давным-давно в коптильне.
- Меняющий Облик, - утвердительно произнес Билли.
- Правильно. Он проверял тебя, зондировал. Он проверял тебя еще
раз на карнавале, но ты оказался сильнее, чем он предполагал.
- А ты когда-нибудь видела его?
- О да. Несколько раз. - Она взглянула на него, прищурив глаза. -
Он все время насмехался надо мной и старался обмануть меня, но я все
время раскусывала его. Я не позволила проникнуть в мое сознание; я не
позволила ему заронить во мне сомнение относительно моих
способностей. Но теперь моя работа почти закончена, Билли. Теперь
Меняющий Облик не видит во мне угрозы; он хочет тебя и сделает все
возможное, чтобы уничтожить тебя.
- Но со мной будет все в порядке, да? До тех пор, пока я не дам ему
проникнуть в мое сознание?
Рамона сделала паузу прислушиваясь к шуму ветра в ветвях
деревьев.
- Меняющий Облик никогда не сдается, Билли, - тихо сказала
она. - Никогда. Он стар как время и он умеет ждать. Он рассчитывает
захватить тебя врасплох, когда ты этого не ожидаешь, в момент твоей
слабости. И я думаю, что он наиболее опасен, когда питается умершими,
как зверь, когда гложет кость. Он вытягивает у духов энергию, чтобы
становиться сильнее. Как бы мне хотелось сказать тебе, что я знаю
предел силы Меняющего Облик, но к сожалению не могу. О, как много
тебе еще нужно узнать, Билли! - Некоторое время она молча смотрела на
него. - Но я не могу тебя этому научить. Жизнь научит.
- Тогда я научусь, - ответил Билли.
- Обязательно. - Рамона глубоко вздохнула. - Так вот, что я
хотела тебе сказать: ты родился на этот свет не один.
- Что? - Билли непонимающе нахмурился.
- Вас было двое, - объяснила Рамона глядя на деревья. - Ты
родился первым, а вслед за тобой еще один ребенок. Вы находились
внутри меня так близко, что доктора различили только одно
сердцебиение, ведь в те времена медицинская аппаратура была не такой
хорошей. Итак: холодной ноябрьской ночью в грузовичке-пикапе
родилось двое детей. Вы оба родились в водяной оболочке, что есть
признак духовной силы. Твоя закрывала тебе лицо. Его... была порвана,
и он сжимал ее своими ручками. Даже уже тогда что-то внутри твоего
брата хотело, чтобы он не вступил на свой Неисповедимый Путь. Вы не
были идентичными близнецами: ты был больше похож на меня, а твой
брат на отца. - Она торжественно взглянула на Билли темными
глазами. - Ты знаешь, твой отец и я были бедны. Мы едва могли
прокормить себя. Мы ожидали одного ребенка, и нам пришлось сделать
выбор. Это было самое ужасное решение в моей жизни, сынок. Есть...
человек по фамилии Тиллман, который продает и покупает младенцев.
Он купил у нас твоего брата и пообещал поместить его в хороший дом. -
Ее руки сжались в кулаки, а лицо напряглось. - Это... был единственный
для нас выход, и мы после этого долго находились в трансе. После того,
как мы прошли через это, твой отец уже никогда не стал прежним. Нам
надо было выбирать, и мы выбрали тебя. Понимаешь?
- Я... думаю, да.
Билли вспомнил женщину, которую он видел много лет назад, на
палаточной проповеди, которая исповедовалась в том, что продала
своего ребенка. Боже, как же было больно в этот момент его матери!
- Много лет я думала, что наши пути не пересекутся. Мы с отцом
часто размышляли о том, что с ним случилось, но у нас был ты, и мы
отдали тебе всю нашу любовь и внимание. Но потом... я увидела его и с
первой минуты поняла, кто он такой. Я знала, что в нем тоже будет
особая сила, но она должна отличаться от твоей... По его глазам я
увидела, что он пользуется ею неосознанно. Я видела его той самой
ночью в шатре "Крестового похода Фальконера". Он был очень похож на
твоего отца, и в достаточной степени на Джимми Джеда Фальконера,
чтобы тот мог выдавать его за своего сына.
Билли остолбенел.
- Нет, - прошептал он. - Нет, только не он...
- Ты сам знаешь, что это правда. Я видела, как вы глядели друг на
друга. Ты чувствовал, возможно, как и он, что-то вроде удивления и
притяжения. Я думаю... каждый из вас нуждается в другом, не зная этого.
Ты знаешь значение твоего Неисповедимого Пути, а Уэйн испуган и
блуждает в темноте.
- Почему? - спросил он поднимаясь на ноги. Он был зол, смущен и
ошарашен и осознавал, что его всегда тянуло к молодому евангелисту,
но он всегда противился этому. - Если это так долго было секретом, то
почему ты мне это сейчас рассказала?
- Потому что Дж. Дж. Фальконер этим летом скончался. Он был
единственным, кто стоял между Уэйном и усердно работающими
механизмами этой крестовопоходовской машины. Уэйн теперь молодой
бизнесмен, и его сознание запечатано отпечатком большого пальца
Джимми Джеда Фальконера. Он пошел по пути своего отца, но он не
знает, что ожидает его в конце. В ранние годы он научился
использованию сил страха и ненависти, называя это религией. Он слаб
духом, Билли, а Меняющий Облик ищет слабости, и если он решит
использовать Уэйна Фальконера против тебя, то он сможет сделать это в
любую минуту.
Билли наклонился, поднял камешек и бросил его в ручей. Из
убежища в кустарнике в небо вспорхнула птица.
- Почему он так ненавидит нас?
- Может быть, он чувствует то же самое притяжение, что и мы. Он
может по ошибке решить, что мы хотим столкнуть его с дороги, которую
он считает праведной. Он не понимает нас также, как не понимал его
отец.
- Ты думаешь, что он может... на самом деле исцелять? - спросил
Билли Рамону.
- Я не знаю. У него есть дар Божий, в этом нет сомнения. Он
может заставить человека поверить в то, что он излечился, даже если на
самом деле у него ничего не болело. Фальконер приложил свою руку к
обучению Уэйна этому. Но если он на самом деле излечивает, то он
должен обнаружить эту силу внутри себя, также как это сделал ты, когда
имел дело с духами. При этом он, как и ты, должен был почувствовать
боль. "Крестовый поход" требовал, чтобы он излечивал от звонка до
звонка, без перерывов. Я думаю, он делал вид, что излечивает, и потому
не чувствовал этой боли, если, разумеется, он вообще когда-либо ее
чувствовал. О, он мог бросить этим людям искру или две. Но если
бросать слишком много искр, то у может не остаться достаточно их
числа, чтобы зажечь огонь, когда в этом действительно возникнет
необходимость.
- Что же с ним может произойти?
- Он может надломиться под весом Похода, а может найти в себе
силы остаться на ногах. Для него это может быть уход от жадных людей,
окружающих его со всех сторон. После этого он обнаружит много нового
о своем даре исцеления и перестанет каждый день продавать его со
сцены. - Рамона покачала головой. - Но я все же не думаю, что он
покинет "Крестовый поход". Он забрел слишком далеко в темноту.
У Билли опустились плечи. Встав, пошатываясь, Рамона устало
предложила:
- Нам лучше поспешить домой, пока не стемнело.
- Нет, не сейчас. Мне нужно... немного побыть одному, подумать.
Хорошо?
Рамона утвердительно кивнула.
- Сколько тебе будет угодно.
Ее рука немного задержалась у щеки Билли, а затем она двинулась
по направлению к дому.
- Ты боишься его? - задал ей вслед вопрос Билли.
- Да, - ответила она. - Что-то внутри него хочет вернуться домой,
но он не знает дороги.
Она двинулась по проселочной дороге к Готорну.
Билли посмотрел ей вслед, а затем пересек ручей, чтобы затеряться
в лесу.
43
Под тем же самым непривлекательным октябрьским небом группа
мужчин в деловых костюмах медленно шла вдоль окружного
общественного бассейна на окраине Файета. Вода в бассейне была
спущена, и было заметно, что ему необходима покраска.
- Я хочу его перестроить, - говорил Уэйн Фальконер О'Брайену,
архитектору из Бирмингема, - в форме Креста. Вон там, - он указал на
здание концессии, - должна быть церковь. Я хочу, чтобы это была самая
большая церковь, какую только видели жители этого штата. А в центре
бассейна мне нужен фонтан. С цветными огнями. Вы сможете это
сделать?
О'Брайен пожевал зубочистку и задумчиво кивнул.
- Думаю, да. Надо быть аккуратными с проводкой. Нежелательно,
чтобы кого-нибудь поразило током. Это должно быть визуальным
эффектом, да? - Он усмехнулся. - Не поражение электротоком... я имею
в виду свет.
Генри Брэгг и Джордж Ходжес засмеялись. Брэгг был по-прежнему
худ и походил на юношу несмотря на то, что седина коснулась его модно
постриженных песочно-коричневых волос; как правило он носил синие
блайзеры и серые брюки с острыми как лезвие стрелками. Он перевез
свою выросшую семью четыре года назад в Файет и стал главным
адвокатом "Крестовый поход Фальконера, инкорпорейтед".
Джордж Ходжес, в противоположность ему, не старился так
грациозно. Он стал лыс, за исключением бахромы коричневых волос, а
на его лице под влиянием силы тяжести образовались складки. Он был
одет в мягкий коричневый костюм, из нагрудного кармана которого
торчали ручки.
- Я хочу, чтобы это была самая большая купель для крещения в
мире, - сказал Уэйн. Недавно Поход купил бассейн за полтора миллиона
долларов. - Сюда отовсюду начнут съезжаться люди, желающие быть
окрещенными. Конечно, здесь будет и обыкновенное плавание - для
молодых христиан - но крещение будет великой вещью. Это будет... как
христианский плавательный клуб без платы членских взносов. Там же
будут приниматься пожертвования на Мемориал Фальконера... - Голос
Уэйна стих. Он смотрел на вышку для ныряния, "Тауэр". Он вспомнил,
как когда ему было почти десять и он наконец преодолел свой страх и
вскарабкался на нее, чтобы попытаться спрыгнуть. Балансируя на краю,
он чувствовал как дрожат его колени... а затем более старшие дети внизу,
в бассейне, стали кричать ему: "Прыгай, прыгай, Уэйн, прыгай". Было
очень высоко, и отсюда бассейн казался просто листом голубого стекла,
которое могло разрезать его на куски. Осторожно спускаясь вниз, он
поскользнулся, упал и прикусил губу, а затем, плача, побежал туда, где
стоял церковный автобус, подальше от смеха.
- Это убрать, - тихо сказал Уэйн. - Тауэр. Его убрать в первую
очередь.
- Он находится здесь более двадцати пяти лет, Уэйн, - возразил
Джордж Ходжес. - Он стал своего рода символом для этого...
- Убрать, - сказал ему Уэйн, и Ходжес умолк.
В дальнем конце бассейна Уэйн неожиданно отпустил Брэгга и
О'Брайена. Когда они ушли, Ходжес с тревожным нетерпением стал
ждать, что скажет Уэйн. Юноша взглянул на бассейн, достал из кармана
маленькую бутылочку и вытряхнул себе в рот таблетку. Его глаза были
почти одного цвета с облупившейся краской бассейна.
- Я знаю, что могу доверять тебе, Джордж. Ты всегда рядом со
мной, когда я нуждаюсь в этом.
Ходжес долгие годы плодотворно работал в качестве менеджера
Похода и теперь смог позволить себе приобрести дом в колониальном
стиле в нескольких милях от поместья Фальконера.
- Это так, Уэйн, - ответил Ходжес.
Уэйн взглянул на него.
- Мой папа снова приходил прошлой ночью. Он сел у меня в
ногах, и мы долго беседовали.
Лицо Ходжеса вытянулось. ~О Боже!~ подумал он. ~Только не
снова!~
- Он сказал мне, что колдунья Крикмор и ее сын хотят добраться
до меня, Джордж. Они хотят уничтожить меня, как уничтожили моего
папу.
- Уэйн, - тихо сказал Ходжес, - пожалуйста, не надо. Эта
женщина живет в Готорне. Она тебе не опасна. Почему бы тебе просто не
забыть о ней и не...
- Я чувствую, что она хочет, чтобы я пришел к ней! - прервал его
Уэйн. - Я чувствую на себе ее глаза и слышу ее грязный голос, зовущий
меня в ночи! А этот парень так же плох, как и она! Он иногда залезает в
мое сознание, и я не могу его выгнать!
Ходжес кивнул. Кемми звонит ему чуть не каждую ночь и сводит с
ума своими жалобами на припадки безумия Уэйна. Однажды ночью на
прошлой неделе он уехал в аэропорт, сел на принадлежащий компании
"Бичкрафт" и начал словно маньяк выделывать петли и круги. Уэйну еще
нет восемнадцати, а он уже столкнулся лицом к лицу с проблемами,
