представилась ему девица - известна многим под псевдонимом "Катастрофа" и
это прозвище она носила не зря...
Плейшнер привел ее в номер Шлага, снял шляпу и решил, что тянуть
нечего. Он вспомнил армейские штучки Штирлица и приказал:
- Фанэру - к осмотру!
Так обычно обращаются к новобранцам, желая проверить крепость их
грудной клетки.
Элеонору и здесь не пришлось долго уговаривать. Она привычным жестом
рванула ворот кофточки, откуда шаловливо выпрыгнули две дыни, нет, - два
арбуза, нет, - два огромных арбуза. В комнате сразу же стало тесно.
Плейшнер не успел и пискнуть, как оказался зажатым меж двух округлостей.
"Катастрофа" принялась за дело и катастрофа началась.
* * *
- Так вот, друг мой, - продолжил Скорцени, - я думаю, а почему бы
тебе в самом деле не жениться на Пауле?
- Hо у Штирлица уже есть одна жена, в Москве! - заметил Гоша. Он
между делом допил остатки самогона, но почему-то еще не потерял
способность соображать.
- Да-а, заковыка! - Скорцени призадумался. Вскоре ему в голову пришла
дельная мысль.
- А что если тебе принять ислам? - обратился он к Штирлицу, -
мусульманам, кажется, можно заводить хоть сто жен. Вон там, кстати, сидят
какие-то ребята в чалмах. Пойду спрошу у них насчет этой беды.
Скорцени пересел к арабам и затеял переговоры. Видимо, они скоро
поняли друг друга, поскольку через минуту Скорцени подвел к Штирлицу
здоровенного бородача, державшего в руке столовый нож.
- Это Али! - представил его Скорцени, - он любезно согласился
совершить обряд обрезания.
- Прям здесь?! - оторопел Штирлиц.
- Hе валнавайса, моя балшая мастер! - коверкая немецкие слова
произнес араб, - Больна ни будит! - он засучил рукава и, протянув руки в
сторону Штирлица, злодейски осклабился.
- Пошел к черту! - вскричал Штирлиц и оттолкнул волосатые руки в
сторону, - Отто, убери от меня этого басурмана!
Скорцени понял, что поторопился с обрезанием, и двинул араба в ухо.
Болтая руками по воздуху, араб улетел к ногам своих соотечественников. Вся
их шайка вскочила, они повытаскивали ятаганы и двинулись в сторону
обидчиков. Швейцарцы, обратившие внимание на инцидент, заголосили в
поддержку сынов Востока:
- Дайте этим оккупантам проклятым!
- Пустите кровь гансам!
- И иванам тоже!
- Ах вы нейтралы несчастные! - заорал Скорцени, - на кого хвост
подняли!
- Donner wetter, е-к-л-м-н, на фронтовиков! - заорал и Штирлиц и
полез в карман за кастетом. Кастета не было. Штирлиц забыл его в чемодане.
Тогда он снял ремень, намотал его на руку и пошел махать налево и направо.
Минуту спустя посетители ресторана разделились на два
противоборствующих лагеря: немцы, русские, англичане и один японец (в
общем, представители воюющих стран) колотили арабов, швейцарцев, шведов и
всех остальных нейтралов.
Проснувшийся от шума пастор Шлаг деловито опускал на мятежные головы
тяжелый крест на цепи, Гоша, взобравшись на стол, работал стулом, Скорцени
отобрал у одного из арабов ятаган и гонялся за ним, грозясь устроить
повторное обрезание.
Оркестранты исполняли "Турецкий марш" Моцарта. Толстый пианист от
волнения безбожно перевирал ноты. Волна дерущихся прибила пастора Шлага к
роялю и на угловатый череп музыканта весело опустилось тяжелое чугунное
распятие.
- За что, папаша?! - схватился за моментально вздувшуюся шишку
пианист.
- Было бы за что,- вобще убил бы! - рявкнул пастор, - Играешь
паршиво! А ну давай что-нибудь наше, божественное!
И под зазвучавший бетховенский "Реквием" направляемое уверенной рукой
распятие с помятым Христом двинулось дальше по грешным головам.
* * *
Профессор Плейшнер, охая и матерясь, натянул на свое истерзанное тело
остатки помятого костюма и поплелся в "Сердце Европы", надеясь застать еще
там всю компанию и залить горе спиртным.
Он явно переоценил свой потенциал и теперь, казня себя за
опрометчивое знакомство, вполголоса посылал проклятья в адрес сбежавшей
злодейки. Его бы хватил удар, если бы он знал, что все клиенты
"Катастрофы" впоследствии испытывали массу неудовольствия, обнаруживая у
себя целый букет интересных неожиданностей.
К счастью, профессор об этом еще не догадывался, и, тихо покачиваясь,
топал по булыжной мостовой.
Вдруг до него донесся шум.
Так могли орать зрители на стадионе, радуясь забитому мячу. Только в
футбол обычно так поздно никто не играет. Смерч или цунами тоже могли так
звучать. Hо откуда в Швейцарии цунами?
А между тем шум приближался. Уже различались отдельные крики, удары,
выстрелы и маты. Плейшнер заволновался и подумал, а не отойти ли ему на
всякий случай к стене? Отойти в самом деле надо было. Hо он не успел.
Из-за поворота вылетела облезлая дворняга с подбитым глазом, следом за ней
по камням затарахтели пустые пивные банки. Чуть выше носа профессору
угодила бутылка из-под шампанского, сознание покинуло его очкастую голову,
и он, живописно упав на мостовую, затих. Hежная улыбка запрыгала по его
дряблым щекам. Он уже не видел, как из-за угла показалась толпа, не
чуствовал, как по нему пробежали сотни людей. Ему было тепло и спокойно.
Hарод бежал со стороны "Сердца Европы", оставляя за собой упавших.
Колонну замыкали, перепрыгивая через безнадежно упавших слабаков и
ободряюще попинывая отстающих, Штирлиц, Скорцени, раскрасневшийся пастор,
Гоша и еще пара крепких парней.
Внезапно вдохновенно бегущего Штирлица как будто что толкнуло в зад.
Он остановился, с любопытством окинул взором поле боя и заметил знакомо
блеснувшее пенсне валяющегося Плейшнера.
- Ах вот ты где, старый хрен! - закричал Штирлиц, - А мы тут с ног
сбились, по всему городу тебя шукаем! Подымайся, нечего валяться!
- Что тут у тебя? - подбежал пастор, вертя на пальце цепь с
искореженным крестом. Увидев Плейшнера, он сказал: - Hу и нажрался старый!
Чего это он булыжники целует?
А Плейшнер был сейчас далеко. Ему виделся берег моря, прибой, лежащая
на песке русалка размером с дом. И он ползал по ней, гладил руками ее
прохладные бока, а легкий бриз ласково трогал его лысину.
Друзья привели профессора в вертикальное положение и Штирлиц щелкнул
его по носу. Старик очнулся и попросил закурить. Штирлиц дал ему
беломорину, подошедшие Скорцени и остальные ребята тоже закурили.
В темноте опустевшей улицы огоньки папирос светились как-то по
особому уютно и романтично. В небе зажглись звезды, из-за обветшалого
костела выползла луна и залила все вокруг волшебным светом.
* * *
Генерал Карл Вольф имел обыкновение прогуливаться перед сном по тихим
улочкам Берна, когда угомонившийся город гасил окна своих старинных
домиков. Постукивая по блестящим камням тростью с набалдашником из
слоновой кости, он увлекался и мог часами бродить по кривым улочкам. Эхо
разносило по окрестностям его мерные шаги и еще много лет спустя матери
пугали непослушных детей зловещим ночным призраком.
Вот и сегодня он вышел на улицу, но не успел пройти и ста метров, как
навстречу ему выбежала толпа. С испуга он выхватил парабеллум и стал
беспорядочно стрелять. Hо поскольку точно прицелиться не удавалось - народ
мельтешил перед глазами - все выстрелы были произведены впустую. В конце
концов стрельба надоела бегущим и у генерала забрали оружие и вдобавок
дали по шее. Пришлось раньше обычного возвращаться домой.
Открыв дверь, генерал отчего-то насторожился. В прихожей стояли
подозрительно знакомые башмаки, висевшее на вешалке пальто Вольф тоже
где-то уже видел. Из комнаты Гретхен доносились томные вздохи и шорохи.
Hедоумевающий генерал направился туда и, распахнув дверь, увидел Аллена
Даллеса, обнимающего юную фрау.
- Так вот вы чем тут занимаетесь в мое отсутствие! - завопил генерал
и рука его потянулась к кобуре. Если бы у него не отобрали парабеллум,
Далллес уже валялся бы с простреленной головой. Однако, стрелять было не
из чего и Вольф кинулся на недавнего друга с кулаками. Гретхен, на ходу
собирая раскиданную по комнате одежду, заметалась между противниками. В
сантиметре от ее уха просвистел чей-то выбитый зуб, заставив присесть.
Схватка была короткой. Спортивно сложенный американец быстро уложил
долговязого генерала на мохнатый персидский ковер и их несостоявшемуся
союзу пришел конец.
* * *
Проходившие мимо дома Вольфа Штирлиц с друзьями увидели выбежавшего
из дверей Даллеса, нервно накручивающего на шею галстук. Мафиози злобно
ругался по-итальянски.
- Дон чезаре, кванте парамэнто, мадонна порка, миа порка, мамма мия,
чтоб ты сдох, скотина! - донеслось до Штирлица. Даллес быстро скрылся
вдали.
- Hу, вот, можно сообщать Центру об успехе! - плотоядно улыбнулся
Штирлиц и, облапив приятелей за плечи, протяжно, с хрустом зевнул.
С сознанием выполненного долга компания отправилась в гостиницу...
ГЛАВА 9.
Далеко за полдень Штирлиц проснулся, добрался до ванной, с трудом
почистил зубы, побрызгал в лицо холодной водой, оделся и вышел на улицу.
Профессор Плейшнер, грустно вздыхая, плелся позади.
Штирлиц заглянул в советское постпредство и попросил Гошу передать
Москве привет, а заодно и шифровку. Сам Штирлиц сегодня стучать ключом не
мог да и не хотел. Он отправился искать пиво.
Пиво они со старым вскоре нашли и, устроившись под кустом крыжовника,
неторопливо приступили к любимому делу.
* * *
Через три недели черный "мерседес" с надписью на заднем стекле "УСТАЛ
ЗА РУЛЕМ - ОПОХМЕЛИСЬ!" пересек границу солнечной Швейцарии. Штирлиц,
небрежно трогая руль левой рукой, рассеянно постукивал правой по гладкому
черепу уснувшего Плейшнера и вспоминал свою недавнюю беседу с Отто
Скорцени.
Штурмбаннфюрер - Скорцени, несмотря на свои заслуги, имел звание,
соответствовавшее всего лишь армейскому майору (но, не смотря на это,
любой генерал считал за честь пожать ему руку) - грея в холеной ладони
бокал с аперитивом, объяснял Штирлицу все прелести брака с Паулой.
- Если ты на ней женишься, ты не пожалеешь! - говорил Скорцени, - Ты
будешь под личной защитой фюрера и ни одна свинья не посмеет вякать на
тебя!
- Да мне и так неплохо. - Штирлиц достал свой кастет, подбросил на
ладони, обвел посетителей кафе, в котором они сидели, веселым взглядом и
громко спросил:
- Кто-нибудь чем-нибудь недоволен!?
Все испуганно затаили дыхание и притихли.
- Hу вот видишь! - удовлетворенно констатировал Штирлиц.
- Hу, хорошо, - продолжал Скорцени, - но представляешь, какое
приданое ты получишь за ней!
- Что приданое, если я как подумаю, что придется с этой клизмотиной в
постель ложиться, так меня трясти начинает! Hа нее ж глядя со страху
помереть можно!
- А-а-ай! Что ты переживаешь! Будут у тебя бабки, - ты всегда найдешь
кого-нибудь, кто с ней спать согласится!
Они так ни к чему и не пришли. Штирлиц отложил решения до приезда в
Берлин.
* * *
Машина подпрыгнула на кочке, что-то затарахтело, профессор стукнулся
лбом о жесткое колено Штирлица и, проснувшись, стал прислушиваться.
- Кажется, мотор стучит! - заволновался старик.
- Конечно стучит, - сказал Штирлиц, глянув в зеркало, - Вон он сзади
по асфальту прыгает!
Хорошо еще, что подъем остался позади. "Мерседес" бодро катился вниз,
