Последнее было сказано требовательным тоном -- ну спросите же меня,
спросите, что я подумал?
Я спросил.
-- Вы подбираете себе напарника! -- выпалил Тиль.-- Я знаю, я читал!
Так делают, когда надо внедриться на другую планету, и не в одиночку, а
вроде бы семьей, как в древности, тогда собирают группу из мужчины и
женщины, и еще детей иногда берут! Вы хотите найти мальчишку... или
девчонку...-- его голос на миг увял,-- чтобы они изображали вашего
ребенка...
Тиль с сомнением посмотрел на меня.
-- Ну, или младшего брата...
Я молчал. Зерно тлело в руке -- насмешливо, снисходительно. Эй, Петр
Хрумов! Ты все еще уверен, что Земле Тень нужнее? Что без тебя Земля не
выкрутится? А у Геометров все, в общем-то, в порядке.
-- Вы не думайте, что я совсем маленький,-- сердито сказал Тиль.-- Я
историю очень хорошо знаю. Особенно Крепостную Эру. Мы с ребятами даже
играем в нее...
Он как-то разом сник.
-- Лаки куда лучше, чем я, историю знает,-- самокритично признал
он.-- А Фаль -- он артист. Он когда начинает изображать барона или
священника, ему сразу веришь. Даже забываешь, что все понарошку. И еще он
не болтает зря. Никогда не проговорится. А я -- могу.
После паузы он неуверенно добавил:
-- Грик в старой технике разбирается... если там уже машины есть...
Мальчик уже был _там_. На планете будущих друзей, которых надо срочно
регрессировать. Ну, не совсем срочно... чтобы можно было там пожить
вначале... притвориться, что у него есть семья...
-- А может, там большие семьи? -- спросил Тиль.
Где -- там, мальчик? На планете Земля? Да по-всякому. Только ее скоро не
станет. Нет, ерунда, я принесу Зерно, мы войдем в Тень, и все будет хорошо.
Дегенераты найдут себе мирки по вкусу, политики получат каждый по трибуне,
а без дураков и без политиков -- уж тут-то мы заживем... Даже могу
захватить тебя на Землю. Может быть, и с друзьями. Пускай дед порадуется
новому педагогическому полю боя...
-- Тиль, давай я сейчас ничего не буду отвечать? -- предложил я.
Он весь расцвел. Явно решил, что все его догадки -- сущая правда.
-- А это у вас фонарик?
-- Вроде.
-- Можно посмотреть?
-- Не стоит. Пока не стоит.
Тиль принял отказ равнодушно. Для него огненный шарик был лишь необычным
фонариком, ничем -- по сравнению с открывающейся перспективой.
-- Что я сижу,-- вдруг очень серьезно сказал он.-- Вы уже замерзли. И
есть, наверное, хотите?
-- Угадал.
-- Пойдемте,-- Тиль вскочил и схватил меня за руку, нарочито небрежным
движением.-- Быстрее! Спрячетесь у нас в комнате.
-- А как пройдем часового? -- полюбопытствовал я.
Тиль заулыбался.
-- Дежурный -- Фаль. Он не скажет. Думаете, как я сюда ночью прошел?
-- Телекамеры. Тиль, мальчик, весь интернат проглядывается.
-- Мы знаем,-- гордо сказал Тиль.-- Только у нас сейчас нет постоянного
Наставника. У нас был, очень, очень хороший! Наставник Пер. Только он
уехал, и его пока не заменили...
Точно.
Они еще не нашли Пера!
И странно -- я опять не ощутил раскаяния. Наоборот -- гордость. За то,
что в образе Пера ухитрился за час заслужить такую репутацию.
-- А временные Наставники, они так, изредка поглядывают... у нас все
продуманно, чтобы не смотрели, когда мы не хотим. Честное слово! Вас никто
не увидит!
Я слишком устал, чтобы не верить его словам. Да и вцепившийся в меня
Тиль явно не собирался уходить один.
-- Ладно. Уговорил.
-- Только быстрее,-- повторил Тиль.-- Скоро Фаля сменят, надо успеть
проскочить...
Глава 6
Я постоял под душем, с наслаждением ощущая по-настоящему горячую воду.
Хорошо бы ванну принять, но чего не предусмотрено -- того не предусмотрено.
Только поддон на полу. В жилище Ника такого аскетизма не было. Наверное,
детям вредно принимать ванну?
На маленькой полочке лежали четыре одинаковых куска мыла и четыре
флакона шампуня. Жидкость в каждом была израсходована до одинакового
уровня. Я представил себе Тиля, тщательно отмеряющего положенный колпачок
шампуня, и покачал головой.
Свою одежду -- прошедшую со мной все испытания еще с планеты зеленых
экологов, я забросил в люк стиральной машины. Ример, кстати, обходился без
нее. Видимо, считается, что взрослые относятся к одежде аккуратнее и в
частой стирке не нуждаются...
Через полчаса я был вполне благопристоен и уже никак не походил на
подземного духа. Одежда, несмотря на подозрительное громыхание стирального
агрегата, выстиралась и почти высохла. Перебросив Зерно в левую руку, я
оделся. Зерно, конечно, мешало. Но выпустить его я не мог.
Ну прими же ты решение, Ник Ример!
Отдай свой мир Тени -- или отпусти меня!
Ник молчал.
Вздохнув, я пригладил волосы и вышел из санитарного блока.
Комната, где жили самые трудные воспитанники интерната "Белое море",
понравилась мне еще при первом визите, в обличии Наставника Пера. Весь этот
средневековый антураж, старательно воссозданный четырьмя пацанами:
"соломенный" ковер на полу; светильники со старательно спрятанными
лампочками; вязанная штора на окне; стол и кровати из грубого дерева...
Вся четверка сейчас сидела на одной кровати, ожидая меня. Фаль вернулся
с дежурства и его уже, видно, ввели в ситуацию. Действительно, невозмутимый
мальчик. Когда мы с Тилем выходили из оранжерейного купола, он даже глазом
не моргнул. Покосился на Тиля, приложившего палец к губам, и уставился на
противоположную стену...
-- Все в порядке,-- сказал кудрявый светленький мальчик.-- У нас есть
старые записи системы надзора. Такие, где мы спим... Они сейчас и
транслируются. Если кто-то решит посмотреть, то ничего не заподозрит.
-- Спасибо, Грик. Я верю.
Усевшись на полу, я выжидающе посмотрел на детей. Ну, спрашивайте.
Ребята переглянулись.
-- Откуда вы нас знаете? -- спросил Грик.
-- Мы уже знакомились, мальчики. Неделю назад.
Недоуменные взгляды.
-- Мы говорили о принятии решения. О том, что порой судьба мира зависит
от одного человека...
-- Наставник Пер? -- вдруг спросил Тиль.-- Это вы, Наставник?
-- Не верю! -- резко сказал Грик.-- Нет!
-- А я верю! -- Тиль соскочил с кровати, метнулся ко мне и пристроился
рядом, схватившись за руку.-- Вот!
Он просто на ласку напрашивался. Для него не имело значения, вру я или
говорю правду, лишь бы можно было считать меня Наставником... Я потрепал
его по голове, свободной рукой, в которой не было Зерна, и сказал:
-- Ребята, давайте я с вами посоветуюсь. Больше вроде не с кем. Да и...
в конце концов -- вам жить. Это ваш мир. Я сам не вправе...
-- Рассказывайте,-- согласился Фаль.-- Наверное, это будет очень
интересно.
Он тоже соскользнул с кровати и лег на пол. И не рядом со мной, и не в
стороне. Грик и Лаки остались сидеть, даже подвинулись друг к другу. Ну
вот, нормальное разделение группы при нестандартной ситуации.
-- Только вы меня не перебивайте,-- попросил я.-- Мне и так будет
трудно. Выслушайте, а потом спросите, если что-то непонятно.
Кивнули все. Даже двое скептиков.
-- Я человек. Но человек с другой планеты. Мы менее развиты в
техническом отношении, но тоже летаем в космос...
Я рассказывал как можно короче, как можно суше. Нельзя же превращать
рассказ в лекцию на всю ночь. А сказать надо было так много... Про Землю,
где до сих пор, в каком-то смысле, их любимая Крепостная Эра -- пусть мы и
научились летать между звезд. Про Конклав, сковавший сотни цивилизаций
неумолимыми законами. Не со зла, конечно... скорее из жестокой
необходимости. Про то, что появление Геометров в нашем космосе породило у
Слабых рас надежду -- и я, в обличье погибшего регрессора Ника Римера,
отправился на разведку...
Они поверили не сразу. Я видел, как медленно меняются их лица, как по
ним пробегают то удивление, то восторг от моей фантазии, то потрясенное
понимание, что сказанное -- правда. Может быть, мне помогла их детская
доверчивость. Может быть -- они почувствовали, что я не умею врать. Лаки
слез с кровати и сел рядом. Последним сдался Грик. Зато сдался
бесповоротно -- сел рядом и обнял меня за плечи. Прошептал, легко переходя
на "ты":
-- Мы тебе поможем, регрессор Петр! Вы будете нашими друзьями! И
Конклав мы тоже научим быть друзьями!
Он уже чувствовал себя не маленьким мальчиком, живущим под неусыпным
присмотром, а отважным регрессором...
Я не стал спорить. Я начал рассказывать про то, каким увидел их мир.
Вначале -- глазами Ника Римера, лишенного памяти. Потом -- как человек Петр
Хрумов.
Ребята задергались.
Наверное, я был жесток. Но если болезнь запущена, то приходится
обращаться к хирургу.
-- Тюрьмы и концентрационные лагеря -- они у нас тоже были. Даже
сейчас... есть. Только санаториями мы их не называем.
-- А что же делать, если человек болен? Если он злой? Если он мешает
другим, если может убить! Мы же не маленькие, мы знаем, что всякое
бывает! -- крикнул Тиль, заглядывая мне в глаза.
-- Не называть это болезнью,-- просто ответил я.
Я рассказал про Гибких Друзей, с одинаковой охоткой пожирающих рыбу и
людей. Десятком фраз я разнес в пыль все то розовое здание Дружбы, что
старательно возводили Наставники. И понял, что с этим пора завязывать. У
Тиля снова были мокрыми глаза, у невозмутимого Фаля дергалось веко.
Не хирург я. Мне самому больно.
Я перешел на Тень. Не стал говорить про предательство своих
друзей -- это только наше дело, в конце-то концов. Рассказал про
бесконечные цепи миров -- миров, занятых войной, миров, занятых любовью,
миров, занятых земледелием... ковырянием в носу... переливанием из пустого
в порожнее... постижением непостижимой истины...
-- Все, что угодно? -- спросил Грик.
-- Да.
-- А если того, чего я хочу, нигде нет?
Это, похоже, был не совсем абстрактный вопрос. И я ответил на него как
можно убежденнее:
-- Найдется что-то очень близкое. Ну... или найдется пустой мир. Для
тебя одного.
-- Для меня одного -- не хочу...-- мрачно ответил Грик.-- Но тогда
получается, что Тень -- это вовсе не плохо?
-- И не хорошо, и не плохо. Это...-- я вдруг нашел нужный образ.-- Это
словно фильтр. Как в вашем водоводе. Только там он для мусора, а в мирах
Тени Врата служит фильтром для людей. Сразу видно, кто чего стоит. Кому что
нужно. Отсеивает, разбрасывает -- кого на войну, в кровавую баню... причем
каждого -- на правую сторону. Кого стихи сочинять под звездным небом, пока
не надоест. Беспощадный фильтр, ребята. Такой пройти не каждому по силам.
Может быть, человек и справился бы с собой, не превратился ни в тирана, ни
в подлеца. Только Тень -- она любому рада помочь. У нее-то как раз никакой
этики нет и не было никогда...
Я протянул руку перед собой. И разжал ладонь, хотя маленький зверек
внутри меня вопил, что выпускать Зерно из рук нельзя...
Огненный шарик упал на пол. Спрятался между "соломенными" ворсинками
ковра.
-- Это -- Врата. Мне их дали... или не мне, а Нику Римеру. Наверное,
Римеру, потому что он заставил привезти Зерно сюда. Вот только я не знаю,
что с ним делать.
-- А как заставить его расти?
Это Грик. У него самый деловой подход.
-- Не знаю. Но думаю, что пойму, если понадобится. Только вначале надо
решить.
Лишь теперь они поняли, чего я от них хочу.
-- Где-то там, в Ядре, под небом горящим от звезд...
-- Я помню,-- сказал вдруг Тиль.-- Да мы все помним. Родина пятью
этапами перемещалась, на первом еще небо не изменилось...
-- А вот и неправда, изменилось,-- оборвал его Грик.-- Ты тогда еще под
стол пешком ходил, а мне уже десять лет было, я помню!
Десять их лет -- пять наших. Геометры двигали свою систему почти семь
