Сергей ЛУКЬЯНЕНКО
РЫЦАРИ СОРОКА ОСТРОВОВ
Посвящается Гуле.
...дети могут воевать со взрослыми. Взрослые тоже
воюют с детьми, они одичали. Но дети не воюют с детьми ни
на одной планете - они еще не посходили с ума!
Владислав Крапивин
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. "ЗАМКИ И МОСТЫ"
ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ. РАССВЕТ
Раньше мне очень хотелось увидеть рассвет. Нет, не восход солнца -
это уже не рассвет, это начало утра. Мне хотелось уловить тот миг, когда
отступает ночь, темное небо становится сиреневым, прозрачным, чуть розовым
на востоке. Но поймать мгновение рассвета оказалось так же трудно, как
поймать момент наступления сна.
Еще секунду назад вокруг была ночь, тяжелая и беспросветная, словно
бы даже окрепшая в предутренние часы. И вдруг что-то неуловимо меняется.
Проходит минута, другая... И ты понимаешь, что воздух светлеет, темные,
пугающие силуэты превращаются в обыкновенные деревья, а небо становится
чистым и нежно-фиолетовым. Это - рассвет. Наверное, он приходит, когда уже
не остается сил выдерживать ночь. Это еще не утро, это просто конец
темноты. Это - рассвет.
1. ФОТОГРАФИЯ В ГАЗЕТУ
Район был чужим.
Я шел по узкому каменному бордюру, отделяющему тротуар от дороги,
раскинув для равновесия руки. Несерьезно, конечно, но у меня было слишком
плохое настроение.
Лето выдалось неудачным. Нет, начиналось оно совсем неплохо - я на
отлично закончил седьмой класс и перешел сразу в девятый. Не потому, что я
вундеркинд и могу за неделю выучить программу восьмого класса. Просто в
школе проходила какая-то дурацкая реформа - сделали одиннадцать классов и
учиться теперь начинали с шести лет. Вот наш класс и перевели из седьмого
прямо в девятый. Мы, разумеется, не спорили. Теперь можно было на вопрос о
возрасте спокойно отвечать: "Учусь в девятом классе". Улавливаете разницу?
Четырнадцать лет - или девятый класс.
А вот потом началась полная ерунда. Все мои друзья, как сговорились,
кто уехал в летние лагеря, кто с родителями на курорты. Один даже попал в
международный компьютерный лагерь и уже прислал фотографию, где он стоял в
обнимку с двумя американцами. Вид у штатовцев был порядком помятый,
видимо, с ними многие хотели сфотографироваться... Но, все равно, было
немного завидно. К тому же, из нашего района в городе остался я один.
Соскочив с бордюра, я остановился на перекрестке. Нет ничего скучнее,
чем бродить одному по улицам, которые знакомы с детства. Тем более, когда
город маленький, как и множество других городков вокруг. Правда, наш
особенный - в нем есть заводы, на которых делают космические спутники и
другую секретную технику. Но это интересно разве что иностранным шпионам.
Ну а мне приходилось болтаться по городу, скучать и поддерживать
авторитет района. Проще говоря - лезть в драки с мальчишками из других
компаний.
Мимо прошагали два пацана, на год или полтора младше меня. Краем
глаза я заметил, как один из них, прищелкнув языком, сплюнул на асфальт и
покосился мне вслед. Мальчишки еще не доросли, чтобы прицепиться ко мне,
пусть даже я и был чужаком, идущим по их району. Но на презрительный
плевок они отважились.
Я остановился. Повернулся к мальчишкам. Ласково спросил:
- Что, побакланить хочется?
Побакланить - это значит подраться. Но ребятам этого явно не
хотелось. Наверное, я выглядел слишком воинственным или чересчур сильным.
Вот только драться не хотелось и мне.
Усмехнувшись, я пошел дальше. Мальчишки за моей спиной, пытаясь
сохранить остатки самолюбия, что-то сказали вполголоса. Слишком тихо,
чтобы стоило оборачиваться и продолжать беседу.
Мне хотелось дойти до парка. Там могли оказаться знакомые ребята, с
утра отправившиеся загорать на озеро. В крайнем случае можно было
искупаться и одному.
Свернув на узкую улочку между старыми двухэтажными домами, я сократил
путь и вышел прямо к ограде.
У нас в городе замечательный парк. В нем растут высоченные деревья,
некоторым из которых лет сто, не меньше. Когда городок только строили, лес
в этом месте не тронули, а только выкорчевали кусты и убрали старые, сухие
деревья. Маленькое озерцо, вокруг которого раскинулся парк, тоже привели в
порядок и устроили отличный песчаный пляж. Я представил, как торопливо
разденусь на берегу, брошу на скамеечку одежду, побегу к воде...
Настроение у меня сразу подскочило. Что может быть лучше в каникулы, чем
жаркое солнце и прохладная вода? Ну... разве что какое-нибудь
захватывающее приключение.
И тут я услышал громкий голос.
- Мальчик! Мальчик!
Я обернулся и увидел, что ко мне спешит незнакомый высокий парень. На
груди у него болтался кожаный чехол фотоаппарата, лицо раскраснелось от
бега. Он был чуть полным, в темной клетчатой рубашке, в широких,
мешковатых штанах. Я молча смотрел, как он бежит ко мне, одновременно
прислушиваясь и к шуму машин на улице, и к бесконечному разговору старушек
на скамеечке. Ничего удивительного здесь случиться не могло, у каменных
ворот парка, в жаркий летний полдень, на глазах у десятков людей. Так я
тогда думал...
А парень уже остановился передо мной, поправил ладонью волосы и,
счастливо улыбаясь, произнес:
- Мальчик, хочешь сфотографироваться для газеты?
Если честно, то на такой вопрос ответ всего лишь один. Парень даже не
ждал моего согласия. Он что-то торопливо прокручивал в своем фотоаппарате
и все говорил, не умолкая ни на секунду. Он - корреспондент газеты. Какой?
"Комсомольской правды". Сейчас в газете хотят поместить большую статью про
молодежь нашего города. Ну и, как положено, сфотографировать для статьи
нескольких ребят... Я чем-то понравился журналисту, и он решил непременно
напечатать в газете мою фотографию.
Настоящих корреспондентов я никогда в жизни не видел, но почему-то
считал, что они должны выглядеть по-другому. Не такими потными и
лохматыми, что ли... Предложи мне этот парень куда-нибудь с ним пойти, я
бы непременно отказался. Люди бывают разные... Но корреспондента вполне
устраивал шумный, людный парк с маячившим неподалеку милиционером и
любопытными старушками. Наверное, я и в самом деле очень фотогеничный, как
говорила моя одноклассница Инга. Очень хорошая и умная девчонка, только
вот не всегда поймешь, серьезно она говорит или шутит. Я с ней даже иногда
ссорюсь из-за этого.
Парень навел свой фотоаппарат, замер. Как-то странно улыбнулся. Я так
улыбаюсь, когда чувствую себя виноватым, а сознаться не хватает смелости.
Мною овладел непонятный страх. Но палец корреспондента уже плавно давил на
кнопку.
Фотоаппарат щелкнул. Очень громко щелкнул, обычные "Зениты" снимают
гораздо тише.
И наступила темнота.
2. ЗАМОК АЛОГО ЩИТА
Темнота окружала меня со всех сторон. Я хотел закричать - и не смог.
Дернулся в сторону - и понял, что не могу сдвинуться с места. Вокруг была
темнота, и холод, и больше ничего. Меня самого - и то словно бы не было.
Темнота взорвалась. Это был именно взрыв - мне гулко ударило в уши, я
кувыркнулся и с радостью сообразил, что никуда не делся. Но тут до меня
дошло - что-то со мной не то.
Я висел в воздухе, метрах в десяти над зем... То есть не над землей,
не было там никакой земли. Подо мной розовел маленький песчаный островок -
километра два в диаметре, с круглым озерцом в центре. Несколько незнакомых
деревьев с мелкой темно-зеленой листвой росли по его берегам. А вокруг
острова, до самого горизонта, ярко и празднично голубело море, белые
пенистые волны застыли, накатываясь на берег... И вдруг все сдвинулось с
места. Волны дернулись и с шумом прокатились по песку. Воздух перестал
быть холодным, в лицо ударило жаром, неожиданным даже для лета, и солеными
брызгами, какими-то уж слишком солеными... А я начал стремительно падать
вниз, горячий воздух мягко ударил в лицо и перевернул меня на бок. Так
вот, боком, едва успев выставить руки, я и упал на берег Тридцать Шестого
острова.
Мне было так нестерпимо больно, что я заплакал, еще не приходя в
себя. А потом что-то прохладное коснулось моего лба, и я услышал тихий
голос:
- Если он умрет, то из-за тебя, Крис. Я еще вчера говорила, что
площадка мала...
Голос был девчоночий, тонкий и сердитый. Я вначале не сообразил, про
кого она говорит, а потом до меня дошло. Я умру? Фигу! Я собрал все силы и
открыл глаза.
Подо мной был песок - мягкий, горячий, надо мной - чистое безоблачное
небо, а в нем желтый солнечный диск. А еще надо мной склонялись незнакомые
мальчишки и девчонки. Одна из девчонок держала у меня на лбу мокрую
ладонь. Когда я открыл глаза, лицо ее просияло:
- Тете лучше? Правда?
- Правда, - машинально ответил я. Это было уж слишком - скучный,
тягучий, словно резина, день, и вдруг - трахнуться с неба на какой-то
островок... И тут я оцепенел от страха. Как же я здесь оказался? Я ведь
стоял у самого входа в парк, и улыбающийся фотограф ловил меня в объектив
камеры...
Когда я посмотрел на ребят - то увидел, что они улыбаются. Не обидно,
нет... Они понимающе улыбались! Они знали в чем дело! Значит, и я узнаю...
Страх сразу прошел. Я встал и огляделся, не обращая на мальчишек
никакого внимания.
Островок был действительно маленьким, да еще озеро в центре...
Получалось что-то вроде огромного розового бублика - кольцо мелкого песка,
шириной метров в восемьсот, не больше. Кое-где из песка выглядывали острые
камни и шершавые, изогнутые веточки кораллов. Я подумал, что было бы со
мной, брякнись я на такую штуку, и мне сделалось жутковато. Это была не
страшная жуть, такая бывает тогда, когда беда тебя уже миновала. Дальний
край острова поднимался пологим песчаным холмом, заросшим редким
кустарником вперемешку с чахлой желтеющей травой. Я обернулся, закончив
осмотр островка. И ахнул от изумления. Метрах в сорока от меня вставал из
песка замок. Совсем крошечный, очень аккуратный, жмущийся к берегу и
нависающий над самой водой. Но у него было все, что положено иметь
настоящему замку: высокие стены из розового мрамора, сторожевая башня
метров десяти-пятнадцати в высоту, узкие окна-бойницы, ворота из серого
металла. Однако это было еще не самое удивительное. С трех сторон замка,
обращенных к морю, ровными дугами выгибались тонкие розовые мосты. Они
тянулись над морем, поднимаясь на головокружительную высоту, и опускались
на островках вдали, кажется, - возле таких же замков. Это было очень
красиво, но в тот момент я думал не о красоте и не о том, как можно
выстроить на затерянном в море островке такой замок и такие мосты. Меня
почему-то брала досада, что падая, я не успел ничего этого разглядеть и
теперь стою с видом полного идиота. Я порядком разозлился и заговорил с
окружавшими меня ребятами довольно грубо:
- Может хватит на меня смотреть? Я не на витрине!
Но они не обиделись. А самый старший, на вид лет семнадцати, то есть
года на три старше меня, сказал:
- А ты молодец. Совсем не боишься.
И протянул руку.
- Меня зовут Крис.
- Дима, - буркнул я.
Все вокруг меня были до черноты загорелые, и немудрено: солнце жарило
с неба изо всех сил, а они стояли почти раздетые. Ребята - попросту в
плавках или в шортах, явно самодельных, с бахромой по краям. Лишь на двоих
были выцветшие футболки. Девчонки, те, что помладше, тоже носили шорты и
