полу, и, увидев его лицо, я все понял. Растерянный офицер суетился вокруг,
даже не обратив на меня внимания. А я стоял, опустив оружие, и в мозгу
билось: "Как раз хватит на звездную систему" и "Ты добрый!"
Никогда не думал, что это действительно соизмеримо.
(C) Сергей Лукьяненко, 1997
ПРОВОДНИК ОТСЮДА
В этом городе нет ничего достойного ненависти. Я подумал об этом, но
мысль вышла вялой и неубедительной. Чушь. При чем здесь достоинство -- я
ненавижу его.
Последний раз пройдя по квартире, я встал у окна. Ночь. Темнота.
Светящееся окно напротив -- оно светится всегда. Каждую ночь, блуждая в
бетонной однокомнатной клетке, я вижу неяркий свет за плотно задернутыми
шторами. И никакого движения. Наверное, там просто живет человек, боящийся
темноты.
Я ее не боюсь.
Вещи были собраны еще с утра. Рюкзак -- маленький, но тяжелый. И
спортивная сумка на ремне, набитая едой, одеждой и тем, что могло
понадобиться в первую очередь.
Присев на любимый стул, отреставрированный когда-то в порыве
энтузиазма, я оглядел квартиру. Стены, залепленные золотистыми обоями.
Бежевый ковер на полу. Маленький телевизор на столике у окна. Кровать,
книжные полки, гардероб. Знакомым у меня нравилось.
Говорят, очень уютно...
Я плюнул на пол. Пускай в этих восемнадцати квадратных метрах будет
уютно кому-нибудь другому. Молодой семье с парочкой детей, например.
Плевок на полу смотрелся по-идиотски. Я вдруг подумал, что ничего
более театрального совершить не мог, и торопливо затер плевок подошвой.
Тоже театрально...
Чушь. Что бы я сейчас ни делал, все станет глупым и фальшивым. И
кормление рыбок в маленьком аквариуме, и битье посуды на кухне... Рыбок,
честно говоря, стоило отдать соседям.
Вытянув ноги, я расположился поудобнее. Ждать можно долго -- мне
сказали только, что Проводник придет ночью. Точное время в таких случаях
не переспрашивают.
Вспоминать, чего стоил мне выход на Проводника, не хотелось. Так не
вспоминают процесс получения бесплатной государственной квартиры. Гадко,
муторно и тяжко. Но я вынес то, что удается немногим. Я вышел на
Проводника. Настоящего, неподдельного Проводника Отсюда.
Вначале было двое фальшивых Проводников. Надо отдать им должное --
специалистов высокой квалификации... Увы, лишь в выколачивании денег из
клиента. Потом я вышел на самую настоящую цепочку -- вернее, на конец ее.
Человек, чей родственник воспользовался услугами Проводника, рассказал мне
все, что знал. Бесплатно, может, просто из желания лишний раз поведать
занятную историю. Многие сочли бы ее бредом. Но я уже научился отличать
правду от лжи.
Есть в историях о Проводнике детали, которые выделяют их из массы
мистической чуши. Во-первых -- они непохожи друг на друга. Летающие
тарелки никогда не принимают форму кастрюли, снежный человек не забредает
на равнины, экстрасенсы важно рассуждают о вампирах и донорах биополя.
Каждая устоявшаяся ложь боится нарушить свои рамки. О Проводнике можно
было услышать все что угодно. Имя, внешность, обстоятельства прихода, мир,
куда он уводил... Во-вторых, я никогда не встречал человека, верящего в
Проводника. Миллионы лечатся у экстрасенсов, тысячи наблюдают летающие
тарелки, сотни ловят йети. Никто из повторяющих истории о Проводнике в
него не верил. Говорили о друзьях и знакомых, которые -- вот простаки --
верили в него. Я искал -- но цепочка тянулась все дальше, пока не
кончалась на человеке, который, по всеобщему мнению, верил в Проводника --
но, вот беда, куда-то уехал.
Но в этот раз я ухватился за цепочку. Выявлял звенья: тех, кто видел
уход Отсюда, тех, кто знал окружение Проводника, тех, кто имел с ним
связь. И настал миг, когда Последнее Звено цепочки пересчитало купюры и
вялым голосом произнесло:
-- Проводник придет к вам в ночь с понедельника на вторник. Его
любимая ночь, кстати...
-- Я могу быть в этом уверен? -- спросил я, цепенея от собственной
наглости. -- Вы отвечаете за... сроки?
Последнее Звено в цепочке подняло на меня мутные глаза. И тихо
ответило:
-- Можете быть абсолютно уверены. Я повторяю слова Проводника.
В мутных глазах был страх. Не передо мной -- удачливым, но не более,
клиентом Проводника. Пара каменнолицых громил в соседней комнате
гарантировала мою вежливость.
-- И что он обещал за обман? -- поинтересовался я, чувствуя, что
останусь безнаказанным.
-- Смерть, -- очень спокойно ответило Последнее Звено. -- Не
беспокойтесь, он придет к вам.
-- Как он выглядит? -- спросил я, стараясь не замечать появившуюся
охрану. Телепатически их вызвали, что ли?
-- Как угодно, -- без тени иронии ответило Последнее Звено. --
Проводите клиента, ребята. Все в порядке.
И я ушел из резиденции Последнего Звена в сопровождении вежливых,
воспитанных убийц...
То, каким оказался путь к Проводнику, меня не смущало. Самое темное
место -- под светильником. Чем больше Храм, тем многочисленнее юродивые у
входа. То, что Проводник держит в страхе свое окружение, было куда важнее
повадок этого окружения.
Мне оставалось три дня -- дни абсолютной свободы. То, кем я был и как
вел себя раньше, уже не имело значения. Безликие тени телохранителей
Последнего Звена следовали за мной в почтительном отдалении. Я мог
пьянствовать и устраивать оргии, делать долги и осквернять могилы.
Безликая охрана вытащила бы меня из любой передряги. Я должен был
присутствовать в своем доме в ночь с понедельника на вторник. Этого
потребовал Проводник -- прощающий облепившей его дряни все, кроме прямого
обмана.
Я не пустился в загул. Полдня заняло писание прощальных писем --
всем, кто оставался мне дорог. Их оказалось на удивление много -- вот
только рядом почему-то не было никого. Друзья исчезали из моей жизни и
моего города так постепенно, что я не смог этого осознать.
Сутки ушли на прощание с девушкой -- той, что чаще других бывала в
моем доме. Полдня -- торопливые, словно срок уже истекал, сборы. А потом я
просто валялся на кровати, курил, слушал старые магнитофонные записи...
Мне стало не по себе, и я всерьез задумался об отзыве заказа. Это
несложно, один телефонный звонок -- и окружение Проводника начисто забудет
мое имя. Но повторно к ним лучше не обращаться.
Прогулка по городу и короткий просмотр теленовостей привели меня в
чувство. Теперь я просто ждал -- ждал Проводника, который не мог не
явиться...
Темнота за окном сгустилась до предела и замерла, словно
остановленная тусклым звездным светом. Сегодня новолуние -- случайно или
нет? Говорят, Проводник работает ежедневно... еженощно... Значит, на фазы
Луны и прочую астрологическую чушь ему... Проводнику... наплевать...
Я дернулся и поднялся со стула. Надо заварить кофе. Окунуть лицо в
холодную воду. И ждать дальше.
Звякнуло.
Обернувшись -- сон исчез мгновенно. -- я уставился в окно. Стекло
перечеркивала змеистая трещина. Со двора бросили камнем -- несильно, но
прицельно.
Открывая окно, я чувствовал, как взмокли и похолодели ладони.
Смешно... Никогда не считал себя неврастеником.
Он стоял во дворе -- на асфальтовом пятачке между черными квадратами
домов. Темный силуэт, запрокинувший голову, вглядывающийся в меня сквозь
ночь.
-- Спускайся, -- негромко сказал Проводник. В тишине голос был
отчетлив и равнодушен. И не вызывал никаких сомнений. Только Проводник мог
прийти в эту ночь.
-- Сейчас, -- так же тихо ответил я. -- Минутку...
-- Спускайся, -- повторил Проводник. -- Вниз. Никаких лестниц. Можешь
найти веревку. Даю тебе восемь минут.
Вот теперь мне стало страшно. Я понял, чего он хотел. Об этом
говорилось во всех историях -- правдивых и лживых, без разницы. Преодолеть
страх, доказать, что действительно должен уйти... А я-то думал, что моим
испытанием станет ночь. Я не боюсь темноты! Не боюсь призрачных теней,
тень -- это просто изнанка света.
Боюсь высоты.
-- Спускайся, -- равнодушно сказал Проводник. -- Семь минут.
Веревка была скользкой и не могла быть иной. Нейлон. У меня не
нашлось времени навязывать на ней узлы... Я болтался на уровне второго
этажа, вцепившись в ненадежную раскачивающуюся нить. Второй этаж, чушь...
Кто не прыгал в детстве с балкона второго этажа, доказывая свою смелость
друзьям и себе самому?
Я, например, не прыгал...
Пальцы ослабли, и я заскользил вниз, обжигая ладони, тщетно пытаясь
затормозить. Асфальт радостно ударил по ногам, я присел, не выпуская
предательской веревки.
-- Одна минута, -- сказал Проводник. -- Успел. Теперь успокойся, все
в порядке. Больше испытаний не будет.
Рюкзак оттягивал плечи, сумка валялась рядом. Хорошо, что я перелил
коньяк в солдатскую фляжку. Как чувствовал. Подняв сумку, я перекинул ее
через плечо. И посмотрел на Проводника -- благо он стоял рядом.
Наверное, неподготовленный мог сойти с ума от этого зрелища.
Проводник менялся. Его лицо колебалось, словно лист под порывами ветра. Он
становился то выше, то ниже; одежда его за несколько секунд проскакивала
все цвета радуги и превращалась в зыбкую тень. Конечно, Проводник не был
человеком, я знал это. Но таких реальных доказательств не ожидал.
-- Ты очень странный, -- сказал Проводник. -- Сам не понимаешь, что
тебе нужно. Закрой глаза и успокойся.
-- Ты исчезнешь, -- прошептал я. -- Боюсь.
-- Не исчезну, -- почти ласково, голосом, пришедшим из детства,
ответил Проводник. -- Ты ведь выдержал... почему-то. Закрой глаза.
Опустившись на колени, я закрыл глаза. Хорошо, Проводник. Как
прикажешь. Я слишком долго шел к тебе. Слишком долго учился верить в тебя.
Я ненавижу свой город. В нем нет никого, кого можно любить. Если ты
исчезнешь... я просто умру, наверное. В уюте бетонной квартиры. В
окружении любимых вещей -- они не люди, они не могут любить в ответ. Пойми
меня. Проводник, даже если я сам себя не понимаю. Подскажи, что мне нужно.
Найди дорогу Отсюда... Ты можешь, я знаю. Я верю. Больше, чем Господу
Богу, больше, чем господину президенту. Больше, чем друзьям, которые
слишком далеко. Ты моя боль и радость, ты моя надежда и безверие. Я шел к
тебе через презрение и насмешки, вежливых подонков и злых неудачников.
Меня не пьянил спирт и не отрезвлял кофе. Я смеялся и плакал, был плохим и
хорошим. Я читал книги о потустороннем мире и разноцветные сборнички
фантастики.
Я шел к тебе, Проводник. Приди же и ты ко мне.
-- Вставай, -- тихо произнес Проводник. -- Все в порядке.
Я открыл глаза. Он не исчез, он сидел передо мной. Почти молодой,
коротко подстриженный, с усталым, измученным лицом. Мой двойник. Я сам.
Проводник...
-- Лучший облик, который я смог использовать, -- спокойно разъяснил
он. -- Ты не веришь никому, разве что самому себе. Такие, как ты, обычно
находят дорогу сами.
-- Я не настолько находчив, -- ответил я, глядя в мутное зеркало его
лица. -- Мне нужна помощь.
Проводник кивнул. И посмотрел на снаряжение -- рюкзак и сумку.
-- Один человек -- один груз, -- с ноткой сочувствия сказал он. --
Выбирай, что тебе важнее.
-- Я переложу...
-- Нет.
Я молча смотрел на туго набитый рюкзак. Потом спросил:
-- Ты знаешь, что там?
Проводник кивнул.
-- Что мне выбрать? Что оставить? Ответа не было. Проводник поднялся
и медленно пошел по улице. Странно -- ни машин, ни припозднившихся
компаний. Пустая улица, темные окна...
Подхватив сумку, я побежал следом. Рюкзак остался лежать на асфальте
-- ценности, способные пригодиться в любом мире, справочники и семена
растений, маленькая пачка фотографий. Кому-то повезет.
Проводник шел по улице -- моей собственной расхлябанной походкой, в
моей собственной одежде -- комбинезоне защитного цвета, таком нелепом
среди серого городского бетона. Я семенил за ним, как наказанный ребенок
за строгим отцом, не решаясь отвести взгляд от болтающейся на плече
