Изо дня в день (казалось, им конца не будет, этим дням) Бэк шел в уп-
ряжке. Привал делали всегда лишь с наступлением темноты, а едва только
небо начинало светлеть, нарты уже мчались дальше, оставляя позади милю
за милей. И опять только вечером, в темноте, разбивали лагерь; собаки
получали свою порцию рыбы и зарывались в снег, чтобы поспать. У Бэка ап-
петит был волчий. Его дневной паек состоял из полутора фунтов вяленой
лососины, а ему этого хватало на один зуб. Он никогда не наедался досыта
и постоянно испытывал муки голода. А между тем другие собаки, весившие
меньше и более приспособленные к такой жизни, получали только по фунту
рыбы и умудрялись как-то сохранять бодрость и силы.
Бэк очень скоро перестал привередничать, как когдато дома, на Юге. У
него была привычка есть не спеша, разборчиво, но он скоро заметил, что
его товарищи, быстро покончив со своими порциями, таскали у него недое-
денные куски. Уберечь свой паек ему не удавалось, - в то время как он
сражался с двумя или тремя ворами, его рыба исчезала в пасти других.
Тогда он стал есть так же быстро, как они. Голод до такой степени мучил
его, что он готов был унизиться до кражи. Он наблюдал, как это делают
другие, и учился у них. Приметив, что Пайк, один из новичков, хитрый
притворщик и вор, ловко стащил ломтик грудинки у Перро, когда тот отвер-
нулся, Бэк на другой день проделал тот же маневр и, схватив весь кусок
грудинки, удрал Поднялась страшная суматоха, но он остался вне подозре-
ний, а за его преступление наказали Даба, растяпу, который всегда попа-
дался.
Эта первая кража показала, что Бэк способен выжить и в суровых усло-
виях Севера. Она свидетельствовала об его умении приспособляться к новой
обстановке Не будь у него такой способности, ему грозила бы скорая и му-
чительная смерть. Кроме того, кража была началом его морального падения.
Все его прежние нравственные понятия рушились, в беспощадно жестокой
борьбе за существование они были только лишней обузой. Они были уместны
на Юге, где царил закон любви и дружбы, - там следовало уважать чужую
собственность и щадить других. А здесь, на Севере, царил закон дубины и
клыка, и только дурак стал бы здесь соблюдать честность, которая мешает
жить и преуспевать.
Конечно, Бэк не рассуждал так - он попросту инстинктивно приноровлял-
ся к новым условиям. Никогда в жизни он не уклонялся от борьбы, даже
когда силы были неравны. Однако палка человека в красном свитере вколо-
тила ему более примитивные, но жизненно необходимые правила поведения.
Пока Бэк оставался цивилизованной собакой, он готов был умереть во имя
своих идей морального порядка - скажем, защищая хлыст для верховой езды,
принадлежащий судье Миллеру. Теперь же его готовность пренебречь этими
идеями и спасать собственную шкуру показывала, что он возвращается в
первобытное состояние. Воровал он не из любви к искусству, а подчинясь
настойчивым требованиям пустого желудка. Он грабил не открыто, а поти-
хоньку, со всякими предосторожностями, ибо уважал закон дубины и клыка.
Словом, он делал все то, что делать было легче, чем не делать.
Он развивался (или, вернее, дичал) очень быстро. Мускулы у него стали
крепкими, как железо, и он теперь был нечувствителен ко всякой обыкно-
венной боли. Он получал хорошую закалку, и внешнюю и внутреннюю. Есть он
мог всякую пищу, хотя бы самую противную и неудобоваримую. И желудок его
извлекал из съеденного все, что было в нем питательного, до последней
крупицы, а кровь разносила переработанную пищу в самые отдаленные уголки
тела, вырабатывая из нее крепчайшую и прочнейшую ткань. У Бэка было пре-
восходное зрение и тонкое обоняние, а слух достиг такой остроты, что он
даже во сне слышал самый тихий звук и распознавал, что этот звук возве-
щает - спокойствие или опасность. Он научился выгрызать лед, намерзавший
у него между пальцами, и когда ему хотелось пить, а вода в водоеме была
покрыта толстым слоем льда, он умел пробивать его своими сильными перед-
ними лапами. Но самой примечательной была способность Бэка чуять ветер -
он предугадывал его направление за целую ночь вперед. И в совершенно ти-
хие вечера он выкапывал себе нору под деревом или на берегу в таком мес-
те, что, если потом налетал ветер, его нора всегда оказывалась с подвет-
ренной стороны, и в ней было тепло и уютно.
Все это Бэк постигал не только опытом - в нем всколыхнулись давно
заглохшие первобытные инстинкты. А то, что он унаследовал от многих по-
колений прирученных предков, наоборот, отмирало. Смутными, невнятными
голосами заговорила в нем далекая юность его рода, то время, когда дикие
собаки стаями рыскали по девственным лесам и, загоняя добычу, убивали
ее. И Бэк скоро научился пускать в ход когти и зубы, у него появилась
быстрая волчья хватка. Так именно дрались его забытые предки. Оживало в
нем далекое прошлое, и те старые повадки, что были наследственными в его
роде и передавались из поколения в поколение, теперь стали его повадка-
ми. Он усвоил их без всяких усилий, не видя в них ничего нового и удиви-
тельного, как будто они всегда были ему свойственны. И когда в тихие хо-
лодные ночи Бэк поднимал морду к звездам и выл протяжно и долго,
по-волчьи, - это его предки, давно обратившиеся в прах, выли в нем, как
выли они на звезды веками. В вое Бэка звучали те же самые ноты - в нем
изливалась тоска и все чувства, рожденные в душе тишиной, мраком и холо-
дом.
Так, словно в доказательство того, что все мы - марионетки в руках
природы, древняя песнь предков рвалась из груди Бэка, и он постепенно
возвращался к истокам своего рода. А случилось это потому, что люди на
Севере нашли желтый металл, и еще потому, что подручный садовника, Ману-
эль, получал жалованье, которого едва хватало на нужды жены и ватаги
отпрысков, маленьких копий его самого.
III
ПЕРВОБЫТНЫЙ ЗВЕРЬ ВОСТОРЖЕСТВОВАЛ
Первобытный зверь был еще силен в Бэке, и в жестоких условиях новой
жизни он все более и более торжествовал над всем остальным. Но это оста-
валось незаметным. Пробудившаяся в Бэке звериная хитрость помогала ему
сдерживать свои инстинкты. К тому же необходимость приспособляться к но-
вой обстановке держала его в постоянном напряжении и требовала таких
усилий, что он не только не бунтовал и не лез в драку, но по возможности
избегал всяких стычек. В его поведении заметна стала некоторая осторож-
ность и осмотрительность. Он не был склонен к стремительным и опрометчи-
вым действиям. И хотя между ним и Шпицем разгорелась смертельная вражда
и ненависть, он никогда не проявлял раздражения и никогда первый не за-
девал своего врага.
Шпиц же, наоборот, не упускал случая показать зубы - вероятно, пото-
му, что он угадывал в Бэке опасного соперника. Он из кожи лез, постоянно
стараясь раздразнить Бэка и затеять драку, которая, несомненно, окончи-
лась бы смертью одного из них. Такая схватка едва не произошла уже в са-
мом начале пути, помешал только непредвиденный случай. Однажды, уже к
концу дня, нарты остановились на берегу озера Ле-Барж, в не защищенной
от ветра унылой местности. Метель, темнота и сильный ветер, который,
словно раскаленным ножом, сек кожу, вынудили людей поискать места для
привала. Трудно было выбрать место хуже. За ними стеной поднималась от-
весная скала, и пришлось Перро и Франсуа развести костер и разостлать
свои спальные мешки прямо на льду озера. Палатку они бросили в Дайе,
чтобы путешествовать налегке. Собрав немного хвороста, занесенного сюда
водой во время разлива, они разожгли костер, но огонь только растопил
лед вокруг и погас, так что ужинать пришлось в темноте.
Бэк вырыл себе нору под самой скалой, укрывавшей его от ветра. В этом
убежище было так уютно и тепло, что он очень неохотно вылез оттуда, ког-
да Франсуа стал раздавать собакам рыбу, разогрев ее предварительно над
огнем. Когда Бэк, съев свою порцию, вернулся на старое место, оказалось,
что оно занято. Угрожающее ворчание возвестило ему, что захватчик -
Шпиц. До тех пор Бэк избегал стычек со своим врагом, но тут он уже не
выдержал. В нем заговорил зверь. Он кинулся на Шпица с яростью, неожи-
данной для них обоих, а в особенности для Шпица, который привык думать,
что его соперник - крайне трусливый пес и спасают его только сила и вес.
Удивился и Франсуа, когда они, сцепившись, выкатились из разоренного
логова. Но он сразу угадал причину ссоры.
- Ага! - закричал он Бэку. - Так его! Задай ему хорошенько, этому
паршивому вору!
Шпиц рвался в бой. Он выл от ярости и нетерпения, вертясь вокруг Бэка
и ожидая удобного момента для наскока. Бэк был в таком же возбуждении и,
тоже соблюдая осторожность, описывал круги вокруг Шпица. Но тут произош-
ло нечто неожиданное, помешавшее этому бою за первенство. Он состоялся
лишь значительно позднее, когда уже было пройдено много миль тяжкого,
утомительного пути.
Голос Перро, выкрикивавшего ругательства, звучные удары дубиной по
костлявой спине и резкие крики боли послужили как бы сигналом к подняв-
шейся затем адской сумятице. Лагерь внезапно ожил и закишел мохнатыми
телами. Это добрая сотня голодных собак, учуяв запах лагеря, примчалась
сюда из какой-то ближней индейской деревни.
В то время как Бэк и Шпиц вступили в драку, эти непрошеные гости заб-
рались в лагерь, а когда Перро и Франсуа прибежали с дубинами, разъярен-
ные собаки кинулись на них. Запах еды доводил их до безумия. Перро, уви-
дев, что один пес уже сунул морду в ящик с провизией, обрушил на его ху-
дые бока свою тяжелую дубину. Ящик опрокинулся - и в тот же миг изголо-
давшиеся животные набросились на хлеб и грудинку и стали грызться из-за
них. Тут уже дубины заработали вовсю. Собаки выли и визжали под градом
ударов, но продолжали яростно драться из-за добычи и не отошли, пока не
сожрали все до последней крошки.
Тем временем все собаки Перро в испуге вылезли из своих ям. Свирепые
пришельцы немедленно напали на них. Никогда еще Бэк не видел таких со-
бак. У них можно было пересчитать все ребра. Это были настоящие скелеты,
обтянутые грязными шкурами. Глаза у них горели, с клыков текла пена;
обезумевшие от голода, они были страшны, неодолимы. В первой же схватке
ездовые собаки были отброшены к скале. На Бэка напали сразу три чужих
пса и в один миг изгрызли ему плечи и морду. Шум стоял ужасающий. Билли,
как всегда, жалобно скулил. Дэйв и Соллекс, покрытые ранами, истекавшие
кровью, мужественно сражались бок о бок. Джо кусался, как бешеный. Он
впился зубами в переднюю ногу одной из чужих собак и прогрыз кость. А
хитрый Пайк впрыгнул на искалеченного пса и сразу сломал ему шею. Бэк
вцепился в горло своему противнику, который с пеной у рта наскочил на
него. Кровь хлынула и забрызгала его всего. Вкус теплой крови во рту еще
сильнее разъярил Бэка. Он кинулся на другую собаку, но в тот же миг по-
чувствовал, что чьи-то зубы вонзились ему в шею. Это Шпиц предательски
напал на него сбоку. Перро и Франсуа, очистив от нападающих часть лаге-
ря, кинулись выручать своих собак. При их появлении буйная лавина голод-
ного зверья откатилась назад, и Бэк стряхнул повисшего на нем Шпица. Но
затишье длилось несколько секунд. Перро и Франсуа убежали - им нужно бы-
ло спасать съестные припасы, - и собаки индейцев снова напали на их уп-
ряжку. С храбростью отчаяния Билли прорвался сквозь кольцо осатаневших
врагов и побежал по льду озера. За ним по пятам ринулись Пайк и Даб, а
потом и все остальные собаки Перро. В тот момент, когда Бэк уже хотел
впрыгнуть на лед, он уголком глаза заметил, что Шпиц мчится к нему с яв-
ным намерением сбить его с ног. Если бы Бэк упал, он очутился бы под но-
гами гнавшейся за ними своры и гибель его была бы неминуема. Но он нап-
ряг все силы, отбросил Шпица и помчался вслед за другими по озеру.
