А то я, блин, буду вам свет вырубать.
Вот ты патлатый, чой-то у тебя, гитара?
С точки зренья пожара гитара - фигня!
Сгорает гитара минут за пятнадцать,
Так что, патлатый,ты слушай меня.
Теперь о главном - огнетушитель
Ни в коем разе трогать нельзя,
Я его вешал на случай комиссий,
А не пожаротушения для.
В случае ежли чего загорится,
Я с вас, злодеи, все бошки сниму.
Поскольку, мене, как говорится,
Не очень охота садиться в тюрьму.
Если ж очаг загорания возникнет,
Чтоб не нанесть помещению урон,
Тотчас его ликвидировать надо,
А не считать, извиняюсь, ворон.
Чем ?! Это кто тут у нас такой умный?
А, патлатый, тебе объясню:
Пожар ликвидировать надобно ...молча,
А не болтать, извиняюсь, чухню.
Ну, а ежли кто будет курить и к тому же
Огнеопасные напитки тут пить
То не забудьте сторожа Пашу,
Ну и меня к себе пригласить.
На этом, засранцы, рассказ мой окончен,
Щас я бумагу казенную дам,
Вы уж там это, того, распишитесь,
И чтобы мне безо всяких, блин, там...
-==ДЛЯ ЧЕГО ТЕБЯ Я ВСТРЕТИЛ ?==-
Для чего тебя я встретил на пути ?
Подскажи, куда теперь идти ?
Подскажи, как дальше с этим жить,
Я ведь не хочу тебя любить...
Я не хочу, сопротивляюсь,
Но все равно в тебя влюбляюсь...
Я ведь не хочу любви твоей,
Я не знаю, что мне делать с ней,
Отчего же снова, как чумной
Брежу я свиданием с тобой ?
Кто объяснит, что происходит ?
Откуда к нам любовь приходит ?
Что поделать, я схожу с ума,
Мне помочь не в силах ты сама.
Кто скажи, кто сможет мне помочь ?
Ночь...
ЧЕЛЮСКИН (She Loves You)
"Челюскин", е, е, е!
"Челюскин", е, е, е!
"Челюскин", е, е, е, е!
Затерт корабль во льдах,
Миль сотни до земли,
На радиоволнах -
Мольбы чтоб их спасли.
Спасти "Челюскин"!
И вот уже летят,
Искать "Челюскин",
Аэропланы. Глядь -
Среди снегов и льдин,
В слепящей белизне,
Корабль стоит один,
Целехонький вполне.
Гляди - "Челюскин"!
Закричал один пилот,
Ну, да, "Челюскин"!-
Я сажаю самолет.
"Челюскин", е, е, е!
"Челюскин", е, е, е!
Сомнений нет -
Челюскинцам привет!
Спасение пришло -
Нет радости конца.
И все то хорошо -
Что так кончается.
Спасен "Челюскин",
Ждет героев дом родной,
Прощай, "Челюскин",
Летим скорей домой!
"Челюскин", е, е, е!
"Челюскин", е, е, е!
Сомнений нет -
Челюскинцам привет!
-==РАЗДЕЛЕННАЯ ЛЮБОВЬ==-
(песня под панковское настроение)
Никому из нас двоих ты так и не смогла
Предпочтение отдать,
И кому с тобою быть, такие дела,
Предоставила самим решать...
И мы не будем играть в благородство
И друг другу тебя уступать,
Ведь проблема решается просто,
Надо просто уметь решать!
Нет мы не станем устраивать дуэли -
Мы тебя разделим!!!
Один из нас приласкает твои губы,
Другой поцелует твой зад...
Мне так жаль, что пришлось поступить с тобой грубо...
Ты не сердишься? Я так рад!
Утром я положу в холодильник
Свою половину тебя,
Чтобы долгие годы дебильно-умильно,
Тобой любоваться любя...
-==УСТАЛЫЙ СТРЕЛОЧНИК==-
Усталый стрелочник пускает под откос
Четыреста девятый поезд
Ему мешает стук колес, и невдомек что все всерьез,
И пассажиров смерть его не беспокоит...
И после работы, забыв про усталость
Он хочет еще поработать, пусть самую малость...
Усталый стрелочник пускает под откос
Четыреста десятый поезд
Он здесь один среди берез, и этот клятый паровоз
Своим гудком его ужасно беспокоит...
И чтобы плоды его трудов не пропали,
Он уходя ставит мины на рельсы и шпалы...
А утром заново начнет
Прилежный стрелочник отсчет...
-==x x x==-
Когда тебя я встретил - шел дождь,
Конечно я заметил, что не меня ты ждешь,
Но все не шел тот, кого ждала ты
Я сказал: "Не стоит здесь стоять до темноты."
Я думал, скажешь ты: "Ступай куда подальше..."
Но ты пошла со мной, а что же было дальше ?..
Ты говорила, я не мог тебя заставить замолчать,
Что ты устала парня своего прощать,
Что ты устала слезы лить из-за него...
Я делал вид как-будто мне есть дело до всего.
Из магнитофона орали "Дорз",
В который раз твой парень довел тебя до слез...
А я, как идиот, все силился понять,
Почему вдруг захотелось мне тебя обнять,
И почему, в конце концов, я не сделал ничего,
Наверное боялся... Но боялся чего?
-==МОНОЛОГ ПРАПОРЩИКА==-
Знамена на портянки порваны,
Винтовки за бутылку проданы,
На снедь нехитрую обменяны патроны,
А над убитыми кружат себе вороны...
На наших пленных нам плевать,
На пленного врага - тем паче,
О е, чего б еще продать?
Где ж я вчера пузырь заначил?!
А, вот он, милай, тутати,
Откроем щас его... лопатой -
О, во блин, мать твою ети,
Ведь это же, того, граната!!!
...По небу синему летят,
Мои кишки, простившись с пузом,
И всем военным говорят -
Служу Советскому Союзу !!!
Сергей Болгов.
Логос
-==ЛОГОС==-
Все совпадения личностей и событий с реальными
являются случайными в той мере, в какой их
сочтет таковыми читатель.
Автор
Не знаю, как вы, а я верю в Бога. С сегодняшнего дня. И
сейчас, пока метро качает меня по ветке, тянущейся через
весь город, я могу вспоминать...
Все, конечно, знают, что было в Начале. Ну и у меня
тоже сначала было... школьное сочинение. Которое я писал
у одноклассника, в гулкой и сумрачной квартире
академического дома, где комнаты были не просто
комнаты, как в нашей коммуналке, а имели имена
собственные: Столовая, Кабинет, Спальня, Гостиная,
Детская. Мы располагались, конечно, в детской.
Виталик, Талька, не взирая на необъятную библиотеку и
соответствующее квартире воспитание, к урокам русского
и литературы относился прохладно. Ему для занятия столь
неинтересным делом был нужен стимул. И стимулом этим
был я. Попросту говоря, мы с ним соревновались - и в
количестве и в качестве написанного. Наши черновики на
банальную тему "Как я провел лето" достигали объема
тонкой тетрадки, а уж по более серьезным темам мы
писали трактаты. Все это читалось вслух, потом я красным
карандашом редактировал оба черновика, и мы
старательно переписывали ровно столько, сколько нужно
было нашей русичке. Его родители радовались очередной
пятерке, меня поили чаем с пирожными и приглашали
приходить почаще. Но почаще не получалось: моя жизнь
сильно отличалась от Талькиной, и уложиться в его
скользящий график музык, репетиторов, бассейнов и
иностранных языков я не смог бы при всем желании. От
сочинения до сочинения мы только здоровались в классе.
Ну, может быть, еще были какие-то пионерские дела, типа
сбора железного мусора по окрестным свалкам, куда мы
тоже ходили вместе, и все. Талька даже не гулял в моем
понимании: не гонял банку зимой или мяч весной, не лазал
по гаражам, не ловил рыбу в пруду ведомственной
больницы, не строил снежных крепостей. Попросту говоря,
он не был моим другом, хотя я не задумывался тогда об
этом.
С каждым разом нам становилось все сложнее
определять победителя. Талька неплохо поднаторел писать
разную привычную галиматью, поэтому по объему мы друг
друга не обгоняли: просто писали, пока тетрадка не
кончалась. А вот качество... Мы быстро поняли, что
наковырять в чужом тексте различных огрехов можно
всегда, и обсуждения превратились в бои без правил. В
конце концов Талькиной маме стало интересно, почему мы
пишем сочинение с таким шумом и, главное, так долго. Мы
обрадовано усадили ее слушать. Наталья Павловна
выдержала только полчаса. Потому что в то время, когда
один из нас читал текст, другой разбавлял его ехидными
подковырками, которые не оставались без ответа...
Так наши творения попали на суд к Талькиному деду.
Пока он читал, мы сидели на жестких деревянных стульях
у двери кабинета, чувствуя себя экспонатами в музее. Дед
читал молча, изредка хмыкая, словно в такт какой-то
фразе. Потом отложил тексты и сказал: "У Сергея лучше.
Объяснить почему?" . И после нашего кивка выдал
короткие, но полные характеристики одного и другого
текста. Получив тетрадки, мы поспешили восвояси, но у
двери меня догнал густой голос Талькиного деда:
- Ты, Сергей, сам-то чувствуешь, ЧТО пишешь?
- Ну, наверное... - промямлил я. Разговор был неуютен,
как осмотр врача.
- Тогда пора уже быть поосторожнее... - непонятно
закончил дед и кивком отпустил нас.
После этого дед сказал Тальке, что мы можем в любое
время давать ему свои творения, но в кабинет больше нас
не звал. Просто наши черновики возвращались с его
пометками. Иногда это было одно-два слова: "Чушь!" или
"Стыд!". Но чаще дед писал подробнее... Не скажу, что это
не помогало нам, но исчез какой-то задор в наших
состязаниях. Можно было писать и раздельно. Можно
было вообще не писать. Я стал бывать у Тальки реже и
реже. Потом он перевелся в математическую школу и
пропал из виду на несколько долгих лет.
Было это в середине выпускного класса, на том рубеже
зимы и весны, когда и погода, и авитаминоз не
способствуют хорошему настроению. У нас опять запил
