где погибла "Пандора", и собирал все, что могло ему в дальнейшем оказаться
полезным. Время от времени поднимался слабый, быстро стихавший ветер. И плот
был неразлучен со всей этой массой окружавших его вещей -- их несло ветром
вместе, и куда плыл он, туда плыли и они.
Негру ни разу не пришла в голову мысль поставить парус и, отплыв
подальше, отделаться от всех этих неодушевленных предметов, которые, окружая
его, напоминали о страшном бедствии.
А может быть, мысль о парусе у него и возникла, но он отбрасывал ее как
нестоящую. Снежок, правда, не имел никакого понятия о судоходстве, но зато
он хорошо знал его практически и на собственном опыте проверил, что
представляет собой необъятный Атлантический океан, особенно та часть, где
лежит путь страшного, надолго запомнившегося ему "центрального маршрута",--
по этому пути везли и его, как проданного раба. Он был неплохо знаком и с
той частью океана, где они сейчас находились, и понимал, что, если он
поставит на плоту парус, тот, послушный воле ветра, будет носить их из
стороны в сторону, что нисколько не увеличит шансов на спасение от этой
водяной могилы. Вся надежда Снежка была на то, что какой-нибудь проходящий
корабль подберет их. И, твердо веря, что рано или поздно это случится, он
предпочитал дрейфовать, пока ничего не предпринимая, вместе с другими
неодушевленными жертвами кораблекрушения.
Глава XIX. СНЕЖОК СПАСАЕТСЯ, УХВАТИВШИСЬ ЗА КЛЕТКУ ДЛЯ КУР
Уже шесть дней Снежок вместе с маленькой Лали вели такую жизнь, питаясь
одними просоленными морской водой сухарями и кое-какой другой провизией,
которая случайно попадалась им среди плавающих вещей и обломков. Мучений
жажды они не испытывали благодаря бочонку с водой.
Вероятно, поэтому Снежок все эти дни оставался бодрым и деятельным и ни
разу не впал в уныние. Это было не первое в его жизни кораблекрушение и не
впервые приходилось ему, старому морскому коку, блуждать затерянным в
океане. Однажды во время шквала его сдуло ветром за борт и он отстал от
своего судна. Сильный ветер помешал судну повернуть назад, чтобы его спасти.
Снежок был отличным пловцом и продержался на воде, борясь с громадными
волнами, чуть не целый час. В конце концов он все же, конечно, пошел бы ко
дну, так как находился за сотни миль от берега. Но в ту минуту, как он уже
потерял надежду на спасение, мимо проплыла клетка для кур, за которую он
моментально уцепился. Клетка была очень большая и, несмотря на тяжесть
Снежка, не дала ему потонуть.
Снежок сразу догадался: кто-то из товарищей сбросил ее с корабля для
его спасения. Однако самого судна и след простыл. Несчастного пловца,
несмотря на эту клетку, ждала несомненная гибель. К счастью, шторм пошел на
убыль и ветер переменил направление. Судно, с которого Снежок упал, отнесло
назад по его прежнему курсу. И когда оно оказалось от Снежка на расстоянии
человеческого голоса, к нему на помощь подоспели товарищи и спасли его.
Снежок, вспоминая теперь об этом случае и оглядываясь на свою прошлую
жизнь, решил, что таких страшных событий он пережил немало. И потому он
будет действовать не как человек, который может еще надеяться на спасение, а
как человек, уверенный в том, что непременно спасется.
В течение всех шести дней Снежок даже часа не провел без дела. Как мы
уже говорили, он собрал много обломков погибшего корабля, плавающих вокруг,
и соорудил солидный по размерам и прочности плот, затратив на это немало
времени и труда, и бережно сложил на нем все съедобное, что ему удалось
отыскать среди остатков судна. Закончив эту работу, Снежок занялся рыбной
ловлей.
Около места, где произошло кораблекрушение, было много рыбы, большей
частью акул. Прожорливые хищники, насытившиеся мясом несчастных негров, все
же не покинули места катастрофы. На милю вокруг, где были рассеяны обломки
судна, виднелись головы этих чудовищ. Они плавали то попарно, то группами,
выставив из воды огромные, похожие на паруса, плавники, и шныряли по океану
во всех направлениях в поисках новой добычи.
Снежку, как он ни старался, не удалось поймать ни одной акулы. Однако
здесь было немало и другой довольно крупной рыбы, привлеченной надеждой
поживиться, которую сулило разбившееся судно. То были альбакоры, бониты и
много других океанских рыб. А вообще-то, исключая подобные печальные случаи,
их можно лишь редко увидеть на поверхности океана.
С помощью гарпуна на длинной рукоятке -- и когда только Снежок успел
его смастерить! -- он убил несколько рыбин. Таким образом к концу шестого
дня его "кладовая" значительно пополнилась запасами: тут оказался альбакор,
несколько бонит и три спутника акулы--лоцман-рыба и две прилипалы.
Выпотрошив рыб, Снежок нарезал их мясо тонкими пластами и разложил на
бочках, чтобы оно хорошенько провялилось на солнце.
Стояла прекрасная погода, и повеселевший Снежок развил самую энергичную
деятельность, стараясь любым способом раздобыть побольше еды, что, как мы
видим, ему вполне удалось.
Теперь Снежок был спокоен: он и Лали продержатся не только несколько
дней или недель, а, пожалуй, и целый месяц.
Водой они тоже были сравнительно обеспечены. Смерив бочонок каким-то
одному ему известным способом, он точно рассчитал количество воды в нем и на
сколько ее может хватить. Он с удовольствием убедился, что при строжайшей
экономии они будут обеспечены водой на несколько недель.
И с этой мыслью он, впервые за все это время, спокойно и крепко уснул.
Не подумайте, что Снежок в продолжение всех ночей, проведенных ими на
плоту, совсем не спал. Нет, часа два в ночь ему все же удавалось подремать.
Ночи были темные, безлунные, кругом, на воде и на небе, одна чернота -- и
Снежку приходилось проводить их настороже, всматриваясь в темноту: вдруг
пройдет какой-нибудь корабль и, проскользнув мимо, неслышный и незримый,
лишит их единственной возможности спастись!
Маленькая Лали тоже принимала участие в этих ночных бдениях и сменяла
Снежка, когда он, устав, уже не мог бороться со сном.
Но в эту ночь сторожить было бесполезно -- ни луны, ни звезд не было,
вокруг царила такая беспросветная тьма, что корабль мог пройти чуть ли не
вплотную мимо плота и остаться незамеченным. Снежку и Лали ничего не
оставалось делать, как лечь спать. И они растянулись на подстилках из
парусины, как на самой удобной и мягкой постели, дожидаясь прихода
волшебного сна.
Глава XX. ПРИ ВСПЫШКЕ МОЛНИИ
Не успел Снежок улечься, как сразу же захрапел.
Такой мощности звуки, какие издавал носом во сне Снежок, на океане
редко услышишь, разве только если фыркнет кит, разбрызгивая воду, или
запыхтит дельфин.
Но могучий храп Снежка не разбудил Лали. Раньше она его очень боялась,
а теперь привыкла, и этот храп не только не мешал ей спать, но, наоборот,
словно убаюкивал ее.
Было уже далеко за полночь, а они все спали. Но потому ли, что Лали
спала более чутко, или потому, что Снежок всхрапнул особенно оглушительно,
но только Лали вдруг проснулась.
Догадавшись, что ее разбудило, Лали улеглась поудобнее, собираясь опять
заснуть, как вдруг увидела нечто такое, что сильно напугало ее, заставив
забыть о сне.
В эту самую минуту непроницаемо-черное небо озарилось молнией, но
сверкнула она не стрелой, не зигзагами, как обычно, а широкой полосой,
которая на секунду закрыла весь небесный свод сплошным огненным покровом.
Поверхность океана тоже озарилась ярким блеском. И среди множества
обломков и вещей, усеявших океан далеко вокруг -- к ним глаза Лали за эти
дни успели уже привыкнуть,--она увидела что-то необычное.
То была фигура красивого мальчика. Он, как ей показалось, стоял на
коленях в воде или на чем-то едва над ней возвышавшемся.
При яркой вспышке света она успела разглядеть и кое-какие предметы
возле него; среди них -- два тонких шеста, поставленных стоймя, с какими-то
белыми лоскутьями между ними.
Неудивительно, что это неожиданное явление так сильно поразило Лали.
Откуда взяться человеку здесь, среди открытого океана, и как он удерживается
на поверхности, стоя на коленях в воде? Неужели это действительно настоящий,
живой мальчик? Или это только видение, внушенное ей воображением или
вызванное причудливым сном, от которого она только что очнулась? Поэтому
первым ее порывом было разбудить своего спутника.
Не дожидаясь вторичной вспышки молнии, она бросилась к своему черному
опекуну.
-- Что, что?--встрепенулся Снежок, внезапно разбуженный среди
великолепного храпа.-- Ты говоришь, увидела что-то? Да что же ты могла
увидеть? Кругом ведь темно, как под землей. В таких потемках, Лали, дитятко,
собственного носа и то не разглядишь. Небо черно, как кожа у меня, старого
негра, и ни одной звездочки на нем. Ты, верно, ошиблась, моя чернушечка,
ошиблась!
-- Нет, Снежок,-- уверяла Лали, путая португальские слова с
негритянскими,-- я не ошиблась. Когда я это видела, сверкнула молния, и на
минутку стало светло-светло, как днем. И мне показалось, что я... нет, я
действительно увидела кого-то!
-- Мужчину или женщину?--недоверчиво спросил Снежок.
-- Не мужчину и не женщину.
-- Не мужчину и не женщину? Как же это? Тогда, верно... Может, это была
сирена?
-- Нет, Снежок! Тот, кого я видела, был похож на мальчика. Да, да,
теперь я ясно припоминаю... на того мальчика!
-- На какого же мальчика? Что ты болтаешь, Лали?
-- На того самого мальчика, который был на судне. Помнишь молоденького
англичанина, который служил на "Пандоре" юнгой?
-- А-а-а! Так это ты о нем говоришь? Ну, этот мальчуган, мне думается,
давно уже утонул либо плывет с остальными на большом плоту. Я знаю
наверняка, что капитан его с собой не взял, потому что видел малыша возле
камбуза уже после того, как гичка отчалила... Ну-ка, постой!.. Честное
слово, там, в наветренной стороне, кто-то разговаривает! Слышишь, малютка?
-- Слышу, Снежок. Это тот же голос, и он похож на голос того мальчика.
Да, да, в точности, как у него.
-- У кого -- у него?
-- Ах, да у этого юнги... Ой! Слышишь? Он опять что-то сказал, и кто-то
ему отвечает.
-- Боже милостивый! А ведь верно, моя чернушечка, я тоже слышу, что
разговаривают двое. Один, как тот мальчик, о котором ты говоришь, а другой
мужским голосом. Кто бы это мог быть? Неужто души кого-либо из утопленников
или разорванных акулами? Прислушайся еще, Лали! Может, разберешь, кто это
такие.
С этими словами негр быстро приподнялся и, положив руку на одну из
бочек импровизированного фальшборта, замер, прислушиваясь.
Маленькая Лали тоже приподнялась и, стоя подле своего спутника, стала
всматриваться в темноту. Она надеялась, что вот-вот опять блеснет молния и
она увидит того мальчика с "Пандоры". Какой он красивый! Недаром она его не
забыла.
Глава XXI. ВЕСЛА НА ВОДУ!
-- Пришел наш смертный час!
С этими страшными словами Бен Брас поднял голову с плота и стал,
напряженно прислушиваясь, всматриваться в темноту.
Вильям ужаснулся словам своего защитника, но ничего не ответил -- он
тоже весь превратился в слух и зрение.
Было так темно, что наши скитальцы не видели друг друга. В такую ночь
не только плота или лодки -- корабля под всеми парусами не разглядишь, даже
если он пройдет совсем рядом.
Но они не только ничего не видели, но ничего и не слышали: вокруг
царила полная тишина, нарушаемая лишь шорохом ночного ветра и журчанием
воды, которую разрезал их утлый плотик.
Несколько минут ничего не было слышно, кроме этого дуэта ветра и воды,
