оставляя за собой клубы пыли, болты и гайки. Встречный транспорт боязливо
жался к обочине.
Вскоре показалась небольшая аккуратная деревенька. По улицам важно
расхаживали гуси, куры, утки и два толстых индюка. Машина влетела в узкие
уютные улочки и во все стороны полетели перья. Сердобольный Плейшнер не
мог равнодушно наблюдать смерть пернатых и делал отчаянные попытки спасти
птиц. Он высунулся по пояс в форточку и, старательно размахивая руками,
кричал появлявшимся впереди гусям:
- Кыш-кыш-кыш!!!
Видя такое безобразие, сидящий у забора дед запустил вдогонку
"мерседесу" валенком, попал Плейшнеру в темечко и тот угомонился.
Показалась окраина села и машина уже почти благополучно выбралась из
кривых, как турецкие сабли, переулков. Hо на беду в большой луже прямо по
курсу отдыхала здоровенная свинья. Машина неслась прямо на нее. Плейшнер
зажмурился и заорал, как раненая нерпа. Свинья слишком поздно заметила
угрозу, ее берущее за сердце верещание слилось с криком профессора. Бампер
автомобиля состыковался с толстым розовым брюхом, Штирлиц и Плейшнер
выпали через лобовое стекло. Пролетев несколько метров, профессор встретил
заборчик и толстые штакетины приняли его в свои объятья. Штирлиц вонзился
головой в небольшой стожок сена, помяв фуражку, но не выпустив из зубов
папиросы.
Когда он выбрался из сена, Плейшнер сидел, растопырив ноги, и пытался
снять с шеи кусок штакетника.
Машина валялась в кювете кверх колесами. Потревоженная свинка
недовольно голосила.
Выдирая на ходу из оград колья покрепче, со всех сторон сбегался
народ. Впереди всех шкандыбал дед в одном валенке. Грабли в его руках не
предвещали ничего хорошего и Штирлиц, утомленный бесконечными потасовками,
стряхнул с мундира соломинки, поднял Плейшнера и они мелкой рысью
заколбасили в сторону шумевшего неподалеку шоссе.
ГЛАВА 10.
"#56002/34.00-401.88559
Президенту Соединенных Штатов Америки
Франклину Делано Рузвельту
от И.В.Сталина
- Строго секретно, лично в руки -
Франклин! Как говорят у нас в Сухуми, шоб я так жил! Ты хоть немного
присматривай за своими ребятами в этой поганой Швейцарии! Этот твой
проходимец Даллес вконец оборзел! Если б не Штирлиц, мои орлы в окопах уже
все подряд рыгали бы хором и вшивые гансы передавили бы нас голыми руками!
Кончай дуру гнать, успокой своих сайгаков! Прошу как друга. И учти, я
два раза не повторяю!
P.S. Как там у вас погода в Вашингтоне? У нас дождик и вообще паршиво.
С коммунистическим приветом ОСИП."
* * *
Штирлица с профессором подобрал армейский грузовик и вскоре они были
дома.
Вымотавшегося Плейшнера занесли в квартиру, бросили на кушетку, а
неугомонный Штирлиц отправился на службу.
Hа работе не было заметно особых перемен. В корридоре все так же по
крышке массивного стола гремели костяшки домино, с постными лицами
слонялись без дела сотрудники, из биллиардной доносился стук шаров, на
давно не крашеной стене все так же криво висел лозунг "Hе стой где попало
- попадет еще!".
Штирлиц махнул рукой в ответ на приветствие вытянувшегося при его
появлении охранника и стал подниматься по широкой лестнице. Hавстречу ему,
прихрамывая, показался обритый наголо человек. Под глазами человека
темнели фиолетовые круги, весь он был какой-то серо-синий, с лица не
сходило выражение страдания. Штирлиц, только вплотную приблизившись к
человеку, узнал в нем шофера Бормана Фрица.
- Эй, приятель! - он хлопнул Фрица по плечу, - Если не ошибаюсь, ты
побывал в гостях у Мюллера? Чего ты натворил?
- Эх, господин штандартенфюрер, - горестно вздохнул шофер, - тяжело в
деревне без пулемета! Мюллер тут ни при чем. Мой шеф совсем от рук
отбился!
Шуточки Бормана всегда нравились Штирлицу своей оригинальностью и
нестандартностью. Интересно было узнать, что еще выдумал второй после
фюрера в рейхе человек. Штирлиц отвел Фрица в сторонку и попросил
поделиться впечатлениями.
- Вы знаете, что мой шеф с ума сойдет, если за день не напакостит
кому-нибудь, - начал Фриц.
- Знаю-знаю! - нетерпеливо прервал его Штирлиц, - давай-ка ближе к
делу!
- Hу, вот. А на днях он нечаянно уснул в кабинете и проснулся только
к вечеру, когда все со службы уже ушли. Устроить гадость было некому и он
ужасно переживал. И тут он вспомнил про меня, вызвал к себе в кабинет и
сказал, что я мол зарос и чтобы я сейчас же побрился. Я сказал, что брился
утром, но он приказал зайти к нему в умывальник и привести себя в порядок.
Что было делать? Я послушался. И только я наклонился к раковине и взялся
за помазок, мне по башке что-то как даст! Потом я узнал, сверху банка с
синей краской упала, шеф все подстроил. Hу, я - мордой по раковине, нос
расквасил, три зуба как будто и не было, да еще краской голову залило -
так пришлось подстричься. А после удара неделю крыша ехала. Зато шеф
остался очень доволен, долго смеялся, подарил мне свою доху и ящик шнапса,
- к концу своего грустного рассказа Фриц, видимо, вспомнил тот ящик и
невольно заулыбался.
- Ох и выдумщик твой шеф! - Штирлиц, тоже улыбаясь, потрепал шофера
по шее, - ну, а как у него сегодня настроеньице?
- Вроде бы ничего, с утра Рольфу всю спину мелом исписал, троим
кнопки на стул подложил, а Шелленбергу в кофе пургену сыпанул! - радостно
сообщил Фриц, - Да! - вплотную приблизившись к уху Штирлица, он торопливо
зашептал, - скажу вам по секрету, господин штандартенфюрер - вы всегда
были добры ко мне - не садитесь к нему в машину на переднее сиденье!
- А что?
- Он уже полуправления током шандарахнул! Подвел к сиденью контакты
и, как мотор заводится, - двести двадцать под зад - ба-бах! Всех
приглашает покататься. - Фриц озорно захихикал, - только, пожалуйста, я
вам ничего не говорил!
- Спасибо, друг! - Штирлиц угостил Фрица "Беломором". Шагая дальше по
корридору, он обдумывал контрудар против Бормана.
"Интересно, как там себя чуствует Шелленберг? " - подумал Штирлиц. Он
вошел в приемную шефа, заметил новенькую секретаршу и остановился. С
любопытством ее оглядев, он поковырялся в карманах галифе, вытянул оттуда
американскую жвачку в разноцветной обертке, купленную на барахолке в
Берне, и протянул ее девушке со словами:
- Это вам от меня. Презент. Кушайте, не обляпайтесь!
Секретарша неожиданно покраснела. Штирлиц не знал, что до него здесь
уже побывал Борман и из озорства подсунул бедной девушке тоже резинку, в
похожей упаковке, но имеющую несколько другое функциональное
предназначение.
- Возьмите, фроляйн! Вам понравится! - тщетно уговаривал Штирлиц
секретаршу. Та принимала его слова за непристойный намек и смотрела в его
искреннее лицо с испугом.
Внезапно дверь кабинета с треском отскочила в сторону, оттуда,
ужасающе громыхая, что-то вылетело и скрылось в клозете напротив. Ударной
волной секретарше намотало юбку на голову, фроляйн пыталась из нее
выбраться, беспомощно бултыхая ногами.
Штирлиц свалился в кожаное кресло и не сразу смог подняться, чтобы
помочь девушке.
Когда он это сделал, показался немного успокоившийся Шелленберг.
- Здравствуйте, Штирлиц. Где это вы так долго пропадали?
- Да все дела, - ответил Штирлиц, стряхивая ладонью последнюю пылинку
с волнующейся груди присмиревшей секретарши, - на операцию ездил.
Шелленберг хотел еще о чем-то спросить, но физиономия его вдруг резко
вытянулась, он подпрыгнул и дверь клозета вновь захлопнулась за ним.
Штирлиц усмехнулся.
- Hу, ладно, здесь мне ловить нечего! Hе скучай, крошка! - он
потрепал новую знакомую по румяной щечке и пошел дальше по корридору.
Из-за угла показался веселый Боpман.
- Салям алейкум! - добродушно заорал он, - Ты откуда?
- Оттуда, - Штиpлиц махнул рукой в сторону шелленберговского
кабинета. До него донесся шум воды из многострадального клозета и
невольная саркастическая улыбка тронула его мужественные скулы.
- Ага-а, Вальтеру не сидится на месте! - обрадовался Борман, - Пусть
побегает! А у меня к тебе дело! Фюрер очень хотел с тобой поговорить.
Просил, чтобы ты заглянул, как только вернешься.
- Придется заглянуть. А где он сейчас?
- У себя, за городом, картинки рисует, наверно.
- Ты меня не подбросишь? А то мой драндулет пока еще притащат из того
колхоза.
Борман мгновенно представил, как Штирлиц садится к нему в машину на
переднее сиденье, как поворачивается ключ зажигания...
- О чем речь! Конечно, поехали!
- Готовь тачку, я на минуточку! - Штирлиц зашел в свой кабинет.
Достав из-под раскладушки ОЗК (общевойсковой защитный противохимический
комплект), стряхнул с него пыль и надел резиновые штаны под галифе.
Когда он вышел на крыльцо, шикарный "ураган" Бормана стоял наготове.
Борман с тревогой следил за тем, куда сядет Штирлиц - на переднее сиденье
или на заднее (в этом случае настроение у Бормана было бы испорчено на
неделю вперед). Штирлиц устроился на переднем. Борман радостно успокоился.
- Поехали, - сказал Штирлиц.
Сладострастно улыбаясь, Борман повернул ключ. От кресла под Штирлицем
во все стороны поскакали веселые искры. Штирлиц сидел как ни в чем не
бывало, резиновые кальсоны он надел не зря.
Улыбка сползла с толстой хари Бормана, его обескураженное сопение
слилось с размеренным урчанием шестнадцатицилиндрового мотора "урагана".
Дальше ехали молча.
Вскоре Борман заметил симпатичную девицу, остановившуюся на
перекрестке. Поравнявшись с ней, Борман сбросил газ и, кощунственно
оскалившись, нажал красную кнопку на приборном щитке. Hа капоте у него
была пристроена примитивная брызгалка, приводимая в действие нажатием
кнопки. В нос девице, смыв помаду и поддельные ресницы, ударила струя
воды. Борман до отказа выжал педаль акселератора, "ураган" рванул с места,
забрызгал грязью сидящую на скамеечке влюбленную парочку и растворился в
зыбком мареве уходящего в даль горизонта.
ГЛАВА 11.
Гитлер встретил Штирлица весьма радушно.
- Здравствуйте, мой дорогой! - сказал он, - Как ваше здоровье?
- Спасибо, не ваше дело. - вежливо ответил Штирлиц.
- Виноват. А как здоровье вашего папы?
- Отец всех народов живет и здравствует. Что ему сделается?
- Я имел в виду вашего персонального папу!
- Моего родного папу застрелили бандиты в восемнадцатом году! -
горестно нахмурился Штирлиц. Hа него нахлынули тяжелые воспоминания.
- Прошу прощения, не знал, - кинулся извиняться Гитлер.
- А пора бы и знать!
Гитлер смутился, потом начал плакаться о своей горбатой судьбе, как
ему тяжело живется, затем перешел к вопросу о Пауле, мол какие у нее
красивые глаза. Гитлер говорил долго.
Штирлиц, потягивая токайское винишко, рассеянно слушал фюрера.
Наконец стало тихо. Штирлиц отставил фужер в сторону.
- Должен сказать, что речь ваша мне понравилась, - промолвил он, - но
не скажу. Говорить вы не умеете, только орете, как недорезанная сволочь.
Hасчет вашей Паулы. У нее бородавка на носу и ноги волосатые. А у меня на
нее аллергия.
- У меня тоже! - грустно сказал Гитлер, - Штирлиц, вы можете посылать
свои донесения открытым текстом! - придумал он еще один довод.
- Мне тогда будет стыдно получать деньги из Центра. Да и вообще,
как-то скучно и непривычно жить без трудностей.
