спасенным им человеком.
Уже к вечеру Бемиш выехал на главную и единственную улицу Черной деревни,
вдалеке, над горой, на мгновенье мелькнул в разрыве облаков замок, со
стеной, зубчатой, как кардиограмма.
В эту минуту на мокрой дороге показался гусь.
Бемиш ожидал, что гусь посторонится и даст место автомобилю, потому что,
с точки зрения землянина, дороги были предназначены для машин, а не для
гусей. Но с точки зрения гуся, дороги были предназначены именно для гусей, и
вследствие этого несовпадения во взглядах гусь уставился на машину с
любопытством, а потом повернулся к ней спиной и нагнул голову.
Впоследствии Бемишу объяснили, что надо было снизить скорость и проехать
поверх гуся, и гусь был бы здоров, и машина была бы цела. Но Бемиш не знал
обычаев здешних гусей.
Он вывернул руль вправо и нажал на тормоз. Машину развернуло, как
перышко. Бемиш влетел в кусты ежевики, бывшие в деревне вместо изгородей,
едва не расшибив голову о руль. Машина вздрогнула и замерла. Бемиш хлопнул
дверцей и пошел смотреть.
Передние колеса сидели глубоко в придорожной. канаве, и одно из них
попросту отвалилось. Бемиш оглянулся. Гусенок, отчаянно кося глазом,
торопливо побежал с дороги прочь. "Сукин сын!" - громко сказал Бемиш.
Быстро темнело, накрапывал дождь. Нечего было и думать починить машину.
Собака за ежевичной изгородью старалась, как противопожарная сигнализация. К
ней постепенно присоединялись все новые и новые псы. Что же до людей -
деревня как вымерла.
- Эй, - заорал Бемиш, - хозяева!
Кричать пришлось довольно долго. Наконец дверь домика растворилась и с
порога спросили:
- Ну? Чего кричишь в темноте?
В проеме двери что-то поблескивало, человека же видно не было.
- Телефон у вас есть? - спросил Бемиш.
- Телефона нет. Веерник есть, - ответили за порогом.
Бемиш осклабился:
- Веерник у меня есть у самого.
Дверь захлопнулась. Бемиш задумчиво пнул ногой машину, закинул за левое
плечо веерный излучатель, за правое рюкзачок и снял с распорок маленький
мотоцикл. "Веерник, - подумал он, вспоминая блеск в отверстии двери, - какой
там к черту веерник, - плазменный гранатомет по меньшей мере".
***
Сторожа впустили Бемиша в замок безо всякого удивления; на мотоцикле так
на мотоцикле - кто их знает, этих землян? Правду, значит, говорят, что они
на конях не умеют ездить. "Да, - подумал Бемиш, - тут совсем не тот народ,
что в равнинах, тут тысячу лет молчали в обнимку с мечом, а теперь молчат в
обнимку с гранатометом, тут каждый судебный приговор порождает родовую
месть..."
Во дворе замка было скользко и сыро, как в размороженном холодильнике.
Киссура еще не было. В верхнем зале, в креслах, дремала старая Эльда. Она
посмотрела на беспокойного землянина, как на лягушку, и сказала, что скорее
его, землянина, железная повозка разлетится на их, землян, дорогах, гладких,
как щека евнуха, чем ее сын упадет с кручи в здешних горах.
Бемиш, со своим беспокойством, убрался.
Молодой хозяин замка, Ашидан, студент Кембриджа, дрых в главном зале,
склонив златокудрую голову в тарелку с объедками. Над ним щерилась маска
быка с факелами вместо рогов, а в камине под маской тлело, распространяя
мерзкий запах, нечто, что при ближайшем рассмотрении оказалось останками
наручного телефона.
- Это что? - спросил Бемиш дворецкого.
- Это госпожа Эльда, - ответил тот, - сказала, чтобы этих колдовских
штучек не было в моем доме. Она его только утром нашла, перерыла комнаты и
нашла.
Бемиш оглядел Ашидана повнимательней. Тот спал, беспокойно вздрагивая, и
Бемишу не показалось, что он пьян.
- Что же, в замке нет никаких средств связи?
- Ох, - сказал слуга, - что связь! Видите, - сукно - и то домотканое.
Иное - сожжет! - и показал на свое платье. Бемиш пощупал рукав, -
действительно, дерюжка. Он и не понял поначалу, удивился, какая это шикарная
куртка у слуги: в этом году была модна такая, узловатая, ткань.
Ночью Бемиш ворочался, не спал: старые сосны скрипели за узким окошком,
сделанным не чтобы глядеть, а чтобы стрелять, и скрип их ветвей походил на
скрип веревки повешенного. Бемиш вытянул из маленького приемничка антенну и
стал слушать. Вдруг, пока он ловил станцию, услышал свое имя, и дальше -
длинный плевок слов на аломском - за треском Бемиш их не разобрал. Бемиш
покрутил ручку опять, но разговор уже кончился. "Гм, - подумал Бемиш, - а
все-таки кто-то в замке упрятал от старой Эльды рацию".
***
Утром Бемиш отправился вниз, в деревню. Ему не очень-то хотелось
жаловаться старой Эльде, что его железная тачка развалилась на той дороге,
по которой пройдет даже баран в метель, и к тому же он был уверен, что в
замке в автомобилях разбираются не больше, чем он - в гадании на масле.
Бемиш шагал по свежей дороге мимо ежевичных изгородей и любопытных кур,
размышляя о странном крае, где телефон в доме - роскошь, а штурмовая
винтовка принадлежит к числу необходимых удобств.
Он дошел до машины через полчаса и остановился в недоумении.
Машина стояла на месте: покореженное колесо так и горбилось в канаве.
Остальные три колеса исчезли в неизвестном направлении: машина сиротливо
сидела на осях. Щетки пропали с ветрового стекла, и ветровое стекло пропало
тоже. Бемиш запустил глаза внутрь: радиоприемник и подголовники, коврики
сидений и ручки от замков, а также все пять стекол, помимо ветрового,
аккуратно отсутствовали. На заднем сиденье "сидела" нетронутая аптечка.
Бемиш обогнул машину и отпер багажник. Внутри не было ничего, не считая
пары стоптанных лубяных лаптей. Бемиш удивился, потому что у него не было в
обычае носить лубяные лапти, но потом сообразил, что, вероятно, вор. надел
кожаные ботинки Бемиша: а лапти бросил на месте. Бемиш с мрачным
предчувствием поднял капот и воззрился на двигатель. Бемиш неплохо знал
устройство машины. Он сразу заметил, что ночные воры знали это устройство
гораздо лучше.
Бемиш огляделся по сторонам: вокруг него гуляли гуси и индейки с красной
соплей, и давешний гранатометный старик копал в своем огороде капусту.
Гранатомета при нем не было, вероятно, по случаю дневного света.
- Эй, - сказал Бемиш.
Старик обернулся. На нем была рубаха, в девичестве бывшая белой, и штаны,
о которых вообще ничего нельзя было сказать.
- Подойдите-ка сюда, - сказал Бемиш. Старик подошел. Сын его, в глубине
огорода, не вертясь, заведенно мотыжил землю. Бемиш помахал в воздухе
берестяными лапотками и протянул их через забор.
- Вы не знаете, - сказал Бемиш, - чьи это?
Старик взял лапотки, вытащил из носка десятиденаровую бумажку,
предварительно сунутую в лапоток Бемишем. Бумажку он скатал и сунул за ухо,
а лапотки протянул Бемишу.
- Не знаю, - сказал он.
Бемиш потерял дар речи.
Вдруг он взглянул на себя со стороны: на хорошо одетого чужака, из мира,
в который все люди, если будут хорошо работать и повиноваться начальству,
попадут после смерти, - и на эту полуголую, нищую деревню, где нет телефона,
но где вести о машине, которую можно раздеть, распространяются без телефона;
где нет уборных, но есть минометы и где каждый знает о соседе все и не
говорит ничего, - и с очевидной ясностью понял, что даже если бы ночные
умельцы раздевали машину на глазах всей деревни, а так оно, вероятно, и
было, - то ни одна полиция в мире все равно не смогла бы выведать, кто это
сделал.
По дороге прошуршали колеса.
- В чем дело?
Бемиш обернулся. Позади, в вишневой и узкой, как лепесток орхидеи,
спортивной машине сидел брат Киссура, - Ашидан. Безукоризненная рубашка,
пробор в волосах, запах одеколона, начинающий менеджер, выпускник Кембриджа,
- на Бемиша вдруг приятно пахнуло его миром.
Теренс Бемиш насмешливо поднял лыковые лапоточки.
- Вот, - сказал он, - кто-то решил со мной поменяться... транспортными
средствами.
Но Ашидан уже и сам все видел. Он вышел из машины, отворил дверцу с
другой стороны и поклонился Бемишу, приглашая садиться. Бемиш сел.
Крестьянин следил за ними испуганными глазами.
- Эй, - крикнул Ашидан парню в глубине огорода, - иди сюда! Парень
подошел.
- В машину, - сказал Ашидан парню.
Бемиш потянулся, чтобы открыть дверцу.
- В багажник, - добавил Ашидан, брезгливо глядя на грязные и босые ноги
юноши. - Или ладно, можешь переодеться.
Парень побежал к дому. Бемиш вновь обрел дар речи.
- Но почему вы думаете, - спросил Бемиш, - что это он разул машину? Это
мог быть любой...
- Если, - сказал ровным голосом Ашидан, - в деревне совершено
преступление и преступник не пойман, то господин должен арестовать некоторое
количество жителей деревни и держать их в залоге до тех пор, пока они не
умрут или пока остальные не предоставят виновного.
Бемиш во все глаза глядел на Ашидана. Прелестный мальчик, - а тот был
очень красив, больше напоминал преуспевающего менеджера. "Вот таким тоном
говорили его предки, поколение за поколением, - подумал Бемиш. - Видно,
прогресс в здешних местах заключается в том, что лорд кладет мужика в
багажник автомобиля, а не привязывает к хвосту коня..."
- Этот человек, - сказал Ашидан, показывая на Бемиша, - побратим моего
брата и гость моих предков. Брат мой приезжает сегодня, - слуги принесли
вести, что он застрял на Бродячем Перевале и поскакал в обход, через Лох.
Крестьянин повалился на колени.
- Господин! - было непонятно, к кому он обращается: к Ашидану или к
чужеземцу.
Сын крестьянина вышел из дома в чистой белой одежде, с узелком в руках. С
ним был десятилетний мальчик.
- Господин, - продолжал старик, - возьмите меньшего, сейчас столько
работы!
Ашидан задумчиво постучал по кожаному рулю.
- Гостю наших предков, - сказал он, - приснился нехороший сон о том, что
кто-то разграбил его машину. Мне тоже приснился этот сон, и я поспешил сюда.
Но теперь мне кажется, что это был ложный сон и что машина, целая, вернется
в замок к вечеру.
С этими словами Ашидан нажал на газ, - машина обдала белую чистую одежду
крестьянина целым веером грязи и умчалась.
***
Киссур прискакал в замок только в полдень. Слухи оказались верны: с
Бродячего Перевала сошла лавина, задела людей и коней. Все остались живы, но
коня Киссура, Звездочета, с белой стрелкой на лбу и широкими копытами,
уволокло, только снег мелькнул красным. Они приехали по той же дороге, что и
Бемиш, из-за коня глаза Киссура налились как вишни. Киссур взглянул на
Бемиша, бросил:
- Ты выиграл пари. Завтра - охота, - и убежал наверх.
Бемиш за ним не полез. Что-то страшное вдруг повисло в воздухе, каменные
маски богов на стенах скривили землянину рты, заклацали зубами. Бемиш
глянулся: Ашидан, рядом, тоже стоял бледный и тер себе виски.
Киссур заперся в угловой башне и никого к себе не пускал. Ханадар
объяснил, что он плачет о коне и что так полагается.
Когда вечером машина Бемиша въехала во двор замка, Бемиш сидел на
сторожевой башенке, глядя на драконовые облака. Бемиш побежал вниз.
Складный белобрысый парень вышел из машины и протянул ему, кланяясь,
ключи. Все было на месте, в том числе и сломанное колесо. Бемиш оглядел
паренька, сказал:
- Спасибо. А сколько в селе автомобильных мастерских?
- Одна, - не краснея ответил парень.
Бемиш поглядел на ноги парня: тот стоял в луже и шевелил босыми пальцами.
Землянин обошел машину кругом и отпер багажник: там важно топорщился
чемодан. Бемиш раскрыл чемодан: белье и одежда были на месте, только две
рубашки были влажные: видно, их стирали и гладили. Бемиш вытащил из чемодана
