движении животных, - это работа "антагонистов"; не только мышц, но и
возбуждающих нервных центров. Эти движения всегда являются следствиями
"конфликтов" между независимыми и соперничающими источниками импульсов,
энергии которых упорядочиваются и направляются к общему благу закономер-
ностями "относительной координации", как назвал фон Хольст процесс вза-
имного влияния, о котором идет речь.
Итак, не "война - всему начало", а, скорее, такой конфликт между не-
зависимыми друг от друга источниками импульсов, который создает внутри
целостной структуры напряжения, работающие буквально как напряженная ар-
матура, придавая целому прочность и устойчивость. Это относится не
только к такой простой функции, как движение плавника, на которой фон
Хольст открыл закономерности относительной координации; испытанные пар-
ламентские правила вынуждают великое множество источников всевозможных
побуждений присоединять свои голоса к гармонии, служащей общему благу.
В качестве простого примера нам могут здесь послужить движения лице-
вой мускулатуры, которые можно наблюдать у собаки в конфликте между по-
буждениями нападения и бегства. Эта мимика, которую принято называть уг-
рожающей, вообще появляется лишь в том случае, если тенденция к нападе-
нию тормозится страхом, хотя бы малейшим.
Если страха нет, то собака кусает безо всякой угрозы, с такой же спо-
койной физиономией, какая изображена в левом верхнем углу иллюстрации;
она выдает лишь небольшое напряжение, примерно такое же, с каким собака
смотрит на только что принесенную миску с едой. Если читатель хорошо
знает собак, он может попытаться самостоятельно проинтерпретировать вы-
ражения собачьей морды, изображенные на иллюстрации, прежде чем читать
дальше. Попробуйте представить себе ситуацию, в которой ваша собака
состроит такую мину. А потом - второе упражнение - попытайтесь предска-
зать, что она станет делать дальше.
Для некоторых картинок я приведу решение сам. Я предположил бы, что
пес в середине верхнего ряда противостоит примерно равному сопернику,
которого всерьез уважает, но не слишком боится; тот, как и он сам, вряд
ли отважится напасть. В отношении их последующего поведения я бы сказал,
что они оба с минуту останутся в той же позе, затем медленно разойдутся,
"сохраняя лицо", и наконец, на некотором расстоянии друг от друга, од-
новременно задерут заднюю лапу. Пес вверху справа тоже не боится, но
злее; встреча может протекать, как описано выше, но может внезапно и
шумно перейти в серьезную драку, особенно если второй проявит хоть ка-
кую-то неуверенность. Вдумчивый читатель - а таков, вероятно, каждый,
кто дочитал книгу до этого места, - давно уже заметил, что собачьи порт-
реты размещены на иллюстрации в определенном порядке: агрессия растет
слева направо, а страх - сверху вниз.
Истолкование поведения и его предсказание легче всего в крайних слу-
чаях; и конечно же, выражение, изображенное в правом нижнем углу, совер-
шенно однозначно. Такая ярость и такой страх могут одновременно возник-
нуть в одном-единственном случае: собака противостоит ненавистному вра-
гу, вызывающему у нее панический страх, и находящемуся совсем рядом, -
но по какой-то причине не может бежать. Я могу себе представить лишь две
ситуации, в которых это возможно: либо собака механически привязана к
определенному месту - скажем, загнана в угол, попала в западню и т.п., -
либо это сука, которая защищает свой выводок от приближающегося врага.
Пожалуй, возможен еще такой романтический случай, что особенно верный
пес защищает своего лежащего, тяжелобольного или раненого хозяина.
Столь же ясно, что произойдет дальше: если враг, как бы он ни был по-
давляюще силен, приблизится еще хоть на шаг - последует отчаянное напа-
дение, "критическая реакция" (Хедигер).
Мой понимающий собак читатель сейчас проделал в точности то, что это-
логи - вслед за Н. Тинбергеном и Я. ван Йерселем - называют мотивацион-
ным анализом. Этот процесс в принципе состоит из трех этапов, где инфор-
мация получается из трех источников. Во-первых, стараются по возможности
обнаружить всевозможные стимулы, заключенные в некоторой ситуации. Боит-
ся ли мой пес другого, а если да - как сильно? Ненавидит он его или по-
читает как старого друга и "вожака стаи"?.. И так далее, и так далее.
Во-вторых, стремятся разложить движение на составные части. На нашей
иллюстрации с собаками видно, как тенденция бегства оттягивает назад и
книзу уши и углы рта, в то время как при агрессии приподнимается верхняя
губа и приоткрывается пасть - оба эти "движения замысла" являются подго-
товкой к укусу. Такие движения - и соответственно позы - хорошо поддают-
ся количественному анализу. Можно измерить их амплитуду и утверждать,
что такая-то собака на столько-то миллиметров напугана и на столько-то
рассержена. После этого анализа движений следует третий этап: подсчиты-
ваются те действия, которые следуют за выявленными движениями. Если вер-
но наше заключение, выведенное из анализа ситуаций и движений, что, ска-
жем, верхний правый пес только разъярен и вряд ли напуган, - за этим вы-
разительным движением почти всегда должно следовать нападение, а бегство
почти никогда.
Если верно, что у собаки, помещенной в центре (рис. е), ярость и
страх смешаны примерно поровну, то за такой мимикой примерно в половине
случаев должно следовать нападение, а в половине - бегство. Тинберген и
его сотрудники провели огромное количество таких мотивационных анализов
на подходящих объектах, прежде всего на угрожающих движениях чаек; соот-
ветствие утверждений, полученных из трех названных выше источников, до-
казало правильность выводов на обширнейшем статистическом материале.
Когда молодым студентам, хорошо знающим животных, начинают препода-
вать технику мотивационного анализа, они часто бывают разочарованы: тру-
доемкая работа, долгие статистические расчеты в итоге приводят лишь к
тому, что и так давно уже знает каждый разумный человек, умеющий видеть
и знающий своих животных.
Однако видение и доказанное знание - это разные вещи; именно здесь
проходит граница между искусством и наукой. Ученого, ищущего доказа-
тельств, великий ясновидец слишком легко считает "несчастнейшим из
смертных" - и наоборот, использование непосредственного восприятия в ка-
честве источника познания кажется ученому-аналитику в высшей степени по-
дозрительным. В исследовании поведения существует даже школа - ортодок-
сальный американский бихевиоризм, - которая всерьез пытается исключить
из своей методики непосредственное наблюдение животных. Право же, стоит
потрудиться ради того, чтобы доказать "незрячим", но разумным людям все
то, что мы увидели; доказать так, чтобы им пришлось поверить, чтобы каж-
дый поверил!
С другой стороны, статистический анализ может обратить наше внимание
на несоответствия, до сих пор ускользавшие от нашего образного восприя-
тия. Оно устроено так, что раскрывает закономерности и потому всегда все
видит более красивым и правильным, чем на самом деле.
Решение проблемы, предлагаемое нам восприятием, часто носит характер
хотя и очень "элегантной", но слишком уж упрощенной рабочей гипотезы.
Как раз в случае исследования мотиваций рациональному анализу нередко
удается придраться к образному восприятию и уличить его в ошибках.
В большей части всех проведенных до сих пор мотивационных анализов
исследовались поведенческие акты, в которых принимают участие лишь два
взаимно соперничающих инстинкта, причем, как правило, два из "большой
четверки" (голод, любовь, бегство и агрессия). При изучении конфликтов
между побуждениями, сознательный выбор простейших по возможности случаев
вполне оправдывается нынешним скромным уровнем наших знаний. Точно так
же правы были классики этологии, когда ограничивались лишь теми случая-
ми, в которых животное находится под влиянием одного-единственного по-
буждения. Но мы должны ясно понимать, что поведение, определяемое только
двумя компонентами побуждений, - это поистине редкость; оно встречается
лишь немногим чаще, чем такое, которое вызывается только одним инстинк-
том, действующим без всяких помех.
Поэтому, при поисках подходящего объекта для образцово точного моти-
вационного анализа правильно поступает тот, кто выбирает поведение, о
котором с некоторой достоверностью известно, что в нем принимают участие
только два инстинкта одинакового веса. Иногда для этого можно использо-
вать технический трюк, как это сделала моя сотрудница Хельга Фишер, про-
водя мотивационный анализ угрозы у серых гусей. Оказалось, что на родном
озере наших гусей, Эсс-зее, взаимодействие агрессии и бегства в чистом
виде изучать невозможно, так как в выразительных движениях птиц там
"высказывается" слишком много других мотиваций, прежде всего сексу-
альных. Но несколько случайных наблюдений показали, что голос сексу-
альности почти совсем замолкает, если гуси находятся в незнакомом месте.
Тогда они ведут себя примерно так же, как перелетная стая в пути: дер-
жатся гораздо теснее, становятся гораздо пугливее, и в своих социальных
конфликтах позволяют наблюдать проявления обоих исследуемых инстинктов в
более чистых формах. Учитывая все это, Фишер с помощью дрессировки кор-
мом сумела научить наших гусей "по приказу" выходить на чужую для них
местность, которую она выбирала за оградой Института, и пастись там. За-
тем из гусей, каждый из которых, разумеется, известен по сочетанию раз-
ноцветных колец, выбирался какой-то один - как правило, гусак, - и в те-
чение долгого времени наблюдались его агрессивные столкновения с товари-
щами по стаду, причем регистрировались все замеченные выразительные дви-
жения угрозы. А поскольку из предыдущих многолетних наблюдений за этим
стадом были во всех подробностях известны отношения между отдельными
птицами в смысле иерархии и силы - особенно среди старых гусаков высоких
рангов, - здесь представлялась особенно хорошая возможность точного ана-
лиза ситуаций. Анализ движений и регистрация последующего поведения про-
исходили следующим образом. Хельга Фишер постоянно имела при себе приве-
денную здесь "таблицу образцов", которую составил художник нашего Инсти-
тута Герман Кахер на основании точно запротоколированных случаев угрозы,
так что в каждом конкретном случае ей приходилось лишь продиктовать:
"Макс сделал D Гермесу, который пасся и медленно приближался к нему;
Гермес ответил Е, на что Макс ответил F''". Серия иллюстраций приводит
настолько тонкие различия угрожающих жестов, что лишь в исключительных
случаях приходилось обозначать замеченную позу как D-Е или К-L, если
нужно было описать промежуточную форму.
Даже при этих условиях, почти идеальных для "чистой культуры" двух
мотиваций, иногда появлялись движения, которые нельзя было объяснить
только взаимодействием этих двух побуждений. Про угрожающие движения А и
В, когда шея вытянута вперед и вверх, мы знаем, что на оба побуждения
накладывается независимое третье - стремление к охранному наблюдению с
поднятой головой. Различия между рядами А - С и D - F, в каждом из кото-
рых представлено возрастание слева направо социального страха на фоне
примерно равной агрессивности, состоит, по-видимому, лишь в разной ин-
тенсивности обоих побуждений.
Напротив, в отношении форм М-О совершенно ясно, что в них принимает
участие еще какая-то мотивация, природа которой пока не выяснена.
Как уже сказано, отыскивать в качестве объектов мотивационного анали-
за такие случаи, ще принимают участие только два источника побуждений, -
это, безусловно, правильная стратегия исследований. Однако даже при та-
ких благоприятных условиях необходимо внимательно и постоянно высматри-
вать элементы движений, которые нельзя объяснить лишь соперничеством
