ния, об одном из которых мы только что узнали на примере индюшки. Каж-
дый, кто работал в зоопарке, разводил кроликов или пушного зверя, может
рассказать свою историю о том, как мало нужно, чтобы поломать аналогич-
ные механизмы торможения. Я знаю один случай, когда самолет Люфтганзы,
сбившись в тумане с курса, низко пролетел над фермой чернобурых лисиц и
из-за этого все самки, которые недавно ощенились, возбудившись, сожрали
своих щенков.
У многих позвоночных, которые вовсе не заботятся о потомстве или за-
ботятся лишь ограниченное время, малыши рано - часто задолго до достиже-
ния окончательных размеров - бывают такими же ловкими, пропорционально
такими же сильными и почти такими же умными, как взрослые (впрочем, эти
виды так или иначе не могут научиться слишком многому). Поэтому они не
особенно нуждаются в защите, и старшие родичи обходятся с ними безо вся-
ких церемоний. Совсем иначе обстоит дело у тех высокоорганизованных су-
ществ, у которых обучение и индивидуальный опыт играют большую роль и у
которых родительская опека должна продолжаться долго уже потому, что
"жизненная школа" детей требует много времени.
На тесную связь между способностью к обучению и продолжительностью
заботы о потомстве уже указывали многие биологи и социологи.
Молодой пес, волк или ворон уже по достижении окончательных взрослых
размеров - хотя еще не окончательного веса - бывает неловким, неуклюжим,
сырым созданием, которое было бы совершенно неспособно защитить себя в
случае серьезного нападения своего взрослого сородича, не говоря уж о
том, чтобы спастись от него стремительным бегством. Казалось бы, молодым
животным названных видов - и многих подобных - и то, и другое крайне не-
обходимо: ведь они безоружны не только против внутривидовой агрессии, но
и против охотничьих приемов своих сородичей, если речь идет о крупных
хищниках. Однако каннибализм у теплокровных позвоночных встречается
очень редко. У млекопитающих он, вероятно, исключается главным образом
тем, что сородичи "невкусны", что довелось узнать многим полярным иссле-
дователям при попытках скормить живым собакам мясо умерших или забитых
по необходимости. Лишь истинно хищные птицы, прежде всего ястребы, могут
иногда в тесной неволе убить и съесть своего сородича; однако я не знаю
ни одного случая, чтобы подобное наблюдали в охотничьих угодьях. Какие
сдерживающие факторы препятствуют этому - пока неизвестно.
Для уже выросших, но еще неуклюжих молодых животных и птиц, о которых
идет речь, простое агрессивное поведение взрослых, очевидно, гораздо
опаснее любых каннибальских прихотей. Эта опасность устраняется целым
рядом очень четко организованных механизмов торможения, тоже почти не-
исследованных. Исключение составляет механизм поведения в бездушном со-
обществе кваквы, которому мы еще посвятим специальную небольшую главу, -
его легко понять. Этот механизм позволяет оперившимся молодым птицам ос-
таваться в колонии, хотя в ее тесных границах буквально каждая ветка на
дереве является предметом яростного соперничества соседей. Пока молодая
кваква, покинув гнездо, еще попрошайничает - это уже само по себе созда-
ет ей абсолютную защиту от любого нападения местной взрослой птицы.
Прежде чем старшая птица вообще соберется клюнуть птенца, тот, квакая и
хлопая крыльями, стремительно бросается к ней, старается схватить ее за
клюв и "подоить" - потянуть клюв книзу, - как это всегда делают дети с
клювами родителей, когда хотят, чтобы им отрыгнули пищу. Молодая кваква
не знает в лицо своих родителей, и я не уверен, что эти последние узнают
индивидуально своих детей; наверняка узнают друг друга только молодые
птицы из одного гнезда. Как старая кваква, у которой нет настроения кор-
мить, боязливо улетает, спасаясь от нападения собственного дитяти, -
точно так же она улетает и от любого чужого; у нее и в мыслях нет уда-
рить его. Аналогичные случаи мы знаем у многих животных, у которых от
внутривидовой агрессии защищает инфантильное поведение.
Еще более простой механизм позволяет молодой птице - уже взрослой,
уже независимой, но еще далеко не равной в борьбе - приобрести небольшой
собственный участок в пределах колонии. Молодая кваква, которая почти
три года носит детский костюмчик в полоску, возбуждает у взрослых гораз-
до менее интенсивную агрессию, нежели птица во взрослом оперении. Это
приводит к интересному явлению, которое я неоднократно наблюдал в
Альтенберге, в колонии свободно гнездившейся кваквы.
Молодая кваква совершенно безо всякого умысла приземляется где-нибудь
в пределах семейного участка насиживающей пары - и ей везет: она попала
не в центр его, около гнезда, который свирепо охраняется, а села по-
дальше.
Но при этом она разозлила соседа, который начинает наступать на при-
шельца в угрожающей позе - ползком, как это всегда бывает у кваквы. Од-
нако при этом движении он приближается и к расположенному в том же нап-
равлении гнезду соседей, сидящей на яйцах пары, а поскольку он своей
раскраской и угрожающей позой вызывает гораздо большую агрессивность,
чем тихо и испуганно сидящая молодая птица, - именно его и берут на муш-
ку соседи, поднимаясь в контратаку. Часто эта контратака проходит на во-
лосок от молодой птицы и тем самым защищает ее. Поэтому кваквы "в полос-
ку" всегда устраиваются между территориями постоянных жителей, выращи-
вающих потомство, в строго определенных пределах, где появление взрослой
птицы провоцирует нападение хозяина, а появление молодой - еще нет.
Не так легко разобраться в механизме торможения, который надежно зап-
рещает взрослым собакам всех европейских пород серьезно укусить молодую,
в возрасте до 7-8 месяцев. По наблюдениям Тинбергена, у гренландских эс-
кимосских собак этот запрет ограничивается молодежью собственной стаи;
запрета кусать чужих щенков у них не существует. Быть может, так же обс-
тоит дело и у волков. Каким образом узнается молодость собрата по виду -
это еще не совсем ясно. Во всяком случае, рост не играет здесь никакой
роли: крошечный, но старый и злобный фокстерьер относится к громадному
ребенку-сенбернару, уже смертельно надоевшему своими неуклюжими пригла-
шениями поиграть, так же терпеливо и дружелюбно, как к щенку такого же
возраста собственной породы.
Вероятно, существенные признаки, вызывающие это торможение, содержат-
ся в поведении молодой собаки, а возможно и в запахе. Последнее проявля-
ется в том, каким образом молодая собака прямо-таки напрашивается на
нюхконтроль: если только приближение взрослого пса кажется молодому в
какой-то степени опасным - он тотчас бросается на спину и тем самым
предъявляет свой еще голенький щенячий животик, и к тому же выпускает
несколько капель, которые взрослый тотчас же нюхает.
Пожалуй еще интереснее и загадочнее, чем торможение, охраняющее уже
подросшую, но еще беспомощную молодежь, - тот тормозящий агрессию меха-
низм поведения, который запрещает "нерыцарское" поведение по отношению к
"слабому полу". У толкунчиков, поведение которых уже описывалось, у бо-
гомолов и у многих других насекомых - как и у многих пауков - самки, как
известно, являются сильным полом, и необходимы специальные механизмы по-
ведения, препятствующие тому, что счастливый жених будет съеден раньше
времени. У мантид - богомолов, - как известно, самка зачастую с аппети-
том доедает переднюю половину самца, в то время как его задняя половина
безмятежно выполняет великую миссию оплодотворения.
Однако здесь нас должны занимать не эти капризы природы, а те меха-
низмы, которые у очень многих птиц и млекопитающих - вплоть до человека
- очень затрудняют избиение представительниц слабого пола, если не пол-
ностью препятствуют ему. Что касается человека - максима "Женщина непри-
косновенна" справедлива лишь отчасти. В берлинском юморе, который часто
смягчает добросердечием вообще-то мрачноватые краски, побитая мужем жен-
щина говорит рыцарски вмешавшемуся прохожему: "Ну а вам-то что за дело,
коль меня мой милый бьет?!" Но среди животных есть целый ряд видов, у
которых при нормальных, т.е. не патологических, условиях никогда не бы-
вает, чтобы самец всерьез напал на самку.
Это относится, например, к собакам и, без сомнения, к волкам. Я бы
совершенно не доверял кобелю, укусившему суку, и посоветовал бы его хо-
зяину повышенную осторожность - особенно если в доме есть дети, - потому
что в социальном торможении этого пса явно что-то нарушено.
Однажды я пробовал выдать замуж свою суку Стази за огромного сибирс-
кого волка; когда я начал играть с ним - она пришла в ярость от ревности
и совсем всерьез набросилась на него. Единственное, что он сделал, -
подставил озверевшей рыжей фурии свое огромное светло-серое плечо, чтобы
принять ее укусы на менее ранимое место. Совершенно такой же абсолютный
запрет обидеть самку существует у некоторых вьюрковых птиц, скажем у
снегиря, и даже у некоторых рептилий, как, например, у зеленой ящерицы.
У самцов этого вида агрессивное поведение вызывается нарядом соперни-
ка, прежде всего ультрамариново-синим горлом и зеленой окраской ос-
тального тела, от которой и пошло название ящериц. Торможение, запрещаю-
щее кусать самку, явно основано на обонятельных признаках. Это мы с Г.
Китцлером однажды узнали, когда самую крупную самку из наших зеленых
ящериц коварно раскрасили под самца с помощью жирных цветных мелков.
Когда мы выпустили прекрасную даму обратно в вольер, то она - разумеет-
ся, не подозревая о своей внешности, - кратчайшим путем побежала на тер-
риторию своего супруга. Увидев ее, он яростно бросился на предполагаемо-
го самца-пришельца и широко раскрыл пасть для укуса. Но тут он уловил
запах загримированной дамы и затормозил так резко, что его занесло и пе-
ревернуло. Затем он обстоятельно обследовал ее языком - и после того уже
не обращал внимания на зовущую к бою расцветку, что уже само по себе
примечательно для рептилии. Но самое интересное - это происшествие нас-
только потрясло нашего изумрудного рыцаря, что еще долго после того он и
настоящих самцов сначала ощупывал языком, т.е. проверял их запах, и лишь
потом переходил к нападению.
Так его задело за живое то, что едва не укусил даму!
Можно было бы подумать, что у тех видов, где кавалерам абсолютно зап-
рещено кусать самок, дамы обходятся со всем мужским полом весьма дерзко
и заносчиво. Как это ни загадочно - все обстоит как раз наоборот. Агрес-
сивные крупные самки зеленой ящерицы, затевающие яростные баталии со
своими сестрами, в буквальном смысле ползают на брюхе и перед самым
юным, самым хилым самцом, даже если он втрое меньше ее весом, а его му-
жественность едва проявляется синим оттенком на горле, который можно
сравнить с первым пухом на подбородке гимназиста. Самка поднимает от
земли передние лапки и своеобразно встряхивает ими, словно хочет заиг-
рать на рояле. Так же и суки - особенно тех пород, которые близки к се-
верному волку, - относятся к избранному кобелю прямо-таки со смиренным
почтением, хотя он никогда не кусал и вообще не доказывал свое превос-
ходство какимлибо проявлением силы; они проявляют здесь почти такое же
чувство, какое испытывают к человеку-хозяину. Однако самое интересное и
самое непонятное - это иерархические отношения между самцами и самками у
некоторых вьюрковых птиц из хорошо известного семейства кардуелид, к ко-
торому относятся чижи, щеглы, снегири, зеленушки и многие другие, в том
числе канарейки.
У зеленушек, например, согласно наблюдениям Р. Хинде, непосредственно
в период размножения самка стоит выше самца, а в остальное время года -
наоборот. К этому выводу приводит простое наблюдение, кто кого клюет и
кто кому уступает. У снегирей, которых мы знаем особенно хорошо благода-
