ведет на улицу, другая - в кухню.
---------------
ВЕЧЕР.
[Пустая страница]
1.
Грунерт, Лотта и др. кельнерши, посетители.
(Грунерт, сидя подле стойки, считает деньги.
Посетители в дальнем углу пивной играют в карты.
Пауза, прерываемая возгласами игроков.)
Г р у н е р т. Лотта, опять вы мне не додали!
Л о т т а. Посчитайте сначала!
Г р у н е р т. Времена! Каждый норовит огрызнуться. Скоро, пожалуй, и
Марихен нельзя будет слова сказать. Ох, Господи! (Кричит.) Хозяин я, или
нет?
Л о т т а (кельнершам). Юродивый, а злобы в нем, как в гадюке...
Г р у н е р т. Чего считать - сразу видно, что не хватает...
(Входит Марихен.)
2.
Грунерт, Лотта и др. кельнерши, посетители, Марихен.
(Марихен несет охапку ложек, вилок и ножей. С шумом бросает их в кор-
зину.)
Г р у н е р т (привскочив). Опять? Сколько раз тебе говорилось, как
надо обращаться с ножами! Хоть кол на голове теши этой чешской бестолочи
- ничего не поможет.
М а р и х е н. Да что вы все чешская да чешская! Нашли бы себе немку,
да и лаялись.
Г р у н е р т. Вот, пожалуйте, что я говорил? Даже этой грязнухе
нельзя слова сказать...
П о с е т и т е л и (шумно подымаясь и бросая на стол карты). Эй,
там!
(Марихен уходит.)
3.
Грунерт, Лотта и др. кельнерши, посетители.
Г р у н е р т. Ох, Господи!
П о с е т и т е л и (рассчитываются с Лоттой, хохочут).
П е р в ы й. Голову бы дал на отсечение, что король вышел!
В т о р о й. А он тебя и подсидел...
Т р е т и й. Короли всегда подсиживают.
П е р в ы й. Положим, иногда и выручают.
Т р е т и й. Разве что в картах...
В т о р о й. Не только; на свете семь приятных королей: четыре - в
картах, два - в шахматах и один - в кеглях...
(Смеются.)
Г р у н е р т. Послушал бы его величество своих верноподданных...
(Посетители с громким смехом направляются к выходу. В самых дверях
они сталкиваются с Клоцом и проф. Ионшером.)
4.
Грунерт, Лотта и др. кельнерши, Клоц, проф. Ионшер.
(Клоц и профессор с холодным достоинством уступают дорогу посетите-
лям, потом медленно спускаются по ступенькам и садятся за передний ма-
ленький стол.)
Г р у н е р т. Здравствуйте, господин профессор, имею честь...
Здравствуйте, господин Клоц.
П р о ф е с с о р. Здравствуйте, милейший. Давно ли вашу почтенную
ресторацию стала посещать такая публика? (К Клоцу.) Неприятная развяз-
ность у этих господ...
Г р у н е р т. Совершенно верно, господин профессор. Прямо-таки пле-
беи, с вашего позволения. И такие разговоры, такие разговоры, если поз-
волите, господин профессор.
П р о ф е с с о р. Какие разговоры?
Г р у н е р т. Вот хоть бы сейчас: если и есть, говорят, на свете
приятные короли, так это только в кеглях.
П р о ф е с с о р. Почему в кеглях?
Г р у н е р т. Ума не приложу, господин профессор. Может, потому, что
в кеглях короля всегда (присвистнув) сшибить можно.
П р о ф е с с о р. По-моему... по-моему это просто глупо.
Г р у н е р т. Совершенно верно, господин профессор, очень глупо.
К л о ц. Мне пива. А вы что, доктор?
П р о ф е с с о р. Я выпью кофе. Только не крепкий. Вы знаете, у меня
почки не совсем в порядке.
Г р у н е р т. О, тогда, конечно, пива нельзя.
П р о ф е с с о р. Ну, если немного...
Г р у н е р т. Совершенно верно, господин профессор, если немного...
Шахматы?
К л о ц. Непременно. Я хочу реванша, доктор.
П р о ф е с с о р. Вы его получите.
(Пауза.
Лотта приносит напитки и шахматы.
Клоц и профессор расставляют фигуры.)
П р о ф е с с о р. Так вы изволите говорить, уважаемый, что спрос на
философские сочинения продолжает падать?
К л о ц. Его совсем нет, доктор.
П р о ф е с с о р. Но позвольте, что же тогда читать! Нельзя же жить
одними историйками всяких выскочек. Ведь философия - не только мать нау-
ки, но и...
К л о ц. Извините, доктор. В выборе лектюры читателем всегда руково-
дит единственное побуждение: не отстать от духа времени.
П р о ф е с с о р. Тем более. Сейчас, когда народы столь жестоко пла-
тятся за свои ошибки, которые явились следствием невежества, особенно
необходимо изучение законов мышления, дабы впредь можно было избежать
катастрофических недоразумений.
К л о ц. На деле другое. Сегодня утром, приходит ко мне в лавку поку-
патель. Должен вам сказать, - богатырь, точно с гравюры, изображающей
ветхозаветные деяния. Спрашивает что-нибудь новое. Показываю ему, между
прочим, и ваше руководство к изучению философии. Так не поверите, усмех-
нулся этот человек так, что мне даже не по-себе стало, а после такой ус-
мешки произносит с сожалением: все философия, да философия, нет ли у вас
руководства к изучению бар-ри-кадо-софии.
П р о ф е с с о р. Это что же такое?
К л о ц. Умы волнуются, умы ищут выхода. Нужна какая-то новая муд-
рость.
П р о ф е с с о р (язвительно). Бар-ри-ка-до-софия?
К л о ц. Может быть... Ваш ход.
П р о ф е с с о р. А я так уверен, что этот ваш ветхозаветный бога-
тырь был просто чех. Какой-нибудь разбойник из академического легиона.
На месте правительства, я бы давным давно вышвырнул из Саксонии всех
этих оборванцев. Впрочем, что можно ждать от нынешнего правительства!
К л о ц. Истинно либеральное государство обязано давать приют всем
политическим беглецам. Наше правительство поступает правильно.
П р о ф е с с о р. Наше правительство, - собственно не наше, а ваше
правительство, - потеряло голову, если она у него имелась. Подумать
только! В Вене казнят от'явленного государственного преступника, а наше
правительство возглавляет демонстрацию протеста. Всенародно, на улице
расписывается в единомыслии с разбойником!
(Грунерт тихо подходит к столу.)
К л о ц. Доктор, Роберт Блюм заблуждался, но Роберт Блюм был народным
депутатом, а не разбойником.
П р о ф е с с о р. Роберт Блюм был злейший враг немецкого народа. И
мне положительно жаль, что не нашлось палача, чтобы его повесить. На та-
ких предателей немецкого дела жалко пороху и свинца.
К л о ц. Доктор, вы горячитесь. Гуманность прежде всего.
П р о ф е с с о р. Гуманность в руках коноводов безумной оппозиции -
страшное орудие. (Шепчет.) Король это давно понял: дни теперешнего пра-
вительства сочтены.
К л о ц. Чего же вы опасаетесь сказать это громко? Грунерт - такой же
честный немец, как и мы. Господин Грунерт! Доктор говорит, что положение
нашего правительства непрочно.
Г р у н е р т. Своего мнения, если позволите, у меня нет. Но говорят,
говорят... Называют даже одно лицо...
П р о ф е с с о р. Кого, кого?
Г р у н е р т. Графа Бейста...
П р о ф е с с о р. О, этот сумеет расправиться со всей чешс-
ко-польской камарильей.
К л о ц. Но это будет крушение всех немецких идеалов!
П р о ф е с с о р. Это будет их спасение.
5.
Грунерт, Лотта и др. кельнерши, Клоц, проф. Ионшер, посетители.
(Входят две дамы в сопровождении мужчин. Разодеты по-праздничному.)
П е р в а я д а м а. Боже, как это было прекрасно! Какие звуки! Как
на волнах!
В т о р а я. А должно быть трудно господину Вагнеру: такая уйма музы-
кантов. Он даже вспотел.
П е р в а я. Но какая музыкальная ученость у этих капельмейстеров.
Подумайте, ведь они умеют играть на всех инструментах!
В т о р а я. Неужели на всех?
П е р в а я. Ну, да. Как же иначе управлять оркестром?
В т о р а я. И на контрабасе?
(Проходят к дальнему столу.)
Г р у н е р т. Изволили быть на концерте?
П е р в а я. Да, мы только что с симфонии...
Г р у н е р т. Кончилось?
П е р в а я. Увы, так жаль!
К л о ц. Гардэ.
П р о ф е с с о р. Не страшно...
К л о ц. Шах.
П р о ф е с с о р. Это другое дело, гм-м...
(Входят Данини, Генарт и др. актеры.)
6.
Грунерт, Лотта и др. кельнерши, Клоц, проф. Ионшер, посетители, Дани-
ни, Генарт и др. актеры. Немного спустя - новые посетители и - из кухни
- фрау Грунерт.
Д а н и н и (к Генарту). Нет, зачем он отнял у меня роль? Я человек
маленький, больной, моя песенка спета. Но свое дело я исполняю честно. И
потом, разве я не такой же актер королевской оперы, как все другие? Я
инвалид, но оскорблять себя безнаказанно не позволю. Не позволю!
Г е н а р т. Пора бы тебе позабыть всю эту историю, Данини.
Д а н и н и. Позабыть? Да знаешь ли ты, что не так давно, королевско-
му капельмейстеру, Рихарду Вагнеру, нечего было на зуб положить, и вто-
рой актер Данини делился с ним на репетициях последним ломтем хлеба?
П е р в ы й а к т е р. Пропоем бывало ансамбль, и все в карман за ко-
шельками: маэстро на пропитание. Он так привык к этому, что всегда, бы-
вало, шляпу свою вверх дном на фортепиано кладет. А потом смотришь - ко-
ролевский капельмейстер бежит в лавочку за селедкой. Ха-ха!
В т о р о й. Ну, с той поры много воды утекло. До Вагнера теперь не
дотянешься: знаменитость!
Д а н и н и. Зазнался!
(Постепенно пивная оживает. Группы новых посетителей занимают все
столы, кроме двух передних. Все оживлены.
Грунерт низко раскланивается.
Лотта и др. кельнерши снуют взад и вперед с кружками пива и закуска-
ми.
Выплывает громадная, толстая фрау Грунерт и становится за стойку раз-
ливать пиво.
Сдержанный шум...)
Г е н а р т. Чему здесь удивляться? Театральная слава и черная небла-
годарность - родные братья... Ваше здоровье. (Пьет.) Меня удивляет дру-
гое. Закадычного друга маэстро - господина Рекеля - выкинули из театра
за пропаганду, что вполне справедливо: королевское учреждение не может
терпеть в своих стенах государственного изменника. Однако, в то же вре-
мя, в том же королевском учреждении, другой государственный изменник
продолжает занимать почтеннейший пост.
Д а н и н и. То-есть как? Кто же это?
Г е н а р т. Милейший, да наш маэстро, сам Рихард Вагнер!
В с е. Да неужели, что ты? Не может быть! Откуда ты взял?
Г е н а р т. У меня, собственно, данных нет, то-есть фактов, я хочу
сказать. Но кому же неизвестно, что маэстро панибратствует с Рекелем и
заведомыми республиканцами, всякими чехами и поляками?
П е р в ы й а к т е р. Это ничего.
Д а н и н и. Республика ничего, по-твоему? Но кто за республику, тот
против короля. По-твоему, можно без короля?
В т о р о й а к т е р. Что же будет, в таком случае, с королевским
театром?
П е р в ы й. Республика сама собой, но король, конечно, должен ос-
таться.
Г е н а р т. Э-ге, коллега, да ты, я вижу, сам-то якобинец!
П е р в ы й. Нет... видишь ли, так говорил маэстро в Отечественном
союзе...
Г е н а р т. Отечественный союз - вредное общество.
В т о р о й. А какое по-твоему полезное?
Г е н а р т (торжественно). Союз немецкий.
П р о ф е с с о р И о н ш е р (отрываясь от шахматной доски, де-
монстративно громко). Совершенно правы, сударь. Единственно достойное
общество в королевстве Саксонском и других германских землях, это - Не-
мецкий союз.
К л о ц. Шах королю.
Г о л о с и з п о с е т и т е л е й. Немецкий союз получает деньги от
старого правительства! (Шум. Голоса: верно, верно, позор! Ложь! Правда!
Клевета!)
П р о ф е с с о р (приподымаясь). Гражданина, бросившего грязную кле-
вету на Немецкий союз, прошу повторить свои слова!
(Мгновенная тишина.)
Г о л о с и з п о с е т и т е л е й. Немецкий союз получает деньги от
старого правительства!
(Взрыв смеха.
Шум.)
К л о ц (усаживая профессора). Доктор, оставьте. Ваш король под уда-
ром.
Г р у н е р т. Ох, Господи! Народ, что порох: брось искорку, так и
вспыхнет. Лотта, пива господам актерам!
(Входят Вагнер и музыканты с инструментами в футлярах.)
7.
Грунерт, Лотта и др. кельнерши, Клоц, пр. Ионшер, посетители, Данини,
