В тот же день Бемишу позвонил Шаваш и потребовал в категорической форме
ареста сектантов. Бемиш отказался, сославшись на необходимость покончить с
бандитами. Тогда Шаваш сказал, что он дает Бемишу две недели на то, чтобы
покончить с бандитами, а потом Бемиш должен, в свою очередь, арестовать
сектантов за превышение власти, самосуд и садистское отношение к
подчиненным. Собственно, Шаваш даже не предложил этого плана действий, а как
бы сделал вид, что это - план Бемиша с самого начала. Уничтожить одну заразу
с помощью другой и потом списать на вторую всю мерзость, случившуюся при
уничтожении первой заразы.
В течение недели на стройке воцарились порядок и чистота. Бемиш не
заблуждался насчет методов, какими эта чистота достигалась: он видел, как по
приказу Ашиника двое уборщиков пороли третьего за невымытую после смены
тряпку: пороли с оттяжкой, с криком, солеными розгами.
Две недели Бемиш безмолвно подписывал просьбы Ашиника, включая просьбу о
приобретении за счет компании трехсот метров белого шелка и трех белых
гусей, несмотря на то что Бемиш был вполне осведомлен, что белый шелк пойдет
на пояса, которые сектанты исписывали заклинаниями и носили на теле, а белые
гуси пойдут на гадание о судьбах бесов.
В начале третьей недели Бемиш поймал своего нового заместителя по кадрам
на том, что тот сидел и читал руководство по устройству и ремонту
газосварочного аппарата, чего не стоило делать сектанту, полагающему, что
газовая сварка суть наваждение и морок.
***
Через день на Вею прилетала высокопоставленная делегация финансового
совета Федерации. Делегация должна была изучить состояние вейской экономики
и собрать сведения о предоставленном Федерации целевом кредите
Галактического Банка. С точки зрения Бемиша, такой сбор данных был излишней
роскошью, потому что он еще не видел ни одного целевого кредита,
использованного иначе, чем на постройку загородных вилл для ведавших его
распределением чиновников. Кредиты были огромные, и виллы получались
роскошные. А так как кредиты давались все равно под гарантию государства,
чиновникам Федерации было трижды плевать, на что они пойдут.
Делегация села на Ассалахском космодроме и выразила желание осмотреть
построенные сооружения, а также вторую очередь стройки, отделенную уже от
действующего космодрома плетеной железной сеткой.
Делегация пришла в абсолютный восторг от порядка на стройке. Прощаясь с
Бемишем, глава делегации, заместитель председателя Галактического Банка
Содействия Развитию, сказал, что у него блестящий профсоюзный лидер.
- Это просто поразительно! Теренс, где вы нашли такое сокровище? Вы
видели, как его слушают рабочие? Они смотрят ему в рот, словно он пророк
какой, а ему нет и двадцати!
Зампред сказал, что этакому парню надо срочно дать стипендию и отправить
в Хевишем или Гарвард, и обещал дать на этот случай рекомендацию.
По отъезде делегации Ашиник спросил Бемиша, почему вместе с землянами не
приехал Шаваш, который, собственно, и нес главную ответственность за
распределение вышеупомянутых кредитов. Бемиш ответил, что Шаваш был занят.
На самом деле Шаваш позвонил за час до вылета и сказал, что он приедет
только в одном случае - если увезет с собой в мешке голову Ашиника. Шаваш
так и выразился: "голову".
- Вы знаете, - спросил Шаваш, - что это "знающие путь" устроили на меня
последнее покушение?
- Откуда мне знать, - огрызнулся Бемиш, - если вы повесили за него совсем
других людей?
***
На следующий день Бемиш увидел, что акции компании "Окури" довольно резво
идут вверх и что это происходит оттого, что "Окури" якобы получила от
императора право на разработку недавно обнаруженных в Чахарских горах медных
залежей. Бемиш позвонил Шавашу, чтобы узнать, правда ли "Окури" отхватила
этот кусок, или кто-то просто распускает слухи, чтобы сорвать бабки, и есть
ли в Чахарских горах медь вообще.
- Меняю сведения об "Окури" на яйца Ашиника, - сказал Шаваш.
- Нет, - сказал Бемиш.
- Что с вами, Теренс, неужели вы в него влюбились? Никогда не замечал в
вас склонности к мальчикам.
Бемиш задохнулся.
- Я шучу. Вы ведь любите совсем другую - женщину, - многозначительно и
тяжело сказал Шаваш. И бросил трубку.
Этим вечером, когда Ашиник ужинал в общей столовке, к нему подсел Бемиш.
После чая Бемиш спросил:
- Почему ваша секта так не любит Шаваша?
Ашиник помолчал.
- Шаваш - взяточник и негодяй.
- Ашиник, сынок, все вейские чиновники взяточники и негодяи. Однако
Шаваша вы не любите куда больше, чем, скажем, Ахаггара или Ханаду, - а ведь
вреда они причиняют не меньше.
- Ханада не пытался уничтожить нас.
- Вот как? А Шаваш пытался?
- Да. Он наводнил наш круг шпионами и раскольниками. Он подкупил тех, кто
нетверд в истине, и она стали проповедовать всякую чушь, и многие дали
совратить себя.
- Какую именно?
- Он подкупил Дахака, и Дахак стал говорить, что бесов нельзя исключить
из числа сынов Божиих и что бесы не будут осуждены навеки. А еще он подкупил
Амарну, и Амарна стал учить... - Ашиник вдруг остановился. - Наше учение вас
не касается, - докончил он.
Бемиш не смог сдержать улыбки.
- Ты уверен, что каждый сектант, который верит не так, как ты,
обязятельно подкуплен или совращен?
- Эти люди были подкуплены Шавашем, - отрезал Ашиник.
Бемиш помолчал. Вообще-то слова Ашиника походили на правду. Ведь и сам
Шаваш когда-то сказал землянину, что главное, что убивает еретиков, - это
раздоры внутри секты. И вообще, это так похоже на Шаваша. Да, этот чиновник
крал, воровал, и недаром про него ходила шутка, что изо всех богов Шаваш
больше всех завидует десятирукому Хагге: представляете, сколько добра можно
наворовать десятью руками? Но при том только Шаваш, среди всех окружавших
его взяточников, мог быть всерьез озабочен будущей опасностью, которую
представляли "знающие путь".
Да. Очень похоже, что Шаваш пытался справиться с сектой способом, который
не вызвал бы международного скандала. Одно дело - публично повесить
сектантов, обозлив тем самым все комиссии по правам человека, другое -
заставить их передушить друг друга.
***
В конце третьей недели Бемиш застал Ашиника на краю строящегося сектора.
В руках парень держал пистолет Бемиша, видимо добытый им из ящика в
кабинете, и, вынув зарядную камеру, задумчиво разглядывал "бублик". В десяти
метрах от Ашиника возвышалась здоровенная базальтовая глыба, которую
оставили на краю поля по причине ее неподъемности. Теперь глыбу мог утащить
обыкновенный "Атари" в два приема: она была рассечена посередине, края
рваной раны вскипали черной базальтовой пеной.
Огонек на верхушке "бублика" мигал красным - заряд был израсходован
дотла. При виде Бемиша сектант бросил пистолет на траву и спросил:
- А почему Киссур не застрелил меня? Бемиш покачался с носка на каблук.
- Я уже говорил. Я не могу позволить, чтобы на моих глазах совершалось
преднамеренное убийство, даже с согласия жертвы.
- А я думал, - эта штука не может застрелить меня. Я тогда подумал, что
вы помешали Киссуру доказать мою правоту.
Бемиш молча смотрел на юношу. Интересно, сколько же времени ему
потребовалось, чтобы четвертовать глыбу? "Бублик" "Стара" рассчитан на сорок
восемь минут стрельбы в автоматическом режиме.
- Это очень тяжело, - сказал Ашиник, - когда ты видел, что это - черное,
а оно оказалось белым.
- Ты действительно имел видения, Ашиник?
- Я и сейчас их вижу.
- О чем? О том, что земляне - бесы?
- Да, - отозвался Ашиник, - а скажите, может человек родиться из золотого
яйца?
- Почитай учебник по биологии, - сухо посоветовал Бемиш.
***
На следующий день Ашиник распоряжался вырубкой леса под новый квадрат, и
на глазах рабочих потерял сознание. Через десять минут он пришел в себя и
продолжал распоряжаться, хотя Бемиш сказал ему по рации, чтобы тот шел и
отдыхал.
Два дня Ашиник чувствовал себя нормально, а на третий день вновь потерял
сознание. Тогда он сказал рабочим, что превратит их в тараканов, если они
скажут Бемишу о припадках, и Бемиш ничего не знал до той поры, пока, через
две недели, Ашиник не потерял сознания на утреннем рабочем совещании.
Он опять скоро очнулся, но Бемиш запретил ему даже рот раскрывать и
поволок во врачебный кабинет к Айзеку Малиновскому, заведовавшему на стройке
гриппами, несчастными случаями и лихорадками, а также регулярно стращавшего
Бемиша эпидемией холеры.
Малиновский измерил юноше давление, уложил на койку, опутал проводами и
проверил на томографе. Ашиник не очень сопротивлялся. Казалось, ему было все
равно.
- На что-нибудь жалуетесь? - наконец спросил Малиновский, накрыв юношу
простыней и сев рядом.
- Нет. Я в порядке?
- У вас сильное нервное истощение. Что с вами происходит перед тем, как
вы теряете сознание?
- Я вижу разные картинки. Я вот сидел, например, сегодня на совещании, а
потом у всех вокруг начали расти рога и морды, а стена завязалась вокруг
меня и стала душить.
Ашиник помолчал.
- Скажите, доктор, я сумасшедший?
- Почему вы это спрашиваете?
- Из-за видений. Я читал такую толстую книжку - учебник психиатрии. Там
сказано, что если человек видит то, чего не видят другие, это значит, что с
мозгами чего-то не в порядке.
- Если бы ко мне пришел землянин и рассказал то, о чем рассказали вы, я
бы, безусловно, порекомендовал бы ему обратиться к психиатру. Но есть такая
вещь, как особенности культуры. То, что является ненормальным для одной
культуры, может быть нормой для другой. На Земле тоже были эпохи, в которых
видения видели самые здравомыслящие люди.
- На Bee такие состояния не считаются нормой. Вы плохо понимаете нас,
доктор.
- О нет, я согласен, что ваши чиновники - люди рациональные. Но та
специфическая субкультура, к которой принадлежите вы, - другое дело. Для
"знающих путь" транс - норма, а способность впадать в транс - это один из
способов доказать первенство. Вы чрезвычайно нервный и очень возбудимый
человек, Ашиник, но вы абсолютно в своем уме. И я думаю, что ваши видения
скоро исчезнут, потому что здесь, на службе компании, вы нашли другой способ
быть первым.
Малиновский насадил на шприц пластиковую ампулу с лекарством и сказал:
- А сейчас вам надо хорошо и долго поспать.
Когда Ашиник проснулся, был уже день. Огненные рожи, вившиеся в мозгу
вчера, исчезли. Он лежал в широкой постели в комнате с резными стенами
розового дерева и распахнутым окном. На окне сидела, изучая его похожими на
капли ртути глазками, сизая птичка-дедовик, и далеко-далеко, за синими
перышками дедовика и зеленью кустов, вздымалась в небо двухсотметровая
стальная игла фоновой мачты Ассалахского космодрома.
Ашиник сообразил, что его, наверное, отвезли на виллу Теренса Бемиша. Он
пока еще не бывал на вилле, потому что на космодроме было много работы и
потому что Бемиш сам либо ночевал на космодроме, либо улетал по делам в
столицу.
Ашиник повернул голову и увидел, что рядом с ним сидит девушка. Девушка
была одета в бархатную кофточку и длинную, затканную цветами и травами
юбку-колокольчик. Дымчатый шелковый пояс, связанный пятилепестковым узлом,
трепетал за ее спиной, как крылья бабочки.
Девушка несмело улыбнулась Ашинику, и Ашиник вдруг улыбнулся в ответ.
Что-то прошмыгнуло между ними - Ашинику на мгновение представился пушистый
зверек, проскочивший из улыбки в улыбку.
- Господин Бемиш велел вам лежать и не вставать.
- Ты наложница Бемиша? - спросил Ашиник. Голос его вдруг обрел холодную
уверенность, с которой он проповедовал сотням людей.
