превосходной возможностью для вас.
- Конечно,- сказала Кэй.- Разумеется, я нервничаю, потому что
никогда не преподавала в школе такой большой, как колледж Джорджа Росса.
Но, по меньшей мере, это будет хорошим опытом.- Она быстро взглянула на
Эвана.- Для нас обоих.
- Уверена в этом,- миссис Джайлз встала с софы.- Я, пожалуй,
сейчас побегу; в конторе я еще должна кое-куда позвонить. У вас есть мой
номер. Если я чем-нибудь смогу быть полезной, пожалуйста, позвоните мне,
хорошо?
- Да,- сказала Кэй.- Мы позвоним. Спасибо вам.
Миссис Джайлз вышла в передний холл в сопровождении Эвана. Там
она остановилась и повернулась к маленькой девочке.- Такие красивые зо-
лотистые волосы,- мягко сказала она.- Они сияют в солнечном свете, не
так ли? Ты, видимо, разобьешь много сердец, когда станешь немного пос-
тарше, я тебя уверяю.- Она улыбнулась Лори и затем шагнула в открытую
дверь.
- Спасибо, что зашли,- сказал Эван, провожая ее до машины. Он
поглядел на то крыльцо. Его каменный пол был освещен солнечным светом в
форме разветвленной молнии.- Между прочим,- сказал Эван, когда они по-
дошли к ее "Бьюику".- Я увидел этим утром одного из своих соседей, как
раз перед вашим приездом. На том крыльце кто-то сидел. В кресле-каталке,
мне кажется. Вы знаете, кто это был?
Миссис Джайлз взглянула на дом Демарджона, держась рукой за
дверцу машины.
- Гаррис Демарджон,- сказала она мрачным голосом.
Тон, подумал Эван, для проклятий и несчастных случаев. Тон для
больниц и кладбищ.
- Бедняга. Несколько лет назад он угодил вЄ достаточно неприят-
ное дорожное происшествие на Кингс-Бридж-роуд, к северу от Вифаниина
Греха. Там есть заведение у дороги под названием "Крик Петуха" и они не
отказываются продать немного пива несовершеннолетним в праздную суббот-
нюю ночь. Пьяный молодой парень на одном их этих раскрашенных мотоциклов
налетел на его машину почти в лоб. Бедняга ниже пояса полностью парали-
зован.
- О,- сказал Эван.- Я понимаю.- В его сознании, словно многоц-
ветная комета, промелькнуло воспоминание: красная машина с надписью "АЛ-
ЛЕН ЛЕНЗ" на дверце переворачивается посередине проезда. Кэй вскрикива-
ет.- Я пытался поговорить с ним,- сказал он женщине,- но, видимо, он
предпочел побыть один.
- Он ведет уединенную жизнь.- Она открыла дверь автомобиля, из
которого повеяло теплом.- Я уверена, что вы увидите миссис Демарджон;
она моя хорошая подруга.- Она скользнула за руль и повернула ключ зажи-
гания.- Фактически они купили свой дом через меня.- Двигатель взревел и
ожил.- Удачи вам и вашей жене, мистер Рейд,- сказала она.- Мы так рады
видеть вас в Вифаниином Грехе.
- Еще раз спасибо,- сказал Эван, отходя от машины. Она тронулась
с места и исчезла в дальнем конце Мак-Клейн-террас, повернув налево по
направлению к центру деревни. Когда он разворачивался к дому, что-то за-
держало его взгляд, и он снова взглянул, чтобы отыскать это. Через пута-
ницу ветвей вяза, разрезающих небо, были видны острые скаты крыши, пок-
рытой шифером; Эван посчитал, что это противоположный конец Круга. Боль-
шое здание или дом в некотором роде, хотя он и не замечал его раньше.
Сейчас почему-то он почувствовал, что зачарован им, что его пульс учас-
тился и кровь горит, словно желчь, в его жилах. Словно во сне или в ту-
мане он услышал свой внутренний голос: "Останови это! Останови это! Ос-
танови это! ОстановиЄ"
Ветви вяза, которые шевелил ветер, переплелись сами по себе в
причудливый узор. Тень упала на его глаза, и на минуту эта островерхая
крыша оказалась вне поля зрения.
- Эван! - Кто-то звал его. Кто-то близкий. Кто-то. Кэй.- Эван, я
ставлю кофе! Ты хочешь? Эван, что случилось?
Он попытался повернуть к ней голову, но его шея затвердела. Пле-
чо пульсировало.
- Эван? - теперь в ее голосе была уже знакомая паника.
Ответь ей, сказал он себе. Повернись к ней и ответь.
- Эван! - позвала Кэй от двери. Она могла видеть его спину и го-
лову, слегка повернутую вверх и в сторону. Эта поза позволила ему душой
окунуться в материальный мир и ощутить с ним полное единение. Она начала
спускаться по ступенькам к лужайке.
Но до того, как она подошла к нему, он повернулся и улыбнулся.
Его взгляд был ленивым, а лицо спокойно.
- Все в порядке,- сказал он ей.- Я просто позволил моему созна-
ниюЄ увести себя, мне так кажется.
Кэй почувствовала, как ее легкие опали. Слава Христу, сказала
она себе. Спасибо тому, кто бы ни слышал мои молитвы обЄ этой вещи.
- Войди в дом.- Она протянула ему руку, он кивнул и взял ее.-
Тебе жарко,- сказала она.
- Это что, приглашение к чему-то?
- Нет,- сказала она, ведя его по направлению к открытой двери,-
я именно это имею в виду. Твое тело действительно горячее. С тобой все в
порядке?
- Конечно,- ответил он.- Почему должно быть иначе?
Она не ответила.
Когда они дошли до дома, он понял, как сильно катится по нему
пот. Капельки пота покрывали его лицо и шею маленькими блестящими бисе-
ринками. Забавно, подумал он. Чертовски забавно. Но недостаточно забав-
но, чтобы смеяться, так как лицо горело и казалось распухшим.
Как будто опаленное огромным, всепожирающим пламенем.
5. Дар и проклятие
Сон караулил Эвана, и он боялся его.
Остаток дня был потрачен на обживание нового дома: распаковку
чемоданов и картонных коробок, развешивание одежды в кладовых, рассорти-
ровку серебряной посуды и размещение кастрюль и сковородок в кухонных
буфетах, подметание и мытье полов, загрузку холодильника и кладовой теми
продуктами, которые они привезли с собой из Ла-Грейнджа. После обеда
Эван снова съездил на станцию техобслуживания, где продавали шины, и
почти полчаса уговаривал управляющего, стройного мужчину с шевелюрой не-
послушных рыжих волос по имени Джесс, вышитым на его рубашке, согласить-
ся на его цену. Наконец он простил расхождение в пять долларов, посколь-
ку Эван был новым человеком в городке и он хотел быть ему полезен в бу-
дущем. Джесс ввез микроавтобус в гараж, и пока мальчик-подросток с ко-
ротко подстриженной рыжей шевелюрой - такого же цвета, как и у его отца
- ставил новую шину, Джесс и Эван уселись в конторе и тихо беседовали.
- Рад видеть вас здесь,- сказал ему Джесс.
- Вифаниин Грех - действительно чудесное местечко. Очень тихое и
спокойное. Я с семьей живу в Спэнглере, вон там. Работаю здесь в течение
последних четырех лет, а чем вы зарабатываете на жизнь?
- Я писатель,- сказал Эван.- Или пытаюсь им быть.
- Книги, да?
- Пока нет. Короткие рассказы, журнальные статьи. Все, что угод-
но.
- Хорошая работа. Я же, как мне кажется, пробовал заниматься
всем понемногу. Несколько лет водил грузовики. Затем работал конструкто-
ром. Вместе со своим шурином вступил в строительный бизнес, но он вроде
как лопнул. Давно, еще мальчишкой в Южной Дакоте, пробовал себя в выс-
туплениях на родео. Да, это был суровый способ заработать доллар. Возь-
мите, к примеру, этих здоровых лошадей - они подлые. И чем больше, тем
подлее; они не испытывают никакой любви к людям. Все что я мог сделать -
это скрипнуть зубами и завязать с этим. Ну, что ж, вот вы и готовы. Ка-
жется, Билли поставил вам тот новенький "Уайтволл". Приходите в любое
время, мы просто сядем и потолкуем, потому что у меня маловато возмож-
ностей поговорить с людьми из Вифаниина Греха.
Возвращаясь домой, Эван сделал неправильный поворот и оказался в
Ашевей-роуд - улице, которая чуть севернее заворачивала обратно на 219
магистраль. На северной границе деревни стоял холм, усаженный вязами и
дубами, покрытый травой и утыканный надгробиями. Это было кладбище Шей-
ди-Гроув-хилл, отделенное от Ашевей-роуд низкой каменной стеной. Эван
развернул машину в проезде до слияния с 219 магистралью и повернул, пока
еще не уверенно, по направлению к Мак-Клейн. На углу улиц Блейр и Сти-
венсон он случайно слегка повернул голову направо, чтобы взглянуть на
встречный транспорт, которого здесь всегда оказывалось удивительно нем-
ного, и в этот момент увидел обрамленную сияющим белым облачным фоном
островерхую крышу - ту, что видел утром. Сейчас она находилась всего
лишь за одну улицу от него. Какую улицу? - спросил он себя. Каулингтон?
Под самой крышей он мог разглядеть окна, блестящие от отражений других
стен и окон, домов и улиц и, возможно, самого Круга. Словно глаза, кото-
рые видят все, расположенные на лице из темного, изъеденного временем
камня.
Сзади него водитель белого "Форда" засигналил; Эван заморгал,
отводя взгляд от того дома, и повернул по направлению к дому.
Теперь он лежал в кровати рядом с Кэй и ощущал тяжелую уста-
лость. Ее глаза были закрыты, а ее теплое тело прижато к нему. Он пока
еще не хотел плыть по течению. Он относился с недоверием к этому времени
отдыха, поскольку часто для него это был не отдых, а словно сидение в
темноте в кинотеатре перед сеансом, боясь начала картины. Он припомнил,
как ребенком, в Нью-Конкорде, штат Огайо, он пошел в Театр лирики на Га-
новер-стрит в субботу после обеда. С ним был Эрик, который постоянно
держал руку в красно-белом полосатом пакете с попкорном. Вокруг щебетали
дети, оторванные на пару часов от реального мира, получившие возможность
затеряться в тенях, выползающих, подкрадывающихся или проскальзывающих
на выцветший от времени экран. И когда появление чудовища, испускающего
отвратительные жидкости или обнажающего вампирские клыки, сопровождалось
градом попкорна, в ответ на это служитель в красной куртке ходил по ря-
дам вверх и вниз со своим фонариком, угрожая исключением из школы сереб-
ряных мечтаний. Некоторые из этих монстров были поддельными и забавными:
люди в резиновых костюмах, облучающие убегающих землян из странных луче-
вых ружей; японские сороконожки, проползающие сквозь подземные туннели;
горбуны с неправдоподобно выступающими глазами, похожими на вздувшиеся
на солнце яйца. Все могли смеяться над этим и верить, что все будет в
порядке, стоит только повернуться к ним спиной, променяв их на горячие
сосиски или шоколадных солдатиков.
Но был один фильм, который Эван до сих пор помнил и который все-
лял в него ужас - один из тех старых мерцающих черно-белых сериалов,
части которого заканчивались в момент наивысшей опасности. Он заставлял
его приходить в кинотеатр снова и снова, чтобы разглядеть каждый эпизод,
и ни один человек в здравом уме не мог отвернуться от твари, ползающей
на экране. Каждую субботу он уверял себя, что она будет все еще там, что
она не исчезла, не выползла из этого фильма, чтобы скользить, подобно
ночному холоду, по Нью-Конкорду. Рука Зла, никогда полностью не различи-
мого и всегда ощущаемого слишком поздно. Это нечто могло быть мужчиной
или женщиной, или даже не быть человеком, а лишь замершим и загустевшим
дыханием демона. Оно наносило удар без предупреждения, и ни один человек
не знал и не хотел знать, что это. Но некоторые осмеливались предполо-
жить, что оно приближается мелкими шагами.
Словно паук.
И никогда нельзя поворачиваться к нему спиной или позволять быть
сзади вас. Потому что в этом случае оно, неспособное пока еще вонзить
свои клыки в вашу глотку, поглощало все, что было под рукой, и дожида-
лось своего часа. В конце серии Рука Зла ускользала, просачиваясь через
коробку, в которую герой - Джон Хилл? Ричард Арлен? - посадил ее и выб-
росил в реку. Таким было содержание кошмаров, которые позже всплывут в
жизни и вцепятся в глотки и позвоночники. Потому что даже ребенком, сидя
