принять Тень. Система неподконтрольного перемещения имеет массу минусов. А
вот такая -- рано или поздно она разовьется, снимет напряжение. Хочешь
положится на сверхразум, обрести бессмертие -- иди во Врата. Желаешь
путешествовать из мира в мир, опираясь на осознанные желания -- милости
просим в Торговую Лигу.
-- Этой штукой и сейчас можно пользоваться как транспортом! -- отходя
от воронки, воскликнул я.-- Верно? Прилететь на станцию, прийти сюда, выйти
с этой планеты на другую станцию...
-- Лига пока не поощряет подобные путешествия,-- сказала Маша.-- Они,
кажется, побаиваются последствий. Ну что, вперед?
Мы двинулись к одному из домиков. Одноэтажный кирпичный коттедж, уютный,
но простенький, словно дачный домик человека со средним достатком.
-- Нам отвели его для жилья,-- пояснила Маша.-- Ну, в целях адаптации,
сами они предпочитают селиться на станциях...
Дом был окружен садиком -- цветущие деревья, если не
вглядываться -- похожи на яблони. Из-за домика доносились голоса.
-- Андрей Валентинович буйствует,-- тихонько сказала Маша.-- Ты... иди.
Пусть будет сюрприз.
Она кивнула Кэлосу, тот тоже послушно остановился.
Сюрприз... Был мне уже сюрприз, по возвращению от Геометров...
А ведь ты здорово очеловечилась, Маша! Словно шелуха спадает с
энергичной, но неприятной женщины, которую я впервые увидел -- и
невзлюбил,-- две недели назад. Слой за слоем... холодность, жесткость,
серьезность... так мы тебя еще из ФСБ вытащим, хотя говорят, что оттуда
никогда не уходят...
Мужика ей надо хорошего. Даже не мужа, а именно мужика. Чтобы научилась
прижиматься к чужому плечу, кокетничать, флиртовать, бить тарелки...
мыльные оперы смотреть, в конце концов.
Я медленно обошел дом. Мне некуда было торопиться, минуты ничего не
решат ни для Земли, ни для деда.
-- ...в подсознании? -- донесся знакомый голос.-- Чушь собачья! Вопрос
не в том, будет ли выбор судьбы зависеть от подсознания человека! Конечно,
что-то удастся сдержать. Самые уродливые из ваших миров зачахнут или
останутся в изоляции. Но само наличие неограниченного выбора -- ловушка!
Прислонившись к стене дома, я прикрыл глаза. Ну вот, деда, все в
порядке. Ты по-прежнему ищешь идеалы. Мы снова вместе. Никакая Тень нам не
помеха.
-- Неограниченного не будет,-- голос жесткий, властный, но немного
смущенный.-- Андрей, вы опять подменяете понятия! Мы не станем связывать
_все_ планеты Тени. Только...
-- Опять фильтрация? Оптимисты! Тогда ваши туннели зачахнут. Или вы
даете полную, адекватную замену Вратам, вплоть до количества входов на
каждой планете, или остаетесь на бобах.
Я шагнул вперед. И увидел рептилоида. Счетчик сидел, высунув длинный
язык, и внимательно слушал. Потом треугольная морда повернулась ко мне.
-- Я от всей души желаю вам успеха! И не сомневаюсь, что альтернатива
возможна... но пока -- не вижу ее! Уж простите -- не вижу!
Нет!
Счетчик ведь молчит!
Пасть рептилоида раскрылась в улыбке.
Я бросился вперед.
Плетеный стол, прозрачный кувшин с темно-красным вином. Два плетеных
кресла. В одном, подавшись вперед, смешно сжимая пустой бокал, незнакомый
седой мужчина. В другом, развалившись, отхлебывая вино перед очередной
тирадой, чуть-чуть знакомый человек...
Немая сцена.
Мой бывший дед не удержал бокал. Вскочил, не обращая внимания на залитую
вином рубашку. Улыбнулся -- смущенно, как если бы я застал его в кабинете с
раскуренной трубкой и рюмкой коньяка...
-- Дед...-- сказал я деревянным голосом.-- Тебе вредно пить вино.
-- Теперь уже нет.
Ему было лет сорок, не больше. Он теперь мне даже в отцы не годился, не
то что в деды. Таким я его видел лишь на старых фотографиях, которые дед
так не любил доставать...
-- Петя...
Обнять его было нестерпимо трудно, словно чужого человека. Знакомые
черты исказились -- пусть даже молодостью. Наверное, будь дед таким в моем
детстве -- я вырос бы совсем другим. Не вовремя. Все и всегда происходит не
вовремя.
Дед шагнул навстречу.
-- Пит... я ведь тот же самый...-- тихо сказал он.-- Пит, ну представь,
что старый хрыч сделал себе пластическую операцию...
Господи... Я ведь веду себя как Маша! Что я ей говорил -- о форме и
содержании, о том, что душа важнее тела? Значит, это все была чушь? И я
готов принять деда стариком или в облике чужого, но только не
таким -- живым, здоровым, энергичным. Что во мне -- ревность к его
обретенной молодости... ну, не молодости, конечно, зрелости... тревога за
собственную самостоятельность -- такой Хрумов с новой энергией примется за
мое воспитание... тоска по старому, прикованному к дому, беспомощному, если
уж честно, деду? Что во мне? Какие чертики сейчас пляшут в моем
подсознании?
-- Деда, ну ты даешь...-- сказал я.-- А чего уж так, на полпути...
двадцать пять лет -- еще лучше возраст...
Дед ухмыльнулся.
-- Понимаешь, Пит,-- прежним, ехидным тоном сказал он,-- когда имеешь
больший выбор, то в любом возрасте находишь достоинства. Вот поживешь с
мое -- оценишь.
Собеседник деда подошел, остановился между нами. Вопросительно посмотрел
на меня:
-- Петр Хрумов?
-- Да.
Он покачал головой, будто не мог поверить словам.
-- Как ты понимаешь, Крей, с тебя ящик вина,-- заметил дед.
Седовласый кивнул, с жадным любопытством изучая мое лицо.
-- Вы ведь даже не биологические родственники... Простите. Я Крей
Заклад, сотрудник Торговой Лиги.
Мы пожали друг другу руки.
-- Я вас покину на некоторое время. Это будет правильно,-- решил Крей.
-- Крей Завсклад,-- насмешливо сказал дед, когда сотрудник Лиги
удалился.-- Оптимисты наивные. Живут сотнями лет, а ума не нажили. Он не
верил, что ты сможешь меня найти. Даже спорил. Представляешь?
Я кивнул. Мы так и стояли, нелепо отводя глаза и не решаясь заговорить
первыми.
-- Давай я тебя вина налью...-- дед вдруг засуетился.-- Они тут знают
толк в радостях жизни... такие милые, в сущности, люди...
Он повернулся к столу, как-то дергано, неловко, каждое движение было
слишком размашистым, сильным, дед не мог соразмерить свое новое тело с
наложенным старостью стереотипом...
-- Дед! -- закричал я, бросаясь к нему.-- Дед!
И обнял он меня слишком сильно, забывая, сколько силы теперь в его теле,
щедро отпущенной Вратами силы и молодости...
-- Дед, как я рад, что ты стал таким...-- прошептал я.-- Черт, я за это
готов полюбить Тень... Если вернешься в университет лекции читать, на тебе
все студентки повиснут...
-- Тихо! Не скажи при Маше -- а то будут мне и лекции, и студентки...
Мы переглянулись.
Да чему я, в конце концов, удивляюсь?
-- Заметано,-- согласился я.
-- Простите, что прерываю ваш глубоко личный диалог...
Я обернулся, еще не отпуская деда. Рептилоид сидел у наших ног с
обиженным видом любимой собаки, на которую вдруг перестали обращать
внимание.
-- Привет, Карел,-- сказал я.
-- Рад встрече. Скажи, Петр, твое отношение ко мне не ухудшилось после
того, как я перестал служить временным хранилищем для Андрея Валентиновича?
Присев на корточки, я коснулся мягкой серой чешуи. Протягивать руку было
нельзя -- это слишком походило бы на "дай лапку, песик!".
-- Я очень тебе рад, счетчик,-- сказал я.-- И не обижайся на
"счетчика". Это комплимент. Ты ухитрился сосчитать самую важную для меня
задачу -- и сохранить результат. Помнишь, ты спрашивал, как люди примут
вашу расу? Я не знаю, как люди... я -- твой должник. Или друг. Как тебе
больше нравится.
Привстав на задних лапах, счетчик вытянулся к моему уху. Шепот был едва
уловим.
-- Звезда, которую вы называете Спика. Газовый гигант -- он один в
системе. Газовый гигант, опоясанный кольцом.
Меня обдало жаром. Это был не просто жест отдельного рептилоида по
отношению к отдельному человеку.
-- Спасибо. Ты тоже знаешь, где мой дом.
-- Решил открыться и Петру, Карел? -- спросил дед.-- Давай. Не бойся.
Он умеет хранить тайны.
Пасть рептилоида щелкнула. Он колебался так ярко и зримо, что у меня не
осталось сомнений -- это не игра в человеческие эмоции, это бушующая в нем
борьба. Битва, длящаяся веками по его внутреннему времени...
-- Мы не живые, Петр.
Дед кивнул, глядя на мое обалдевшее лицо.
-- Газовые гиганты не рождают жизнь. Мы потомки того, что было машиной.
Машиной из Тени.
Живые компьютеры космоса! Ага!
Счетчики!
Поразительное умение общаться с машинами, явное отсутствие потребности в
дыхании и пище! Невозможность симбиоза с Куалькуа!
Как я не понял этого раньше?
Счетчик ждал, вглядываясь в мое лицо.
-- Это ничего не меняет, Карел,-- сказал я.-- Совсем-совсем ничего.
Все в домике было новеньким и носило столь яркий отпечаток дедовских
привычек, что я не удержался от вопросительного взгляда.
-- Под меня сделали,-- развалившись в кожаном кресле, сообщил
дед.-- Без вопросов. Удобно, знаешь, нет возни с идиотами сантехниками,
блуждания по магазинам с балбесами-продавцами...
Я кивнул. Отношение деда к работникам "сферы обслуживания" было мне
хорошо известно.
-- Похоже, ты решил надолго обосноваться...
Дед протестующе поднял руку:
-- Петя, я решил дожидаться тебя. Я надеялся, что рано или поздно...
-- Мне достаточно было двух дней,-- сказал я.
Маша и Кэлос остались в саду. Им хватило деликатности дать нам время,
что неудивительно для Кэлоса, но по-прежнему странно в Маше.
Сквозь полуоткрытую дверь я видел спальню. Блин. Ну надо же. Зеркальный
потолок, огромная кровать -- раньше дед насмешливо называл такие "Ленин с
нами", какие-то хрустальные финтифлюшки на стенах, картины, цветы...
-- Неужели полностью удовлетворили твои вкусы? -- спросил я.
Дед проследил мой взгляд и смутился.
-- Пит... черт возьми, да ты же не ребенок... можешь понять, что
такое -- обрести молодость?
-- Чисто умозрительно. Дед, ладно. Оставим это. Расскажи лучше, как все
произошло? Где вы были с Машей? Как ты ухитрился за пару дней добраться до
руководства Торговой Лиги?
-- Стоп! -- дед притормозил меня.-- По порядку, ладно?
Трудно было называть его дедом. Хотелось -- как тогда, на крейсере
Алари, закрыть глаза и вспомнить прежнего Андрея Хрумова. Но я не поддался
искушению. Это -- навсегда. Дед теперь будет таким.
-- Вначале мы попали в очень своеобразный мир... Маша рассказала?
-- Ты знаешь, нет. Я лишь понял, что ей там сильно не понравилось.
-- Еще бы. Понимаешь, в чем проблема... я не люблю чужих как класс. Как
общественные структуры, построенные на совершенно иных моральных принципах.
К отдельным представителям чужих я готов относиться более чем положительно.
А Маша не приемлет чужих как личности, какая-то идиосинкразия к
нечеловеческому облику... Ладно, это лирика, к тому же тебе известная. Так
вот, Пит, я понял, что такое Тень, еще на той бродячей планете. Как
транспортная сеть Врата годятся не больше, чем микроскоп для заколачивания
гвоздей. Их слишком много в каждом мире -- и в тоже время слишком мало для
настоящего удобства перемещений. Расстояние в полсотни километров -- уже
перебор для транспортной сети в человеческом понимании. Да и напугать твоих
приятелей-Геометров могло лишь одно -- миры, в которых их героические
регрессоры будут пачками дезертировать. Не гибнуть в борьбе, не теряться
среди миллионов миров -- а именно дезертировать, презрев все, вколоченное
воспитанием. Давай подумаем, что может вынудить к массовой... хм,
скажем -- эмиграции, тысячи людей? Людей, как бы там ни было, непохожих
друг на друга! Вся унификация Геометров остается на поверхности, а в
глубине-то -- старая история. Один втайне пишет стихи и читает их
компьютеру, другой стыдливо мечтает о славе и почестях, о мягкой кушетке в
