Все повторяется.
Мы шли по туннелю Лиги, по нити между космической станцией и Землей
Изначальной. Шли впятером. Я впереди, с Зерном в руке, за мной, эскортом,
дед, Данилов и Маша, замыкал шествие Карел.
Если отвлечься от мелочей, вроде внешнего облика, точь-в-точь процессия
синекожих чужаков.
Навстречу нам попадались люди, а изредка -- существа, которых с людьми
роднил лишь разум. Иногда нам приветливо улыбались, чаще проходили
безучастно.
Новый мир вступает в Тень -- это мелочь. Кто же от этого денется?
-- Уйдем к Земле на корабле Лиги? -- спросила Маша. Я покачал головой.
-- Не надо. Нас ждет корабль, на бродячей планете.
Дед крякнул, словно мое решение ему чем-то ужасно не понравилось.
Неохотно спросил:
-- Петр, а стоит ли? Как я понимаю, в скорости мы много не выиграем.
-- Коней на переправе не меняют,-- попытался я отшутиться.
-- Знаешь,-- дед догнал меня, положил руку на плечо.-- Что-то странное
есть в том, что ты получил Зерно Врат. Ведь ты не хотел.
-- Я старался.
-- Петр, ну я же тебя знаю! Ты не мог изменить свою суть. Не мог
заставить себя поверить в необходимость Тени!
-- Но ведь я смог?
-- Вот это меня и смущает...-- дед вздохнул.-- Никогда бы не поверил,
что в молодых мозгах у меня станет меньше мыслей. Петр, я чувствую...
что-то не так. И не могу сформулировать свои ощущения.
Мы остановились.
-- Андрей Валентинович, но Петр так хотел...-- примиряюще сказала
Маша.-- Он хотел, чтобы вы гордились...
Ой. Ну когда она окончательно разучиться звать его на "вы"? Когда дядю
мне родит?
-- Машенька,-- дед окинул ее _прежним_
взглядом -- снисходительно-ласковым.-- Да не думай ты, что я ревную своего
внука, своего ученика к победе. Нет. Поверь.
Сейчас мы были уже где-то у окончания луча-туннеля. В самой широкой
части, где над головой и по стенам теснились хижины, домишки, шалаши.
Маленький мальчик, сидя вниз головой на "потолке", с любопытством следил за
нами. Подобрал какую-то палочку, замахнулся было, чтобы запустить в нас, но
поймал мой взгляд и бросился в домик.
Интересно, живой ребенок, или фантомный? У них тут с размножением
негусто... бессмертным дети без нужды.
-- Петя, дай-ка мне Зерно,-- сказал дед.
Я вздрогнул.
-- Пит...
-- Это... мое...
Слова вырвались сами. Дед переглянулся с Машей. Данилов кивнул, словно и
не ожидал ничего иного.
-- Ты не дашь Зерна... на время... своему деду? Своему наставнику?
Пит?
Рука задрожала, будто что-то взорвалось во мне, схлестнулось, сошлись
две неукоснительные нормы, и одна должна была капитулировать...
-- Н-н-на...
Я стал заикаться, когда протянул деду раскрытую ладонь. Крепкие пальцы
взяли Зерно, покрутили...
-- Я вот ничего не чувствую, Петя,-- добродушно сказал
дед.-- Абсолютно. Нет, конечно, есть любопытство, есть некоторое
восхищение... ай да сукины дети, чего соорудили... Но не более того!
Я не ответил. Я пожирал Зерно глазами. Оно было мое, оно даровано мне, и
выпускать его из рук... Как там, в старой сказке про волшебное кольцо? "Моя
прелесть"...
-- Почему Тень отдалась тебе? -- риторически вопросил дед.-- Отдалась и
покорила? Почему я... Пит, я ведь Землю люблю не меньше твоего... почему я
ничего не чувствую?
-- Не знаю...
Меня начала бить дрожь. Дед мог сделать с Зерном что-то неправильное!
Немыслимое. Раздавить, погасить, сломать... пусть оно крепче стали и
горячее звезд... но он не понимает, как оно важно!
Где-то, в дальнем уголке сознания, я понимал: со мной творится что-то
странное. Но не было сил вдуматься.
-- Пит... возьми. Не хочу, чтобы ты так меня смотрел.
Наваждение схлынуло, едва Зерно упало в мои руки. Переведя дыхание, я
почувствовал, как краска стыда заливает лицо.
-- В чем дело? Ты можешь объяснить, Пит? Почему?
-- Да... наверное,-- сказал я, неожиданно для самого себя.
Слова не рождались, они всплывали из памяти, где так надежно были
похоронены:
-- Но тень твоя тень
на этой стене
что ни день
караулит каждый мой миг
И тень моя тень
на стене пустой
немо
приглядывает за тобой
Дед кивнул. Морщась, как от удара. Прошептал:
-- Ах, какой это был регрессор, Петя. Лучший регрессор Геометров.
Дурачки... как же они такого не оценили...
В глазах его жила боль. И она била меня наотмашь -- потому что нет
большей боли, чем боль Наставника... Мне очень хотелось, чтобы он понял.
Чтобы понял, и похвалил, и перестал сокрушаться... Я сказал:
-- две наши тени бегут как псы
друг за другом бегут как псы
рядом с тобой рядом со мной
спущенные с одной
цепи
две наши тени два верных пса
ненавидящие тебя и меня
вс терпеливее день ото дня
вс голоднее день ото дня
-- Вот как ты проходил Вратами, Пит,-- лицо деда дрогнуло в муке.-- Вот
ведь как... когда за плечами такой долг... такая сила... Что с тобой?
_Куалькуа_!
Кожу вновь драло проволочной щеткой, наждачкой, рашпилем, беспощадно
поглаживало изнутри.
_Ты отдал приказ_! -- обиженно отозвался симбионт. _Переход к внешности
Ника Римера_.
Разве? Неужели? А почему бы и нет?
-- Мы ведь будем возвращаться на корабле Геометров,-- пояснил
я.-- Почему бы не войти в роль заранее?
Дед на миг прикрыл глаза:
-- Да... конечно. Ты прав... Петр.
-- Давайте поторопимся! -- попросил я. Ну почему у них такие грустные
лица? Почему обижаются мои _лучшие-друзья_, верные настолько, что готовы
были силой исправлять ошибки -- как Маша и Данилов...-- Надо быстрее
добраться до корабля!
Весь путь я продремал. Вполглаза, наблюдая за _лучшими-друзьями_,
сидящими впереди. Интерьер корабля Лиги меня абсолютно не волновал, как и
его системы управления, настроенные на Машу, как и принципы его движения.
Все постижимо в этом мире. Все повторяется. Наружность не имеет никакой
важности. Корабль должен везти -- а как он это делает, дело десятое.
Человек должен бороться за общее счастье -- что бы с ним ни случилось.
Корабль знает свое дело.
А я -- свое.
Мои _лучшие-друзья_ разговаривали вполголоса. Неужели они думают, что я
их не слышу?
-- Ошибка -- рассматривать человека только как тело,-- говорил дед. Он
умный. Он понимает...-- Еще большая ошибка -- рассматривать человека как
память, как сумму знаний, как набор байтов информации. Если мы сделаем шаг
и скажем, что личность определяется языком -- то будем во многом правы.
-- "Вавилон семь"...-- сказала Маша.
-- Конечно. Но это слишком расплывчато. Язык -- это общество, а не
личность. Все же есть еще один штрих... последний. Творчество. Что-то,
созданное личностью, рожденное лишь ее разумом. Вот это уже будет близко к
душе... опасно близко. Бедный мальчик Ник Ример... регрессор и поэт. Даже
погибнуть как следует ему не удалось.
-- Я могу подойти к Петру и поговорить...-- сказал Карел.
Открыв глаза, я уставился на рептилоида. Пасть распахнулась в торопливой
улыбке.
-- Только это ничего не даст,-- закончил Карел.
Я снова погрузился в дремоту. Только молил -- про себя -- корабль.
Быстрее. Быстрее. Мне надо донести Зерно. Моя планета в беде. Мой
долг -- спасти ее.
Сохранить для вселенной, для Дружбы.
_Петр. Конклав мобилизует силы. Большая часть Торпп покинула фотосферу
своих звезд. Алари сгруппированы в две эскадры... основную и
вспомогательную. Хикси и Даэнло расконсервируют свои флоты_.
_Спасибо. Мы успеем_.
Мне не надо объяснять, какая эскадра направится жечь мою родину, а
какая... какая...
-- Петр!
Они все стояли рядом. Свет в овальной рубке корабля потускнел. В экранах
полыхали звезды.
Господи, они совсем рядом! А если бы решили отнять Зерно?
-- Петр,-- повторил дед.-- Мы прилетели. Мы рядом с кораблем Геометров.
Я неловко встал из кресла.
-- Мы можем продолжить путь и на этом корабле,-- сказала Маша.-- Лига
предоставляет свои корабли тем, кто несет Зерна Врат.
-- Нет,-- я покачал головой.-- Так мы прилетели?
-- Ты спал,-- тихо сказал дед.-- Знаешь, у тебя было совсем детское
лицо. Я не хотел будить...
Счетчик из-под ног деда сверлил меня взглядом.
-- И Карелу не позволил,-- добавил дед. Отступил, освобождая мне
проход. Я медленно двинулся к шлюзу.
-- Петр!
Я не обернулся. Люк. Второй. Чужой корабль... я все-таки немного боюсь
его. Выйти... быстрее...
Наружный люк распахнулся -- и я увидел небо.
Черное, черное небо. Звезды могут выбиваться из сил, заполняя небосвод.
Двоиться, троиться, сливаться в группы. Все равно -- черноты больше. Куда
больше.
Спрыгнув на каменистую землю бродячей планеты, я обернулся, подал руку
Маше. Корабль Лиги лежал на грунте -- граненная игла из зеркального стекла.
Звездный свет плясал на гранях.
Они спустились вниз, вслед за мной, такие близкие и далекие друзья...
-- Идемте,-- сказал я. Голос задрожал -- я не ожидал от себя такого
волнения, но оно не спросило, можно ли явиться.
Скаут Геометров стоял в полусотне метров. Одинокий, затерянный на
пустынной равнине. Сколько их здесь стоит... мертвых, уснувших кораблей, в
которые никогда не вернутся пилоты...
-- Петр,-- дед протянул руку. Я вздрогнул, подавшись вперед, под ласку
Наставника.-- Куда ты хочешь лететь?
Я молчал.
-- Петр, кому ты несешь Зерно? Кто взял его? Как мне тебя сейчас звать?
Петр Хрумов? Или Ник Ример?
Дед, не надо... пожалуйста... не мучай меня...
Откуда мне знать, что во мне сейчас?
Что толку в именах?
-- Петр? Ник?
-- Меня ждет Родина,-- ответил я.-- Она зовет меня.
-- Ник Ример,-- усталым, сломанным голосом сказал дед.-- Ты мертв, Ник
Ример. Давным-давно. Твоя Родина списала тебя в расход, отметила галочкой в
рядах борцов за Дружбу. Ты давно уже мертв.
-- Нет,-- я покачал головой.-- Я... я не мертв. Петр и я -- мы одно и
то же. Я взял Зерно. Оно... оно мое...
-- Тебя слишком мало, Ник Ример,-- взгляд деда не отпускал меня.-- Ты
не смог ожить, пройдя Вратами. Ты все-таки мертв!
-- Значит, я живу вместо него.
-- Петр! Я тебя сейчас зову! Слышишь? У тебя есть своя Земля. И она в
беде.
-- Родина никого не бросит в беде,-- ответил я. Попятился к
кораблю.-- Не бойтесь!
Женщина Маша посмотрела на моего Наставника, спросила что-то взглядом.
-- Нет,-- сказал Андрей Хрумов.-- Нет. Во-первых, никто из нас с ним не
справится. Он сейчас регрессор, и с этим ничего не поделать...
Умный дед у Петра Хрумова.
-- Во-вторых... я не позволю. Хватит. Я уже достаточно его предавал.
-- А если предать -- значит спасти? -- голосом ненастоящего мальчика
Дари, ищущего грань между "правильно" и "честно", спросил Данилов.
-- Значит, не надо спасать.
Скаут за моей спиной оживал. Раскрылась кабина.
-- Не бойтесь! -- повторил я. Зерно жгло мне руку. Регрессор Ник Ример
все-таки возвращался из мира Тени. Возвращался с непрошеной добычей,
убоявшись которой, Наставники утащили Родину на край света.
Но мальчик Ник Ример был сейчас не только собой. Он больше не мог
остаться в одиночестве.
И не хотел его для других.
Регрессор Ник Ример опустился в кресло и коснулся коллоидного терминала.
_Приветствую на борту, капитан_.
_Здравствуй, борт-партнер_.
На экранах я видел друзей Петра Хрумова. Они стояли поодаль, возле
чужого корабля, неподвижно, будто надеялись, что я вернусь.
Какие смешные надежды.
Таг и Ган, дозволенные друзья Ника Римера, тоже ждали, что он вернется.
Так же, как ждали они все своего общего друга по имени Инка... друга,
навсегда оставшегося в мире Тени. Женщина, уставшая от красивого молодого
тела, терпеливо ждет Кэлоса. Их придуманный сын ждет отца -- которого
