переведет немножко дух.
-- Нет, нет, не надо! -- запротестовал матрос безнадежным тоном.-- Чего
уж там, подержу-ка ее еще немного. Все равно недолго осталось...
-- Т-ш-ш! -- перебил его негр свистящим шепотом и многозначительно
показал взглядом на Лали.-- Я так понимаю,-- продолжал он спокойным тоном,
предназначавшимся для девочки,-- что опасности пока нет. Ясное дело, мы
потихоньку догоним "Катамаран". Ветер переменится и пригонит его к нам...
Говорите лучше по-французски. Бедная крошка не знает французского языка,--
обратился он снова к Бену, переходя на жаргон, употребляемый жителями
французских колоний.-- Я-то знаю, что и вам, и мне, и плоту--всем нам конец!
Но пусть хоть девочка не знает об этом до последней минуты. Зачем ей
напрасно мучиться!
-- Ладно, ладно! -- забормотал Бен, мешая без разбору французские и
английские слова.-- Бедная девочка, пусть она, правда, не знает, что ее ждет
впереди! Помилуй нас, Господи!.. Вот и плота уже не видно! Куда он
девался?.. Не видишь ты его, Снежок?
-- Ах ты, Боже праведный, нет его! -- ответил негр, приподняв голову
над водой.--Исчез! Кончено дело -- теперь мы его больше не увидим!
Нота отчаяния в его голосе прозвучала еле слышно. Если до этого у них
была еще какая-то слабая надежда на спасение, то теперь, когда плот исчез и
даже его парус не виднелся на фоне голубого неба, и она пропала. И поэтому
этот новый поворот в разыгрывавшейся драме не изменил настроения его главных
участников. Смерть смотрела им в лицо с неумолимой неотвратимостью. Если в
чем и произошла перемена, так это не в их настроении, а в действиях. Пловцы
больше не двигались по какому-либо определенному направлению: им некуда было
плыть. Парус исчез, и они теперь не знали, где находится плот. Может быть,
он затонул, оставив их одних среди безбрежного океана?
-- Да и к чему плыть?! -- сказал Бен в отчаянии.--Только силы тратить,
а их у нас и так немного осталось.
-- И правда, не к чему,-- согласился негр.-- Будем плавать на одном
месте -- так легче будет, мы дольше продержимся. Послушайте, масса Бен,
дайте мне нашу девочку! Вы, ей-ей, больше моего устали... Лали, держись за
мое плечо... Вот так.
И, подплыв к матросу, негр осторожно снял ослабевшие руки девочки с его
плеч и переложил их на свои.
Бен больше не пытался отказываться от благородного предложения своего
товарища. Теперь, признаться, эта помощь была ему как нельзя более нужна.
Они продолжали плавать, стараясь расходовать сил столько, сколько нужно было
для того, чтобы удержаться на поверхности воды.
Глава XXXV. В ОЖИДАНИИ СМЕРТИ
В течение нескольких минут оказавшиеся за бортом катамаранцы оставались
все в том же опасном положении, почти не двигаясь среди темно-синих волн,
словно повиснув между водой и воздухом, между жизнью и смертью. Ни негр, ни
белый больше не думали о том, как избавиться от смерти,-- они не сомневались
в том, что наверняка погибнут.
Да и как могли они в этом сомневаться! Для них это был только вопрос
времени. Пройдет час, два, а может, и меньше, потому что усталость и
напряжение уже подточили их силы,-- и все будет кончено. Они не избегнут
законов природы: закона тяготения, или, точнее говоря, закона удельного
веса, и погрузятся в бездонную и неведомую глубь океана; и маленькая Лали --
это прелестное безропотное дитя, невинная жертва судьбы,-- разделит их
горестный жребий: исчезнет навсегда из этого мира.
Все это время девочка не обнаруживала никаких признаков панического
страха, что при данных обстоятельствах было бы только естественно. Рожденная
и выросшая в стране, где человеческая жизнь ценится недорого, она привыкла к
зрелищу смерти, а это до известной степени лишает смерть ее ужаса,-- ведь
люди, часто наблюдавшие ее, обладают более стоическим равнодушием.
Но было бы ошибочно предположить, что девочка безразлично относилась к
своей участи. Наоборот, она испытывала вполне естественный страх. Однако
потому ли, что ее сознание было затемнено крайней опасностью положения, или
она не чувствовала, насколько велика эта опасность, но поведение ее с начала
и до конца было отмечено каким-то почти сверхъестественным спокойствием.
Возможно также, что ее поддерживала вера в своих мужественных защитников.
Оба они даже в эти роковые минуты избегали говорить ей о том, что жить им
осталось недолго.
И все-таки они были в этом уверены далеко не в равной степени. Белый
ощущал неизбежность гибели больше, чем негр. Трудно сказать почему. Может
быть, потому, что Снежку очень часто приходилось бывать на самом краю гибели
и всякий раз ему удавалось избегнуть ее, и, несмотря на, казалось бы, полную
невозможность спастись, в его груди еще теплился слабый луч надежды.
Другое дело -- матрос. Ни тени уверенности не оставалось в его душе. Он
считал, что идут последние минуты его жизни. Раз или два у него мелькнула
мысль самому положить конец борьбе и вместе с ней мучительным переживаниям
этого страшного часа. Стоило ему только перестать двигать руками--и он
пойдет ко дну. Его останавливал только врожденный инстинкт, которому претит
самоуничтожение и который подсказывает нам, или, вернее, принуждает нас,
дожидаться того последнего мгновения, когда смерть придет сама.
Так, в силу разных причини рассуждая по-разному, три выброшенных за
борт скитальца с "Катамарана" продолжали держаться на воде. Маленькая Лали
-- потому, что рядом был Снежок; Снежок -- потому что где-то в глубине души
еще теплился слабый луч надежды; а матрос -- потому, что инстинкт
самосохранения удерживал его от совершения поступка, который при любых
обстоятельствах считается в цивилизованном обществе преступлением.
Никто не проронил ни слова после тех нескольких фраз, основной смысл
которых Снежок и матрос старались скрыть от Лали, говоря по-французски.
Ужас приближающейся смерти сковал язык Снежка и матроса. Долго хранили
почти совсем обессиленные пловцы глубокое молчание.
Глава XXXVI. СУНДУЧОК В МОРЕ
Ничто не прерывало безмолвия этой торжественной минуты. Слышно было
только, как волны, гонимые легким ветерком, плескались о тела измученных
пловцов. Но трое несчастных даже не замечали этого, как не замечали и криков
морской чайки. А если и замечали, то эти пронзительные крики только
усиливали объявший их ужас.
И вдруг среди этого глубокого молчания и глубочайшей безнадежности
послышался голос... Оба пловца вздрогнули от испуга, словно это был голос с
того света. И действительно, он звучал так нежно, будто и впрямь исходил из
другого мира. Но ничего сверхъестественного, однако, не было. Это был голос
маленькой Лали.
Уцепившись за плечо негра, девочка видела дальше, чем державший ее
Снежок или матрос, плывший рядом, так как находилась на несколько дюймов
выше, чем они. Поэтому она заметила то, чего не могли увидеть измученные
пловцы, еще боровшиеся за то, чтобы удержаться на поверхности океана:
какой-то темный предмет плыл по воде довольно близко от них.
Ее слова так поразили обоих мужчин, что они сразу очнулись от своего
оцепенения.
-- Что ты видишь, маленькая Лали? Что, что там такое, а? -- закричал
Снежок первый.-- Взгляни-ка опять, дорогая девочка! -- продолжал он,
стараясь в то же время приподнять повыше плечо, за которое держался
ребенок.-- Что ты увидела? Не плот, не "Катамаран", а?
-- Да нет, нет, -- ответила Лали, -- не "Катамаран"... Это что-то
маленькое, четырехугольное, вроде ящика.
-- Ящика? Откуда же тут взяться ящику? Ящик! Ах, черт возьми...
-- Разрази меня гром, если это не мой сундучок! -- перебил его матрос,
поднимая голову над водой, как гончая в поисках раненой утки.-- Ну да, это
он и есть, не будь я Бен Брас!
-- Ваш сундук? -- переспросил Снежок, в свою очередь поднимая курчавую
голову над водой, чтобы лучше видеть -- Вот чертовщина!.. Так и есть! Как же
это случилось? Вы же оставили его на плоту!
-- В том-то и дело, что оставил,--ответил матрос. -- Можно сказать,
последняя вещь, которую я держал в руках, перед тем как прыгнуть в воду. Я и
сам глазам своим не верю -- старый мой сундучок! Так и есть.
Разговор этот велся торопливо, и не успел он закончиться, как наши
пловцы двинулись по направлению к так неожиданно появившемуся предмету.
Глава XXXVII. ВМЕСТО СПАСАТЕЛЬНОГО КРУГА
Может, на самом деле это вовсе и не был сундучок Бена Браса, но то, что
это плыл сундучок, а не что-либо другое, было очевидно. Устойчиво
державшийся на воде, он сулил помощь нашим пловцам, до того обессилевшим,
что еще немного -- они бы не выдержали и пошли ко дну.
Это действительно был матросский сундучок, и к тому же принадлежавший
Бену Брасу. Он-то уж никак не мог ошибиться: ему ли не узнать этой плотной
обшивки из парусины, обшивки, сделанной им самим и собственноручно же
окрашенной голубой масляной краской, для того чтобы сделать ее
непромокаемой! А эти ручки из крепкой веревки --не он ли сам их сплел и
прикрепил! А буквы "Б. Б."! Ведь это же его собственные инициалы, крупно
нарисованные им на боку, как раз под самой замочной скважиной, вместе с
якорем наискосок, звездами и другими причудливыми изображениями,
свидетельствовавшими о немалом искусстве его обладателя.
В первую минуту, когда он убедился, что это его собственный сундучок,
Бен решил, что произошло несчастье и плот погиб.
-- Эх, Вильм, Вильм, бедный малыш! -- сказал он.-- Если это так,
кончено его дело...
Однако такое предположение вскоре отпало, и мысли матроса приняли иное
направление.
-- Нет, -- сказал он, возражая против своей первой гипотезы, -- быть
того не может! С чего бы это плот мог вдруг развалиться? Ветра нет, море
тихо... Да просто не с чего такому случиться!.. Ага, теперь я понял!.. Вот
что, дружище мой Снежок, это не иначе, как дело рук Вильма. Это он бросил
сундучок, понадеявшись, что тот доплывет до нас. Вот каким образом он к нам
и попал. Ай да мальчишка, ай да молодец!.. Ну, хватайся за сундучок. Теперь
не все еще потеряно!
Совет был излишним. Не сговариваясь, оба ухватились за ручки сундучка.
Что и говорить, при таких обстоятельствах сундучок представлялся им
весьма заманчивой вещью. Говорят, утопающий хватается за соломинку, а тут им
представлялась возможность ухватиться не за соломинку, а за матросский
сундучок! Плыл он дном вниз и крышкой вверх -- ну, прямо, будто стоял возле
койки Бена в кубрике фрегата! Очевидно, в этом положении его удерживала
полоса железа, подбитая снизу и теперь служившая как бы грузилом. Сундучок
так высоко поднимался над водой, что ясно было -- он пуст или почти пуст.
Даже ручки, приделанные с каждой стороны и отстоявшие на несколько дюймов от
крышки, находились над водой.
За эти ручки удобно было держаться, и это было настолько заманчивым,
что матросу не требовалось уговаривать Снежка, чтобы он схватился за одну из
них, в то время как он, Бен, найдет себе опору, держась за другую.
По молчаливому соглашению, оба подплыли: один с одной, другой с другой
стороны сундучка, и тут же ухватились за его ручки.
Благодаря этому сундучок сохранил равновесие и хотя из-за
прибавившегося веса и погрузился на несколько дюймов глубже в воду, крышка
его, к их огромной радости, все же возвышалась над поверхностью, даже когда
на нее легла легкая фигурка девочки. Между поверхностью воды и захлопнутой
крышкой все еще оставалось несколько дюймов, так что вода не могла
проникнуть в глубь сундучка.
Глава XXXVIII. ДОГАДКИ НАСЧЕТ "КАТАМАРАНА"
Своеобразную группу представляли наши пловцы через две-три минуты после
