запелляционный фальцет сенсора: - Нет. Чушь собачья.
- Вы пробыли в лесу дольше, чем мы все, вместе взятые, - с безупреч-
ной вежливостью продолжал Харфекс. - Не пришли ли вы к тем же выводам,
что и я, а именно: что данные растительные формы способны своим монотон-
ным колыханием вызвать гипнотический эффект и в конечном итоге привести
к галлюцинациям наблюдателя?
- С-с-с? Я согласен, что Порлок имеет большие проблемы с головой.
Заприте его лучше в лаборатории, где он меньше наломает дров. От меня
еще что-то надо?
- Пока больше ничего, - буркнул Харфекс, и Осден тут же отключился.
Никто не мог подтвердить рассказ Порлока, однако никто не мог и опро-
вергнуть его. Сам же он был абсолютно уверен, что некто большой пытался
напасть на него со спины. Поставить его слова под сомнение было легко,
но в то же время ни один из членов экспедиции ни на минуту не забывал,
что находится в чужом мире. И ни один из них не мог не признать, что
каждого, кто вступал под сень инопланетных деревьев, брала оторопь и по
спине легким холодком пробегал невольный страх. Харфекс предложил назы-
вать все-таки эти древовидные растения деревьями.
- Ведь это то же самое, только совсем другое, - объяснил он.
Все рано или поздно побывали в лесу и сошлись на том, что чувствуют
там себя чрезвычайно неуютно и не могут отделаться от впечатления, что
спиной ощущают чью-то слежку.
- Нет, с этим необходимо разобраться, - сказал наконец Порлок и пот-
ребовал, чтобы его, как и Осдена, направили в лес во временный лагерь,
чтобы он смог бы заняться наблюдениями всерьез.
С ним вызвались идти Оллероо и Дженни Чонг, но только при условии,
что они будут вместе. Харфекс направил группу в лес неподалеку от цент-
ральной базы, находившейся на широкой равнине, занимавшей четыре пятых
континента D. Он запретил им брать с собой оружие и потребовал не ухо-
дить слишком далеко и все время оставаться в пределах связи. Как и Ос-
ден, они дважды в сутки были обязаны отчитываться.
Прошло три дня. Потом Порлок сообщил, что на берегу реки заметил меж-
ду деревьями движение чего-то большого, неопределенной формы. На следую-
щую ночь Оллероо доложила, что слышала, как кто-то ходит вокруг палатки.
Она клялась, что ей это не приснилось.
- На этой планете не может быть животных, - упорно продолжал твердить
Харфекс.
И вдруг Осден пропустил свой утренний рапорт. Томико просидела у при-
емника целый час, а затем вместе с Харфексом вылетела в тот район, отку-
да пришло последнее сообщение от сенсора. Но когда вертолет пошел круга-
ми над предполагаемым районом поисков, раскинувшееся внизу шелестящее
море пурпурно-зеленых листьев, веток и метелок привело ее в отчаяние.
- Как мы сможем найти его в этой каше?
- Он сообщал, что остановился на ночлег на берегу реки. Надо искать
аэрокар: от него он далеко уйти не мог. Собирать образцы - работа до-
вольно кропотливая? А вот и река.
- А вот и его аэрокар! - воскликнула Томико, уловив в листве столь
необычный для пастельных тонов этого мира резкий металлический блик. -
Двигай туда.
Они зависли над берегом, и Томико сбросила веревочную лестницу. Оба
начали спускаться, и вскоре пышная растительность сомкнулась над их го-
ловами.
Как только ее ноги коснулись земли, координатор тут же расстегнула
кобуру, однако, бросив взгляд на невооруженного Харфекса, решила пока
пистолета не вынимать. Но руки с кобуры тоже не сняла. Несмотря на то
что они находились всего в нескольких метрах от реки, здесь царила пол-
ная тишина. Под кронами деревьев царил сырой полумрак. Вокруг колоннами
уходили ввысь совершенно одинаковые стволы. Но при ближайшем рассмотре-
нии все-таки между ними были некоторые различия: на одних мягкое покры-
тие было гладким, на других - бугристым; одни были буровато-зелеными,
другие - коричневыми; все они были оплетены толстыми лианами и увешаны
фестонами эпифитов; голые мощные ветви, лишь на макушке увенчанные пуч-
ком жестких темных блюдцеподобных листьев, тянулись вверх, создавая при-
родную крышу, достигавшую двадцати-тридцати метров в толщину. Почва под
ногами пружинила, как старый матрац с выпирающими пружинами корней и от-
водков.
- Вот его палатка, - сказала Томико и вздрогнула от звука собственно-
го голоса, так грубо нарушившего первозданную тишину.
В палатке они обнаружили спальный мешок Осдена, несколько книг и ко-
робку с продуктами.
"Надо покричать, позвать его", - подумала координатор, но вслух пред-
ложить это почему-то не решилась. Харфекс тоже не высказал подобного
предложения, и они стали обследовать окрестности палатки, двигаясь кру-
гами и стараясь все время держаться в поле зрения друг друга, что в сгу-
щавшихся сумерках становилось все трудней.
Томико споткнулась о тело Осдена примерно в трехстах метрах от палат-
ки и, если бы не ярко белевшие в сумраке страницы выпавшей из его рук
записной книжки, вообще могла бы пройти мимо. Он лежал ничком между дву-
мя огромными деревьями. Его затылок и плечи были залиты кровью, которая
уже начала подсыхать.
Рядом тут же возникло лицо Харфекса - здесь, под сводом лесов, его
обычно и так слишком белая хайнская кожа казалась зеленоватой.
- Он мертв?
- Нет. Он без сознания. Его кто-то ударил. Сзади. - Говоря, Томико
быстро ощупала его голову. - Удар был нанесен оружием? или инструментом?
Никак не могу найти рану.
Они перевернули тело Осдена, и тот открыл глаза. Придерживая его го-
лову, Томико склонилась к самому лицу раненого: его бледные губы дрогну-
ли? И тут внезапно ее захлестнул панический страх. Она завизжала и бро-
силась бежать, не разбирая дороги, спотыкаясь о корни и больно ушибаясь
о стволы. Харфекс помчался вслед за ней и, поймав ее, крепко прижал к
себе. Ощутив тепло его рук, Томико тут же пришла в себя.
- Что с тобой? Что такое? - мягко спросил он.
- Сама не знаю, - всхлипнула Томико. Ее сердце все еще колотилось как
сумасшедшее, а перед глазами все плыло. - Страх? Ужас? Я испугалась,
когда? когда посмотрела ему в глаза.
- Да, мне тоже стало как-то не по себе. Странно?
- Все. Со мной все уже в порядке. Пойдем, надо ему помочь.
Поспешно и не особо церемонясь с бесчувственным телом Осдена, они от-
волокли его к берегу и, чтобы поднять в вертолет, продели ему под мышки
веревочную петлю. Обвиснув, как тюк, Осден стал плавно подниматься
вверх, качаясь поплавком в толще лиственного моря. Тело втащили в каби-
ну, и уже через минуту вертолет поднялся высоко в небо, подальше от ко-
леблющейся багрово-зеленой поверхности леса. Томико установила автопилот
на обратный маршрут и перевела дыхание. Их с Харфексом глаза встрети-
лись.
- Я страшно перепугалась. До полусмерти. Никогда со мной такого не
было.
-- Я тоже? чувствовал какой-то необъяснимый страх, - признался Хар-
фекс. Он выглядел так, словно разом постарел лет на десять. - У меня это
было не так сильно, как у тебя? Но совершенно беспричинный, какой-то жи-
вотный ужас?
- Это началось, когда я посмотрела ему в лицо. Мне в тот момент пока-
залось, что он пришел в сознание.
- Эмпатия?.. Надеюсь, он хоть расскажет, что же такое на него напало.
Осден, словно сломанный, заляпанный грязью и кровью манекен, в нелов-
кой позе лежал на заднем сиденье, куда они его в спешке закинули, думая
не столько об удобстве раненого, сколько о своем жгучем стремлении пос-
корее убраться из леса.
Их появление на базе вызвало всеобщую панику. Бессмысленная жесто-
кость, с которой было осуществлено нападение, породила у всех самые зло-
вещие опасения. Никто не знал, что и думать. И поскольку Харфекс упрямо
продолжал отрицать возможность появления на планете животных, посыпались
версии - одна фантастичнее другой: о разумных растениях, о древоподобных
монстрах и даже о травяном сверхразуме, управляющем психополем на физи-
ческом уровне. Скрытая фобия Дженни Чонг расцвела во всей красе, и та ни
о чем больше не могла говорить кроме как о темных "эго", крадущихся по
пятам людей. Они с Оллероо и Порлоком в тот же день вернулись на базу, и
теперь никакие силы не заставили бы ни одного члена экспедиции высунуть
за пределы лагеря даже кончик носа.
Осден, пролежавший три или четыре часа без помощи, потерял много кро-
ви, а так как при этом получил еще и сотрясение мозга, то первое время
он находился на грани жизни и смерти.
- Доктор? - слабым голосом звал он в бреду. - Доктор Хаммергельд?
Двое бесконечных суток лихорадка сменялась полукомой и вновь присту-
пами горячечного бреда, но наконец больной все же пришел в сознание.
Убедившись, что за его жизнь можно больше не опасаться, Томико пригласи-
ла в его комнату Харфекса.
- Осден, можешь ты нам рассказать, кто на тебя напал?
Блеклые глаза вопросительно уставились на Харфекса.
- На тебя напали, - мягко, но настойчиво продолжала Томико. - Может,
ты пока не в состоянии это вспомнить. Кто-то на тебя напал. Ты шел по
лесу?
- А! - вскрикнул он, и глаза его лихорадочно блеснули, а лицо мучи-
тельно напряглось. - Лес? Там, в лесу?
- Что было в лесу?
Осден судорожно вздохнул, затем черты лица расслабились: судя по вы-
ражению глаз, он совладал с собой. Помолчав немного, он ответил:
- Не знаю.
- Так ты видел того, кто на тебя напал? - спросил Харфекс.
- Не знаю.
- Ты же сейчас вспомнил.
- Не знаю.
- От твоего ответа могут зависеть жизни всех нас! Ты обязан расска-
зать, что видел!
- Не знаю, - раздраженно всхлипнул Осден. Он был настолько слаб, что
даже не мог скрыть, что что-то знает, но не желает рассказывать.
Порлок, подслушивающий под дверью, от волнения изжевал свои усы. Хар-
фекс навис над Осденом и рявкнул:
- Ты расскажешь все или?
Томико пришлось прибегнуть к физическому вмешательству.
Необычайным усилием воли Харфекс взял себя в руки и молча ушел к се-
бе, где тут же принял двойную дозу транквилизаторов. Остальные с поте-
рянным видом слонялись по лагерю, не в силах говорить друг с другом. Ос-
ден даже в такой ситуации ухитрился противопоставить себя всем. Но те-
перь они от него зависели. Томико продолжала ухаживать за ним, еле сдер-
живая неприязнь, желчным комком застрявшую в горле. Этот кошмарный эго-
изм, питавшийся чужими эмоциями, эта чудовищная самоуверенность вызывали
гораздо большее отвращение, чем любое физическое уродство. Такие ублюдки
не имеют права на существование. Такие не должны жить. Их надо убивать в
младенчестве. Так почему бы не размозжить ему голову прямо сейчас?..
Осден дернулся и попытался приподнять безвольные руки, чтобы засло-
ниться, а по его мраморно-белым щекам заструились слезы.
- Не надо, - просипел он. - Не надо?
Томико словно проснулась. Она села прямо и, помедлив, взяла его за
руку. Он слабо воспротивился и попытался вырваться, но даже на это у не-
го не хватило сил.
Они долго молчали, наконец Томико тихо заговорила:
- Осден, прости меня. Мне очень жаль. Я желаю тебе только добра. Ну
позволь мне почувствовать к тебе хоть что-то доброе. Я не хотела причи-
нить тебе вреда на самом деле. Слушай, я все поняла. Это был один из
нас. Что - нет? Нет, не отвечай, только покажи как-нибудь, права я или
нет. Хотя, боюсь, я все же не ошиблась? Да, на этой планете есть живот-
ные. Их десять. Мне даже не так уж важно, кто именно это сделал. В конце
концов, дело сейчас не в этом. Но я знаю, что в любом случае это была не
я. Да, я начинаю понимать. Но осознать по-настоящему, Осден? Понять те-
бя? Если б ты знал, как нам это трудно. Но послушай: а что, если вместо
ненависти и страха ты можешь вызвать любовь? Неужели тебя никто не лю-
бил?
- Никто.
- Но почему? Неужели никто и никогда? Все люди вокруг тебя оказались
такими равнодушными и ленивыми? Ужасно. Нет-нет, лежи спокойно, все хо-
