Он был уязвлен и смущен. Он спрашивал себя, не сделал ли что-ни-
будь не так: не поранил ли ее чувства? не забыл ли чего-нибудь по оплош-
ности? Он начал было спрашивать у нее, что не так, когда вдруг осознал,
что ее кожа холодна; сперва это озадачило его и заставило вздрогнуть, но
потом положив руку на ее обнаженное плечо, он почувствовал тепло, излу-
чаемое ее телом. Она не разговаривала и ритмично дышала, но, не видя ее
лица, он не знал, закрыты или открыты ее глаза.
- Кэй,- нежно позвал он.- Ответа не было.- Кэй? - Молчание.
Она не двигалась. Эван долгое время лежал без сна рядом с ней.
Ее кожа была странной на ощупь: холодная и липкая, как сморщившаяся кожа
человека, просидевшего часы в бочке с тепловатой водой. Или как остываю-
щая кожа трупа. Ее дыхание было нормальным, и теперь, когда она заснула,
не таким глубоким. Эван наклонился, нежно отвел волосы с ее лица и вгля-
делся в черты Кэй. Она была красивой женщиной: чувственной, высокоинтел-
лигентной, нежной и заботливой. Он знал, что любит ее, он всегда любил
ее, и знал также, как сильно ранил ее в последние несколько лет, и пре-
зирал себя за это. Превыше всего она нуждалась в постоянстве и безопас-
ности, и Эван понимал, что он снова и снова ломает ее мечты из-за своего
собственного непрочного положения и бушующих внутри у него страхов, ко-
торые иногда грозили вырваться наружу из его горла. Он вел Кэй и Лори то
в один ужасный тупик, то в другой, и горькое понимание того, как сильно
сотрясал он этим основы их жизни, ранило до мозга костей. Они заслужива-
ли лучшей участи, чем он мог им предоставить, иногда он спрашивал себя,
не будет ли им лучше без него. Но он никогда не говорил об этих мыслях;
он только задумывался над ними.
Еще немного посмотрев на Кэй, он снова лег и закрыл глаза. Засы-
пая, он почувствовал, что Кэй неожиданно шевельнулась рядом с ним, как
будто что-то потревожило ее, но в следующий момент он решил, что ему это
только показалось. Когда темнота поглотила его, он внезапно вспомнил ту
гравюру в библиотеке. Увидел эти пристально всматривающиеся глаза. Поду-
мал о реакции Кэй на Катрин Драго. Драго. Драго. Это имя словно отдава-
лось эхом внутри него.
И затем наконец он заснул, сном без сновидений.
Но Кэй видела сон.
Она оказалась в странном и незнакомом месте, где солнце стояло
высоко, горело красным светом, а стервятники кружили широкими кругами
над долиной, покрытой мертвыми останками. Тела лежали, распростершись,
кровавыми кучами, у их ног валялись остатки боевого снаряжения. Но ору-
жие былоЄ совсем другое: мечи и копья, разрубленные шлемы, пробитые щи-
ты, нагрудники и другие вещи. Мертвые и умирающие лошади, человеческие
руки и ноги, вырванные из суставов, обезглавленные тела. Вот черноборо-
дый воин молит о милосердии, кровь струится из раны на его животе. Кэй
обнаружила, что подходит к этому человеку, и когда ее тень удлинилась и
упала на него, он взглянул на нее со слепым страхом в глазах и вытянул
руки перед лицом. Она стояла над ним, наблюдая.
И поняла, что хотела уничтожить его. Засунуть руку в рану и вы-
давить его кровоточащие внутренности. Втоптать его в пыль у себя под но-
гами.
Он заговорил на наречии, которое Кэй сперва не поняла, но затем
слова, казалось, обретали значение внутри ее мозга: "Єпощади мою жизньЄ
во имя богов, пощади мою жизньЄ"
Кэй знала, что другие наблюдают за ней. Она почувствовала, как
ненависть вскипает в ней горькой желчью. "Вот мое милосердие",- ее голос
прозвучал гортанно и низко и был совсем не похож на ее собственный. В
следующее мгновение ее рука опустилась, и зажатое в ней оружие раскололо
воздух с жутким свистящим звуком. Лезвие топора вонзилось в горло воина,
проникая все глубже и глубже; фонтан крови взвился в воздух; его рот
распахнулся в безмолвном крике. Вонзаясь все глубже и глубже, лезвие
словно бы пело в ее руке.
Голова с открытым ртом отлетела на окровавленный песок, прокати-
лась еще несколько футов, затем замерла в неподвижности. Тело у ее ног
начало дрожать в смертельной судороге, из обрубка шеи все еще изверга-
лась кровь. Потихоньку сердце перестало биться, и Кэй переступила через
труп, ухватила голову за волосы и высоко подняла над собой. Кровь капала
на ее плечо, и старый шрам от копья на ее теле снова казался свежим. Вы-
соко держа отрубленную голову перед другими, она открыла рот и крикнула.
Этот долгий, дикий, душераздирающий крик, эхом разлетевшийся по долине,
одновременно и испугал ее, и привел в восторг. Другие подхватили боевой
клич, и от этого затряслась земля, и во всем мире не осталось больше
других звуков. Тогда она вскинула отрубленную голову еще выше и швырнула
на землю с такой силой, которая проломила череп, заставив мозги вытечь
наружу, словно коричневое желе.
Ее конь, огромный, с гладкими боками, дожидался ее. В несколько
прыжков она добежала до него, вспрыгнула на спину и опустила топор в ме-
шок из львиной шкуры, который висел на боку. Впереди, заслоняя горизонт,
поднималось облако пыли. Три казавшихся точками всадника приближались со
стороны горизонта, копыта их лошадей взметали вверх спирали песка, они
ступали аккуратно, хорошо ориентируясь среди хаоса войны. Всадницы оса-
дили своих лошадей, их глаза блестели возбуждением и жаждой крови, одна
из них - Демонда Темная - указала на запад и сказала, что последние из
их врагов сейчас ползают на брюхе посреди зноя, песок скрипит на их зу-
бах и они молят о приближении смерти. "Мы можем дать им смерть просто
своей тенью, падающей на солнце",- сказала Демонда, ее лицо было все еще
в пятнах запекшейся крови от удара топора, который рассек вражеского во-
ина до позвоночника. Черная лоснящаяся лошадь под ней возбужденно гарце-
вала, ее чувства все еще были обострены шумом и лязгом битвы.
Они начали преследовать врага и теснить его на запад, их прибли-
жение распугивало стервятников, которые немедленно взлетали в небо, кру-
жась вокруг наполовину съеденных трупов людей и животных.
Кэй почувствовала кипение своей крови. Глазами, превратившимися
в щели от резких солнечных лучей, она презрительно смотрела на искром-
санные тела, сознавая, что все это видят не ее глаза. Длинный зазубрен-
ный шрам тянулся вниз по ее левому бедру до колена - пометка другой, бо-
лее ранней битвы; но она знала, что этот шрам принадлежит не ее телу.
Нет, нет. Эта кровь, глаза и шрам принадлежат другому. Кому-то ужасному,
жестокому и жаждущему разрушения так, как можно жаждать пищи и питья.
Кому-то, кто отрубил человеческую голову и издал боевой клич, древний,
как сама вечность. Кому-то другому, затаившемуся внутри нее.
Теперь они выслеживали дичь в красных струящихся солнечных лу-
чах. Она смотрела из стороны в сторону, как животное, обозревающее чащу
в поисках опасности. Она вдыхала воздух: сладкий воздух, пропитанный
сладким запахом разрушения и человеческой крови. Она чувствовала неукро-
тимую мощь коня между своими гладкими мускулистыми бедрами. Кэй могла
проникнуть в сознание этого существа, слышать его мысли и чувствовать,
как его кровь течет в ее жилах, словно река опустошения и резни. Может
быть, мне достанется один из них. Я потребую самого сильного мужчину и
протащу его за своей лошадью, словно груз, потом буду медленно сдирать с
него мясо и кожу - так, как и надо это делатьЄ
Нет. Кэй услышала свой собственный голос, словно доносящийся из
далекого, затерянного во времени туннеля. НетЄ
Так, как и надо это делать, когда счищаешь кожуру с прогнившего
фрукта. Пока он не закричитЄ
Пожалуйста. Нет. Пожалуйста. Я хочуЄ Я не могу вздохнутьЄ Я хочу
проснуться, я хочу проснутьсяЄ
Єпрося о пощаде, и тогда я расколю ему черепЄ
Пожалуйста. Пожалуйста. Отпусти меня. Отпусти меня.
Єи съем мозг воина из чаши его черепа.
Я не могу вздохнуть. Я не могуЄ Я хочуЄ Я не могуЄ ПожалуйстаЄ
- ПожалуйстаЄ- Кэй услышала свой собственный голос, отдающийся,
отдающийся, отдающийся эхом в голове, и неожиданно поле битвы и палящее
солнце начали плавиться, словно картина, нарисованная масляными краска-
ми. Эти краски плавились и смешивались, превращаясь в серый фон, непохо-
жий ни на смерть, ни на жизнь, и она шла через какое-то холодное, напо-
минающее пещеру место. Вдруг что-то звякнуло. Появился кружок света. Это
не солнце. Больше нет тел. Нет поля, усеянного павшими. Где я? Я не
знаю. Я потеряна. Я потеряна. Я не знаю, где я, кто я и почемуЄ
- Кэй? - сказал кто-то мягко. Мужчина. Враг, уничтожающий все
прекрасное и хорошее. Мужчина.- Кэй?
Она постаралась сфокусировать внимание на нем, попыталась соеди-
нить вместе фрагменты картины. На мгновение она увидела его черноборо-
дым, с глазами, расширенными от ужаса при виде ее, и холодная, чистая,
подобная молнии ненависть рванулась из нее наружу, но затем она услышала
свой голос: "Мое имя Кэй Рейд, я спала и теперь проснулась".- Чувство,
вызванное сном, помедлило внутри нее, оставляя жаркий зной в крови, и
затем исчезло.
- О, Боже мой,- она услышала свои слова и осознала, что прис-
тально смотрит на лампу, которую он включил.
- Эй,- сказал Эван, его глаза опухли от сна. Он чуть подтолкнул
ее локтем.- Где ты была?
- Где яЄ была?
- Да,- сказал он.- Что ты видела во сне? Ты начала метаться и
что-то говорила, но слишком тихо, чтобы я мог расслышать.
Кэй неожиданно потянулась и тесно прижалась к нему. Он слышал,
как сердце колотится у нее в груди.
- Это был кошмар? - спросил он, теперь действительно озабочен-
ный.
- О, Господи, да,- сказала Кэй.- Просто подержи меня так одну
минуту. Ничего не говори, только обними.
Они тихо лежали в течение долгого времени. Молчание было наруше-
но, когда та собака в конце улицы принялась лаять.
- Проклятый пес,- раздраженно сказал Эван.- Кто бы его там ни
держал, ему следовало бы одевать этой твари намордник на ночь. Ты чувс-
твуешь себя лучше сейчас?
Она кивнула, но солгала. Она ощущала сильный внутренний холод,
словно бы ее душа осталась в пещере, которая открылась для нее, когда
она в первый раз заснула этой ночью. Она чувствовала себя слабой и опус-
тошенной, и поняла, что то же самое чувство владело ей, когда она встре-
тила Катрин Драго в амфитеатре. Прекрати! - сказала она себе резко.- В
этом нет никакого смысла! Это был всего лишь кошмар, и все! Но впервые в
жизни часть ее мозга отказалась полностью поверить в это, и страх зато-
пил ее, словно вода, которая годами скапливается за дамбой, пока дамба
не начинает трескаться. Совсем незначительный эпизод, но достаточно
сильный, чтобы расшатать бетон рассудка.
- Я думал, что кошмары - это мой профиль,- сказал Эван, пытаясь
приободрить ее, но тут же понимая, что сказал не то, что надо. Ей лицо
нахмурилось в сомнении. Он еще некоторое время помолчал, все еще прижи-
мая ее к себе и чувствуя стук ее сердца. Что бы это ни было, оно до ужа-
са напугало ее. Он сказал:
- Ты хочешь поговорить об этом?
- Пока нет. Пожалуйста.
- Хорошо. Когда будешь готова.- Он никогда не видел ее такой
обеспокоенной сном, ей-Богу, потому что она не была похожа на него, и
видеть ее в таком состоянии было очень тревожно. Она всегда была такой
сильной и рассудительной.
- ТыЄ спрашивал меня, где я была,- сказала Кэй.- И кажется, что
действительно была где-тоЄ совсем в другом месте. Или только часть меня
там была. Я не знаю; это так странно, что не знаю, как это объяснить.-
Она замолчала. Собака все лаяла. Лаяла. Лаяла.- Я была на каком-то поле
