да и буду миловаться. Гляди!
Н а з а р. Оставь ты, что ты. Человек чуть жив, а ты...
М о т р я. Да что я хуже, что ли, Катерины-то вашей. Ишь, расселась с
книжкой-то. Первая Юзефу на шею висла.
К а т е р и н а. Не трог меня, Мотря!
М о т р я. Ага, не трог?! Ты с Юзефом, а я с обрубком с моим? Тьфу!
А н т о н. Убирайся ты! Ванюха, двинь ее кнутом!
М о т р я (подскакивая к кровати). Нет, ты сам двинь! Ты сам двинь,
безрукий чорт. На, двинь, двинь! Покарал Бог-то.
Н а з а р. Матренушка, очнись.
М о т р я. Молчи, грабитель! Святоша. Ограбил меня.
Н а з а р. Чего это? Деньги? (Идет к божнице, достает тряпицу.) На,
на, подавись!
А н т о н. Дедушка Назар, что ты делаешь! Мои деньги. Не смей!
Н а з а р. Охальница! Пришла, вспотемила всех.
А н т о н. Где мои рученьки. Задавил бы тебя, змею!
(Входит Юзеф.)
К а т е р и н а. Скажи, Юзеф. Вот на тебя Мотря показывает, что быд-
то...
М о т р я. Да. Всем говорю! И тебе, чурка, объявляю. Юзеф мне замест
мужа доводится.
Ю з е ф. Дура! Ты пьяна.
М о т р я. Не отпирайся, голубчик. Мой полюбовник. Мой.
Ю з е ф. Уходи, сумасшедшая. Тебя в больницу треба!
М о т р я. Ах, ты с Катькой хочешь хороводиться? С Катькой?!
В а н ь к а. Не трог Катерину!
Н а з а р. Замолчь!
М о т р я. Не бывать тому! Я те башку топором снесу. Я руки на себя
наложу. Утоплюсь! Утоплюсь! (Убегает.)
В а н ь к а (за ней). Стой! Ты где топиться-то будешь? Страсть люблю
смотреть, как бабенки мыряют.
Н а з а р (тоже выходит). Вот она жисть-то. Проклятущая жизнь пошла.
К а т е р и н а. Юзеф, голубчик... Спасибо, что пришел. Вот видишь,
какой содом у нас. А тут батюшка придет. Петля.
Ю з е ф (подсаживаясь). Вижу, понимаю. (Опасливо смотрит на кровать.)
К а т е р и н а. Ничего. Он на ухо тугой.
Ю з е ф. Решай. Все приготовил.
К а т е р и н а. Что ж приготовил-то?
Ю з е ф. Паспорт, деньги, место. Одежда есть.
К а т е р и н а. А сердце свое приготовил? А жизнь?
Ю з е ф. Все обдумал. Скажи согласье - и в поход. Забудь все, что
прошло. Начинай жить снова. Ты, Катерина, молодая. Скажи согласье, торо-
пись.
К а т е р и н а. Все готово у тебя. Вот хорошо рассудил. Умно. А у
меня? Нешто сердце мое готово? Этак жизнь переломить. Ведь не лучина...
Ю з е ф. Жизнь один раз дается. Надо делать лучше.
К а т е р и н а. Горшок трещину даст, и то не замажешь, - наипаче
сердце. До самой смерти станешь в тоске ходить. Юзефушка, соколик...
Ю з е ф. Катерина, отрада! Катерина! Ну, оглянись кругом, размысли.
Твоя жизнь - могила.
К а т е р и н а. Боюсь! Юзефушка, боюсь. Просто, как в тумане вся. А
на сердце лед. Холодно как. Зябко как. Юзеф, соколик. Ой, темно, темно
кругом.
Ю з е ф. Решайся, будет свет. Кроволитье кончится - ко мне уйдем, в
мою отчизну. Голубка, Катерина.
К а т е р и н а. Непривычно мне по чужим землям бегать. Уж как не то,
докончу век свой здесь. Как родину брошу? Каждый кустышек, каждая птаха
знакома мне.
Ю з е ф. Эх, Катерина! Затем ли я тебя выучил грамоте? Читал книги,
вразумлял? Скажи, сердце мое, скажи.
К а т е р и н а. Закваска старая осталась. Высоко вознес ты меня, а
крыльев не дал. Чуть нет тебя - и оборвусь. Ой, не смущай ты меня, моло-
дец хороший, Юзефушка.
Ю з е ф. Не дам упасть. (Бьет себя в грудь.) Честь порукой!
К а т е р и н а. Я простая, полудурок. Бросишь.
Ю з е ф. Разве пристало человеку играть чужой жизнью?
К а т е р и н а. Боюсь, Юзефушка, боюсь. Вросла я в землю, как камень
при дороге.
Ю з е ф. Может матерью будешь. Может дитя родишь. Катерина!
К а т е р и н а. Это мой крест, Юзеф.
Ю з е ф. А свекор?
К а т е р и н а. Пусть другим моим крестом будет.
Ю з е ф. А со мной тебе будет счастье, радость.
К а т е р и н а. Нет! Видно Богу нужно, чтоб пострадала я. Не лишай
меня участи моей.
Ю з е ф. Эх, Катерина! Жизнь коротка. Страдать да страдать. Не есть в
том резон. Жизнь - радость!
К а т е р и н а. Да, может и радость, когда в радости родишься, в ра-
дости взростешь! А ежели за свое счастье сгубишь душу, не жди добра.
Ю з е ф (неожиданно встает). Прощай, Катерина...
К а т е р и н а (бросаясь ему в ноги). Ой, не уходи! Не кидай. Как я
без тебя? Ты - защита. Потерпи чуть-чуть. Может, сердце и на другое по-
вернет. Потерпи. Тяжко будет - кликну. Постучусь к тебе. Ох, если б зна-
то, что его нет в живых!
Ю з е ф. Подымись, Катерина, встань. (Подымает.) Святая, светлая ты
вся...
(Входит Ванька-пастух.)
В а н ь к а. Ну, и Мотря! Я ее вот этаким манером боднул в сенцах, а
она мне вот этаким манером, кэ-эк запатретит в морду, да бежать.
Ю з е ф. Куда?
В а н ь к а. Это Мотря-то? Прямо. Я за ней, она от меня. Я за ней, не
отстаю... Да на кнутище наступил - бряк! - так через башку конешно и пе-
рекувылился. Встал - фьють! Нет моей Мотри.
К а т е р и н а. Охота была бежать тебе.
В а н ь к а. Чего это? Бежать-то. Любопытно шибко. Бежит да гайкат,
это Мотря-то: "Вот, говорит, серой кислоты на самогонку у фершала сме-
няю, обопьюсь"... Тут я через башку-то и чебурахнулся, быдто баран.
Встал - фьють - нету Мотри.
Н а з а р (входит). Господи ты батюшка. Поглядите-ка что деется. Сей-
час со станции в больницу четыре воза калек привезли. Быдто телят заре-
занных наложено. Как взглянул я, защемило сердце, а слезы ручьем...
ручьем... Детушки наши все... (Плачет прислонившись головой к печке.)
(Входит старуха Дарья, с ней женщина, крестятся, кланяются.)
С т а р у х а. Нет ли у вас Мотри, али Настасьи, солдаток наших?
В а н ь к а. Была Мотря, да вся вышла.
С т а р у х а. Нет никого дома. Хожу, хожу: тоска. Не знаю, куда го-
ловушку приклонить. (Садится к сыну.) Сыночек мой, Антонушка! Нету брат-
цев твоих, а моих сынков желанных, загубил супостат лихой! Слезы-то все
выплакала. Розума лишилась. Хожу, хожу, нигде спокою нет... Смерть бы!
Ж е н щ и н а. Вот и моего сынка угробили на поганой на войнище. Луч-
ше бы из моей груди сердечушко вынули, легче бы.
Н а з а р. Народу угробят не есть числа. Борони Христос.
(Женщина садится рядом с Дарьей.)
С т а р у х а. Повопить бы нам, Алена... Экая тощища какая лютая.
Н а з а р. Повопите. Что ж. Тоска она тяжельше камня.
С т а р у х а (подшибается рукой и поет жалобно, вопит):
Все орды-то свиховалися,
Короли-то взбунтовалися,
Да о ох, ох-ти мне-е...
Ж е н щ и н а (тоже). Как на полюшке сражоныем
Головами мосты мощены,
Из кровей реки пропущены...
С т а р у х а и ж е н щ и н а (вместе):
Круг сердечушка с ружья палят,
О бока пуля пролятыват,
Над глазами искорь сыплется*1... (Плачут.)
В а н ь к а. А ну вас! Чего вы это...
Ю з е ф. Плачь, матка, плачь... Драгоценны слезы твои, матка ста-
рая... И моя матка, там, далеко, далеко, вот так же грустит обо мне...
Жива ли? Бедная моя матка. Может быть умерла, может ослепла от слез...
(Садится на табуретку и никнет головой.)
(Женщины плачут. К ним подсаживается Катерина.)
В а н ь к а (машет рукой). Ну, распустили мокрую бытность. Не уважаю
я!
Н а з а р. Молод еще ты, паренек. Зелен еще умок твой. Не доходят до
него страданья людские.
А н т о н. А страдают люди вот как. Весь наш полк, почитай, без ног
остался. Пол-армии тогда накрыла мятель. Так под снегом и загибли все. А
кто уполз, ноги потерял, сапоги к живой коже пристыли, так и отдирали с
мясом... Ну, лучше бы в огонь бросили.
К а т е р и н а. Ой, страсти! _______________
*1 По записям в Олонецком крае. В. Ш.
А н т о н. С нами в атаку два сибиряка ходили, братья. В аккурат мед-
веди. Как в гущу врезались, немцу в брюхо штык, да через себя, словно
снопы кидали. Широкую улицу за собой оставили, немец густо шел. После
боя опьянели от крови-то, языка лишились, сидят, трясутся, аж жутко гля-
деть на них.
Н а з а р. А ведь мужики православные. Поди, свои сыновья растут. А
на какой разбой судьба толкнула. Злодеями стали.
А н т о н. А как семнадцатый корпус на воздух весь взлетел, на фугасы
навели. А как три полка ослепли да отравились душным газом... А как...
Ю з е ф (порывисто встает). Довольно! Хватит! Теперь я скажу.
Н а з а р (оставляя лапти). Сказывай, сказывай, милый, у тебя ум гус-
той.
Ю з е ф. Что есть война? Повальное убийство, лютость. Можно ли убить
человека? Нет. Не можно. Закон Божий, закон правды не велит этого.
Нельзя. Грех.
Н а з а р. Неотмолимый грех.
Ю з е ф. Верно. Ты знаешь. И я. И он (показывает на Антона). И все. И
все шли, все били, кололи, резали, рвали друг другу глотки, вышло? Отче-
го? Слушай! Нам всем, во всех землях сказали: вот идет ваш враг, он за-
берет вашу землю. Идите, как это... Ну, как это... убивайте его. Вот мы
сошлись, как разбойники. Стали отрывать друг другу головы... Ого! Вот я
попал к вам в плен. Что же я враг вам? Что же, злодий?
Г о л о с а. - Что ты! Самый золотой человек.
- Тихий, смирный.
- Самый желанный.
Ю з е ф. Ого! И вы мне не есть враги. Вижу. Как это... Ну, как это...
Тихие, работящие.
Г о л о с а. Истина твоя.
Ю з е ф. Кому нужна война? Мне не нужна. Может, тебе нужна, Антон?
Или тебе, Назар? Может вам, женщины, война треба?
Г о л о с а. Да будет она проклята! Что ты, сударик.
Ю з е ф. Война треба им, владыкам...
С т а р у х а. Видно, хозяин попускает...
Ю з е ф. Какой хозяин?
Н а з а р. Господь.
Ю з е ф (с пафосом). Глупство! Бог не есть зло. Глупство. А вот. Ког-
да придет час, человек узнает, что он есть человек, не скот, не навоз,
не быдло. О-о-о! Тогда... Как это... Ну, как это... Тогда он на весь
мир, от моря до моря крикнет: Не хочу войны! Я есть сущий хозяин над
всей землей, я, народ! И не с кем мне воевать, потому что я - народ. С
кем буду злобствовать, на чью землю зариться, чью отчизну разорять? Ни с
кем. Всякий человек, всякий народ брат мне, и всякому я родной, везде
мне есть приют и место. Потому что я - народ, и весь народ - такой же,
как я!
В а н ь к а (прерывая минутное молчание). Так и есть. Вот, напримери-
ча, быки...
Н а з а р. Постой ты - быки-и... Не твоего ума дело.
Ю з е ф. Поняли ли вы меня?
Г о л о с а. Поняли, поняли. Все верно говоришь.
Ю з е ф. И ты, Иван, понял?
В а н ь к а. Боле половины. Вот скажем, напримерича, быки... Разодра-
лись, скажем, два быка, Афонька с Кузькой, красный да черный, конешно. А
я значит, коровий хозяин, самый главный бычий командер. И вот, скажем,
разодрались быки...
Н а з а р. Да слышали. Мели скорей.
В а н ь к а. А ты не сбивай, сам собьюсь. Вот, напримерича, допустим,
конешно так.
Ю з е ф. До свиданья. Я - марш-марш. Поздно уж.
С т а р у х а. Батюшка Юзефушка, постой меня. Пойдем не то вместях.
Ю з е ф. Я ухожу, старая, от вас. С квартиры вашей. (Идет к двери.)
С т а р у х а (за ним). Пошто? Чего тебе не живется-то? (Уходят.)
(Женщина молча встает, крестится, кланяется и тоже уходит.)
В а н ь к а. А я спать завалюсь. Вот у печки. (Укладывается.)
Н а з а р. Ложись, да и нам пора. (Задергивает занавеску у кровати
Антона.) Спи и ты, сирота... Спи, батюшка.
К а т е р и н а. Я, дедушка, в чистую избу ночевать уйду. Боюсь я
здесь...
Н а з а р. Экая жизнь-то тебе лихая. Власушка наш загиб, царствие не-
бесное покойной его головушке. Петр пьянствует, соромничает, вздыху не
дает тебе... Как и жить, как и жить тебе, молодица... Эх, ты...
К а т е р и н а. Дедушка. Сядь-ка со мной рядком. Что скажу тебе.
Присоветуй.
Н а з а р. Ну, что, беднушка моя? Сказывай. (Садится.)
К а т е р и н а. Дедушка. Вот Юзеф... Люб он тебе?
Н а з а р. С огнем такого поискать.
К а т е р и н а. Стыдобушка говорить-то. А сказать надо. Один ты у
меня на свете самый родной. Полюбила я его, Юзефа-то, дедушка.
