Слингсби Кэролайн исчез. Поскольку он был директором исследовательского
центра, это уже само по себе достаточно серьезно, но гораздо большую
тревогу вызывало одновременное исчезновение рабочего прототипа атомного
заряда, который доктор прихватил с собой. Очевидно, его пытались задер-
жать два ночных охранника, но он убил обоих, как предполагалось, из бес-
шумного пистолета, так как никто не заподозрил неладное. За рулем собс-
твенного "шевроле" универсала он выехал через проходную института около
десяти часов вечера. Охранники у ворот, хорошо знавшие машину, владельца
и его привычку засиживаться на работе допоздна, пропустили его без вся-
кой проверки. Они последние, кто видел доктора Кэролайна и "Твистера",
как по невеселому совпадению назвали ядерное оружие. Что касается голу-
бого "шевроле", то его нашли в окрестностях Саванны спустя десять часов
после преступления и менее чем через час после того, как подняли трево-
гу.
А нам просто крупно не повезло: "Кампари" зашел в Саванну именно в
тот день, когда все случилось.
Через час после обнаружения тел двух убитых охранников приостановили
движение на всех внутренних и международных, морских и воздушных линиях
юго-востока США. Всем самолетам приказали приземлиться для срочного дос-
мотра. С семи утра полиция начала задерживать и подвергать тщательному
обыску любой грузовик, пересекающий границу штата. И уж конечно, любому
судну, превышающему размером гребной ялик, был запрещен выход в море. К
несчастью, грузо-пассажирский теплоход "Кампари" вышел из порта Саванна
в шесть утра. И его автоматически зачислили в список наиболее вероятных
мест пребывания исчезнувшего преступника.
Первая радиограмма пришла в восемь тридцать. Не затруднит ли капитана
Буллена немедленно вернуться в Саванну? Капитан, человек прямолинейный,
запросил, за каким чертом это понадобилось. Ему разъяснили, что возвра-
титься нужно в силу крайней необходимости. Капитан отказался до получе-
ния по-настоящему убедительных доводов. Они отказались привести таковые,
и капитан Буллен подтвердил свой отказ вернуться. Переговоры зашли в ту-
пик. Но выбора не было, и федеральные власти, принявшие дело от адми-
нистрации штата, сообщили капитану факты.
Капитан запросил подробности. Его интересовало описание исчезнувшего
ученого и бомбы, чтобы самолично проверить, нет ли их у него на борту.
Последовала двадцатиминутная пауза, необходимая для получения санкции на
разглашение сверхсекретной информации. Затем описания все-таки передали.
Между беглецами существовало любопытное сходство. Как оказалось, и
"Твистер", и доктор Кэролайн имели по сто восемьдесят восемь сантиметров
"длины". Оба весьма стройные - диаметр бомбы всего двадцать восемь сан-
тиметров. Доктор весил семьдесят два килограмма, "Твистер" тянул на все
сто десять. "Твистер" облачен в модерновую цельнокроеную оболочку из по-
лированного анодированного алюминия, доктор - в более старомодный серый
шерстяной костюм-двойку. На головке "Твистера" красовался колпак из се-
рого пирокерама, голову доктора покрывали черные волосы с седой прядью
на макушке.
Относительно Кэролайна предписание гласило: опознать и задержать; по
поводу "Твистера": опознать и ни под каким видом не притрагиваться. Сам
по себе ядерный заряд вроде бы был абсолютно надежен и безопасен. Поста-
вить его на боевой взвод мог лишь кто-то из двоих, достаточно разбирав-
шихся в его устройстве, да и то не меньше, чем за десять минут. Но никто
не мог представить себе, как подействует тряска при вынужденном путе-
шествии на тонкий механизм взрывателя "Твистера".
Спустя три часа капитан Буллен уже мог доложить, что ни пропавшего
ученого, ни заряда на борту нет. Невозможно передать словами тщатель-
ность, с которой был обшарен каждый квадратный фут. Капитан Буллен отбил
радиограмму федеральным властям и на этом успокоился.
А в Кингстоне нас подстерегал удар. Не успели войти в гавань, как к
нам пожаловала администрация порта и потребовала разрешения на обыск
"Кампари" специальной поисковой группой с американского эсминца, дрейфо-
вавшего неподалеку. Команда эта - около сорока человек - уже выстроилась
на палубе эсминца.
Там она и оставалась еще добрых четыре часа. Капитан Буллен несколь-
кими простыми, доходчивыми, хорошо подобранными словами, далеко и отчет-
ливо разнесшимися над залитыми солнцем водами гавани Кингстона, сообщил
администрации, что ежели военно-морским силам США угодно средь бела дня,
в британской гавани, вломиться на борт британского корабля, то они воль-
ны предпринять подобную попытку. Вольны они также, как он добавил, поми-
мо человеческих жертв, понести еще и материальный ущерб, который опреде-
лит постановление Международного суда по морскому праву. Факт пиратского
нападения будет налицо, а заседает вышеупомянутый суд не в Вашингтоне,
округ Колумбия, а в Гааге, страна Голландия, многозначительно уточнил
капитан Буллен.
Это умерило их энтузиазм. Администрация ретировалась для переговоров
с американцами. Как мы узнали позднее, последовал обмен шифрованными ра-
диограммами между Лондоном и Вашингтоном. Капитан Буллен был непрекло-
нен. Наши пассажиры, на девяносто процентов американцы, с энтузиазмом
поддерживали его действия. От дирекции компании и министерства транспор-
та были получены радиограммы, требующие от капитана Буллена сотрудни-
чества с ВМС США. Это уже был нажим. Буллен порвал послания и как богом
ниспосланную благодать принял предложение портового радиотехника провес-
ти настройку судовой радиостанции, благо срок очередной проверки давно
истек. Под этим предлогом были сняты с вахты радисты, а старшина, стояв-
ший на вахте у трапа, получил приказ не принимать никаких депеш.
Эта комедия продолжалась тридцать часов. А поскольку беда никогда не
приходит одна, в это же утро Гаррисоны и Кертисы, две связанные родс-
твенными узами семьи, занимавшие первые каюты на палубе "А", получили
радиограмму о том, что кто-то из их семейств погиб в автомобильной ка-
тастрофе. И те, и другие тут же отбыли самолетом на родину. На "Кампари"
воцарилось мрачное уныние.
Ближе к вечеру дело сдвинулось с мертвой точки благодаря командиру
американского эсминца - дипломатичному, учтивому и очень смущенному мо-
лодому человеку по фамилии Варси. Он был допущен на "Кампари", не отка-
зался от предложения выпить и, не переступая рамок строгой почтительнос-
ти, предложил свой план выхода из создавшегося положения: чтобы обыск
провели не его люди, а британские служащие таможни в порядке исполнения
прямых служебных обязанностей. Американцы же будут присутствовать исклю-
чительно в качестве наблюдателей. Капитан Буллен довольно долго хмыкал и
мямлил обиженно, но в итоге согласился. Это предложение позволяло ему
сохранить достойную мину и не запятнать свою честь. Он к тому времени
оказался в безвыходном положении и знал это. Кингстонские власти отказы-
вались до завершения обыска дать ему медицинскую визу, а без нее нельзя
было разгрузить шестьсот тонн привезенного продовольствия. У властей ос-
тавалась в запасе еще возможность отказать нам в визе на выход из порта.
И вот, кажется, всех таможенников Ямайки оторвали от семейного очага.
В 21.00 начался обыск. Продолжался он до двух ночи. Капитан Буллен кло-
котал от злости и пыхтел, как вулкан перед извержением. Пассажиры тоже
клокотали от злости, частично из-за необходимости терпеть унизительный
обыск в личных апартаментах, частично потому, что до поздней ночи не
могли лечь спать. А больше всех клокотали от злости матросы, поскольку
обычно весьма сговорчивая таможня волей-неволей взяла на заметку обнару-
женные при обыске горячительные напитки и сигареты.
Ничего другого, естественно, найти не удалось. Были принесены и от-
вергнуты с негодованием извинения. Была выдана медицинская виза, и нача-
лась разгрузка. К утру мы вышли из Кингстона. На протяжении последующих
двадцати четырех часов капитан Буллен размышлял над недавними происшест-
виями. Итогом стали две радиограммы: в штаб-квартиру компании и в минис-
терство транспорта. В них капитан выражал свое мнение о служащих этих
почтенных организаций. А теперь, судя по всему, они в ответ сообщили
свое мнение о нем. Я вполне мог понять его чувства к доктору Слингсби
Кэролайну, который к этому времени был уже, наверное, где-нибудь в Ки-
тае.
Пронзительный крик тревоги резко вернул нас к действительности. Один
из двух стропов, державших повисший над люком трюма номер четыре контей-
нер, неожиданно ослаб, контейнер клюнул в его сторону так, что затряс-
лась от натуги мощная грузовая стрела.
Этот контейнер готов был выскользнуть из второго стропа и грохнуться
на дно трюма. Так бы и случилось, если бы не сообразительность и про-
ворство двух матросов, догадавшихся повиснуть с другой стороны на нап-
равляющем тросе и не дать контейнеру соскользнуть. Но достигнутое равно-
весие оказалось весьма шатким. Контейнер вместе с отчаянно уцепившимися
за трос матросами качнулся в сторону борта. Совершенно случайно я взгля-
нул на грузчиков на причале - на лицах их был ужас. Хунта даровала свое-
му народу "свободу" и "равенство". Равенство всех граждан ответить за
любое прегрешение против режима перед военным трибуналом. Приговоры же
его оставались совершенно свободными от соблюдения требований закона.
Ужас грузчиков был вполне объясним. У трибунала разговор короткий: сабо-
таж - расстрел. Контейнер качнулся обратно к люку. Я прокричал наверняка
уже запоздалое приказание всем разбежаться и одновременно дал рукой сиг-
нал аварийного спуска груза. Крановщик, к счастью, обладал помимо боль-
шого опыта еще и отличной реакцией. Он точно уловил момент, когда раска-
чивающийся контейнер завис в мертвой точке над люком, лихо спустил его,
презрев все нормы техники безопасности, и затормозил за долю секунды до
того, как нижний угол контейнера должен был с треском врезаться в дно
трюма. Пару секунд спустя контейнер осуществил мягкую посадку. Капитан
Буллен достал из кармана платок, сдвинул фуражку на затылок и утер пок-
рытый испариной лоб. Делал это он весьма долго и сосредоточенно.
- Вот к чему мы пришли, - подвел он наконец итог. - Капитан Буллен
опозорен. Команда разобижена. Пассажиры злятся. На два дня выбились из
расписания. Корабль обшарен американцами от киля до клотика, как послед-
няя контрабандная шхуна. Впрочем, мы таковой и оказались. Пассажиры на
освободившиеся каюты пока не показываются. К шести надо выйти из гавани.
А теперь еще эти остолопы пытаются нас потопить. Нормальный человек все
это вынести не может, старший, - он водрузил фуражку на место. - У Шекс-
пира ведь есть что-то по этому поводу, старший?
- Насчет моря бед, капитан?
- Нет, я про другое. Но и это подходящая цитата, - он вздохнул. -
Пусть вас сменит второй помощник. Третий помощник проверяет трюмы. Пусть
четвертый, нет, только не этот пустомеля, лучше боцман, он, кстати,
по-испански болтает, как туземец, пусть он покомандует на причале. Будут
протестовать - мы больше ничего не грузим. А нам с вами, старший, пора
пообедать.
- Я уже сказал мисс Бересфорд, что не буду...
- Если вы полагаете, - сурово прервал меня капитан, - что я собираюсь
слушать, как эта банда звенит кошельками и плачется на судьбу, начиная с
закуски и кончая кофе, то вы наверняка спятили. Мы пообедаем у меня в
каюте.
Там мы и пообедали. Трапеза для "Кампари" была совершенно обычной, то
есть такой, о которой может только мечтать любой современный последова-
тель Лукулла. Капитан Буллен на этот раз, по вполне понятным причинам,
отклонился от железного на корабле правила, что ни он, ни офицеры за
обедом не употребляют спиртного. К концу обеда он обрел свое обычное
расположение духа и однажды даже назвал меня "Джонни-малыш". Жалко, что
