- Видите ли, мистер Аркрайт, дело вот в чем. Эти острова и так уже
имеют печальную славу. С каждым днем становится все труднее вербовать
белых для здешней работы. Предположим, белого убили - Компании придется
платить бешеные деньги, чтобы заманить сюда другого. А если он умер от
болезни, - ну, тогда ничего. Против болезней новички не возражают, они
только не согласны, чтобы их убивали. Когда я поступал сюда, на "Арлу", я
был уверен, что ее прежний шкипер умер от дизентерии. Потом я узнал
правду, но было уже поздно: я подписал контракт.
- Кроме того, - добавил мистер Джекобс, - слишком уж много получается
несчастых случаев. Это может вызвать ненужные разговоры. А во всем
виновато правительство. Что еще остается делать, если белый не имеет
возможности защитить себя от черномазых?
- Правильно, - подтвердил шкипер Гансен. - Возьмите хотя бы случай с
"Принцессой" и этим янки, который служил на ней помощником. Кроме него, на
судне было еще пятеро белых, в том числе правительственный агент. Шкипер,
агент и второй помощник съехали на берег в двух шлюпках. Их всех перебили
до одного. На судне оставались помощник, боцман и пятнадцать человек
команды, уроженцев Самоа и Тонга. С берега явилась толпа дикарей. Помощник
и оглянуться не успел, как боцман и экипаж были перебиты. Тогда он схватил
три патронташа и два винчестера, влез на мачту и стал оттуда стрелять. Он
словно взбесился при мысли, что все его товарищи погибли. Палил из одного
ружья, пока оно не раскалилось. Потом взялся за другое. На палубе было
черно от дикарей - ну, он всех их прикончил. Бил их влет, когда они
прыгали за борт, бил в лодках, прежде чем они успевали схватиться за
весла. Тогда они стали кидаться в воду, думали добраться до берега вплавь,
а он уже так рассвирепел, что и в воде перестрелял еще с полдесятка. И что
же он получил в награду?
- Семь лет каторги на Фиджи, - угрюмо бросил помощник.
- Да, правительство заявило, что он не имел права стрелять дикарей в
воде, - пояснил шкипер.
- Вот почему они теперь умирают от дизентерии, - закончил Джекобс.
- Подумать только, - заметил Берти, чувствуя острое желание, чтобы
эта поездка скорее кончилась.
В этот же день он имел беседу с туземцем, который, как ему сказали,
был людоедом. Звали туземца Сумазаи. Три года он проработал на плантации в
Квинсленде, побывал и в Сиднее, и на Самоа, и на Фиджи. В качестве матроса
на вербовочной шхуне он объездил почти все острова - Новую Британию и
Новую Ирландию, Новую Гвинею и Адмиралтейские острова. Он был большой
шутник и в разговоре с Берти следовал примеру шкипера. Ел ли он
человечину? Случалось. Сколько раз? Ну, разве запомнишь. Едал и белых.
Очень вкусные, только не тогда, когда они больные. Раз как-то случилось
ему попробовать больного.
- Фу! Плохой! - воскликнул он с отвращением, вспоминая об этой
трапезе. - Я потом сам очень больной, чуть кишки наружу не вылазил.
Берти передернуло, но он мужественно продолжал расспросы. Есть ли у
Сумазаи головы убитых? Да, несколько голов он припрятал на берегу, все они
в хорошем состоянии - высушенные и прокопченные. Одна с длинными
бакенбардами - голова шкипера шхуны. Ее он согласен продать за два фунта,
головы черных - по фунту за каждую. Еще у него есть несколько детских
голов, но они плохо сохранились. За них он просит всего по десять
шиллингов.
Немного погодя, присев в раздумье на трапе, Берти вдруг обнаружил
рядом с собой туземца с какой-то ужасной кожной болезнью. Он вскочил и
поспешно удалился. Когда он спросил, что у этого парня, ему ответили -
проказа. Как молния, влетел он в свою каюту и тщательно вымылся
антисептическим мылом. За день ему пришлось еще несколько раз мыться, так
как оказалось, что все туземцы на борту больны той или иной заразной
болезнью.
Когда "Арла" бросила якорь среди мангровых болот, над бортом
протянули двойной ряд колючей проволоки. Это выглядело весьма внушительно,
а когда вблизи показалось множество челнов, в которых сидели туземцы,
вооруженные копьями, луками и ружьями, Берти еще раз подумал, что хорошо
бы поездка скорее кончалась.
В этот вечер туземцы не спешили покинуть судно, хотя им не
разрешалось оставаться на борту после заката солнца. Они даже стали
дерзить, когда помощник приказал им убираться восвояси.
- Ничего, сейчас они запоют у меня по-другому, - заявил шкипер
Гансен, ныряя в люк.
Вернувшись, он украдкой показал Берти палочку с прикрепленным к ней
рыболовным крючком. Простая аптечная склянка из-под хлородина, обернутая в
бумагу, с привязанным к ней куском бикфордова шнура может вполне сойти за
динамитную шашку. И Берти и туземцы были введены в заблуждение. Стоило
шкиперу Гансену поджечь шнур и прицепить крючок к набедренной повязке
первого попавшегося дикаря, как того сразу охватило страстное желание
очутиться как можно скорее на берегу. Забыв все на свете и не догадываясь
сбросить с себя повязку, несчастный рванулся к борту. За ним, шипя и дымя,
волочился шнур, и туземцы стали очертя голову бросаться через колючую
проволоку в море. Берти был в ужасе. Шкипер Гансен тоже. Еще бы! Двадцать
пять завербованных им туземцев - за каждого он уплатил по тридцать
шиллингов вперед - попрыгали за борт вместе с местными жителями. За ним
последовал и тот, с дымящейся склянкой.
Что было дальше с этой склянкой, Берти не видел, но так как в это
самое время помощник взорвал на корме настоящую динамитную шашку, не
причинившую, конечно, никому никакого вреда, но Берти с чистой совестью
присягнул бы на суде, что туземца у него на глазах разорвало в клочья.
Бегство двадцати пяти завербованных обошлось капитану "Арлы" в сорок
фунтов стерлингов, так как не было, конечно, никакой надежды разыскать
беглецов в густых зарослях и вернуть их на судно. Шкипер и помощник решили
утопить свое горе в холодном чае. А так как этот чай был разлит в бутылки
из-под виски, то Берти и в голову не пришло, что они поглощают столь
невинный напиток. Он видел только, что они очень быстро упились до
положения риз и стали ожесточенно спорить о том, как сообщить о взорванном
туземце - как об утопленнике или умершем от дизентерии. Затем оба
захрапели, а Берти, видя, что, кроме него на борту не осталось ни одного
белого в трезвом состоянии, до самой зари неусыпно нес вахту, ежеминутно
ожидая нападения с берега или бунта команды.
Еще три дня простояла "Арла" у берегов Малаиты, и еще три томительных
ночи Берти провел на вахте, в то время как шкипер и помощник накачивались
с вечера холодным чаем и мирно спали до утра, вполне полагаясь на его
бдительность. Берти твердо решил, что если он останется жив, то
обязательно сообщит капитану Малу об их пьянстве.
Наконец "Арла" бросила якорь у плантации Реминдж на Гвадалканаре. Со
вздохом облегчения сошел Берти на берег и крепко пожал руку управляющему.
У мистера Гаривела все было готово к приему гостя.
- Вы только не беспокойтесь, пожалуйста, если заметите, что мои
подчиненные настроены невесело, - шепнул по секрету мистер Гаривел, отводя
Берти в сторону. - Ходят слухи, что у нас готовится бунт, и нельзя не
признать, что кое-какие основания к тому есть, но лично я уверен, что все
это сплошной вздор.
- И-и... много туземцев у вас на плантации? - спросил Берти упавшим
голосом.
- Сейчас человек четыреста, - с готовностью сообщил мистер Гаривел, -
но нас-то ведь трое, да еще вы, конечно, да шкипер "Арлы" с помощником -
мы легко с ними управимся.
В эту минуту подошел некто Мак-Тэвиш, кладовщик на плантации, и, еле
поздоровавшись с Берти, взволнованно обратился к мистеру Гаривелу с
просьбой немедленно его уволить.
- У меня семья, дети, мистер Гаривел! Я не имею права рисковать
жизнью! Беда на носу, это и слепому видно. Черные того и гляди
взбунтуются, и здесь повторятся все ужасы Хохоно!
- А что это за ужасы Хохоно? - поинтересовался Берти, когда кладовщик
после долгих уговоров согласился остаться еще до конца месяца.
- Это он о плантации Хохоно на острове Изабель, - отвечал
управляющий. - Там дикари перебили пятерых белых на берегу, захватили
шхуну, зарезали капитана и помощника и все скопом сбежали на Малаиту. Я
всегда говорил, что тамошнее начальство слишком беспечно. Нас-то они не
застанут врасплох!.. Пожалуйте сюда, на веранду, мистер Аркрайт.
Посмотрите, какой вид на окрестности!
Но Берти было не до видов. Он придумывал, как бы ему поскорее
добраться до Тулаги, под крылышко резидента. И пока он был занят
размышлениями на эту тему, за спиной у него вдруг грянул выстрел. В тот же
миг мистер Гаривел стремительно втащил его в дом, чуть не вывернув ему при
этом руку.
- Ну, дружище, вам повезло. Капельку бы левее - и... - говорил
управляющий, ощупывая Берти и постепенно убеждаясь, что тот цел и
невредим. - Простите, ради бога, все по моей вине, но кто бы мог подумать
- среди бела дня...
Берти побледнел.
- Вот также убили прежнего управляющего, - снисходительно заметил
Мак-Тэвиш. - Хороший был парень, жалко! Всю веранду тогда мозгами
забрызгало. Вы обратили внимание - вон там темное пятнышко, во-он, между
крыльцом и дверью.
Берти пришел в такое расстройство, что коктейль, приготовленный и
поднесенный ему мистером Гаривелом, оказался для него как нельзя более
кстати. Но не успел он поднести стакан к губам, как вошел человек в
бриджах и крагах.
- Что там еще стряслось? - спросил управляющий, взглянув на
вошедшего. - Река, что ли, опять разлилась?
- Какая, к черту, река - дикари. В десяти шагах отсюда вылезли из
тростника и пальнули по мне. Хорошо еще, что у них была снайдеровская
винтовка, а не винчестер, да и стреляли с бедра... Но хотел бы я знать,
откуда у них этот снайдер?.. Ах, простите, мистер Аркрайт. Рад вас
приветствовать.
- Мистер Браун, мой помощник, - представил его мистер Гаривел. - А
теперь давайте выпьем.
- Но где они достали оружие? - допытывался мистер Браун. - Говорил я
вам, что нельзя хранить ружья в доме.
- Но они же никуда не делись, - уже с раздражением возразил мистер
Гаривел.
Мистер Браун недоверчиво усмехнулся.
- Пойдем посмотрим! - потребовал управляющий.
Берти тоже отправился в контору вместе с остальными. Войдя туда,
мистер Гаривел торжествующе указал на большой ящик, стоящий в темном
пыльном углу.
- Прекрасно, но откуда же тогда у негодяев ружья? - в который раз
повторил мистер Браун.
Но тут Мак-Тэвиш потрогал ящик и, ко всеобщему изумлению, без труда
приподнял его. Управляющий бросился к ящику и сорвал крышку - ящик был
пуст. Молча и со страхом они посмотрели друг на друга. Гаривел устало
опустил голову. Мак-Тэвиш выругался:
- Черт побери! Я всегда говорил, что слугам нельзя доверять.
- Да, положение серьезное, - признался Гаривел. - Ну, ничего,
как-нибудь выкрутимся. Нужно задать им острастку, вот и все. Джентльмены,
захватите с собой к обеду винтовки, а вы, мистер Браун, пожалуйста,
приготовьте штук сорок - пятьдесят динамитных шашек. Шнуры сделайте
покороче. Мы им покажем, канальям! А сейчас, джентльмены, прошу к столу.
Берти терпеть не мог риса с пряностями по-индийски, поэтому он,
опережая остальных, сразу приступил к заманчивому на вид омлету. Он успел
уже разделаться со своей порцией, когда Гаривел тоже потянулся за омлетом.
Но, взяв кусочек в рот, управляющий тут же с проклятиями его выплюнул.
