конец рулевого весла повис над водой.
Оставшись без управления, "Катамаран" стал разворачиваться по ветру,
отчего весло, в свою очередь, тоже повернулось, как огромный рычаг, вокруг
своего крепления на кормовой бочке, зацепило концом маленькую Лали и,
продолжая движение, далеко отбросило ее в синие океанские волны.
Глава XXVIII. ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ!
-- Упала! Упала в воду! -- закричал Вильям при виде того, как девочка,
подхваченная поднявшимся концом весла, была отброшена далеко от плота в
океан.
Сам уже не сознавая, что кричит, юноша ринулся на край плота с
намерением броситься в воду для спасения Лали, но в этот момент весло
качнулось назад и, ударив его сзади под коленки, подбросило с такой силой,
что он рухнул на плечи стоявшему на коленях Бену Брасу и, перелетев через
его голову, свалился прямо к нему в сундучок.
Бен слышал тревожный крик мальчика и почти одновременно всплеск, когда
Лали упала в воду. Он круто повернулся и хотел было подняться, но в эту-то
самую минуту Вильям, с силой брошенный ему на спину, свалил его опять на
колени.
Когда Вильям, перемахнув через него, очутился в сундучке, матрос уже
оправился от неожиданности и вскочил на ноги.
-- Кто? Где? Кто упал?..--закричал Бен растерянно.-- Ведь ты же тут! Да
что случилось?
-- Бен, Бен! -- закричал ему в ответ Вильям, барахтаясь в сундучке,
среди пожитков матроса -- Маленькая Лали... она... ее сшибло веслом!.. Спаси
ее! Ах, спаси же ее!
Но этот ответ и мольба мальчика были уже излишними. Матрос все понял.
Он слышал всплеск и быстро огляделся вокруг: девочки на плоту не было. Ясно,
кто из команды "Катамарана" упал за борт.
Расходившиеся по поверхности круги указывали место, где девочка ушла
под воду. Как раз, когда Бен поднялся, она вынырнула и, крича и
захлебываясь, стала судорожно бить по воде своими ручонками, инстинктивно
стараясь удержаться на поверхности.
В эту решительную минуту храброму матросу даже не пришло в голову
задумываться о том, как он должен поступить. Прыжок -- и он у края
"Катамарана"; другой -- он на одной из бочек; третий -- и он уже в океане, в
шести футах от плота.
Если бы он был предупрежден о том, что случилось, хотя бы на десять
секунд раньше, ему понадобилось бы только несколько взмахов руками, чтобы
достигнуть места, где девочка упала в воду. К несчастью, из-за столкновения
с Вильямом прошло еще несколько секунд. И вот в течение этих-то немногих
секунд плот хотя и оставался без управления, а все же, плывя под парусом,
довольно быстро уходил все дальше и дальше. Поэтому, когда матрос прыгнул в
океан, барахтавшаяся в воде девочка была уже далеко за кормой, на расстоянии
почти кабельтова.
Если бы Лали умела плавать, то это опять-таки было бы полбеды. Матрос
знал, что добраться до плота ему с ней будет нетрудно: он может выплыть с
ношей и потяжелее. Но он понимал, что девочка еле держится на поверхности и
в любой момент может снова уйти под воду.
Матросу это стало ясно еще в ту секунду, когда он только бросился к ней
на помощь. Поэтому, рассекая мощными взмахами воду, он спешил вовсю,
напрягая каждый мускул рук и ног.
Тем временем Вильям вскочил на ноги и побежал на корму. Быстро
взобравшись на бочку как раз в том месте, где крепилось злополучное весло,
так что оно оказалось под ним, он, дрожа от волнения, следил за происходящей
сценой, бросая взгляды то на беспомощно барахтавшуюся Лали, то на спешащего
к ней быстрого пловца.
А Снежок тем временем преспокойно спал здоровым, непробудным сном,
каким негры спят у себя в жарких странах. Ни крик Вильяма о помощи, ни
восклицания матроса не оказали никакого действия на барабанные перепонки
Снежка. Не слышал он и пронзительных криков Лали, хотя при этом было
произнесено его собственное имя.
Ну, а раз ни один из этих звуков не вывел его из оцепенения, то теперь
он и подавно мог продолжать свой сон как ни в чем не бывало, не видя и не
слыша, что творилось вокруг. Ведь матрос плыл молча, крики девочки
удалялись, становясь все тише и тише, а Вильям, теперь единственный спутник
Снежка, был слишком поглощен происходящим--он не только кричать, но и дышать
боялся.
Да, в эти мучительные мгновения, переживаемые катамаранцами, Снежку
спалось так уютно и крепко, словно он растянулся на койке в своем камбузе,
укачиваемый неторопливым ходом доброго парусника.
Вильям даже не подумал о том, чтобы разбудить его, потому что, по
правде сказать, он не совсем еще пришел в себя. Голова его так и гудела от
пережитого потрясения. На корму он бросился и вскочил на бочку, совершенно
не отдавая себе отчета в том, что делает... И драма, развязки которой он
ожидал с таким глубоким беспокойством, так приковала его к себе, что он и
думать забыл о Снежке и о том, что его надо разбудить.
Молчание длилось недолго. Впрочем, для актеров и зрителя этой волнующей
драмы оно могло показаться и долгим. Нарушил его радостный крик Вильяма,
короткое и бурное "ура" -- матрос достиг желанной цели! Вот он приподнимает
Лали и, поддерживая ее одной рукой, другой гребет в сторону плота.
Глава XXIX. СПАСЕНА!
-- Вот так Бен! Ура! Он спас ее!..
Возможно, что жесты, сопровождавшие этот взрыв восторга, были настолько
бурными, что бочка качнулась и выскользнула у Вильяма из-под ног, или же
истинная причина происшедшего заключалась в том, что его нервы чересчур
ослабели после столь долгого и сильного напряжения, но, как бы то ни было,
при последнем крике "ура" Вильям потерял равновесие и полетел с бочки,
свалившись прямо на мирно спавшего повара.
Очевидно, чувство осязания у спящего было более тонким, чем чувство
слуха, и негр наконец проснулся.
-- Что за чертовщина! --закричал он, вскочив на колени и стараясь
выбраться из-под Вильяма, свалившегося ему на спину.-- Что за черт? Что за
шум? Кто это кричал "ура"?.. Ты кричал, Вильям? Мне приснилось, кто-то
крикнул "ура"... Что, разве ты увидел корабль?.. Нет? А где же масса Брас и
где наша маленькая девочка? Ой!..
Вопросы следовали друг за другом с такой быстротой, что мальчик не
успевал ответить ни на один из них. Но последнее восклицание Снежка сказало
о том, что вряд ли это было нужно.
Окинув плот быстрым и пристальным взглядом и увидев, что на нем нет
Бена, а главное, нет его дорогой Лали, негр остолбенел от удивления и ужаса.
Он взглянул на воду. Как все люди, много плававшие по океану, он, по
издавна выработавшейся у него привычке, сразу же посмотрел за корму: упавший
за борт всегда окажется за кормой идущего под парусом судна. И негр был
прав. Он тут же заметил Бена Браса, или, вернее, только его голову, чуть
возвышавшуюся над волнами. А рядом с ней виднелась маленькая головка с
черными локонами и крошечная ручка, доверчиво обнимавшая матроса за плечо.
Снежок мигом понял все. Вильям мог ничего не объяснять. Ему стало ясно,
что произошло, пока он спал. Он не понял лишь причину происшедшего и даже не
заподозрил, что несчастье случилось по его собственному нерадению. Но все
равно беспокойство, испытываемое им, от этого нисколько не уменьшилось. Да
что там беспокойство... он ощущал ужасную тревогу!
Это чувство возникло не сразу. Сначала, когда он увидел, что девочку
поддерживает такой прекрасный пловец, как его старый товарищ, он не
сомневался в конечном исходе происшествия, настолько не сомневался, что даже
не бросился им на помощь, хотя в первую секунду именно так и думал
поступить.
Однако он тут же убедился, что опасность, грозящая Лали и ее храброму
спасителю, не миновала.
Не подумал и Вильям об этой опасности, когда кричал "ура", выражая свою
радость. Он видел, что матрос подобрал девочку, и, безгранично веря в
мужество и ловкость их защитника, не сомневался в том, что тот доберется до
"Катамарана" вместе со своей нетяжелой ношей. Вне себя от радости, юнга не
принял в соображение одного обстоятельства: "Катамаран" шел под парусом с
такой скоростью, что даже самый быстрый пловец -- один, без всякой ноши -- и
то не догнал бы его. В такую горячую минуту не обратил внимания на это
печальное обстоятельство не только юнга, но даже Снежок, а ведь, надо
сказать, Снежок был не только хороший кок, но опытный мореход. Однако почти
тут же негр увидел опасность и понял, в чем она заключалась. Быстро встав на
корточки около кормовой бочки, он схватил конец рулевого весла, который сам
же раньше выпустил из рук с такой преступной небрежностью, и, хотя ему до
сих пор и в голову не приходило, что сам он был всему причиной, принялся изо
всех сил спасать положение.
Сильные руки негра заставили "Катамаран" повернуться против ветра и
таким образом приблизиться к пловцу. Но наш рулевой увидел вдруг нечто,
отчего бросил весло так внезапно, словно руку его разбил паралич или конец
весла превратился в раскаленное железо.
Одно было ясно: причиной был не паралич. Его рука, выпустившая весло --
правая рука,-- потянулась к левому бедру, где на поясе у него висел в ножнах
длинный нож. Он схватился за рукоятку, но не для того, чтобы его вытащить, а
чтобы убедиться, на месте ли он.
Мгновение -- и рука отдернулась. Негр был уже на ногах. О весле он
больше не думал и, подбежав к краю плота, прыгнул в воду.
Глава XXX. МОЛОТ-РЫБА
Поведение негра, бросившего рулевое весло и прыгнувшего в воду, было
некоторое время непонятно Вильяму. Зачем Снежок сделал это? Разве матрос не
мог один доплыть с девочкой до плота? Ведь он без труда поддерживал ее. Да
и, кроме того, Снежок был бы гораздо полезнее, оставаясь на плоту и
продолжая управлять им. Стоило бы ему постоять у руля еще несколько минут --
и пловец оказался бы рядом с "Катамараном". Ну, а теперь, когда он выпустил
весло, плот снова развернулся и, встав носом по ветру, стал удаляться в
противоположную от матроса сторону.
Однако этого тревожного обстоятельства Вильям даже не заметил, а если и
заметил, то спустя мгновение уже забыл о нем.
Всего несколько секунд следил он за негром. Неприятные мысли теснились
у него в голове: почему негр, перед тем как прыгнуть, схватился за рукоятку
ножа, чуть-чуть его вытащил и снова сунул обратно? Мгновенное подозрение
промелькнуло в голове у мальчика. Зачем негру понадобился нож, если целью
его было спасение пловца? Уж не пришла ли ему в голову дьявольская мысль --
уменьшить число тех, которые нуждаются в пище и воде?
Правда, это подозрение возникло лишь на секунду и, возникнув, тотчас
вызвало в юноше глубокое раскаяние. Как мог он так дурно подумать о Снежке?
Раскаяние пришло мгновенно, потому что взгляд его упал на...
Только теперь странный поступок негра стал ему понятен -- не для
убийства плыл Снежок к Бену Брасу, а для спасения!
Только от кого спасать? Неужели действительно была опасность, что
матрос утонет и он нуждался в помощи для себя и девочки?
Но Вильям уже не спрашивал себя об этом. Зачем догадки и предположения?
Опасность, угрожавшая его покровителю, предстала пред ним во всей своей
ужасающей реальности. Этот плоский темный диск с серповидной выемкой
посередине, который быстро скользил, пеня воду, не мог быть ничем иным, как
спинным плавником акулы. И Вильям понял, какая грозит им опасность.
Ведь это та самая акула, которую он и крошка Лали спокойно наблюдали
совсем недавно, опаснейшая молот-рыба. Сквозь прозрачную воду вырисовывалась
ее молотообразная голова и зловеще светящиеся, навыкате глаза. Страшное
зрелище!
И вот мальчик остался единственным свидетелем этой волнующей,
