-нибудь из специалистов
занялся тяжелым алкоголиком в разгаре запоя либо - возможно -
наркоманом, потерявшим свой шприц. Однако у нее хватило
благородства принести мне вторую порцию виски, из которой я
расплескал всего четверть, а из третьей - ни капли, зато
отчетливо почувствовал, как уцелевшие кровяные тельца приходят
в себя и энергично берутся за дело.
Я воспользовался электробритвой, а потом проглотил
гигантский завтрак, состоявший из яиц, мяса, ветчины, сыров,
четырех сортов хлеба и примерно галлона кофе. Еда была
отменной. Вероятно, этот мотель совсем недавно родился, но у
него было будущее. Затем я получил доступ к телефону.
До отеля "Тауринг" удалось дозвониться за несколько
секунд, зато куда больше времени пришлось ждать отклика из
номера Мэгги и Белинды. Наконец, отозвался заспанный голос
Мэгги.
- Алло! Кто говорит?
Воображение легко нарисовало ее - сонную и позевывающую..
- Нагулялись вчера вечером? - спросил я сурово.
- Что? - она еще не пришла в себя.
- Не слишком ли вы крепко спите до полудня? - Стрелка
часов только-только подбиралась к восьми. - Ни дать, ни
взять, пара ленивиц в мини-юбках.
- Это... это вы?
- А кто же еще, как не хозяин и повелитель? - Несколько
порции виски подействовали, хотя и с опозданием.
- Белинда! Он вернулся!
- Я так рада! - голос Белинды. -Я так рада! Ведь мы...
- Твоя радость - мелочь в сравнении с моей. Можешь
возвращаться обратно в постель. А завтра утром постарайся
встать до прихода молочника.
- Мы не выходили из номера, - она ужасно смутилась. -
Разговаривали, почти не сомкнули глаз и думали...
- Извини, что перебиваю. Мэгги, оденься. Не трать времени
на ванну и завтрак...
- Без завтрака? Держу пари, что вы завтракали! - Нет,
все-таки Белинда дурно влияла на эту девушку.
- Да.
- И провели ночь в роскошном отеле?
- Таковы привилегии начальства. Возьми такси, оставь его
на окраине города, вызови по телефону другое и поезжай в
сторону Хейлера.
- Туда, где делают эти куклы?
- Именно. Встретишь меня, я еду тебе навстречу в
желто-красном такси, - я назвал номер. - Вели шоферу
остановиться. И ради бога, поспеши.
Я положил трубку, расплатился и тронулся в путь. Я
радовался, что жив. Да, радовался. Минувшая ночь была из тех,
которые не сулят утра. Но я был жив и радовался этому. И
девушки тоже радовались. Мне было сухо и тепло. Еда вернула
силы. Виски разгоняло мою кровь. Цветные нити сплетались в
прекрасный узор, и к концу дня все уже должно быть позади. Еще
никогда я не чувствовал себя так хорошо.
И уже никогда не суждено мне было чувствовать себя так
хорошо.
Неподалеку от предместья из какого-то желтого такси мне
дали знак остановиться. Я перешел на другую сторону шоссе в тот
момент, когда Мэгги выходила из машины. На ней был темно-синий
костюм и белая блузка. Если она и провела бессонную ночь, по
ней этого не скажешь. Выглядела она прекрасно, впрочем, она так
выглядела всегда, но в это утро было в ней что-то особенное.
-Ну и ну, - сказала она, - что это за призрак! Он
выглядит совершенно здоровым. Можно вас поцеловать?
-Разумеется нет, - заважничал я, - Отношения между
начальником и подчиненной...
Перестань, Поль, - она поцеловала меня без разрешения. -
Что я должна делать?
- Поехать на Хейлер. Близ порта есть множество кафе, где
сможешь позавтракать. Есть также некое место, за которым ты
должна наблюдать прилежно, но с перерывами, иначе это бросится
в глаза. - Я описал ей заинтересовавшее меня строение и его
расположение. - Постарайся разобраться, кто входит в этот дом и
выходит оттуда и что там происходит. - И не забывай:
ты-туристка. Все время держись других людей, как можно ближе к
ним. Белинда еще у себя?
- Да, -улыбнулась Мэгги. - Ей звонили, когда я одевалась.
Кажется, добрая весть.
- Кого же это Белинда знает в Амстердаме? - спросил я
резко. - Кто звонил?
- Астрид Лимэй.
- Что ты бормочешь, черт побери! Астрид сбежала за
границу. У меня есть доказательства.
- Ясное дело, сбежала, - Мэгги явно забавлялась. -
Сбежала, потому что ты дал ей очень важное задание, а она не
могла его выполнить: за каждым ее шагом следили. Вот она и
вырвалась, вышла в Париже, получила деньги за свой билет до
Афин и прилетела обратно. Теперь живет с Георгом под
Амстердамом у друзей, которым можно доверять. Велела тебе
передать, что последовала твоим указаниям, что была в Кастель
Линден и...
- О боже! - выкрикнул я - Боже!..
Она стояла передо мной с улыбкой, медленно угасающей на
губах, и в какой-то миг мне захотелось яростно броситься на
нее - за легкомыслие, за глупость, за это улыбающееся лицо, за
пустую. болтовню о доброй вести, но я тут же устыдился этого
припадка ярости, ведь вина-то была не, ее, а моя. Я обнял ее за
плечи и сказал:
- Мэгги, я должен сейчас же, немедленно тебя покинуть.
Она снова улыбнулась, на этот раз слабо и неуверенно.
- Извини, я не понимаю...
- Мэгги...
- Да, Поль?
- Как ты думаешь, откуда Астрид Лимэй узнала телефонный
номер вашего нового отеля?
- Боже мой! - Теперь и она поняла.
Я бросился к своей машине, не оглядываясь, и с места
выжал полный газ, как сумасшедший, которым, пожалуй, и впрямь
стал в эти минуты. Включил полицейскую мигалку, а заодно и
сирену, потом натянул наушники и начал отчаянно
манипулировать кнопки рации. Никто не показал мне, как ими
пользоваться, а сейчас не было времени учиться. Машину наполнил
пронзительный рык надрывающегося двигателя, вой сирены, треск и
помехи в наушниках и наконец то, что казалось мне самым громким
- мои хриплые, бешеные и бесплодные проклятья, сопровождающие
попытки запустить это чертово радио. Внезапно в наушниках
стихло, и секундой позже я услышал чей-то спокойный, твердый
голос.
- Комиссариат полиции? - крикнул я. - Дайте мне
полковника де Графа! Неважно, кто я! Быстрее, слышите, быстрее!
Наступила долгая, доводящая до бешенства тишина, во время
которой я успел буквально продраться через утреннюю пробку на
перекрестке, затем голос в наушниках произнес:
- Полковника де Графа еще нет на месте.
- Так разыщите его дома! Наконец, его нашли дома.
- Полковник де Граф? Да, да, да. Не будем об этом. Та
кукла, которую мы видели вчера. Я уже раньше видел такую
девушку. Астрид Лимэй... - Из де Графа так и посыпались
вопросы, на я прервал его: - Бога ради, все это неважно.
Магазин... думаю, она в смертельной опасности. Мы имеем дело с
убийцей-маньяком. Поспешите, ради бога!
Я сбросил наушники и сосредоточился на дороге и
проклятиях, которыми теперь осыпал себя. Если кто-нибудь ищет
человека, которого легче всего оставить в дураках, думал я в
бешенстве, то Шерман как раз тот, кто ему нужен. И в то же
время я отдавал себе отчет, что я несправедлив к себе. Я имел
дело с превосходно налаженной преступной организацией, но с
организацией, в которой был невычислимый психопатический
элемент, делавший нормальное предвидение почти невозможным.
Ясно, Астрид выдала Джимми Дуклоса, ей пришлось выбирать между
ним и Георгом. Георг был ее братом. Потом ее послали следить за
мной, ведь самой ей неоткуда было знать, что я остановлюсь в
отеле "Рембрандт", а она вместо того, чтобы обеспечить себе мою
помощь и сочувствие, в последнюю минуту струсила. Тем временем
я приказал за ней следить - и именно тогда начались
сложности, когда из приманки она превратилась в обузу. Начала
встречаться со мной - либо я с ней - без ведома тех, кто желал
знать о каждом ее шаге. Возможно, за мной следили, когда я
тащил Георга от этой паршивой шарманки на Рембрандтплейн либо
из церкви, вероятно, меня дожидались и те двое пьяниц перед ее
жилищем, которые вовсе не были пьяницами...
В конце концов те пришли к выводу, что лучше ее убрать,
но, так, чтобы я не подумал, что с ней произошло что-то плохое.
Они полагали - и вполне справедливо, что если я допущу, будто
она увезена насильно и находится в опасности, - брошу все
надежды достигнуть моей конечной цели и сделаю то, что - как
они теперь знали - было последним из всего, что мне хотелось бы
сделать: пойду в полицию и открою все, что знаю, а у них были
основания подозревать, что знаю я очень много. Как ни забавно,
тут наши желания совпадали - для них это тоже было последним
среди желаний: хотя, раскрываясь полиции, я отказался бы от
главной задачи, я мог так серьезно повредить их организации,
что понадобились бы месяцы, а то и годы, чтобы ее восстановить.
Поэтому Даррел и Марсель, рискуя головой, точно сыграли свои
роли вчера утром в "Новом Бали", в то время как я явно
переиграл свою, и убедили меня, что Астрид и Георг улетели в
Афины. И они действительно улетели, но в Париже их заставили
покинуть самолет и вернуться в Амстердам. Когда Астрид
разговаривала с Белиндой, к ее виску был приставлен пистолет.
А теперь, конечно, она уже стала для них бесполезна. Она
перешла на сторону врага, а такие заслуживают только одного. Ну
и, естественно, нечего было опасаться какой-либо реакции с моей
стороны - ведь я утонул в два часа ночи в транспортном порту.
Сейчас у меня был ключ ко всему происходящему, я знал, почему
они выжидали. Но знал также, что ключ этот нашел слишком
поздно, чтобы спасти Астрид.
Я ни во что не врезался и никого не задавил в этой гонке
через Амстердам-но лишь потому, что у его жителей прекрасная
реакция. Углубившись в старый квартал и не снижая скорости, я
приближался к магазину ведущей туда узкой улочкой, как вдруг
увидел полицейский заслон, полицейскую машину, перегородившую
дорогу, и вооруженных полицейских по обе ее стороны. Тормоза
еще визжали, когда я выскочил из машины. Рядом тут же возник
полицейский.
- Полиция,-сообщил он на случай, если бы его приняли за
страхового агента или кого-нибудь в том же роде.
- Не узнаете собственной машины? - гаркнул я. - Прочь с
дороги!
- Проезд запрещен. Прошу вернуться.
- Все в порядке. - Из-за угла появился де Граф, и если
полицейской машины было недостаточно, выражение его лица не
оставляло сомнений. - Там не очень-то приятное зрелище,
господин майор.
Не говоря ни слова, я миновал его, свернул за угол и
глянул вверх. С такого расстояния похожая на куклу фигура,
медленно раскачивающаяся у конца подъемной балки на фасаде
магазина Моргенштерна и Муггенталера, казалась немногим больше
куклы, которую я видел вчера утром, но ту я разглядывал вблизи,
так что эта была больше, намного больше. Точно такяя же
