можете интересоваться кем-либо, кроме него.
- Если кто-то и беспокоил меня, - ответила Кристина ледяным тоном, - то
это могли быть только вы, поскольку вас одного я попросила уйти.
- Да, чтобы остаться наедине с другим мужчиной!
- Что вы говорите? - Кристина пришла в необыкновенное волнение. - О каком
другом мужчине вы ведете речь?!
- О том, которому вы сказали; "Я пою только для вас! Сегодня я отдала вам
свою душу и я мертва".
Она схватила его руку и сжала ее с такой силой, какую трудно было
заподозрить в хрупкой молодой женщине.
- Так вы подслушивали у двери?
- Да, потому что люблю вас. И я слышал все.
- Что, что вы слышали? - Став странно спокойной, Кристина отпустила руку
Рауля.
- Я слышал слова: "Вы должны любить меня". Едва он произнес это,
смертельная бледность покрыла лицо Кристины, она пошатнулась и, казалось,
вот-вот упадет. Рауль бросился к ней, но она, преодолев свою минутную
слабость, произнесла едва слышно:
- Продолжайте, повторите мне все, что вы слышали. Он посмотрел на нее,
колеблясь, озадаченный ее реакцией.
- Продолжайте, - повторила она. - Разве вы не видите, я умираю от желания
знать это?
- Когда вы сказали, что отдали ему душу, я слышал, как он ответил: "Ваша
душа прекрасна, дитя мое, и я благодарю вас. Ни один император не получал
такого подарка! Ангелы плакали сегодня вечером".
Кристина положила руку на сердце и смотрела на Рауля в неописуемом
волнении. Она казалась почти безумной. Молодой человек был в смятении. Но
затем глаза ее увлажнились и две жемчужины, две тяжелые слезы, покатились по
щекам.
- Кристина!
- Рауль!
Он попытался обнять ее, но она вырвалась и убежала в необъяснимом
замешательстве в свою комнату.
Рауль горько упрекал себя за грубость, но ревность все еще не покидала
его. Поскольку Кристина выказала такое волнение, узнав, что он раскрыл ее
секрет, вероятно, это очень важный секрет! Однако несмотря ни на что, Рауль
ни на минуту не сомневался в ее чистоте. Он знал, какая у нее безупречная
репутация, и не был настолько наивным, чтобы не сознавать, что красивой
молодой певице иногда приходится выслушивать слова любви. Правда, Кристина
ответила, что отдала свою душу, но, очевидно, она имела в виду только свое
пение. Очевидно? Тогда почему же она так расстроилась сейчас? Бедный Рауль
был так несчастен! И если бы он только мог найти того человека, он
потребовал бы от него объяснений.
Почему Кристина убежала? Почему она заперлась в своей комнате? Рауль был
глубоко опечален этим. Он так надеялся провести с ней все время здесь.
Почему она не хочет спуститься вниз и пойти с ним побродить по местам, с
которыми их связывает так много общих воспоминаний? И почему, если ей нечего
больше делать в Перросе, почему она не возвращается обратно в Париж? Рауль
узнал, что утром Кристина заказала службу за упокой души ее отца и долго
молилась сначала в маленькой церквушке, а потом на его могиле.
Опечаленный, Рауль отправился на кладбище, которое окружало церковь. Он
бродил среди могил, читая надписи, пока не оказался позади апсиды. Могила,
которую он искал, была усыпана яркими розами, покрывавшими гранитное
надгробье и запорошенную снегом землю. Запах цветов наполнял ледяной воздух.
Эти сверхъестественные красные розы, которые, казалось, цвели на снегу, были
единственными островками жизни среди этого царства мертвых. Смерть была
здесь повсюду. Груды костей и черепов были свалены у стены церкви,
скрепленные только сеткой из тонкой проволоки, которая оставляла все это
мрачное сооружение на виду у живущих. Черепа, положенные рядами, как
кирпичи, казалось, создавали основание, на котором были возведены стены
ризницы. У многих старых бретонских церквей до сих пор сохранились такие
нагромождения костей.
Рауль помолился за отца Кристины. Затем, окончательно потеряв присутствие
духа из-за вечных улыбок белых черепов, покинул кладбище, взобрался на склон
холма и сел на краю торфяного болота, с которого открывался вид на море.
Ветер злобно носился по берегу, преследуя скудные остатки дневного света,
которые в конце концов сдались, став лишь бледной полоской на горизонте.
Затем ветер замер. Спустился вечер.
Рауль не чувствовал холода, весь погруженный в воспоминания. Он и
Кристина часто приходили в сумерки сюда, на эти безлюдные торфяные болота,
посмотреть, как танцуют домовые, когда поднимается луна. Он никогда не видел
никаких домовых, хотя у него были зоркие глаза, однако Кристина, немного
близорукая, утверждала, что видела их много раз. Виконт улыбнулся при этом
воспоминании, затем вдруг вздрогнул: прямо возле себя он заметил очертания
человеческой фигуры и услышал голос:
- Вы думаете, домовые придут сегодня ночью? Кристина! Он было собрался
ответить ей что-то, но она закрыла его рот рукой в перчатке.
- Послушайте меня, Рауль. Я решилась сказать вам нечто серьезное, очень
серьезное. - Ее голос задрожал. Он молча ждал. - Вы помните легенду об
Ангеле музыки?
- Конечно, помню, - ответил Рауль. - И, думаю, именно здесь ваш отец
рассказал нам ее впервые.
- Да, и здесь он сказал мне: "Когда я буду на небесах, я пошлю его к
тебе, обещаю". Рауль, мой отец теперь на небесах, и меня посетил Ангел
музыки.
- Не сомневаюсь, что это так, - сказал молодой человек мрачно,
предполагая, что она связывает память об отце со своим последним триумфом.
Кристина, казалось, немного удивилась спокойствию, с которым он воспринял
новость о том, что ее посетил Ангел музыки.
- Как вы это объясняете? - спросила она, приближая свое бледное лицо так
близко к Раулю, что он даже подумал, не хочет ли она поцеловать его. Но
Кристина только пыталась прочесть что-то в его глазах, несмотря на темноту.
- Я считаю, что человеческое существо не может петь так, как вы пели в
тот вечер, если не произошло какое-то чудо, если в это не вовлечены каким-то
образом небеса. Ни один учитель на земле не мог научить вас таким звукам. Вы
слышали Ангела музыки, Кристина.
- Да, - сказала она торжественно. - В моей артистической комнате. Он
приходит туда каждый день и дает мне уроки.
Она говорила с такой необычной силой, что виконт посмотрел на нее с
опаской, как будто она сказала что-то ужасное или была безумицей,
описывающей дикое видение, в которое верила всей силой своего больного
рассудка. Кристина сделала несколько шагов в сторону и стала неподвижной
тенью ночи.
- В вашей артистической комнате? - повторил он, как бессмысленное эхо.
- Да, вот где я слышала его, и я не единственная, кто слышал его.
- Кто же еще?
- Вы, Рауль.
- Я слышал Ангела музыки?
- Да, это он говорил со мной в тот вечер. Это его слова:
"Вы должны любить меня!" Я думала, никто, кроме меня, не может слышать
его голос, и вы видели, как я удивилась утром, узнав, что и вы слышали его.
Рауль рассмеялся. Свет луны высветил фигуры молодых людей. Кристина резко
повернулась к нему, глаза ее, обычно такие добрые, метали молнии.
- Почему вы смеетесь? Неужели вы думаете, что я говорила с обыкновенным
мужчиной?
- Ну-, да, конечно, - кивнул Рауль, мысли которого стали путаться от
всего происходящего.
- Как вы можете говорить мне это, Рауль? Вы, друг моего детства, друг
моего отца! Как вы изменились! Во что вы верите? Я честная девушка, виконт
де Шаньи, и не запираюсь в своей артистической комнате с мужчинами. Если бы
вы открыли дверь, то увидели бы, что там никого не было!
- Я знаю. После того как вы ушли, я действительно открыл дверь и никого
не нашел в комнате.
- Вот видите!
Рауль собрался с духом:
- Кристина, по-моему, кто-то сыграл с вами злую шутку.
Она вскрикнула и бросилась бежать. Он кинулся за ней, но Кристина бросила
ему гневно:
- Оставьте меня! Оставьте меня одну! - и исчезла в темноте.
Рауль вернулся в гостиницу усталый и обескураженный. Он узнал, что
Кристина поднялась в свою комнату, сказав, что не спустится к ужину. Он
спросил, не больна ли она. Добродушная хозяйка гостиницы ответила с улыбкой,
что если она и больна, то такая болезнь не бывает слишком серьезной. Затем,
подумав, что влюбленные поссорились, добрая женщина ушла, пожимая плечами и
бормоча что-то по поводу молодых людей, которые тратят время на глупые
препирательства, когда Господь Бог отвел им столь малое количество дней для
жизни на земле.
Рауль поужинал, сидя один у камина, и, можете себе представить, в какие
мрачные мысли он был погружен. В своей комнате он пытался читать, затем лег
в постель, тщетно пытаясь заснуть. За стеной было тихо. Что делает Кристина?
Спит? Если нет, то о чем она думает сейчас? А о чем думал он? Раулю трудно
было сказать. Странный разговор с Кристиной смутил его. Он думал не столько
о ней, сколько о том, что происходило вокруг нее, и это "вокруг" было таким
расплывчатым, таким туманным, таким неуловимым, что он испытывал странное,
необъяснимое беспокойство.
Время шло очень медленно. Было около половины двенадцатого ночи, когда он
совершенно отчетливо услышал легкие шаги в соседней комнате. Кристина еще не
спала? Не сознавая, что делает, Рауль быстро оделся, стараясь не шуметь.
Затем, готовый ко всему, стал ждать. Готовый к чему? Рауль этого не знал.
Его сердце неистово застучало, когда он услышал, как дверь комнаты Кристины
скрипнула. Куда она идет в такое время?
Виконт слегка приоткрыл свою дверь и при свете луны увидел белую фигуру
Кристины, осторожно двигавшуюся по коридору. Девушка дошла до лестницы и
спустилась вниз. Он перегнулся через перила лестницы и вдруг услышал голоса.
Он разобрал только одну фразу: "Не потеряйте ключ". Это был голос хозяйки.
Дверь, выходившая к морю, открылась, потом закрылась, и воцарилась тишина.
Рауль вернулся в свою комнату, подошел к окну и распахнул его: Кристина
стояла на пустынной набережной.
Второй этаж гостиницы "Заходящее солнце" был не очень высоким. Дерево,
растущее напротив стены, протянуло свои ветви к нетерпеливым рукам Рауля и
дало ему возможность спуститься вниз незаметно для хозяйки. Поэтому добрая
женщина была поражена, когда утром виконта принесли в гостиницу замерзшим,
скорее мертвым, чем живым, и она узнала, что его нашли лежащим на ступенях
высокого алтаря церкви в Перросе. Матушка Трикар немедленно отправилась
сообщить об этой Кристине, которая сбежала вниз и с помощью хозяйки стала
приводить Рауля в чувство. Наконец он открыл глаза и полностью пришел в
себя, увидев перед собой склоненное очаровательное лицо Кристины.
Что же случилось? Несколько недель спустя, когда трагические события в
Опере потребовали вмешательства прокурора, полицейский комиссар Мифруа имел
повод допросить виконта де Шаньи о событиях той ночи. Вот как его
свидетельские показания были воспроизведены в стенографической записи
расследования:
"Вопрос: Мадемуазель Доэ видела, как вы спустились из своей комнаты таким
необычным способом?
Ответ: Нет, мсье. Но я шел за ней, не пытаясь заглушить звук моих шагов.
Все, чего я хотел, это чтобы она обернулась, увидела и узнала меня, потому
что понимал: то, как я веду себя, недостойно дворянина. Но она, казалось,
ничего не слышала. Она миновала набережную и стала быстро подниматься вверх
по дороге. Церковные часы пробили без четверти двенадцать, и мне показалось,
что, услышав это, она зашагала еще быстрее, почти побежала. Вскоре
мадемуазель Доэ подошла к воротам кладбища.
Вопрос: Ворота были открыты?
Ответ: Да, и это удивило меня, хотя, кажется, это совсем не удивило
мадемуазель Доэ.
Вопрос: Кто-нибудь был на кладбище?
