ее знал, а послушав, как ты читал, многое вспомнил. Начинай.
Вильям, укрывшись в тени паруса, стал на колени и опять произнес
молитву. Матрос, тоже на коленях, своим огрубевшим голосом повторял за ним
каждое слово.
Когда они кончили, Бен поднялся и долго-долго смотрел на океан.
Молитва облегчила бесхитросчную душу матроса, и на минуту его лицо
осветилось надеждой... но только на минуту. Ничего утешительного глазам его
не представилось. По-прежнему кругом простирался все тот же беспредельный,
синий океан, а над ними все то же беспредельное синее небо.
Ненадолго согревшая душу надежда сразу же сменилась полным отчаянием, и
матрос снова улегся ничком позади паруса. И опять оба друга молча лежали
рядом. Но ни тот, ни другой не спали. Они словно оцепенели, сраженные
полнейшей безнадежностью.
Глава V. ВЕРА -- НАДЕЖДА
Как долго матрос и юнга пролежали в этом полубесчувственном состоянии,
они не заметили. Во всяком случае, оно длилось, должно быть, не больше
нескольких минут, потому что в таких обстоятельствах ум человека не в силах
долго оставаться бездейственным.
Из этого состояния их неожиданно вывела не мысль, возникшая в сознании,
а скорее чисто внешнее, зрительное впечатление.
Они лежали на спине с открытыми глазами, устремленными в небо. На нем
не было ни облачка, которое сколько-нибудь разнообразило бы его однотонную,
бескрайнюю синеву.
И вдруг эта однообразная синева вся расцветилась, запестрела множеством
каких-то живых существ, которые, сверкая и искрясь, словно серебряные
стрелы, пронеслись мимо них над плотом. В ярком солнечном свете мелькнули
они изголуба-белыми пятнами, и в этих светлых ярких созданиях, которых по
полету можно было принять за птиц, матрос узнал обитателей океанских глубин.
-- Косяк летучей рыбы,-- вяло заметил он, даже не приподнявшись.
И вдруг, увидев, как эти рыбы низко, чуть не задевая за парус,
продолжают летать над плотом, матрос вскочил на ноги и крикнул:
-- А что, если нам сбить одну из них?! Где гандшпуг?
Впрочем, последний вопрос он задал совершенно машинально, потому что
тут же, не дожидаясь ответа, резким движением схватил гандшпуг, лежавший
неподалеку от него, и высоко занес его над головой.
Возможно, ему удалось бы сбить одно из этих крылато-плавающих созданий,
стаей носившихся над ними, выскакивая из океана на поверхность, чтобы
спастись от альбакоров и бонит. Но гандшпуг не понадобился: на самом плоту
нашлось более верное средство добыть рыбу -- сделанный Беном парус. Только
матрос собрался было замахнуться гандшпугом, как что-то сверкнуло прямо
перед его глазами, а до ушей донесся радостный возглас Вильяма: одна из
летучих рыб с размаху ударилась о парус и, конечно, свалилась на плот.
Слышно было, как она трепыхалась, путаясь в брезенте, видимо более
изумленная, чем сам Брас, свидетель ее несчастья, или чем юнга Вильям, на
лицо которого она свалилась. Если, как говорят, птица в руках стоит двух в
кустах, то, руководствуясь той же поговоркой, рыба в руках стоит, должно
быть, двух в воде и уж гораздо больше двух в воздухе.
Такие мысли мелькнули, вероятно, в голове у Бена Браса, потому что он,
перестав размахивать гандшпугом в надежде оглушить и вторую рыбу, швырнул
его на плот, а сам, нагнувшись, рванулся за той, которая по своей доброй
воле или, вернее, вопреки ей оказалась их жертвой.
Она так металась, что могла, очутившись у края плота, вот-вот уйти в
воду. Этого, несомненно, очень хотелось самой рыбе, но совсем не хотелось
обитателям плота.
И чтобы этого не случилось, они бросились на колени, ползая, стали
охотиться за рыбой, напоминая в эту минуту двух терьеров, которым не
терпится поскорее вцепиться в мечущуюся между ними полевую мышь.
Юнге дважды удавалось схватить рыбу, но это скользкое создание со
своими колючими плавниками-крыльями всякий раз ухитрялось выскочить из рук.
Еще неизвестно было, поймают ли они ее или им суждено только испытать
танталовы[6] муки и, глядя на рыбу, касаясь ее, раздразнив свой аппетит, так
и не полакомиться своей добычей.
Одна мысль о таком печальном исходе заставила Бена Браса напрячь все
свои усилия, всю энергию. Он даже решил, что, если рыба упадет в воду, он
тут же кинется следом за ней, поскольку рыбу, которая снова попадает в свою
родную стихию, надо ловить, не медля ни одной секунды, пока она еще не
успела опомниться. И только он подумал об этом, как ему подвернулся более
надежный способ поймать ее, для чего совсем не было надобности прыгать за
ней в океан и промокнуть до нитки.
Судорожно метавшаяся рыба действительно очутилась у самого края плота.
Но ей не суждено было двинуться дальше. Брас сообразил, какой козырь идет
ему в руки, и незакрепленным краем паруса накрыл забившуюся под ним
пленницу. Сильно притиснув ее ладонью, Бен положил таким образом конец ее
бешеным усилиям освободиться. И когда он приподнял парус, то увидел, что
рыба лежит, чуть сплющившись; и, лишнее, конечно, добавлять, мертвая, как
соленая селедка.
Простодушный матрос усмотрел в этой так вовремя посланной им пище
всемогущую руку Провидения. И, не задумываясь, приписал это силе дважды ими
прочитанной молитвы.
-- Видишь, Вильм, это нам ответ на молитву. Давай-ка прочитаем ее еще
разок, как бы в благодарность. Пославший нам еду может послать и пресную
воду в открытом океане. Ну, малыш, как говорил, бывало, наш священник в
церкви: Господу нашему помолимся!
И, закончив эту речь, хотя и произнесенную с торжественной
серьезностью, но прозвучавшую довольно комически, матрос опустился на
колени, вторя своему юному товарищу.
Глава VI. ЛЕТУЧАЯ РЫБА
Летучая рыба является одним из самых примечательных "чудес" океана. Вот
почему мы в нашем повествовании, посвященном главным образом описаниям его
глубин, не можем ограничиться краткой заметкой о ней.
Еще в самые давние времена, когда люди впервые стали плавать по морям и
океанам, они с изумлением наблюдали одно явление, которое и в наши дни не
только поражает каждого, кто впервые его видит, но и поныне остается
загадкой. Рыба, существо, которому самой природой положено всегда пребывать
в воде, выскакивает вдруг из глубин океана на поверхность и совершает прыжок
высотой чуть ли не с двухэтажный дом! К тому же, прежде чем вернуться в свою
естественную стихию, она, находясь в воздухе, может пролететь в длину на
расстояние одной стадии[7]. Удивительно ли, что это зрелище поражает даже
самого равнодушного наблюдателя, заставляет задуматься любознательного, а
для естествоиспытателя служит предметом самых интересных исследований.
Летучая рыба редко где водится, кроме теплых широт. Поэтому не многим
из тех, кто не бывал в тропиках, случалось наблюдать ее в полете.
Существует не один вид летучих рыб; больше того, они столь
разнообразны, что образуют два семейства, весьма разнящихся между собой.
Прежде всего мы скажем о двух видах летучих рыб, принадлежащих к роду
летучек.
Один из этих видов -- летучка европейская -- водится не только в
умеренных и тропических частях Атлантического океана, но и в Средиземном
море. Эта пятнисто-бурая рыба достигает полуметра в длину. Ее огромные
грудные плавники с острыми лучами придают головастой рыбе странный вид: во
время полета она выглядит колючей "растопырой".
Другой вид летучек -- летучка восточная -- живет в Индийском океане.
Выскакивая из воды, летучки пролетают до ста метров и опускаются на
воду. Нужно сказать, что летают они тяжеловато.
Долгоперы -- вот кого можно назвать хорошими летунами! И сама их
внешность говорит об этом.
У долгоперов -- стройное вытянутое тело, небольшая голова, глубоко
вырезанный хвостовой плавник и очень длинные заостренные грудные плавники.
Огромный плавательный пузырь занимает половину объема тела долгопера. Это
очень важное обстоятельство: уменьшается вес рыбы и облегчается ее полет.
Известно много видов долгоперов.
По своим повадкам они очень схожи друг с другом, но различаются
окраской и теми или иными особенностями строения.
Долгоперы встречаются не только во всех морях жарких и тропических
стран. Один из видов долгоперов живет в Средиземном море, можно увидеть его
и у берегов Англии. Есть долгоперы и в северной части Японского моря.
Пищей долгоперам служат рачки, плавающие моллюски и мелкая рыба. И сами
они--добыча для более крупных рыб, например тунцов. Охотятся за ними и
дельфины.
Спасаясь от врагов, долгоперы выскакивают из воды и несутся по воздуху.
Но не всегда им удается уцелеть. В воздухе тоже есть враги: альбатросы и
другие птицы открытого моря.
Летит долгопер наподобие бумажной стрелы -- он планирует. Движущая
сила--толчок хвостом, удар им по воде.
Спасаясь от преследователя, рыба мчится в воде, изо всех сил работая
хвостом. Вот она поднялась к самой поверхности, высунула из воды голову...
Мгновение -- и сильный толчок-удар хвостом выбрасывает рыбу из воды.
О силе толчка можно судить по тому, что рыба поднимается на четыре,
пять и даже шесть метров над водой. И она летит сто, полтораста и даже более
метров. Конечно, прыжок может быть и ниже, а полет короче.
Продолжительность полета -- от нескольких секунд до минуты. И понятно,
чем сильнее разогналась рыба еще в воде, чем сильнее был последний удар
хвостом, тем выше над водой она поднимется. А это означает, что тем дольше
она продержится в воздухе; длиннее окажется спуск на воду.
Против ветра летучая рыба летит дальше, чем по ветру.
Во время полета долгопер, как и всякая летучая рыба, не машет своими
огромными плавниками. Он не работает ими, как птица крыльями. Плавники
помогают рыбе удержаться в воздухе -- они служат своеобразным парашютом, но
и только.
Летучие рыбы нередко взлетают около судна: врезавшись в стаю, судно
вспугивает рыб. И они спасаются от него своим обычным способом: летят. Но
они не так уж часто падают на палубу судна, особенно днем. В ветреные ночи
это случается при боковом ветре. Причина проста: ветер заносит летучих рыб
на судно.
Стайку долгоперов, поднявшихся в воздух, по ошибке легко принять за
белокрылых птиц. Но сверкающий-- особенно на солнце -- блеск чешуи говорит о
том, что перед нами рыбы.
Какое это очаровательное зрелище! Никто не может им вдоволь
налюбоваться: ни старый "морской волк", наблюдающий его, должно быть, в
тысячный раз, ни юнга, совершающий свой первый рейс и увидевший его впервые
в жизни.
Сколько раз долгие часы скуки, томящие пассажира корабля, когда он
сидит на корме, неустанно глядя на бесконечное водное пространство, сразу
сменялись веселым оживлением при виде стайки летучих рыб, внезапно, сверкая
серебром, поднявшихся из глубин океана!
Кажется, на свете нет существа, у которого было бы столько врагов, как
у летучей рыбы.
Она ведь и в воздух-то поднимается для того, чтобы спастись от своих
многочисленных преследователей в океане. Но это называется "попасть из огня
да в полымя". Спасаясь от пасти своих постоянных врагов: дельфинов,
альбакоров, бонит и других тиранов океана, она попадает в клюв к
альбатросам, глупышам и прочим тиранам воздуха.
Многие испытывают жалость, или, во всяком случае, говорят, что ее
испытывают, по отношению к этим прелестным и на вид столь невинным,
слабеньким жертвам. Их состраданию наносится жестокий удар, когда они
узнают, что эта "милая" рыбка ничем не лучше щуки и, подобно ей, является
одним из тиранов океана. Она, оказывается, тоже самым безжалостным образом
