Уэйн был уверен в этом. Перед тем, как погрузиться в сон, Уэйн десять
раз повторил слово "Перкодан", чтобы выжечь его в своем мозгу.
А в своей комнате Кемми Фальконер лежала со включенным
светом. Она глядела в потолок. Ее била дрожь. Это был не голос Уэйна,
вот в чем ужас.
То, что Кемми слышала сквозь стену, было гортанным резким
голосом.
Отвечающим ее сыну.
39
Игровые киоски, аттракционы и шоу выросли посреди пыли,
покрывающей ярмарочную площадь Бирмингема. Третий день то
моросил, то усиливался дождь, смывая к черту карнавальный бизнес.
Тем не менее, люди продолжали напряженно работать; промокшие до
костей, они искали убежище в пассажах и закрытых шоу, но обходили
своим вниманием карусели, чьи яркие неоновые вывески шипели под
дождем.
Это было замечательно, думал Билли. Потому что люди не могли
кататься на "Спруте", и он таким образом был лишен необходимого. Это
была последняя остановка в сезоне. Если то, что вселилось в "Спрут",
собирается ударить, то этого нужно ожидать в ближайшие четыре дня.
Ночью, даже когда по крыше шатра "Призрак-Шоу" стучал дождь,
Билли слышал Бака Эджера, трудящегося над своей машиной; его
молоток эхом раздавался по пустынной площади. Во время установки
"Спрута" на скользкой площади одному из рабочих размозжило плечо
железкой, упавшей сверху. О машине ходили слухи, и все теперь
сторонились ее.
Билли стоял у трейлера Санты Талли под легким моросящим
дождем, который смывал с улицы последних прохожих. С тех пор как
карнавал достиг Бирмингема, он бывал здесь дважды: в первый раз
услышал, как внутри смеялись Санта и какой-то мужчина, а во второй
раз, пробираясь между рядами трейлеров, он заметил в футах десяти от
себя низкую лысую фигуру, стоящую в тени. Мужчина резко повернулся
к нему, и Билли успел заметить его испуганное лицо в черных очках,
прежде чем тот пустился бежать. Билли немного пробежал за ним, но
потерял в лабиринте трейлеров. Он никому не рассказывал о
происшествии в шатре "Змеи-Убийцы", боясь, что мужчина узнает об
этом и пустит своих змей в дело, возможно на Санту или Доктора Чудо.
Тем не менее он все еще хотел ее и желал увидеть.
Он собрал воедино всю свою храбрость, огляделся, чтобы
удостовериться, что за ним никто не следит, а затем сделал пару
осторожных, словно по горячим углям, шагов по направлению к
трейлеру. Единственное овальное окно закрыла занавеска, однако сквозь
нее сочился свет; Билли слышал скрипящие завывания в стиле кантри.
Он постучал в дверь и немного подождал. Музыка прекратилась. Он
постучал еще раз, более решительно, и услышал голос Санты.
- Да? Кто там?
- Я. Билли Крикмор.
- Чокто? - щеколда отодвинулась, и тонкая дверь открылась. Она
стояла на пороге, освещенная неярким золотистым светом, одетая в
черный шелковый халат, который облегал ее фигуру. Ее волосы казались
темным сиянием, и Билли заметил, что на ней почти нет косметики.
Вокруг ее глаз виднелось немало морщинок, а грустные губы были
плотно сжаты. В правой руке она держала маленький хромированный
пистолет.
- Еще кто-нибудь есть? - спросила она.
- Нет.
Она открыла дверь пошире, чтобы дать ему войти, а затем снова
заперла ее на щеколду. Комната представляла собой наполовину
спальню, а наполовину кухню. Сразу справа от двери стояла шатко
выглядящая деревянная кровать, накрытая ярко-голубым покрывалом, а
дальше вешалка с одеждой на плечиках. Туалетный столик был уставлен
дюжиной флаконов с косметикой, кремами и тюбиками губной помады.
На маленьком кухонном столике по соседству с стопкой грязных тарелок
стоял магнитофон на батарейках. На стенах по соседству с флагом
повстанцев и постером "Дей-Гло Лав" висели плакаты с изображением
Клинта Иствуда, Пола Ньюмана и Стива Мак-Куина. Дверь вела в
крошечную ванную комнату и душевую.
Билли уставился на пистолет. Санта поставила его на
предохранитель и положила обратно в ящик кухонного стола.
- Извини, - сказала она. - Иногда я к ночи начинаю нервничать.
Санта прошла мимо него и некоторое время смотрела в окно.
- Я жду своего друга. Он должен был прийти тридцать минут
назад.
- Кто-то особенный?
Санта взглянула на него и криво усмехнулась.
- Нет. Просто друг. Человек, с которым проводишь время.
Билли кивнул.
- Тогда мне лучше уйти. Я не хочу...
- Нет! - она подалась вперед и схватила Билли за руку. - Не уходи.
Останься и поговори со мной, пока не придет Бадди, хорошо? Я ужасно
не люблю находиться здесь одна.
- Что он подумает, когда найдет нас вдвоем?
- Не знаю. - Она не ослабляла своей хватки. - А что он может
подумать?
Ее глаза светились в слабом свете настольной лампы, а пальцы
холодили мокрую от дождя кожу Билли.
- Может, он подумает... что между нами что-то было?
- А ты хочешь, чтобы между нами что-то было?
- Я... я тебя едва знаю.
- Ты не ответил на мой вопрос, чокто. Это ты бродишь вокруг
моего трейлера по ночам?
- Нет. - Рассказать ей про мужчину, спросил он себя; но к чему
хорошему это приведет? Этот только еще больше ее напугает, а полиция
не сможет доказать причастность человека-змея к смерти Чалки. Нет.
Четыре дня ярмарки закончится, она уедет, и тот человек больше не
сможет ее беспокоить.
- Ну, а я думала, что это, должно быть, ты. Я думала, что ты
крадешься рядом и шпионишь за мной! Вот глупость! - она засмеялась и
потянула Билли. - Садись. Хочешь пива?
- Нет. Спасибо. - Он сел на выцветшую голубую софу, в то время
как Санта возилась в своем холодильнике и открывала "Миллер".
- Извини за беспорядок. Иногда я становлюсь ленивой, как
книжная страница. - Она отпила пиво из банки, подошла к окну и снова
выглянула наружу. - Проклятье! Полило еще сильнее. - Стало слышно,
как по крыше трейлера барабанят капли дождя. - Я хотела сходить на
это ваше "Призрак-Шоу". - Она опустила занавеску и повернулась к
нему. - Ты веришь в приведения?
Билли кивнул.
- Да, и я тоже. Знаешь, я родилась в Новом Орлеане, а этот город
самый густонаселенный призраками город во все стране, ты слышал об
этом? Они просто так и вылазят из деревянных строений. Конечно, я не
видела ни одного, но... - Она села рядом с ним и вытянула длинные
обнаженные ноги. Через разрез халата были видны ее бедра. - Черт
побери! Я не думаю, что Бадди придет, а ты? Ублюдок обманул меня.
Говорил мне, что даст работу в Бирмингеме после того, как ярмарка
закроется.
- И что ты будешь делать?
- Не знаю, может быть, поеду домой. Мои дети живут с моей
матерью. Да, не удивляйся! У меня две маленькие девочки. Я не выгляжу
так, будто у меня двое детей, да? - Она похлопала по своему плоскому
животу. - Как ты считаешь, на сколько я выгляжу?
Билли пожал плечами.
- Не знаю. Может быть... на двадцать два, - сделал он
комплимент.
Глаза Санты заблестели от удовольствия. Стук дождя по крыше
был гипнотическим и убаюкивающим.
- Как ты думаешь, у меня красивое тело?
Билли заерзал и прочистил горло.
- Ну... конечно. Симпатичное.
- Я горжусь тем, как выгляжу. Поэтому люблю танцевать. Может
быть, когда-нибудь я открою свою собственную школу танцев и буду
давать уроки, но в настоящий момент я люблю находиться на сцене. Там
ощущаешь важность этого и чувствуешь, что люди наслаждаются, глядя
на тебя. - Она отхлебнула пиво и озорно посмотрела на Билли. - Ты
наслаждаешься глядя, а?
- Да.
Санта рассмеялась.
- Ха! Чокто, ты побил все рекорды! Сидишь, как священник в
борделе! - Внезапно ее улыбка немного утихла, а глаза потемнели. - Но
ты же не думаешь так? Что я шлюха?
- Нет, что ты! - ответил Билли, не будучи, однако, абсолютно
уверенным, так это или нет.
- Я не шлюха. Я просто... живу своей жизнью, и все. Я делаю то,
что мне нравится, когда мне это нравится. Разве это плохо?
Билли отрицательно потряс головой.
- Твоя рубашка промокла. - Она подалась вперед и стала
расстегивать ее. - Ты простудишься, если останешься так.
Он выскользнул из рубашки, и она отбросила ее в сторону.
- Так-то лучше, - сказала она. - У тебя красивая грудь. Я думала,
что у индейцев на теле нет волос.
- Я только частично индеец.
- Ты симпатичный мальчик. Сколько тебе, восемнадцать? Нет, ты
говорил, семнадцать. Ладно, я не думаю, что этот ублюдок Бадди придет
сегодня.
- Я не знаю.
Санта допила пиво и поставила банку на столик рядом с собой.
Она глядела на Билли и улыбалась до тех пор, пока он весь не покрылся
румянцем.
- Ты раньше когда-нибудь был с женщиной? - мягко спросила она.
- А? Ну... конечно.
- Сколько раз?
- Несколько.
- Ага. А луна сделана из сыра.
Она придвинулась к нему еще ближе и заглянула ему в глаза. Он
очень симпатичный, - подумала Санта, но его глаза скрывают секреты;
возможно, такие, которых лучше не знать. Бадди не придет, это ясно.
Идет дождь, она одинока, и ей не нравилась идея спать одной, когда тот,
кто прислал ей пучок стебельков роз, возможно, бродит вокруг трейлера.
Она дотронулась пальцем до его груди.
- Ты хотел меня все это время, да? Ты не должен этого стыдиться. -
Ее палец остановился на пряжке его ремня. - Ты мне нравишься. Черт
возьми, послушай меня! Обычно я отбиваюсь от парней! Почему же ты
другой?
- Я не другой, - ответил Билли, стараясь говорить спокойно. - Я
думаю, что... я просто уважаю тебя.
- Уважаешь меня? Я давным-давно поняла, что уважение не
согреет кровать холодной ночью. А я, чокто, пережила много таких
ночей. И еще переживу. - Она замолчала водя пальцем по животу Билли;
затем она схватила его за руку, притянула к себе и очень медленно
облизала его пальцы.
Он сжал ее руку и сказал:
- Я... Не знаю, что надо делать. Я, возможно, не так хорош.
- Я выключаю свет, - ответила ему Санта, - и ложусь в кровать. Я
хочу, чтобы ты разделся и лег в кровать вместе со мной. Согласен?
Билли хотел ответить "да", но не смог произнести ни слова. Она
узнала стеклянный блеск в его глазах. Она встала, сбросила халат и
обнаженная направилась к лампе. Свет погас. Билли услышал, как
шелестели простыни. Дождь продолжал стучать по крыше, перемежаясь
далекими раскатами грома. Билли, как во сне, поднялся на ноги и
расстегнул пояс.
Когда он был готов, он подошел к кровати и увидел на подушке
золотые волосы Санты, которая свернулась латинской "С" под голубой
простынью. Она потянулась к Билли, тихо шепча его имя, и когда он
прикоснулся к ней, то между ними прыгнул электрический разряд.
Дрожа от возбуждения и смущения, он скользнул под простыню: Санта
обняла его, ее теплый рот нашел его и язык стремительно ринулся между
его губ. Он был прав, когда говорил, что не знает, что делать, но когда
Санта сжала ногами его бедра, он очень быстро научился. Потом было
тепло, звук учащенного дыхания и становящиеся все ближе раскаты
грома. Санта возбуждала его все больше, больше, и когда он был готов
взорваться, заставила его лежать неподвижно, прижавшись к ней до тех
пор, пока он снова не смог продолжать.
Голову Билли наполнили карнавальные огни. Она положила его
на спину и уселась сверху, откинув голову и раскрыв рот так, будто
собиралась ловить капли дождя, стучащие о крышу. Она произвела на
него впечатление чередованием ритмов от резких ударов, заставляющих
ощущать боль, до продолжительных, медленных и затянутых движений,
производящих впечатление падающего пера. Он лежал ошеломленный, а
язык Санты играл с его телом словно мягкая кисточка, следуя изгибам
его мускулов; потом она рассказала ему, что ей нравится, и ободряла его,
когда он прикоснулся языком к ее соскам, затем облизал грудь и мягкий
живот, а потом спустился вниз, в ложбинку между ног. Санта прижала
дрожащие бедра к его голове, а руками вцепилась в его волосы. Она тихо
стонала, и ее терпкий аромат наполнил воздух.
Снаружи, под проливным дождем, в завязанном под подбородком
дождевике, стоял Фиттс. Он видел, как в трейлер зашел мальчик и погас
