объясните! Вы так по-доброму к нам отнеслись... спасибо вам... но сейчас
над нашим миром повисла угроза! Смертельная угроза! Это вам все -- хихоньки
да хахаканьки! Почему?
-- Дело только в вас. Я не хотел бы этого говорить...-- Крей казался
смущенным.-- Но... если вы не хотите Тени... если вы просите о ней лишь из
страха, не из любви...
-- Почему все боги так жестоки? -- резко спросил дед.-- А, Крей?
Почему все они хотят, чтобы их любили, искренне и чисто, бились лбом о
землю, приносили в жертву своих детей, благодарили за страдания? Да, в нас
нет любви к Тени! Но мы -- не вся Земля! И даже мы -- готовы принять Тень!
-- Значит -- не готовы,-- голос Крея не дрогнул.-- Я не могу дать
ответ. Я не знаю, в чем причина. Может быть, в том, что вы так и не
собрались вместе...
-- Двести тысяч планет! И на каждой тысячи Врат! Как нам найти
Данилова? -- Маша словно с цепи сорвалась.-- Да вы что? Требуете
единодушного поднятия рук? Мы все, как один, умоляем принять нас в Тень...
Сашка -- он ведь может быть где угодно! Ездить в повозке с бродячими
актерами! Трахать наложниц в гареме! Воевать за какого-нибудь царька,
учиться управлять вашими звездолетами! Откуда нам знать?
-- Вам не надо знать,-- тихо ответил Крей.-- Не надо. В том-то и
дело... Смотрите...
Он не сделал ни одного движения, ничего не сказал. Просто в вечернем
воздухе разлился свет -- и мы увидели.
Скалы. Черные как ночь -- хотя там еще стоял день...
Изображение плыло, скользило вокруг нас. Ощущение присутствия было
полным -- словно нас перекинули через пространство, подвесили в воздухе над
скалами, над скорчившимися фигурками.
-- Они пришли к нам почти месяц назад...-- сказал Крей.-- Они долго
понимали, что происходит, еще дольше собирались вместе. И вот... теперь они
получают Врата. Уверен. Я слишком часто это видел...
Фигуры, распластанные на черных скалах, были не совсем человеческими.
Да, две руки, две ноги, голова -- два глаза... Больших, фасеточных глаза.
-- Это ведь самостоятельная ветвь эволюции,-- с легким упреком сообщил
Крей.-- Они не происходят с Земли Изначальной... как вы...
Фигуры то скребли камень длинными, тонкими пальцами, то смотрели вверх,
в небо, на нас -- невидимых наблюдателей.
Нечеловеческий взгляд, ломанные движения, и в то же
время -- пронзительная, чужая красота. Кожа существ была иссиня-черной, они
сливались с мертвым камнем и все скребли в него, стучали, просили...
-- Их поведение... только форма,-- резко пояснил Крей.-- Выражение их
стремлений. Им нужна Тень. Нужны Врата.
Что-то произошло. Треснул камень. Отвалился кусок скалы.
Звук -- пронзительный, наполненный чужой радостью и ликованием. Руки,
протянутые к мерцающему багровым, крошечному, как вишенка, шарику. И
тишина -- почти священная тишина. Фигуры вставали. Пятеро тонких, высоких,
нечеловеческих существ шли по скалам -- и в руках одного из них пламенело,
затмевая день, огненное зерно.
-- Они получили Врата,-- спокойно сказал Крей.-- Вот и все. Теперь
начнется их путь в Тени. Со всеми минусами... но если бы вы видели, как они
живут... что они ухитрились сотворить со своей планетой... вы бы поняли,
что это для них -- благо.
Изображение меркло. Мы снова были в саду... и не знаю, что чувствовали
другие. Я испытывал лишь зависть. Может быть, об этом я и мечтал всю
жизнь... идти, неся в руках зародыш Врат, дверь в иные миры. И пусть в этих
мирах будет вся боль, весь порок, вся глупость Вселенной -- но если хоть
один из тысячи миров отзовется добром... даст приют бездомному ребенку,
кусок хлеба нищему поэту, справедливость униженному...
-- А вы говорите -- как нам получить Врата...
Идти по Земле -- с пылающим огнем в руках. Опустить зерно в землю и
увидеть, как вспыхивают вокруг бесплотные Врата. Океан возможностей. Океан
свободы.
-- Ждите. Надейтесь. Если Врата вам нужны -- вы их получите...
-- Крей! -- голос Кэлоса разорвал мираж. Он встал.-- Опомнись! Они не
готовы! Они только дети, они еще младенцы, их история -- искра света во
тьме! Тысячи лет древние корабли нашей расы ползли по галактике -- чтобы
заронить семена жизни. Они не могут принять -- так сразу. Им надо дать
время, надо помочь. Бескомпромиссность молодости, ну как ты не понимаешь?
Ты!
-- Да, я, бессмертный Вождь!
Крей вскочил, раскланялся в шутовском поклоне.
Все, что я хотел и мог сказать, мольба и проклятие -- все вылетело из
головы. Перед нами разыгрывался финал древней драмы.
-- Прощенья просим, Вождь! Лига не пойдет путем Хрустального Альянса!
-- Крей Заклад, когда я вытащил тебя, сопливого щенка, из чумного
барака, я не думал, прав был или нет, стоит ли твоя жизнь...
-- А, это и впрямь ты, Вождь!
Куда делась вся его вежливость и невозмутимость! Два человека, чей
возраст мерился столетьями, сейчас ругались как надравшиеся юнцы!
-- Спасибо! Когда меня вздергивали на дыбе, Вождь, я не предавал тебя!
Когда я жег заживо повстанцев -- медленно, Кэлос, очень медленно, как ты
велел -- чтобы и мысли у них не было вернуться в родной мир -- я не
колебался! Я знал -- только ты светоч во тьме, только ты вправе решить, где
добро и где зло! Мы прошли твоим путем -- и упали в грязь. Так
вот -- теперь мы идем в другую сторону! Желаю добра этим людям -- но не
осчастливлю их насильно! Извини, Вождь! Прикажешь уйти в отставку? Или
застрелиться?
-- Поздно тебе стреляться!
Тишина ударила больнее крика. Крей и Кэлос, как по команде, замолчали.
-- Лига приняла решение,-- тихо сказал Крей.
-- В тебе не осталось ничего человеческого,-- ответил Кэлос.
-- Кэлос! Тебе ли говорить об этом?
-- Ваши планы -- чушь. Вы тоже часть Тени... и не лучшая ее часть.
-- У них есть возможность...
Я не дослушал. Встал, отстранил руку деда, вцепившегося мне в колено.
Держись, старик. Держись, прошу. Я побежал.
Врата сияли сквозь тьму. Рядом, совсем рядом...
-- Петр!
Я бежал, ветки колотили по лицу. Врата были все ближе.
-- Петр! -- толчок в плечо. Кэлос догнал меня.-- Стой! Ты никогда не
вернешься! Вспомни, что я говорил! Петр, я не пойду за тобой!
Он едва не влетел на пространство Врат. Я успел остановиться и ударить
его -- то ли он хотел поддаться, то ли и его боевые рефлексы были не
всесильны. Кэлос упал на самой грани измененного пространство, за пределами
той линии, где его ждало будущее -- ослепительное и нечеловеческое.
-- Подожди,-- попросил я.-- Это мой путь.
Шаг -- и белое сияние в глаза.
Как больно, когда тебя *постигают*...
Я очнулся под верещание куалькуа. Уже ставшие привычными вопли.
_Петр! Петр! Петр_!
-- Не ори...
Слова застряли в горле. Рот был набит снегом. Я валялся у подножья
холма, и даже помнилось смутно, как я катился, кувыркаясь, по сугробам,
налетая на скрытые в снегу камни, крича от боли...
_Рецепторы заглушены. Восстановление поврежденных тканей проводится_.
Спокойствия куалькуа хватило ненадолго.
_Петр! Петр_!
-- Да заткнись...
Я поднялся -- все тело ныло. Если это после подавления болевых
рецепторов -- то что со мной было?
Ого.
Смерив взглядом склон, я проникся к куалькуа уважением. Собрать мое
несчастное тело после такого падения -- работка для судмедэксперта. Я
катился-падал с двухсотметровой высоты, по такому крутому склону, что не
осмелился бы штурмовать самый сумасшедший альпинист. По крайней мере -- в
такую погоду.
Начиналась метель. Нет, неправильно, она не начиналась, она жила здесь.
Ветер был несильным, но неуловимое ощущение, что он не прекращается
неделями, не оставляло меня. Мелкая снежная крупка била в глаза. Мутный,
красный солнечный диск уныло висел в небе.
-- Эй, куалькуа, помнишь "Свежий ветер"? -- спросил я.-- Мы не у
Геометров случайно?
_Сила тяжести и состав атмосферы различны_.
-- Ага. Спасибо.
Может быть, я полный идиот. И в наказание сейчас получу короткую и
малосодержательную жизнь в снежной пустыне... на пару часов, вплоть до
окоченения.
-- Тогда подскажи, здесь есть что-то живое?
Куалькуа ответил не сразу. Вряд ли он пользовался только моими органами
чувств, скорее, смотрел еще и своими глазами, вбирал информацию всеми,
недоступными мне, путями...
_Да. Повернись влево. Еще. Стоп. В этом направлении, около одного
километра_.
Сколько я ни смотрел, увидеть ничего не мог.
Но теперь уже выхода не было. Когда вначале действуешь, потом думаешь,
добра не жди.
Я побрел по снегу. Куалькуа, выполнив просьбу, затих. Но работу с моим
телом не прекращал -- я чувствовал, как возвращается чувствительность,
одновременно -- уходит куда-то холод. Странное ощущение -- уже бывшее, дежа
вю... Нет, это все-таки не мир Геометров. Конечно же. Но вся Тень, если
взглянуть честно, всего лишь бег по кругу. Бесконечная игра в давно
сыгранной пьесе. Единственный выход -- перестать быть человеком. А что
делать, если я не хочу? Легко было философам, психологам, писателям
размышлять о судьбе человечества. Отомрет, перерастет, пойдет дальше,
ступит на новый виток... Не хочу! Я -- не хочу! Но выхода нет, и значит, я
буду биться головой о скалы Земли Изначальной, выцарапывать зерна Врат,
унижаться и выпрашивать -- пусть даже такое спасение ненавистно мне...
Впереди, сквозь снежные заряды, проглянули темные тени. Я остановился,
растирая онемевшие руки. Кажется -- вышки. Кажется -- бараки. Дежа вю. Эй,
Гибкие Друзья...
-- Ой...
Вздрогнув от звука, раздавшегося совсем рядом, я присел на корточки.
Стон?
Да нет.
-- Ой да моя родина,
Вольная, привольная...
Это скорее походило на песню. Словно кто-то, обделенный слухом и
голосом, бормотал окаменевшие от мороза слова.
-- Свободная, великая...
Я разглядел певуна. Скорченная, занесенная снегом фигура в громоздком,
неуклюжем тулупе. Не похоже было, что человек замерзал. Он сидел на
каком-то деревянном чурбане, лицом к баракам и вышкам, и бормотал, бормотал
без всякой интонации, переходя от песни к невнятным жалобам...
-- Холодно... черт... холодно...
Люди, разговаривающие сами с собой, всегда внушали мне странную,
замешанную на жалости, симпатию. От хорошей жизни не будешь искать
собеседника в себе -- страшный это собеседник, беспощадный.
Ломкий хруст -- словно разворачивают застывший на морозе полиэтилен.
Сопение -- человек вгрызся в замерзшую пищу. Сопение.
Я медленно подходил к нему со спины. И уже стоя в шаге от него, увидел
блеск металла. На коленях проголодавшегося певуна лежало
оружие -- короткоствольный автомат. Я замер.
Охранник. Всего-то охранник.
Окажись это Гибкий Друг -- все было бы проще. Гораздо проще. Сиди он
молча, или прохаживайся -- и то уже стало бы легче. А так... напасть со
спины на незнакомого человека, закутанного в неудобные одежды, тихонько
грызущего кусок застывшего жирного мяса. Не хочу.
Занеся руку, я помедлил мгновение. Они не умирают насовсем. Надо это
помнить. Нельзя -- потому что это оправдывает все, все, что только можно
вообразить, это самый страшный дар Врат -- вседозволенность. И
надо -- потому что я должен пройти дальше...
Охранник обернулся. Я успел увидеть растерянное, грубое лицо,
открывающийся в крике рот -- и ударил. Меховая шапка смягчила удар, но то
ли я очень постарался, то ли противник оказался слабоват. Охранник молча
рухнул в снег.
-- Спокойных снов,-- прошептал я, подымая автомат.-- Пусть тебе
приснится другой мир... теплый, ласковый... и отправляйся туда.
Шагах в десяти я наткнулся на колючую проволоку. Пять ниток, облепленных
снегом и оттого напоминающих новогодние гирлянды.
-- Работай, симбионт,-- велел я.-- На том свете рассчитаемся...
