худенькое тельце, и я поежился, представив эффект такого компресса. Но
пацан словно и не обращал внимания на холод -- шел, запрокинув голову и
жадно ловя открытым ртом дождевые капли.
-- Из родника можно напиться куда быстрее, -- негромко сказал я,
когда он подошел поближе.
Мальчишка мгновенно остановился. Взглянул на меня -- быстро, чуть
настороженно. И ответил с едва заметной тенью смущения:
-- Говорят, от дождевой воды быстрее растешь... -- Говорят, от нее
легко простываешь, -- в тон мальчишке ответил я.
Пацан кивнул. Провел рукой по бедру -- и я вдруг увидел направленный
на меня пистолет. Большой, тяжелый, абсолютно неуместный в детских руках.
-- Это моя Дорога, -- с едва заметным вызовом сказал он.
-- А это -- моя. -- Я кивнул в сторону своей. Мокрой, глянцевито
поблескивающей в полутьме.
-- Общий Оазис? -- Мальчишка просиял. Пистолет он теперь держал за
ствол, будто собирался заколачивать им гвозди.
-- Да. Мир?
-- Мир...
Мальчишка подошел ко мне вплотную. Все с той же нерешительной
робостью и полным пренебрежением к ливню.
-- Вы один на Дороге?
Я кивнул.
Мгновение поколебавшись, мальчишка засунул пистолет за пояс. Тонкий
кожаный ремешок тут же съехал под тяжестью оружия.
-- Он не заряжен. У меня давно кончились патроны. Голос дрогнул,
словно мальчишка уже пожалел о своих словах.
Я медленно вышел из-под ненадежной защиты деревьев. Дождевые струи
хлестнули по плечам, волосы мгновенно слиплись мокрыми прядями. Осторожно,
стараясь не делать быстрых движений, я тронул мальчишку за плечо.
-- Оазис очень маленький. Здесь нет опасных зверей, я проверил.
Он кивнул -- но все еще неуверенно. -- Страшно одному в пути? -- тихо
спросил я.
Мальчишка вздрогнул. И прижался ко мне.
Палатка была маленькой, но для двоих это оказалось скорее
преимуществом. Костер горел прямо перед входом, его тепло разгоняло ночной
холод. Редкие капли, пробившиеся сквозь ветви деревьев, бессильно
барабанили по непромокаемой ткани, шипели, падая на догорающие угли.
-- А мы не загоримся среди ночи? -- спросил мальчишка.
Я покачал головой.
-- Это добрый огонь... огонь Оазиса, дома. Понимаешь?
-- Нет, -- честно признался мальчишка.
-- Я и сам толком не объясню. Мы пришли сюда как гости -- и потому не
будем чужими. Я собрал для костра сухие ветки, развел огонь на старом
кострище... Попросил разрешения. Надо не забывать, что пришел как друг --
тогда не станешь врагом.
-- Понятно, -- не совсем уверенно заявил мальчишка. Мы лежали рядом,
лицом к огню, под тонкой крышей палатки, на ворохе опавших листьев,
накрытых одеялом. -- Скажите, а правда, что все Дороги однажды кончаются
Оазисом? Большим, где живет много людей, пятеро... или даже десять... И
уже никуда не надо идти.
-- Не знаю, малыш, -- поколебавшись признался я. -- Это известная
легенда. Но сколько в ней правды... Скажи, ты помнишь что-нибудь другое?
-- Какое?
-- Прошлое или будущее... не знаю. Мир без Дорог. Мир со свободой
направлений.
Мальчишка поежился и осторожно придвинулся ко мне.
-- Нет... честное слово! Я помню свою Дорогу, Оазисы, перекрестки...
воронку, где нашел пистолет. Село, пустое... почти. Там я стрелял.
Его начала бить мелкая дрожь. Я потянулся за своей курткой --
гидрофобная ткань давно уже высохла, не то что остальная одежда. Набросил
мальчишке на плечи. Едва заметно покачал головой -- не было ничего
особенного в этом мальчишке, бредущем по своей Дороге. Темноволосый,
бледный, почти незагорелый. Слабенький и немного неуклюжий. Один из
миллиардов. Просто наши Дороги сошлись на краткий миг...
Но Властелин Дорог пытался убить меня -- свою любимую игрушку. И все
ради того, чтобы мы не встретились.
-- Буду звать тебя Тимом, -- неожиданно сказал я.
-- Почему? -- Мальчишка взглянул на меня с любопытством. -- Мы ведь
не познакомились даже... а меня зовут...
-- Тим. Тебя зовут Тим -- потому что это Тимоти и Тимур, Тимофей и
Тиман. Это имя любого мира, любой Дороги. Поэтому ты Тим.
-- Ясно, -- серьезно сказал мальчишка. -- Логично... Только знаете, я
ведь и в самом деле Тим.
Я улыбнулся. Почему-то не хотелось допытываться, правду он говорит
или подыгрывает мне. Выбравшись из палатки, я торопливо снял с огня тонкие
стальные палочки шампуров. С горячего, чуть подгоревшего мяса капал
прозрачный жир. Маленькие помидорины, нанизанные вперемешку с мясом,
потемнели и сморщились.
-- Ешь, -- я сунул Тиму пару горячих шашлычных палочек. -- С
приправами туго, но соль еще имеется.
-- Угу, -- пробормотал мальчишка, вгрызаясь в дразняще пахнущее мясо.
Над нами сверкнула молния. Мягким прессом навалился гром. Властелин Дорог
злился не на шутку... вот только почему?
Тяжелый выдался денек.
Я уснул первым, точнее не уснул, а погрузился в свинцово-беспробудную
дремоту. И успел почувствовать сквозь сон, что Тим принялся укрывать меня,
старательно деля на двоих узкое одеяло. Дерьмовый из меня вышел
покровитель.
Утро выдалось таким красивым, словно Властелин устыдился вчерашней
бури... или же решил побыстрее выманить нас из Оазиса на Дороги.
Я выбрался из палатки. Огляделся.
Небо -- синеватая голубизна прозрачного стекла. Облака -- белый пух
снежных сугробов. Солнце -- оранжево-теплый шарик апельсинового
мороженого.
Отмытая от давней пыли зелень деревьев. Выросшая за ночь трава и
спешащие за ней грибы. Беззаботное пение птиц, убедившихся, что вчерашняя
буря была лишь сном...
И обломанные ветви с успевшей пожухнуть листвой, твердо помнящие
реальность вчерашней бури.
Мои пальцы ласково погладили ребристую рукоять меча. После полудня
Властелин Дорог сможет вернуться. Но я готов к новой встрече -- готов
всегда.
У Властелина будут основания для злости...
Тим умывался у родника. Я подошел, присел рядом. Приветливо кивнул --
и мимоходом отметил, как бережно мальчишка зачерпывает ладонями воду.
-- Расскажи про свою Дорогу. -- Я постарался вложить в непристойные
слова максимум небрежности.
Тим вздрогнул. Быстро встал, сердито взглянул на меня. Про Дорогу не
спрашивают. О ней рассказывают сами -- щедро пересыпая правду фантазиями,
стараясь представить путь куда более красивым и легким, чем он есть на
самом деле...
-- Это моя Дорога, -- твердо сказал он.
-- Знаю. Расскажи о ней.
Не знаю, что заставило Тима подчиниться. Авторитет более старшего и
опытного путника, робкая тень доверия, возникшая накануне. А может, легкое
дыхание пробуждающегося Дара -- дрожь в усталых мышцах, запах грозы в
утреннем воздухе, электрический шелест синих искр на острие меча.
-- У меня скучная Дорога. Через пустыни и степи... мертвые города и
пустые села. Тебе обязательно о ней рассказывать? О двух парнях, что ждали
меня на перекрестке...
-- У одного была дубинка, а у другого -- нож.
-- Цепь. Откуда ты знаешь?
-- Очень обычная история. Ты стоял перед перекрестком и ждал, пока
они уйдут. А они улыбались и поджидали тебя за барьером Дорог --
самоуверенные и наглые. И пистолет их не испугал. А когда ты выстрелил в
воздух, один из них метнул в тебя нож... то есть нет, не нож... бросил
дубинку.
-- Свинцовый шарик. И попал в плечо.
-- Тогда ты прицелился лучше. И стал стрелять.
Я замолчал. Лицо Тима исказилось -- еще секунда, и он бросился бы на
меня... или заплакал.
-- Извини, малыш.
-- Да пошел ты!..
Мальчишка подхватил с травы курточку из светлой, песочно-желтой
ткани, накинул на плечи. И побрел между редкими деревьями Оазиса -- к
своей Дороге, своему пути.
"Дорога -- всегда пряма, путь -- всегда прав. Никто и никогда не
сойдет со своей Дороги", -- сказал когда-то Властелин Дорог. И это стало
законом.
До тех пор, пока не появился Дар.
-- Стой, Тим!
-- Я не Тим, -- огрызнулся мальчишка. Но остановился. В нескольких
метрах от желтого песка и бурого бетона, от бесконечной ленты Дороги.
-- Сейчас мы соберем палатку и позавтракаем. А потом ты сделаешь
выбор.
-- Какой еще выбор? -- не оборачиваясь спросил Тим.
-- Ты слышал легенду о Носителе Дара?
-- Да, -- тихо, очень тихо произнес мальчишка. -- Тогда ты знаешь,
что я тебе предложу.
Мы стояли перед бетонной полосой. Ветер гнал по Дороге тонкие струйки
пыли, извивающиеся, словно стремительные песчаные змеи. Трава у нас под
ногами обрывалась четкой зеленой дугой, даже не пытаясь выбраться за
пределы Оазиса.
-- Именем Носителя Дара... -- негромко начал я. Ветер взревел и
бросил в меня песчаную дробь.
-- ...именем ответа, который есть на любой вопрос; именем силы,
которая стоит против каждой силы; именем исключения, которое есть в любом
законе...
Ветер стих. Властелин Дорог смирился с неизбежностью.
-- ...я рассекаю барьер Дороги, я дарю тебе право выбора. Взамен ты
отдашь Властелину покой своей Дороги и правильность направления, потеряешь
веру в истинность пути и радость отдыха. Согласен ли ты на обмен?
-- Да...
-- Еще раз.
-- Да.
-- Еще.
-- Да!
Я вскинул меч -- и ударил в пустоту перед собой. С клинка сорвалась
короткая синяя молния, раздался звук бьющегося стекла. На мгновение воздух
над Дорогой стал матово-белым, похожим на очень густой туман.
Тим не увидел этих картин -- только Носителю Дара открывается путь,
которым должен был пройти человек. Это иногда похоже на награду... а
иногда на проклятие. Как в этот раз, например.
Знойная пустыня, по которой бредет уже не мальчишка -- подросток...
Юноша, дерущийся на площади города -- не мертвого, живого, в окружении
сотен любопытствующих... Он же, с окровавленным, но счастливым лицом,
идущий по Дороге рядом с тоненькой смуглой девушкой. И маленький дом на
лесной поляне -- в синеватых сумерках, с теплым светом в окнах и легким
дымком из очага...
Дороги, которыми пойдет человек, сам выбирающий свой путь, Носитель
Дара не видит. Наверное, потому, что их еще нет. Иногда это похоже на
проклятие... а иногда на награду. Как в этот раз.
-- Ты сам выбираешь свой путь... отныне... -- тихо сказал я. --
Постарайся не ошибаться, Тим. Он может оказаться даже хуже прежнего... но
ведь это будет твой путь. Верно?
-- Да, -- Тим почти не слушал. Главным для него сейчас была Новая
Дорога. Та, на которую он может ступить, впервые сойдя с заданного
навсегда направления.
-- Мы можем пойти вместе, для начала, -- предложил я. -- По моей
Дороге. И на любом перекрестке ты свернешь куда захочешь.
Тим кивнул. И храбро шагнул на бетон моей Дороги -- едва заметно
прищурившись, ожидая мягкого, но неодолимого барьера. "Никто и никогда не
сойдет со своего пути..."
-- На любую силу есть другая сила, -- прошептал самому себе я и пошел
следом. Меч подрагивал в руке. Сейчас для Властелина самое время
вмешаться. Ведь он так не хотел, чтобы этот мальчишка ушел со своего
пути...
Ничего не происходило. Ветер дул ровно и спокойно. Солнце задумчиво
следило за нами с неба. Тим рассмеялся и взял меня за руку.
-- Хранитель, а кого тебе легче уводить? Детей или взрослых?
Я поморщился. Но ответил честно: -- Одинаково трудно и тех, и тех. Но
взрослые редко соглашаются сменить Дорогу... Побежали наперегонки?
Секунду Тим молчал, обдумывая новое занятие. А потом бросился вперед.
Пистолет за поясом мешал ему -- и он кинул его в песок, коротко и сильно
размахнувшись.
К перекрестку мы вышли под вечер. Тим стер ногу и слегка хромал, мой
темп оказался для него слишком быстрым. Последний час мы шли неторопливо,
то болтая друг с другом, то просто держась за руки.
-- Хорошо идти вдвоем, верно? -- уже не в первый раз спрашивал Тим. И
я согласно кивал. Сейчас мне было хорошо. Но Властелин был прав, когда
напоминал о неизбежной расплате. И на мой Дар есть свое проклятие... Я
