важнее.
И вот однажды, прохладным весенним днем, Томми и Анника впервые в
жизни покинули свой маленький-премаленький городок, чтобы вместе с Пиппи
отправиться в большой и удивительный мир. Они все трое стояли у поруч-
ней, а свежий вечерний ветер надувал паруса "Попрыгуньи". Нет, не все
трое, вернее, все пятеро, потому что лошадь и господин Нильссон тоже
отправились в плавание.
Все школьные товарищи Томми и Анники стояли на пристани и чуть не
плакали оттого, что расстаются с друзьями, а также и от зависти. На сле-
дующий день им надо было, как всегда, идти в школу. По географии им за-
дали на дом выучить острова Тихого океана. А Томми и Аннике не придется
больше учить уроки чуть ли не целый год. "Здоровье важнее школьных заня-
тий", - сказал доктор. "А острова Тихого океана они смогут выучить на
месте", - добавила Пиппи.
Мама и папа Томми и Анники тоже стояли на пристани. Когда дети увиде-
ли, что родители вытирают глаза платком, сердце у них немножко защемило.
И все же они были так счастливы, что дух захватывало.
"Попрыгунья" медленно заскользила от причала.
- Томми! Анника! - закричала вдогонку фру Сеттергрен. - Когда поплы-
вете по Северному морю, наденьте по два теплых свитера и...
Остальные ее слова потонули в прощальных криках людей на пристани, в
ржании лошади, веселых воплях Пиппи и трубных звуках, которые сморкаясь
издавал капитан Длинныйчулок.
Путешествие началось. Над "Попрыгуньей" светили звезды, вокруг ее
форштевня плясали льдины, и ветер свистел в ее парусах.
- Ах, Пиппи! - сказала Анника. - Ты знаешь, со мной творится что-то
странное. Мне кажется, я тоже хочу стать морской разбойницей, когда вы-
расту.
ПИППИ ВЫСАЖИВАЕТСЯ НА БЕРЕГ
- Остров Куррекурредут - прямо перед нами! - воскликнула однажды
сверкающим солнечным утром Пиппи, стоя на вахте; ее тело прикрывала лишь
маленькая набедренная повязка.
Они плыли днем и ночью, недели и месяцы, по исхлестанным бурями морям
и спокойным, приветливым водам. Они плыли при свете звезд и лунном сия-
нии, под темными, грозными тучами и под палящими лучами солнца. Да, они
плыли так долго, что Томми и Анника почти забыли, как это бывает, когда
живешь дома, в маленьком городке.
Как удивилась бы их мама, если бы увидела их сейчас! Неужели у них
когда-то были бледные щеки? Свеженькие, загорелые, востроглазые, они
взбирались на ванты не хуже самой Пиппи. По мере того как климат стано-
вился все теплее, они постепенно сбрасывали с себя одежду, и из тепло
укутанных детей (одетых в две нижние фуфайки), которые пересекали Север-
ное море, Томми и Анника превратились в двух маленьких, голеньких корич-
невых малышей, с одной лишь небольшой набедренной повязкой на теле.
- О, как здесь здорово! - повторяли каждое утро Томми и Анника, про-
сыпаясь в каюте, которую делили с Пиппи. Однако чаще всего Пиппи была
уже в это время на ногах и стояла у руля.
- Изборозди ты хоть семь морей-океанов, а лучше моей дочки моряка не
найдешь! - любил повторять капитан Длинныйчулок.
И он был прав. Через самые ужасные буруны и самые опасные подводные
скалы Пиппи уверенной рукой проводила "Попрыгунью"!
Но теперь уже скоро настанет конец путешествию.
- Остров Куррекурредут - прямо перед нами! - снова воскликнула Пиппи.
Да, там и в самом деле лежал этот остров под зелеными пальмами, окру-
женный самой синей из синих вод.
Два часа спустя "Попрыгунья" вплыла в маленький залив на западной
оконечности острова. А на берегу стояли все жители острова Куррекурредут
- мужчины, женщины и дети, - желавшие встретить своего короля и его ры-
жеволосую дочь.
Мощный гул приветствий поднялся в воздух из толпы, когда трап опусти-
ли на берег.
- Уссамкура, куссомкара! - кричали люди, и это означало: "Добро пожа-
ловать к нам обратно, толстый белый вождь! "
Король Эфраим величественно спустился вниз по трапу, одетый в свой
синий костюм, а Фридольф стоял на носовой части верхней палубы и играл
на гармошке новый национальный гимн жителей острова куррекурредутов:
"Вот шведы шагают и трубы гремят".
Подняв в знак приветствия руку, король Эфраим воскликнул:
- Муони манана! Готов служить вам снова!
Вслед за ним появилась Пиппи. На руках она несла лошадь. И тогда гул
пронесся среди всех куррекурредутов. Конечно, до них доходили слухи о
Пиппи и ее колоссальной силе, но совсем другое дело увидеть все это сво-
ими собственными глазами. Томми и Анника тоже скромненько сошли на бе-
рег, а вместе с ними и весь экипаж корабля. Но жители острова Куррекур-
редут ни на кого не смотрели, кроме как на Пиппи. Капитан Длинныйчулок
поднял ее и поставил себе на плечи, чтобы все как следует могли разгля-
деть ее. И тогда в толпе снова пронесся гул. Но когда Пиппи Длинныйчулок
подняла капитана Длинныйчулок и поставила его на одно плечо, а лошадь на
другое, гул перешел почти в настоящий ураган.
Все население острова Куррекурредут составляло не более 126 человек.
- Как раз столько подданных и надо иметь, - говорил капитан Эфраим. -
Если больше, то справляться трудновато.
Все куррекурредуты жили в маленьких уютных хижинах среди пальм. Самая
большая и самая красивая хижина принадлежала капитану Эфраиму. У матро-
сов экипажа "Попрыгуньи" тоже были свои хижины, где они и жили в те вре-
мена, когда "Попрыгунья" бросала якорь в маленьком заливе. Теперь она
стояла там на якоре почти постоянно. Только иногда появлялась необходи-
мость в экспедиции на остров в 50 милях к северу. Ведь там была лавчон-
ка, в которой можно было купить нюхательный табак для капитана Длинный-
чулок.
Очень красивая, новая маленькая хижина под кокосовой пальмой предназ-
началась для Пиппи. Для Томми и Анники места там тоже хватило. Но прежде
чем позволить им пойти в хижину и смыть с себя дорожную пыль, капитан
Длинныйчулок захотел показать им одну вещь. Взяв Пиппи за руку, он снова
повел ее вниз на берег.
- Здесь, - сказал он, указав толстым указательным пальцем на берег. -
Здесь я выплыл на сушу в тот раз, когда меня сдуло ветром в море.
Куррекурредуты воздвигли памятник в честь этого примечательного собы-
тия. На памятнике были вырезаны по-куррекурредутски следующие слова:
"По волнам великого огромного моря явился сюда наш толстый белый
вождь. Здесь - то место, где он выплыл на берег, когда цвели хлебные де-
ревья. Да пребудет он вечно таким же толстым и величественным, как тог-
да, когда ступил на остров".
Капитан Длинныйчулок голосом, дрожащим от волнения, прочитал вслух
надпись для Пиппи и Томми с Анникой. После чего громко высморкался.
Когда солнце начало садиться и готовилось исчезнуть в беспредельных
объятиях Тихого океана, куррекурредуты барабанным боем стали призывать
народ на площадь посреди селения, где проходили все праздничные и прави-
тельственные торжества. Там стоял красивый бамбуковый трон короля Эфраи-
ма, украшенный красными цветами бугенвильи. Он сидел на этом троне, ког-
да правил. Для Пиппи куррекурредуты смастерили трон чуть поменьше и пос-
тавили рядом с троном ее папы. Еще куррекурредуты поспешно вырезали так-
же и два бамбуковых стульчика для Томми и Анники.
Бой барабанов зазвучал еще громче, когда король Эфраим, преисполнен-
ный чувства собственного достоинства, сел на свой трон. Он снял с себя
костюм и надел королевское облачение: набедренную повязку из полос лыка,
на голову - корону, ожерелье из китовых зубов на шею, а на лодыжки ног -
толстые браслеты. Пиппи непринужденно уселась на свой трон. На ней
по-прежнему была та же самая маленькая набедренная повязка, но в волосы
она воткнула несколько красных и белых цветов, чтобы стать немножко на-
ряднее. То же сделала и Анника. Но не Томми. Ничто не могло заставить
его воткнуть в волосы цветы.
Король Эфраим был ведь надолго отлучен от государственных дел и те-
перь принялся править изо всех сил. Между тем маленькие чернокожие кур-
рекурредуты приблизились к трону Пиппи. По какой-то непонятной причине
они внушили себе, что белая кожа гораздо изысканней черной, и поэтому
они, по мере приближения к Пиппи, Томми и Аннике, испытывали все большее
почтение. Кроме того, Пиппи была ведь еще и принцессой. Когда же они на-
конец подошли к самой Пиппи, то все разом бросились перед ней на колени.
Пиппи быстро соскочила с трона.
- Что я вижу! - сказала она. - Вы здесь тоже играете в искалыциков
вещей? Подождите, я буду играть с вами. - Встав на колени, она обнюхала
вокруг землю. - Уж поверьте мне, здесь даже булавки не найдешь!
Она снова уселась на трон. Стоило ей это сделать, как все дети снова
упали перед ней на колени.
- Вы что-нибудь потеряли? - спросила Пиппи. - Здесь этого нет, будьте
уверены, так что с таким же успехом можете встать.
К счастью, капитан Длинныйчулок уже так давно обретался на острове,
что часть куррекурредутов научилась немножко его языку. Единственно, они
не знали, что означают такие трудные слова, как "почтовый сбор" и "гене-
рал-майор", но кое-что они, во всяком случае, уже усвоили. Дети знали
даже такие самые обыкновенные выражения, как "отстань" и тому подобные.
Маленький мальчик по имени Момо мог довольно хорошо изъясняться на языке
белых людей, потому что имел обыкновение околачиваться возле матросских
хижин и слушать болтовню экипажа. Маленькая, славная чернокожая девчушка
по имени Моана не могла похвастаться такими успехами.
Теперь Момо попытался объяснить Пиппи, почему они стоят перед ней на
коленях.
- Ты оцень класивая белая плинцесса, - сказал он.
- Никакая я не "оцень класивая белая плинцесса", - сказала Пиппи. - Я
всего лишь Пиппи Длинныйчулок, а на всякие там троны и королевскую
власть мне вообще наплевать.
И она соскочила с трона. Король Эфраим сделал то же самое, потому что
в тот день он уже покончил с государственными делами.
Солнце, словно багровый шар, опускалось в Тихий океан, и вскоре на
небе загорелись звезды. Куррекурредуты зажгли гигантский костер посреди
лагеря на правительственной площади, а король Эфраим и Пиппи, и Томми с
Анникой, и матросы с "Попрыгуньи" уселись в зеленую траву и стали смот-
реть, как куррекурредуты пляшут вокруг костра.
Глухой бой барабанов, удивительный танец, редкостные запахи миллионов
цветов из глубины джунглей, усеянное искрящимися звездами небо над голо-
вами - от всего этого на душе у Томми и Анники сделалось как-то смутно.
- Я думаю, что это отличный остров! - сказал Томми, когда Пиппи, Ан-
ника и он уже залезли на койки в своей маленькой, по-домашнему уютной
хижине под кокосовой пальмой.
- Я тоже так думаю, - согласилась Анника. - А ты не думаешь так, как
мы, Пиппи?
Но Пиппи тихо лежала - по своей привычке - с ногами на подушке.
- Слушайте шум океана, - мечтательно сказала она.
ПИППИ ВПРАВЛЯЕТ МОЗГИ АКУЛЕ
На следующее утро очень рано Пиппи, и Томми, и Анника вылезли из хи-
жины. Но куррекурредутские дети проснулись еще раньше. Сгорая от нетер-
пения, они сидели уже под кокосовой пальмой и ждали, что белые дети вый-
дут и начнут играть. Они с большим искусством болтали покуррекурредутски
и смеялись так, что зубы сверкали на их черных личиках.
Вся орава с Пиппи во главе отправилась вниз, к берегу. Томми и Анника
высоко подпрыгнули от восторга, увидав тонкий белый песок, в который
можно было зарыться, и такое манящее синее море. Коралловый риф непода-
леку от острова служил волнорезом. Там расстилался тихий и блестящий,
как зеркало, водный простор. Все дети, и белые, и черные, сбросили свои
повязки и, крича и смеясь, ринулись в воду.
Потом они зарылись в белый песок, и Пиппи, Томми и Анника согласи-
лись, что гораздо лучше, когда у тебя черная кожа. Потому что она здоро-
во выглядит на фоне белого песка. Но когда Пиппи зарылась в песок по са-
мую шею, так что оттуда торчали лишь веснушчатое личико да две рыжие ко-
